Йошуа 20 Не робей, а врага бей

Мой авторский сайт: https://www.danberg.net/


                Глава  20

                Не робей, а врага бей

1

Представляя читателю подвиги полководца древности Йошуа и при этом перемежая их показ с деяниями его теперешних адептов, никак нельзя обойти стороной славный иудейский праздник Пурим. События, лежащие в основе сего ежегодного торжества, случились через тысячу лет после героической эпохи завоевания Святой Земли и за двадцать пять веков до наших дней.

Дух беспримерной доблести и фантастической удачи, полнивший сердца древних израильтян, а, главное, благая воля Всевышнего – дух и воля вместе – творили добро народу-избраннику и уберегали от зла. Нынче великие и счастливые эпизоды истории неизменно возбуждают гордость и самоуважение в сердцах современников. И, конечно, в день празднования Пурима ликование жителей Бейт Шема и других поселений ярче и многозначительнее, чем в любых иных местах Ханаана.

В смутное время пребывания израильтян в вавилонском плену, некий важный царедворец, Аман его имя, люто невзлюбил гордого иудея Мордехая, не желавшего кланяться ему, и уговорил монарха издать указ об истреблении всего избранного Господом народа. Не подлежит сомнению, что сей вельможа происходил из потомков вечных ненавистников иудеев – злобных амалекитян, племя которых Йошуа разгромил когда-то, но, к несчастью, не умертвил всех поголовно. Позднее, завоевывая Ханаан, он старался не повторять ошибку, но, однажды свершенная, она тысячелетиями звучала и поныне звучит эхом древности. Заметим при этом, что ошибку найти легко, а истину – трудно, ибо первая лежит на поверхности, а вторая скрыта в глубине.

Любимой женой монарха была иудейка Эстер, а Мордехай приходился ей родичем. Он потребовал от царицы вступиться за родной народ. Легендарная дочь Израиля убедила мужа-государя сменить гнев на милость, и тот выпустил новый указ, позволяющий иудеям вооружиться для защиты жизни и имущества. Счастливо окончилась сия история – предназначенные на заклание взяли свои судьбы в собственные руки и побили палачей. Многие тысячи гнусных висельников полегли в те славные дни, а иудеи торжествовали свободу. И поныне в четырнадцатый день месяца адара они устраивают веселый праздник, название которому Пурим.   

2

Весь Ханаан каждогодно ликует в Пурим. Как красиво шествие в Авиве! В масках и маскарадных костюмах млад и стар бодро топают по улицам, и поют, и танцуют, и дурачатся, и шутят, и смеются. Вот оно, заразительное зрелище всеобщего веселья! Случись навстречу праздничной колонне какой-нибудь бука, и оттает сердце нелюдима, и улыбнется он, а то и повернет стопы и втиснется в нестройные карнавальные ряды. 

В детских садах и в школах, в ешивах и в университетах, набожные и безбожники обоего пола, сыны и дочери Израиля, все, как один, открыто и смело демонстрируют себе и миру исконную гордость своим племенем и вечную любовь к нему. В Пурим огонь патриотизма горит в сердцах жарче, чем в прочие дни года, и, полыхая, он вдохновляет, возвышает и пьянит.

Эффект от последнего из названных действий достигается еще из одного, не менее надежного источника. Давняя народная традиция поощряет употребление в Пурим доброго количества солнечного напитка. Сему неписаному закону охотно и исправно следует большинство, ибо Бог дал нам вино на радость. Поедаются треугольные сладкие печенья, называемые ушами Амана, взрослые поручают детям доставить родне или нужным людям съедобные подарки, а малоимущим дают деньги. Украшением празднования становится представление на древний сюжет. Главные действующие лица спектакля – царица Эстер, родич ее Мордехай и, не будь рядом помянут, злобный Аман.

Не в пример легкомысленному авивскому карнавалу, празднование Пурима в Бейт Шеме одухотворено верой в Господа, знанием трактовок истории, и непременно происходит в контексте актуальных фактов. Жители поселения радуются и веселятся с неменьшим, чем в Авиве, энтузиазмом, со смаком жуют сладости, меж домами курсируют ребятишки, нагруженные подарками для родственников и соседей, и под вечер разыгрывается представление. Разумеется, совершаются щедрые возлияния, но обязательно отдается дань соблюдению приличий.

Сходство налицо, но не годиться мешать дар Божий с яичницей. Люди подлинной веры постятся накануне праздника, ибо это есть день печали о разрушении Храма и молитв за спасение иудеев. И только вечером по истечении поста начинается веселье. В синагоге читается свиток Эстер – библейская история о гнусном замысле врагов Израиля, о подвиге славной царицы, о спасении иудейского племени и о справедливой каре, настигшей супостатов. Жители Бейт Шема хоть и знают свиток почти наизусть, но каждый год снова и снова воодушевляются дерзкими и сладкими словами: “...Сами иудеи одолели недругов своих, собрались в городах своих, ... чтобы наложить руку на тех, кто желал им зла; и никто не устоял против них, ибо страх перед ними охватил все народы.” 

3

Вечер Пурима в Бейт Шеме. Позади пост, прочитано библейское предание, настало время представления. Как и в день недавнего протестного митинга, на площадке перед зданием ешивы возвели подмостки и расставили стулья. Публика расселась, и все ждут. Самодеятельные артисты – ешиботники и их друзья. Роль Мордехая досталась Йошуа. Царицу Эстер представляла Сара с молчаливого согласия Цви. Конечно, среди девиц поселения были собственные претендентки, не уступавшие Саре ни сценическим дарованием, ни красотой. Однако, велика и повсеместна сила протекции.

Как и каждый год, вышла заминка – кому играть Амана? Предложили Якову, дескать, акцент подчеркнет враждебность лжегероя, но Яков не пожелал рядиться в образ злодея. И никто из своих не захотел сомнительной чести. Пришлось за плату привлечь некоего благонадежного аборигена.

Сюжет постановки связывал древность со злободневностью. Эйтану поручили изображать современного героя, бойца армии обороны Ханаана, прославившегося на весь мир солдата по имени Шем-Ор Ядидья. Как Эйтан и предсказывал, Эльдад не долго дулся на друзей и охотно взялся за сочинение сценария. Написанная под идеологическим попечением Цви, пьеса удалась на славу. Зрители благосклонно встретили хорошо знакомую им старинную часть сюжета, а сценическому воплощению подвига Ядидьи горячо аплодировали.

В одном из соседних с Бейт Шемом поселений произошло трагическое событие. Некий бесноватый абориген проник на территорию мирного поселка и нанес удар ножом невинному человеку только за то, что тот иудей. Проходивший мимо сосед пострадавшего выстрелил, и террорист упал на землю и лежал недвижим. Мигом примчались военные, полицейские и врачи. От группы прибывших на место происшествия солдат отделился Шем-Ор Ядидья. Он бесстрашно подошел к распростертому на земле аборигену и прицельной стрельбой из автоматической винтовки поставил точку в сомнениях о возможной потенциальной опасности террориста.

Эйтан замечательно представил этот фрагмент спектакля. Однако, мечталось самодеятельному артисту совершить деяние Ядидьи не только на сцене, но и в реальной жизни. Того же хотели и зрители, ведь тогда еще один патриотический поступок был бы занесен в дебет активного счета борьбы Бейт Шема с аборигенами – дабы не отставать от соседей! Соревновательное чувство побуждает к подражанию. Впрочем, тамошняя публика независтлива и нетщеславна и рада успеху общего дела.

После представления артисты и зрители сменили маскарадные костюмы на цивильное платье. Йошуа отвез Сару в Авив к тетушке Лиат. Он вернулся к началу официальной части, завершающей праздник. Ожидалось выступление Цви и Аврама-Ицхака. Из четверых друзей один был неподобающе для атмосферы Пурима задумчив.

 - О чем кручинишься, Яков? – спросил Йошуа.

 - Я сомневаюсь... – неуверенно заговорил Яков.

 - Прочь сомнения, друг мой! – весело перебил Эйтан.

 - Обожди, Эйтан, - воспротивился Эльдад, - говори, Яков!

 - Почему мы славим Ядидью? Ведь он стрелял в недвижимого, возможно, в мертвого! Тот не мог защищаться, а это не по-рыцарски. Разве мы язычники-амалекитяне, чтобы глумиться над трупами убитых врагов? Боюсь, у нас за океаном поглядели бы на дело иначе! – выпалил одним духом Яков.

 - Боже мой, Яков, в тебя вселился диббук! – испугался Эйтан.

 - Яков, но ведь ты здесь за океаном, а не там за океаном! – огорчился Йошуа.

 - А как же новые твои убеждения, Яков? – осторожно спросил Эльдад.

 - Убеждения – это тюрьма! – бросил Яков.

 - Что ты мелешь? Ведь он убил бандита! – вскричал Эльдад.

 - Он убил человека... – прошептал Яков.

 - Диббук, диббук, - повторил в испуге Эйтан.

 - Я должен обдумать все наедине, - сказал Яков и решительно удалился в свою комнату.

 - Похоже, с Джекобом случился рецидив заокеанского лицемерия, - заметил Эльдад.

 - Вот она, прочность веры прозелита! – бросил Эйтан.

 - Мать – христианка, а отец – апикорус, - безжалостно добавил Эльдад.

 - Я уверен, это недоразумение, и Яков очнется от кошмарного сна, - сказал Йошуа, - давайте послушаем Цви и Аврама-Ицхака.

Словесная эскапада будущего родственника весьма огорчила Йошуа. “Скоро Сара примет веру. Впереди наша свадьба. А если сегодняшний инцидент дойдет до отца и деда? И без того-то уверенность моя зыбка!” – с тревогой думал Йошуа.

4

На трибуну взошел глава ешивы Цви. Добрым взглядом он окинул благодарную публику, сделал вступительную паузу. В излучавших доброту глазах засветилась гордость.

“Дорогие земляки, - начал Цви, - каждый год в это время мы радуемся празднику Пурим, и ликуем, и гордимся прошлым, и мечтаем о будущем, или, как говорят нынче в высоконаучных кругах, экстраполируем былую славу древнего иудейства на наше грядущее благоденствие. И Господь нам в помощь!”

“Вы спросите, почему я не упомянул о настоящем? О, милые мои соплеменники, спешу исправить упущение. Каждый Божий день родит новое обстоятельство, достойное геройства. Когда человек любит подвиг, он всегда сумеет совершить его и найдет, где это можно сделать. В жизни всегда есть место подвигам! Уверен, все догадались, о ком я говорю. Да, я имею в виду солдата армии обороны Ханаана, имя которому Шем-Ор Ядидья!”

“Окажись террорист живым, сколько невинных душ уничтожил бы злодей! Застрелив аборигена, Шем-Ор совершил достойный подражания поступок. Геройство одного зажигает сердца целого поколения. А где идут многие, там пройдут все. Как упоительно хорошо, что не кончается время героев, и мое сердце радостно бьется в груди!”

“И вот, против такого человека поднимают голос богохульные заправилы страны! В кривой суд попало дело рыцаря. Слава Богу, что не только мы, поселенцы, идущие по пути Господа, но и люди неверующие, пусть незатейливые, но честные, восстали и вступились за Ядидью. Таких большинство в Ханаане, и не нужна нашему народу чужая лицемерная мораль!”

“Протесты не были напрасными. Ядидья получил минимальное наказание за мнимое свое преступление. Я стыжусь наших правителей и судей и горжусь своим народом. Настанет время, придет Спаситель, и мы, прокладывающие ему путь, расположимся у подножья трона, прочно встав на широкие спины честного простолюдья!”

Цви окончил речь и стал ждать отклика публики. Сокровенные слова, как правило произносимые вполголоса и в узком кругу, на сей раз прозвучали во всеуслышанье. Переварив факт лихой дерзости, молодые слушатели разразились аплодисментами. Цви сошел с трибуны, уступив место отцу.

Аврам-Ицхак был недоволен чрезмерной откровенностью сына. “У воздуха есть уши, - подумал осторожный старик, - зачем обнажать заповедное? Излишнее прямодушие ради популярности. Вино виновато!” Патриарх огладил седую бороду и заговорил.

“Иудеи, - начал Аврам-Ицхак, - я поздравляю всех вас с великим торжеством! Праздник Пурим – наше национальное достояние. Почти всё, что касается истории и актуальности уже сказано до меня, и хорошо, что так, ибо мне, старику, говорить нелегко. Я буду краток и упомяну лишь об одной вещи, абсолютно практической и одновременно крайне важной.”

“Юноши Бейт Шема! Я обращаюсь к вам и вместе с тем я взываю ко всем молодым парням страны, избравшим путь служения Господу! Вступайте в армию защиты Ханаана! И пусть лучшие солдаты учатся на офицеров, чтобы стать генералами. Ведь если к нашей вере не приложить военную силу, то не заслужить нам милости Всевышнего и не возродить родину от пустыни и Леванона до реки Перата.”

“Ученики нашей ешивы попеременно держат в руках то оружие, то Книгу. Недоброжелатели выдумали, мол, солдаты-ешиботники больше молятся, чем службу несут, и потому стране и армии от них толку чуть. Ерунда! Не только винтовкой, но знанием Торы и верой в Господа наши люди вооружены, а духовная амуниция поважнее патронов и ночных прицелов!”

“Я горжусь своим солдатом Йошуа, я рад за его боевого друга Эйтана, и рад вдвойне за Эльдада, который сумел подняться над предрассудками его ортодоксальной среды и теперь готовится надеть военную форму. Что-то я не вижу четвертого мушкетера. Куда Яков подевался? Он, кажется, тоже хотел ступить на бранное поприще?”

Аврам-Ицхак окончил речь словами мудреца Шломо: “Радуйся, юнец, молодости своей, и да веселит тебя сердце твое в дни юности твоей!”

Эльдад раскраснелся от похвалы. Он сделал непростой шаг. Да пребудет успех с ним! 


 Целиком повесть опубликована здесь:
https://s.berkovich-zametki.com/y2020/nomer4/berg/
https://s.berkovich-zametki.com/y2021/nomer1/berg/
https://s.berkovich-zametki.com/y2021/nomer2/berg/
https://s.berkovich-zametki.com/y2021/nomer3/berg/