Гоша в деревне на каникулах

        Гоша в очередной раз приехал на каникулы в деревню Саутки после июньской смены пионерлагеря.
        В июле погодка классная, солнечная, но в деревне нежарко, в амбаре на внутреннем дворе пахнет сеном.
        Слепая тётя Лидя, родная сестра тётки Татьяны, к которой приехал Гоша, сидит перед сеновалом и рубит хряпу для борова, который стоит рядом в сарае. На весь внутренний двор и даже прилегающую территорию слышно характерное тук, тук,тук,тук,тук..., врубается сечка в деревянное основание корытца, там же в отдельном помещении - загон для овечек и коровы, которые на данный момент находились в поле...
        Адюля, или тётя Лидя, услышав, что кто-то вошёл во внутренний двор и спросил: "Есть кто-нибудь?", отложила хряпу, поднялась и пошла навстречу (в своём хозяйстве она ходила сама без помощи, как зрячая).
- Гошик, это ты? Приехал? Молодец! Мы тебя ждём...- безошибочно узнав по голосу Гошу, сказала она.
- Привет, Адюля! - ответил Гоша и они обнялись...
- Ну что, с дороги устал? Хочешь что-нибудь?
- Нет, спасибо, тётя Лидь, я пойду квасу попью на крыльцах из ведра если можно.
- Конечно попей и проходи в избу, а я закончу и тоже приду...
Гоша попил и обнаружил что в вёдрах нет воды, он вышел на двор и "кликнув" Адюлю(тётю Лиду) сказал ей что нет воды и он может сходить за водой. "Ну что опять четырьмя?" спросила с юмором Адюля. Дело в том что Гоша в последний раз, когда приезжал поставил рекорд, принёс воду из речки в четырёх вёдрах с коромыслом(два на коромысле и два в руках) так никто до него ещё не носил воду и это было не просто, вот тётя Лида(Адюля) его и "подколола"...А Гоша воспринял это серьёзно и спросил где коромысло, оно было на месте и он принёс воду четырьмя вёдрами, но Адюля "не обиделась", благодарно-восторженно улыбаясь, так как раньше он носил воду только двумя вёдрами на коромысле. 

        Гоша ушёл в избу, посидел там, потом вышел на улицу пошёл по дороге к Нышёво (следующей деревне). По пути был дом Михаила, колхозного бригадира, к нему приехал на лето внук Саша с матерью из Ленинграда.
        Гоша сначала увидел мать Саши - высокую, полную женщину, она шла с кружкой молока по дороге и звала Сашу жалобным протяжным голосом: "Са-а-ша, Са-а-ша, Са-а-ша... иди выпей молока", а Саши не было видно.
- Ты не видел Сашу? - спросила она Гошу.
- Нет, - говорит - не видел, я только приехал.
        Она с кружкой молока ходила так каждый день с утра или с вечера, искала Сашу, чтоб тот обязательно выпил кружку молока.
Гоша зашёл в дом к Михаилу, дом был просторный. С самого крыльца с большим коридором, высоким потолком. Гоша зашёл в комнату с коридора. Справа русская печь с крынками на припечке, слева длинный широкий стол за которым сидел Михаил в круглых очках с ручкой и счётами. Рассматривая какие-то бумаги, что-то записывал. Здрасте, сказал Гоша, Михаил с улыбочкой посмотрел на него, ответил поздоровавшись. Саша дома? спросил Гоша. Нет, где-то гуляет, просопел Михаил. Гоша вышел.

        Гоша нашёл Сашу около стойла коров в Нышёво, оповестив, что его ищет мать, на это Саша никак не среагировал, предложив идти в гумно покурить папиросы "Волна", которые он тайно взял у деда.
        Гумно (амбар)  находилось недалеко от деревни на "выкосе". Ребята дошли туда. Там были большие двойные деревянные ворота, а само гумно сложено из широченных в обхват брёвен, обтёсанных под брус.
        Они зашли внутрь, меж вершковых плах висели какие-то веники, в другом конце лежали остатки льна, стоял особенный ароматный дух, отдававший травами и сеном.
        Слепая Лидя (Адюля) рассказывала, что в гумно живут черти и была у неё по этому поводу сказка...
        "Пришли как-то на гумно девки и начали бить палками лён, освобождая его от семян, а семена никак не выскакивают, вот они и проработали до ночи, а потом собрались выходить, а двери все снаружи плотно закрытые. Что делать? Кричать бесполезно - никто не услышит, вот они и остались ночевать поневоле, как вдруг посреди ночи открываются ворота и заходят молодые парни в красных рубахах, подпоясанные цветными кушаками с гармонистом, давай смеяться да плясать, девок силой подняли в круг и давай их крутить, да крутили целую ночь до утра, да так крутили что из всех только одна из них жива осталась..."
        Гоша и говорит Сашке: "Ты только двери не закрывай". Открыли пачку папирос, от них пАхнуло обворожительным ароматом табака, взяли по папироске, закурили, немного затянулись, голова легко закружилась, постояли, ещё затянулись, "подзабалдели", посмотрели через щель на выкошенную траву у амбара где невдалеке дядя Ваня(муж Татьяны)навязывал на ночь пастись коня "Орлика" и пошли домой.
        По дороге зашли к немой тёте Тоне, которая жила рядом с амбаром и при встрече всегда улыбалась беззубым ртом с оставшимися двумя или тремя жёлтыми зубами. Не умея говорить, она только мычала, жестикулируя руками, рядом с домом у неё в будке находилась собака, которая была ласковая, часто приносила щенков и с удовольствием общалась с пришельцами, как и её хозяйка...
        Придя домой, Гоша встретил дядю Ваню - тот собирался на коне ехать за сеном за деревню. Гоша попросился с ним - ему нравилось ездить на телеге с конём: телега поскрипывала, копыта коня топали по дороге, телега слаженно перестукивала, копыта утопали в грязь, потом подсыхали, цокая по сухой дороге...
        Приезжали на полянку в лесу, где стояли стожки с сеном, которые дядя Ваня вилами вьючил на телегу равномерно выше крупа коня, потом они забирались на кучу ароматного свежего сена и ехали в деревню, сидя наверху повозки, а внизу был конь - поездка была очень комфортной, мягкой и уютной, наверху навьюченного сена ям совсем не чувствовалось.
        Приехав в деревню, дядя Ваня вилами снизу подавал сено наверх, а Гоша руками принимал его  охапками и растягивал по сеновалу, забивая и трамбуя.
        Гоша чудом ни разу не наткнулся на вилы которые были выработанные и острые как шило, потому как работал очень быстро, подбегая и снимая охапками сено с вил у дяди Вани. Закончив работу, Гоша умылся в избе с рукомойника, поздоровался с Татьяной и они сели играть в карты "в дурака", потом Гоша пошёл спать во "вторую" комнату, следующую от "первой" с русской  печью.
        Наутро Гоша проснулся к обеду, когда уже никого в доме не было, кроме тёти Лиды. Он умылся и пошёл завтракать, Тётя Лидя достала ухватом с русской печи крынку с топлёным молоком и чугунок с кашей, тоже на молоке - они были тёплыми, даже горячими, быстро налила деревянной ложкой себе и Гоше. Лидя точными движениями взяла хлебницу, положила куски хлеба Гоше и себе, ели деревянными ложками из алюминиевых чашек... Гоша по-быстрому поел и пошёл на улицу гулять. Пошатался по двору, зашёл посмотрел борова, который спал в дальнем углу за загородкой, его уже тётя Лидя с утра покормила - принесла целое ведро с отходами со стола, смешанными с толчёной  варёной картошкой.
        Тётя Лидя сидела около сеновала, крошила "хряпу" для поросёнка - в основном свекольные листья, на ощупь голой рукой понимая их готовность.
- Хочешь попробовать? - спросила Адюля.
        Гоша сел на скамеечку рядом с деревянным корытом, взял в руки сечку с острым металлическим полукругом, стал крошить... Крошил, крошил, вроде однородная масса, а Лидя всё говорит мало и мало, трогая на ощупь массу руками.
        Гоша, не вытерпев, признался, что всё больше не могу и вышел из внутреннего двора, прошёлся вдоль амбара и увидел лестницу на крышу, забрался на лестницу, а она возьми да и сдвинулась и начала падать...
        Он упал вместе с лестницей и ему показалось, что  поцарапался обо что-то, совсем не больно и, казалось, просто царапина, а когда упал и посмотрел, то увидел глубокую и широкую развалившуюся открытым мясом на две стороны рану на левой ноге,  рядом с мужским хозяйством, но крови почему-то не было, он пополз испугавшись к дому, потом зажав рану рукой, поднялся и пошёл к дому, в доме была уже Татьяна, Гоша показал ей рану убрав руку...
        Татьяна истошно заголосила:
- А-А-А-А-А-А... - забегала по дому - Что делать-то?.
        Начала звонить в "скорую", в Пушкинские горы, они пообещали выехать...
        Пришла соседка Баба Пашка, она, осмотрев рану, более менее разрядила обстановку, сказав что крови нет из-за шока, и что это ооочень хорошо! Сейчас ничем не надо прикладывать, кроме как если... помочиться на рану.
 - Хочешь помочиться, сынок? - спросила она.
        Можно, отозвался Гоша. Татьяна дала полотенце и Гоша помочился на него, намочил, а потом приложил к ране... Ждали скорую часа два с половиной на нервах. "Хорошо кровь не пошла" несколько раз повторили Пашка с Татьяной...
        Приехала "буханка" "скорая".
- Хорошо дождей не было, - сообщили врачи - по сухому добрались, а так бы под вопросом...
        Поехали в Пушгоры,  в районную больницу на улице Пушкина, сразу в операционную. Гошу положили на операционный стол, врачи почему-то добродушно улыбались, мол, бывало и не такое, Гоше  сделали обезболивающий укол, стало поспокойней, врач обработал рану, достал кривую большую иглу:
- Внимание, первый шов!
        Гоша сжался и попросил медсестру, стоящую рядом, нагнуться к нему, та нагнулась и Гоша обнял её, прижав к груди...
- Второй шов! - сказал врач.
- Уже? - просиял Гоша - совсем не больно...
        Он что-то даже пошутил, медсестра возрастная уже женщина что-то ответив, засмеялась...
        Наложили восемь швов, сделали повязку. Гошу после операции отвезли в деревню. Татьяна всё не находила себе места, но узнав что всё обошлось, немного успокоилась: "Только своим никому ни слова" - попросила она.
        Следующие несколько недель подряд, раз в неделю Гоша с Татьяной ездили в больницу на перевязку и обработку швов, мазали их тампоном с иодным раствором пока не сняли швы, заживая рана зудела и чесалась...
        Гоша потом осматривал лестницу, выявляя на ней, чем же можно было сделать такую рану, увидел на боковой стороне лестницы длинный загнутый вверх толстый гвоздь, больше ничего подозрительного не нашёл. Но как этот гвоздь мог при падении попасть в ногу и так её распороть он так и не понял, изучая траекторию падения, этим кроме него никто не интересовался.
        Гошиным родителям так ничего и не сказали...