Свет и тепло

   Хаты – хаточки. Улочки – переулочки. Сады – садочки. Палисадники – палисаднички… в махоньком посёлке Затишной, расположенным у подножья невысоких меловых бугров, из – за которых ежедневно выходит солнышко.
   В бусугарню – поселковая пивная: самое массивное здание из белых камней, зашёл Иван Кремень. Не мужичок с ноготок, а высокорослый, крепкий мужчина лет пятидесяти.
- Привет Оксаночка, - сказал он буфетчице, которая, стояла возле оконца.
- Привет, Ванечка
- Что стоишь возле оконца? Гостёчка не встречаешь.
- Маленько продрогла. Греюсь в тепле солнышка.
   Из – за перегородки вышла официантка Ирина. Невысокого ростка со светлым, мелким личиком и глазёнками.
- И тебе малышка Ирочка привет.
- Я не малышка. – Фыркнула. -  Любого мужичка зашибу. Как наши мужички костыль в шпалу загоняют, так и я тебя. Ух. – Сверкнула зубками, блеснула глазками.
- Так я с душою сказал. У нас всегда так, - улыбнулся Кремень. -  как что не по-нашему сразу зашибу. На кулак себя меряют.
- А ты Ванюшка словечками не шуми. Ладно, - снисходительно сказала она. – Не зашибу. Устал бедняжка на работе пахать. Решил зайти к нам.  Садись, отдохни. Мы за тобой поухаживаем. Согласен?
   Кремень кивнул, подошёл к крану, помыл руки, сполоснул лицо, вытерся полотенцем, потянул носом.
- Духами пахнет. Ого, - ответил Кремень, осмотревшись. – Пол блестит, столики сверкают, потолок белённый, на люстрах паутины нет. Любите работать?
- Да не очень. Жалостливое мы, Ванечка - сказала Ирина.
- Дюже жалостные, - засмеялась Оксана.
- Это, как понять?
- Я Ванюша немножко духами полотенце побрызгала, - вмешалась Ирина. -  а почему? Потому что жалко мне вас мужичков.
- А чё нас жалеть? – улыбнулся Кремень. - Мы не калеки. В силе. Куда её девать? Работать.
- Да вы деповские всё время в солярке, мазуте, бензине, паклях, крутитесь возле станков, таскаете рельсы, шпалы, ремонтируете вагоны, тепловозы в такой круговерти, что не лай Бог- бросила Ирина. -  Пусть хоть тут немного другим воздухом подышат, да в чистоте посидят.
-  Это хорошо, что вы о нас заботитесь. За нами не станет.
- Куда там не станет, - отрезала Оксана. - . Вчера мужички крепко подрались. Даже стулья сломали.
- А из – за чего?
- Кто их поймёт. Они из – за каких-нибудь пустячков дерутся. Вчера из – за какого – то культа личности цапались. Одни «за», другие «против». А что за культ и откуда он взялся, мы с Оксаной не поняли, да оно нам и не надо. Нервные мужички. Жизнь – то заела. Из дома на работу, а с работы домой. Одна тропочка.
- А ты смени. Другую найти.
- Ох, бестолковый ты, Ванечка, бестолковый. У нас все тропочки к бусугарне и в депо ведут. Надоело, Ванечка, ох, как надоело. Даже злоба берёт.
- Злоба от не понимания жизни, - ответил Кремень.
- А что её понимать, Ванюшка. - Туда - сюда. Сюда -  туда. Хотя бы куда-нибудь.
   Кремень присел за столик.
- Ванюша, - сказала Ирина. – Всех в посёлке дуже сильно интересует, почему ты с начальничка депо перешёл в токари к станочку? Грошей побольше платят?
- Ты мне пиво принеси сначала, а потом спрашивай.
   Оксана наполнила две кружки, передала Ирине, которая, подойдя к столику, поставила кружки.
- Духи в пиво не наливала, - улыбнулся Кремень.
- Закончились, голубок. Не хватило.
   Отхлебнув из кружки, Кремень улыбнулся.
- Ты спрашивала, почему перешёл? Не по мне начальничком быть. Уступил я местечко Захарову. Грамотный, знающий мужичок, а я подался к токарному станочку. Каждый мужичок должен знать, на что он способен. Как говорят: каждый сверчок – знай свой шесток. Вот я и перешёл. А гроши, сколько заработал, столько и получил.
- Тебя гроши не беспокоят, как вижу. Или брешишиь.
- Почему не беспокоят. Беспокоят, но они не главное.
- А что по твоему главное? – бросила Ирина.
- Да оно на виду.
- Я не вижу.
- Слепо живёшь.
- Я не слепая, а зрячая. Всё вижу.
- Да все мы зрячие, вот только на главное не обращаем внимания.  А ты знаешь, что человечку в первую очередь нужно?
- Любой дурачок знает, что в жизни нужно.
- А точнее.
- Ты Ванечка как с наших бугорков скатился и головку зашиб. Гроши, чтоб хорошо жить.
- Гроши то гроши. Да не они главное.
- Ты, Ванюша, мне головку не пудри и словами не путай.  Гроши - это главное.
- Гроши - прах.
- Да за него всё продается и покупается. Возьми любого посельчанина. Он за свой прах даже к туркам покупаться смотаться не может. У него праха на две кружки пива. А открой нам тайну Ванюша, что по-твоему самое главное?
- Свет и тепло. Вот что в первую очередь должен осваивать человечек.
- Тю, - протянула Ирина. -  Я думала, что ты скажешь какое – нибудь непонятное, чтоб головушку мою с толка сбить.
- Она и так сбита. Куда дальше.
- А ты голубок поправь, коли такой умненький. Гроши. А ты свет и тепло. За гроши всё можно купить, - зазвенел голосок. - А что за свет и тепло? Что в горшочках его продавать?  И на какой базарчик нести, где их купят. - Она засмеялась. -  Так никто не купит. Засмеют и прибавят: дурненька.
 - А ты подумай хорошенько.
- Да любой посельчанин посмеется над твоим словечками.
- Душа у тебя хорошая, Иринушка. За мужичков беспокоишься, а головка работает на гроши. Вот в этом и дело, что смеются, ругаются, не думают. Свет и тепло нам задарма даны. Не будет света и тепла – не будет и человечка.
- А как это осваивать?
- Просто. Улыбаться и радоваться нужно. Вот я радуюсь, и моя радость распространяется на всю семью: женушку, да ребятишек, а остальное приложится.
   На следующий день выкатилось солнышко из – за бугров. Осветило ярким светом, а в свете ни хат – хаточек, ни улочек – переулочков, ни садов – садочков, ни палисадников – палисадничков…   


Рецензии