Вспомнить и... вернуться 3-4 главы

                ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В студию, где я буду работать, меня вел Жорик. (Горохова вызвали по громкой связи).
- А ты неординарно мыслишь, - подметил Жорик. – Хотелось бы знать… Так, ради интереса. С чего бы ты начал создавать свой новый мир, если бы у тебя были такие возможности. Ну, после сотворения организма.
- Ты реально веришь, что возможно сотворить мир?
- Я не верю. Я на это надеюсь. Устал уже здесь быть… Так с чего бы ты начал? Как программист.
- Я бы себя клонировал.
- Зачем? – удивился Жорик.
- Чтобы легче было. Я один не справлюсь.
- Так ты не один.
- Ты не представляешь, какой объем работы предстоит выполнить.
- Ладно, допустим. Что дальше?
- Перечитал бы Библию.
- Прикалываешься? – обиделся Жорик.
- Нет. Там же что-то говорится о сотворении мира. Про Адама и Еву. Почему бы не начать с этого? У меня бабушка была, Библию из рук не выпускала. Сама в Бога верила и меня учила. Пока маленьким был, тоже верил. А как подрос, сомневаться стал, поумнел. Так она говорила, что в Библии все грехи прописаны и наказания за них. К чему я все это говорю, этим можно воспользоваться.
- Значит, начал бы с Адама и Евы?
- Нет. Начал бы с Адама и… райского сада. Ведь строение мужчины и женщины почти одинаковое. А сад необходим, чтобы было, что Адаму есть, проверить его функциональность. Я… не знаю, кто создал наш мир, но теперь мне кажется, Адам проходил адаптацию в саду Эдема... А Еву можно добавить потом… И все равно, это будет всего лишь виртуальный мир...
Я даже не придавал значения своим словам. Говорил, что приходило в голову, не задумываясь.
- Ты еще не знаешь, на что мы способны, - загадочно произнес Жорик.

На двери студии висела табличка «программисты». Внутри ничего особенного. Большое серое помещение, со ступенчато расположенными каменными тумбами полукругом в шесть рядов (по одиннадцать в ряду, я посчитал) вокруг трибуны. На стене за трибуной большой экран. На каждой тумбе компьютер. За тумбами сидели в наушниках сосредоточенные на работе мои новые невеселые коллеги.
Жорик встал у трибуны и замахал руками над головой, привлекая к себе внимание:
- Люди! Я привел вам новенького! Прошу любить и жаловать!
- Здравствуйте! – крикнул я. – Меня зовут Женя!
- Как–то скромно ты себя представил, - усмехнулся Жорик.
- Да, я такой. Непредсказуемый. Евгений Соснов!
- Ну, ты пока осваивайся здесь, Гений. Выбери себе рабочее место. А мне отлучиться нужно. Меня Михалыч ждет.
А дальше шел диалог на нашем сленге, на сленге компьютерщиков. Для простоты восприятия сразу напишу  на понятном языке.
- Собратья мои! – обратился я ко всем айтишникам, находящимся в студии. – Я здесь новенький. Просветите меня, что мы здесь делаем?
- Отбываем срок, - услышал я обреченность в голосе.
- А что от нас требуется? – мне хотелось ясности.
- Полное повиновение, - ответил тот же голос.
- Да не слушай ты его! Мы все здесь пишем программы, разрабатываем обучающие игры. Тему задает этот… урод… Ну, с обожженной рожей… Сокаров, вот. Говорят, по этим играм студентики будут заниматься в колледжах и ВУЗах.
Так вот какая официальная позиция! Теперь понятно для чего мы здесь.
(Ну не верилось мне в белиберду с новым миром, хренотень какая-то).
- У. Так мы здесь можем приобрести дополнительное образование, - весело сказал я.
- Я бы так не радовался, - донеслось слева.
Кто-то выругался матом.
- Этот Сокаров, как капризная баба. Вечно чем-то недоволен. Придирается к мелочам. Сволочь.
- Да на нас просто наживаются! Мы здесь в поте лица, без свежего воздуха, бесплатно программы им пишем. А они их продают, и денежки себе в карман кладут! Я бы уже миллионером был, если бы был на воле. И жил бы в свое удовольствие.
- И мы тоже, - доносилось со всех сторон.
И не мудрено. Чтобы содержать этот городок, нужны нехилые «бабки».
По ним действительно было видно – отбывают срок. Угрюмые и молчаливые.
Я устал. Болела голова, было много впечатлений, много новой информации.

Нас ждала большая, просто грандиозная работа!
Меня обязали освоить несколько программ. В том числе и компьютерная графика.
Каждый из айтишников занимался своим делом. У кого не хватало знаний, изучал книги,  смотрел тематические обучающие видеоролики (в местной библиотеке этого предостаточно). Либо обращались за разъяснениями к специалистам. В нашем городке это не проблема.
То и дело в студии появлялся Сокаров. И с порога начинал «стимулировать» нас:
- Да вы все тупые! Недоделанные хакеры! Где вас только понабрали? Не можете без ошибок сделать свою работу! Уроды! – и дальше в том же духе.
Иногда чью-то готовую работу Сокаров выводил на большой экран, для нашей оценки. Несколько раз я находил ошибки, а он злился и скрипел зубами. Стал презрительно называть меня Гуру.
- А давайте послушаем нашего Гуру, пусть он раскроет нам глаза, - как-то начал он.
А мне это порядком надоело. Я изучал новые программы. У меня ничего не получалось. Я злился.
- Я сюда прибыл в качестве программиста, а не в качестве консультанта. Делайте свою работу сами! А мне и без вас есть чем заняться, - огрызнулся я тогда.
Компьютерная графика творит чудеса! Но давалась мне сложно.
Это потом я втянулся. Даже научился применять фрактальную геометрию. Занимался ландшафтом. На каждый свой успех эмоционально реагировал. Вскакивал, разводил руки, запрокидывал голову и кричал:
- Я просто супер! Я – молодец! Мъа! Мъа! – целовал кончики пяти пальцев на одной руке и на другой. – Дай-ка я себя обниму, - и обнимал. - Я просто супер. Я – молодец! Повезло миру, что я у него есть.
На меня косились, говорили: «Всякий сходит с ума по-своему». А Сокарова мой успех просто бесил. Его желание уничтожить меня, было написано на его обожженном лице. Он багровел.
Нелюбовь Отая передалась большинству моих коллег. Я с ними работал бок о бок, но так ни с кем и не сдружился.
Маврикий, наш четвероногий дурашка, прибегал ко мне и приносил от Горохова записки, заявки, рекомендации и всякое такое в кармашке жилетки либо в небольшом ранце.
А «крысу» с Гороховым мы обнаружили на следующий день, после моего прибытия:
-Просто так мы эту «крысу» обвинить не можем, - заявил Горохов. - Надо с поличным ловить. Как бы случайно. Сокаров не должен знать, что мы подключаемся к камерам.
«Крысой» оказался мой коллега бурят Глебушка. Пресмыкался и заискивал перед Сокаровым. Кроме своих прямых обязанностей выполнял некоторые его поручения. В данном случае, для прослушивания разговоров в лабораториях,  Глебушка подкладывал «жучков».
Я неоднократно наблюдал за ним в студии, неприятный тип и лизоблюд.
С Энн мы пересекались в спортзале, иногда в ботаническом саду. У меня перехватывало дух. Дальше приветствия дело не заходило. Я не знал, как с ней заговорить. А мои мечты были лишь о ней.


                ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ


Сколько я здесь провел времени? Год? Два? Три? Пять?
Я потерял счет времени.
Полностью отдался работе, и время летело незаметно.
На работу меня вдохновляла Энн. Редкие мимолетные встречи, желание с ней подружиться…
Я даже программу себе написал, применив компьютерную графику. Включаю свой компьютер, и вот на мониторе появляется она, словно живая. Улыбаясь, приветствует меня, подмигивает.
Любуюсь ею, и идеи переполняют меня. Так и хочется всех своих коллег заткнуть за пояс.

В студии мы все вместе создавали новый виртуальный мир.
Мы создавали новую экосистему!
Начиная с клеточного уровня!
Помню, нам даже лекцию на эту тему читали. (Частенько так просвещали).

Изначально это была голая плоскость, именуемая куском земли. А теперь (похвалите нас!) эта плоскость - живописный райский островок!
Мы придали плоскости объем.
Методом проб и ошибок создали плодородную почву для сада Эдема, обогатили ее минералами. Создали газовую оболочку, то бишь атмосферу. Сгустившиеся облака пролились дождем. Появились ручьи, реки...

Жорик говорил:
- В каждом мире важна физика звука. Все имеет волновую природу. Необходимо это учитывать. Без этого мир будет мертвым, беззвучным.
И мы над этим работали.
Постепенно на территории сада стали произрастать растения.
(В нашей работе главное – правильно создать шаблон программы).
Каждый вид растений, заказанный учеными, нами описывался отдельно (помните, с клеточного уровня). Но по общей программе-шаблону: семя, стебель, лист, цветок, плод, и даже химический состав. Описывалось и почвенное предпочтение...
(Хотя, зачем вам все эти нюансы).
Параллельно создавались программы некоторых насекомых (чтобы опылять цветы).
Когда наша работа принесла свои первые плоды и флора стала жить своей жизнью, подселили Адама.
 Создавая Адама, пришлось повозиться.
 Особенно с его нервной системой и работой мозга.
Боже, какой же он был тупой! Сколько сил и нервов мы с ним потеряли.
Мы должны были наделить его разумом!
 (И среди ученых встречаются идиоты).
В итоге решили оставить все, как есть. Добавили в программу несколько пунктиков для самообучения.
А еще Адам должен умело пользоваться своей мимикой и выражать свои чувства…
Когда процесс с Адамом дал свои результаты, принялись за Еву.

Не все получалось сразу.
Были и поправки и обновления…
И еще много-много новых программ.
(У нашего брата случались срывы, истерики. Жили будто в дурдоме).

Как богат и разнообразен животный мир! Хищники, травоядные. Птицы, звери, рыбы, насекомые…
Учеными предъявлялись конкретные требования касательно формы животного, размера, пищи, цикла жизненных процессов (рождение-жизнь-смерть).
И мы, скрепя зубами (это я не о себе), эти требования выполняли. А куда деваться?

В программах даже оговаривались болезни, причины их возникновения и всевозможные последствия.
За болезни отвечал Глебушка – любимчик Сокарова. В этой части он был виртуоз. Так грамотно все расписывал. Некоторые его творения выводились на экран, после просмотра которых, у меня и многих других появлялись рвотные позывы. Еле добегали до туалета. Сокаров же оставался просмотром доволен.

Однажды придя в студию, у меня не включался компьютер. Я залез под тумбу и проверил подключение проводов. Еще сидя под ней, опять включил компьютер. Услышав жужжание процессора, вылез. Рядом стоял Сокаров и, зло ухмыляясь, переводил взгляд с меня на монитор, где была Энн, и обратно. Я растерялся. А он даже не сказал, что ему от меня было нужно.
- Ну-ну, Гуру, - язвительно произнес он и удалился.
Я понял, что Сокаров так просто это не оставит и теперь он знает мое больное место.