Круг замкнулся

               

                ПАМЯТИ  ТЁТИ НЕЛЛИ  БЕЛОБОРОДОВОЙ-БОНДАРЬ
 На фото Нелли Михайловна Белобородова-Бондарь
 
Первый проблеск моей сознательной памяти, выхваченный из небытия - это когда мы с родителями и со старшеклассницей Нелечкой возвращались в пьяной электричке со свадьбы Мироновых из Олхи, маминой сестры Веры. Все три сестры считались редкими красавицами,но абсолютно не похожи друг на друга ни внешне, ни характером. Вагон раскачивался под аккомпанимент гитары, гармони, песен во всю глотку,безудержного, молодого смеха и распирающего чувства счастья. Да, тогда все люди без исключения умели быть счастливыми без оглядки.
  Я ещё не умела разговаривать - только любить до самозабвения. Раскинув ручонки, я цеплялась ими за спинки сиденьев, топая по проходу,а Неля вилась вкруг меня, то оправляя задирающееся розовое самодельное платьице, то тиская и целуя моё тельце. Я ласкала её в ответ с бесконечной нежностью, уже зная, что люблю её невероятно, но сказать не умела.
...
Тётин муж Юра Бондарь был на пять лет старше её.
Тогда ещё даже у наших бабушек и дедушек считалась неприличной разница лет между супругами больше пяти лет.Что-то вроде неравного стыдного брака. Бондарь был из почтенной еврейской семьи, вполне респектабельной. Но считался уличной шпаной,уркой и очень этим гордился.
Был в авторитете. Даже мой папа-интеллигент до мозга костей - гордился родством с ним. Впрочем, второго свояка Ивана Миронова - тракториста - тоже всегда уважал.
С юной ещё совсем Нелей  Юра познакомился, когда их воинская часть стояла рядом с Баклашами, там он её и высмотрел, и охмурил.
Баба, Нелина мать,с суровой деревенской прямотой вгляделась в курчавого, чернявого, смешливого и балагуристого ухажёра:

- Не подведёшь, солдат? Первый ты у неё, нецелованная была.
-Не бойся, мать. Люблю я её. Со временем и она полюбит- факт это. В Иркутск её отпустишь замуж за меня жить?
Баба загасила папироску:
- Пущай, если всё по серьёзке, куды уже теперь деваться, уж больно ты прыткий.
В знак своего согласия Неля встала рядом с ним, он взял её за руку.
Мать вздохнула, поднялась с лавки и благославила их иконой Богоматери, перекрестив трижды со словами:
- С Богом, спаси вас Христос и Мать Пресвятая Богородица!

Это был их первый и единственный брак в жизни.

Неля недолюбливала деревню и всей душой тянулась в Иркутск.
Деревенские бабы говорили о ней:
- Гордячка, молчунья,как из кистей выпала, кака-то не деревенска она.


.................................

Моё второе по времени воспоминание очень хрупкое, романтичное, дорогое, связанное  с детсадовским периодом.
Тётя уже была замужем, работала продавцом в магазине "Мелодия" на улице Карла Маркса в Иркутске, а я жила тогда в Шелехове. Но тётя часто наезжала туда и прихватывала меня с собой  к моей радости. Я любила крутиться на музыкальном стульчике, лёжа на животе. А в соседнем отделе я забавлялась редкими диковинными игрушками. А продавщицы забавлялись моими театральными выступлениями.
Тётя примечала к каким игрушкам я более благоволила и дарила их мне с поцелуем, не считаясь с ценой, закармливала сладостями. Она не умела смотреть на меня без нежной улыбки. И терпеливо сносила мои нежности.

Парни вились вокруг неё пчелиным роем, откровенно любуясь её загадочной улыбкой с грустинкой. Она и вправду была « не женщина – песня» .
Но при  появлении её мужа они мгновенно рассасывались по углам, любуясь балалайками.

Мы выходили втроём после работы на вечернюю улицу в оранжевых огнях. Дядя Юра всю жизнь смирялся с весёлым добродушием с моим присутствием в их жизни. Он нёс сетку с апельсинами, добытыми по блату, другой рукой обнимал жену.
Один апельсин светился в моей ладошке. Я остановилась,как заворожённая, сравнивая  его с вечерними огнями фонарей - что оранжевее?..Конечно, я отстала, а влюблённые брели ,ничего не замечая . Вдруг тётя вскрикнула и бросилась ко мне, присев на корточки:
- Маитка, никогда меня так больше не пугай!
- Тётя Нелечка, почему я так люблю этот город, тебя? Почему мне сейчас так хорошо жить, что даже ...больно?!
- Не знаю, родная, мне ведь ...тоже...

Она крепко взяла меня за руку и дальше мы ушли втроём в счастливую жизнь старого Иркутска в тёплом свете золотых фонарей...И растворились в том чудном воспоминании...навсегда...

.........................................................

В первые полгода после моего рождения родители-студенты жили на верху флигеля на тихой кленовой улочке Халтурина. Я заболела пневмонией, но мама не отдала меня в больницу, круглосуточно таскали меня на руках. Неля с рёвом отпросилась со школы у родителей:

- Хочу с Ритой помогать нянчиться!
И она носила меня ночами по очереди с родителями.
Она дерзко отвечала медикам, подражая маме:
- Сами выходим! А то ещё заколете её там вконец!

Сёстры порой вспоминали об этом со вздохом, за всю жизнь они ни разу не поссорились, не взглянули косо друг на друга. Это была такая абсолютная любовь, что мама не ревновала меня к ней никогда.
Тётя частенько кому-нибудь говорила обо мне странные слова:
- Ритка - мой первый и четвёртый ребёнок!
А мне так хотелось быть её подружкой.

   Мама иногда вспоминала с нежностью о том как Неля школьницей приезжала к ним  и спрашивала:
- А что такое любовь?..Как это должно быть, как узнать, понять?
Мама растерянно гладила её по голове. Папа всегда очень любил Нелю, но тоже начинал тревожно покашливать, не находя слов.

                Сучка   Наташка


У нас на ул.  Халтурина с тётей произошёл казус. Тогда соседи на время отпуска подбрасывали своих питомцев в ту дверь, где были дома кто-нибудь.
Так у нас появилась сучка Наташка. Это махонькое гладкокожее существо на трясущихся лапках. Испражнялась она на палас сразу после прогулки. На папин день рождения пришёл его шеф А.И.Дулов с женой, так сучка сразу напрудила им в туфли. ..Родители впали в стопор, бессильно свесив руки от стыда.
Однажды тётя Неля заехала к нам, чтобы обмыть обнову - модные лакированные туфли - лодочки на шпильках. Мы охали и ахали от восторга, ведь это был дорогущий дефицит. Сёстры возбуждённо болтали и хохотали, размешивая в бокалах с сухим болгарским вином ...столовые ложки с сахаром, чтоб не кислило. Это надругательство производилось ими каждый раз над модным "Ркацители".
Когда они вышли из крошечной кухоньки в коридор - раздались их вопли. Новые туфли были практически сожраны сучкой Наташкой, предусмотрительно спрятавшейся надолго.
Тётин нервный смех-истерика, мамина рычащая ненормативная лексика, мои глаза из орбит...
Как от такой козявки случались такие большие неприятности - ума не приложу?

                Динка


А вот с нашей пуделицей Динкой - кудрявым белоснежным чудом - у тёти сложились весьма дружеские отношения. Ну, насколько это было возможно для её чистоплотной натуры: она не заводила в квартире живность, брезгуя их запахами и шерстью. Категорически.
Когда мы с родителями поехали на море, то нашу любимицу могли доверить только ей.
Вернувшись, мы первым делом отправились к Бондарям за Динулькой. И вот как тётя ласково журила её за несносное поведение. По утрам перед работой она только сама её выгуливала. Поводка не было никогда и собака удирала нас искать. Тётя с трудом , вся в мыле, нагоняла её и падала на неё животом, чтобы подмять под себя. После чего брала её на руки и тащила домой. В прошлом цирковая собака покаянно брела в угол и вставала там на задние лапы. А тётя опаздывала на работу из-за неё. Но вот мы вернулись за ней.
Динка визжала от радости, не переставая облизывать нам лица.
Но когда мы вышли из подъезда - она вдруг резко развернулась обратно, чтобы броситься на шею тёте Неле, грустно глядящей нам вслед с порога. Тётя растроганно всхлипнула и впервые поцеловала её в курносый нос, крепко обняв.

                Сёстры


Сёстры Белобородовы отличались характером друг от друга разительно, хоть и были дружны. Мама - бойцовской породы, росла со старшими братьями в одной упряжке, как пацан.
Вера - заполошная, с такими круглыми огромными чёрными глазами, что петух как-то не выдержал и клюнул было в них, но, к счастью, промахнулся. В Олху её увёз муж Иван Миронов.
И дети Мироновых - Лена и Толик - отличные ребята, до конца со мной верно дружившие. Жаль, что дожили они только до сорока лет.
В Троицу вся наша родня по маме собиралась у них в Олхе на поляне у речки.
Неля - это стать, гордость, невозмутимость, сдержанность..Ростом, фигурой, ногами она походила на итальянскую кинозвезду Софи Лорен.
Мужчины оглядывались на неё, забыв куда шли. А она по сторонам и не взглянет, только подбородок выше поднимет, пощёлкивая серой и постукивая каблуками-шпильками:
- Ритка, никогда не оглядывайся на мужиков, они этого не стоят.
И дальше выстукивала каблучками по дощатому тротуару. А репродукторы орали: "О дикий запад! Страна пустынь и скал!"
Из косметики у всех сестёр был только один предмет - губная помада. Они шутили, подкрашиваясь уже на ходу:
- Без помады на улицу не выйдешь, как без трусов.
Кожа у них была без кремов и пудры матово-бархатной. Только у мамы с детства круглые щёки алого цвета, а у Нели овальное лицо было  смуглым.
Одежду тётя шила себе очень яркую,а мне  ещё и короткую всегда.
Сёстры всегда секретничали при мне, не прогоняя. Неля говорила:
- При Ритке можно говорить всё - она наша кровь-белобородовская.
Мама ей не возражала:
- Да, Риткаединственная из всего бехтеревского клана, кто никогда не предаст. Вредина только.
Тётя бурно возражала:
- И ничего она не вредина! Иди ко мне, Ритуся.
И я привычно клала голову на её сильное округлое плечо - подслушивать.

Когда Бондари переехали с улицы Александра Невского на Синюшину гору, то тётя по привычке прихватывала меня туда с ночевой.
Помню, мама с Нелей вышли поговорить о важном. Я шла чуть поодаль.
- Лена, посоветуй, помоги, у меня уже срок беременности большой, что делать, ведь двое детей уже есть!
Мама прижала сестру к груди, помолчала, потом заговорила взволнованно:
- Услышь меня сейчас, родная...В Мегете, после очередного доноса об очередном романе мужа в Иркутске, я на нервной почве потеряла ребёнка на седьмом месяце беременности. Это был сынок. У Андрейки мог бы быть брат в жизни. Я не могу до сих пор успокоиться, это вечная боль. Я тебе не дам это повторить. Ты справишься, моя хорошая, тебя не зря называют пчёлкой - всё успеваешь, играючи. Мы вместе с тобой справимся.

- ...Я поняла, Лена. Я решилась. И стало как-то легче, гора с плеч, правда.

Так на свет родился Владька! Он не был похож на ангелочка, напротив - Амурчик с античной картинки, только стрел не хватало.
Копия своего отца - и внешне и мимикой, и характером. Прелестное еврейское дитя. Насчёт его имени"Владислав" у меня есть серьёзное подозрение, что дала его я.
А точно помню, что имя сыну младшего маминого брата Валеры - врача- дала я. Он из Шелехова сначала  сгонял в Иркутск, не застал меня и примчался на Синюшку.

- Ритка, давай скорей гони имя моему пацану, ты же начитанная. Будешь крёстной.
Я тогда увлекалась иностранной литературой :
 - Ну-у, например, Эдвард
- Нет, напоминает собачью кличку. Думай дальше!
- Тогда Эдуард
- Эдька, значит ?..Пойдёт!

А дети тёти Нели все были красивы, послушны, здоровы и веселы. Никаких проблем с воспитанием. Впрочем, я и не припомню моментов воспитания. Их и наказывать-то было не за что. Старший Саша- первенец. Дочь Оксана похожа статью на мать. Когда она родилась, то Неля грустно сказала нам с мамой:
- Ещё одна мученица родилась на свет.
Тётя была  прекрасной матерью, лёгкой женой и отлично справлялась с управлением семейного корабля, в котором всегда сохраняла место и для меня.
Когда Бондари переехали на Синюшку в благоустроенную квартиру - это было для меня драмой, которую я от всех скрывала - не поймут же. Иногда я вместо школы уходила туда и стояла у калитки их брошенного домика в старом Иркутске, глотая слёзы.
Взаимно нелюбимая завуч моей школы говорила при всех:
- Прогулы Бехтеревой покрыты мраком неизвестности!
А я искала там ускользающий свет детства. Сколько драгоценных минут с тётей было в этом глухом старинном дворике : с  глинобитной стеной, с сумрачными от старых яблонь окнами, с лодкой, перевёрнутой вверх дном.
Я никогда не встречала там людей. Было очень тихо, словно покинутый дух грустил вместе со мной...

А ведь тётя было ещё жива, молода и здорова - почему лились слёзы?
Это могло быть и предчувствие тяжёлого прощания и с тётей , и со старым Иркутском. Ведь виделись мы с тётей с рождения и до студенчества, а потом родители увезли меня за собой на Север.
В старом Иркутске, где я зачалась, родилась, училась, крестилась - мы прожили всего десять лет. А кажется, что огромную жизнь души...

Как-то вечером тётя заехала к нам, но не одна: следом за ней проскочил папа. Это был тот очередной период, когда мама снова подала на развод. Папа то стоял вечерами в подъезде, то напротив окна их спальни по ночам.
Мама насупилась и попятилась. Тётя утянула её за собой на кухню, а папа заскочил в ванну набирать воду.

Тётя пошла в наступление:
- Лена, смирись, пусти Вадима обратно. Это тяжело, но другого ты всё равно не подпустишь. И мальчик растёт.
Мама начала медленно биться затылком об стену, монотонно повторяя:
- А ты понимаешь как подходить к телефону и слышать  пожелания царства небесного или угрозы каких-то стерв? В полнолуние видеть брюнеток, делающих пассы на окно? Как утром переступать через порог и погружаться во что-то страшное? Одна из них ворвалась в спальню нашу на постель, мы с Риткой обомлели так, что она общалась там с ним на рабочую тему. Ты загляни в мою тумбочку - там седуксен, элениум, тазепам, иначе я уже не усну - мозги кипят. Я боюсь с ним  сойти с ума, память уже подводит , приходится всё брать на карандаш.

- Я заберу Ритку с собой на ночь, а то она снова  начнёт за тебя заступаться, вмешиваться, плакать.
Только глядя на Нелю мамин взгляд становился не насмешливо-насторожённым, непроницаемым, как у рыси, а тёплым, мягким и безоружным.
Мама закрылась в моей комнате, а мы с тётей пошли к дверям. Папа вышел проводить Нелю :
- Ты самая красивая и умная из всех сестёр!
За дверью спальни что-то громко бухнуло об пол. Тётя повертела ему пальцем у виска и мы вышли. Папа через порог удержал её руку:
- Я не могу без неё жить. Мне никто не нужен без неё. Значит, придётся ей меня терпеть до конца.
Тётя   безнадёжно махнула рукой.
Семья тёти жила спокойно и дружно, по своим естественным канонам. Всё и вся сияло чистотой, уютом, радостными яркими цветами.Супруги любили гречку и могли её перебирать, отослав меня к пианино. И пластинки звучали всегда. Любимая мелодия тёти была серенада Шуберта. Частенько она просила меня её сыграть, присаживаясь рядом. Она одна из всей родни имела природный голос певческий, схожий разве что с голосом Анны Герман. Но её юный вопрос: "А где учут на певицу?" - Так и повис в воздухе - она рано стала мамой. Иногда просила играть Шопена, чаще " Прелюдию ля минор. "

Как-то  у дома напротив заиграла свадьба.  Она отдёрнула занавеску и прильнула к окну. Вдруг слёзы градом полились по её щекам. Я напряглась:
- Кто посмел обидеть?! Только скажи!
- Ритуся...,у меня не было свадьбы...Я не умею забывать обид, хоть и молчу.
Обнявшись, мы молча стояли у окна, пока я не задёрнула занавеску.

По утрам мы вскакивали в шесть утра под гимн СССР из настенного бормотушника. Тётя успевала снять со своей головы термобигуди и накрутить их мне. Успеть сунуть мне в карман мелочь на автобус и мороженку.


На Синюшке она работала продавцом на мужской зоне. Пару раз брала и меня с собой. Она следила за тем, чтобы у заключённых было всегда не только курево, но и их любимые продукты без обмана. Она предупредила меня, чтобы я  вела себя уважительно и спокойно, как и она.
Я не видела ни одной ухмылки , мата не слышала уличного. Её приветствовали с поклоном головы, называя сестрёнкой. Сколько они смастерили подарков для её семьи и даже для меня с надписью:"Рите".
И на той работе она оставалась несуетной и величавой. Я не видела больше в жизни, чтобы на женщину смотрели с таким уважением и благоговением, как те осуждённые - на тётю Нелли.


                Подруга и друг

Кроме мамы у тёти была единственная подруга с ранней юности Галка .Она с мужем Геной Воротниковым всегда была на всех праздниках. И тогда уже звучала не классика, а разбитная эстрада. Она была музыкальным работником по профессии, полненькая, голосистая, просила и тётю спеть соло. Пианино трещало по швам под её бурным натиском.  Гена внешне - это двойник голливудского  актёра Алека Болдуина в молодости.  Он, не отрываясь, смотрел с нежностью на Нелю, ловя её каждое движение. Но она не замечала этого в весёлых хлопотах. Только я, будучи трезвой, замечала всё.
 Папа вставал с бокалом и пел:"Корнет Оболенский, налейте вина!"
Значит, уже набрался. Другие, захмелев, пели и"Мороз", и "Сбежавшую электричку". А потом плясали Летку-Енку - паровозиком.
Умели веселиться, как дети и не умели скучать. А это признак душевного здоровья.
Я только ни разу не пробовала тётин пирог маковый, который дядя Юра в шутку называл "Нелькины кудри".Потому и не ела, а мужчины редко бывают суеверны.



                Белая лошадь – рыжие апельсины

                ------             
При мне я видела скандал в их семье лишь однажды и то короткий, как гроза, с перестрелкой...апельсинами - дефицитными, между прочим.  Забыла что именно вызвало гневную вспышку тёти., когда дядя приехал с работы позже обычного с апельсиновой сеткой в руках. Во время боёв не было произнесено ни единого слова, наверное, из-за моего присутствия. Но  я не могла сбежать с поля боя: я металась вокруг фарфоровой белой лошади, крутящейся на ламповом телевизоре от попадающих в неё рикошетом апельсиновых ядер. Я защищала её ладонями как могла, она была дорога тёте, она её оглаживала, протирая . Дядя начал защищаться тем же оружием, когда его всегдашняя улыбка сползла под прямым попаданием заморского фрукта. Лошадь начала кружиться  вокруг своей оси, как балерина.
Я уже начала прикрывать её всем своим телом, как на поле боя.
И лошадь - уже боевая - выстояла!

Тётя тем более. Я оглянулась , а на диване уже полная идиллия. Тётина грудь вздымалась ещё высоко от шумного дыхания, но дядя улыбчиво кормил её апельсинчиком в клювик, крепко обхватив за плечо.
Остальные апельсины живописно расположились по всей комнате, приходя в себя.


Тётя любила мои акварельные пейзажи и когда я была у них она сказала мне сделать для неё на стенку. Я захотела  летнюю берёзу. Но вместо этого получилась голая сосна с чёрным стволом , накренившаяся  на вершине скалы. Это произошло не по моей воле. Увы, она заметила и погрустнела.


Тётины друзья уехали жить в Братск, где Воротниковы разошлись, но Галка с тремя детьми тут же вышла замуж за другого, не прекращая дружбы с Геной. В последнее лето жизни Неля съездила к ним в гости и они встретились втроём и пожили на дикой природе. Это был первый и единственный раз, когда тётя покидала свой дом.

Когда родители переезжали на Север по маминому требованию-папа снова сказал ей:"Не география меняет человека".


                Невозможное

Тёти не стало в сорок лет.
Был мне сон, в котором она стоя управляла колесницей. Усадив меня в неё она запретила мне  печатать причину её кончины.
Она осталась для меня некрещёной святой - не боясь громких слов.
На пасхальной неделе я попросила свозить меня из Лесосибирска на кладбище иркутское к её месту.  Там на коленях я, что-то бормоча,  раскладывала живые алые тюльпаны - она не терпела искусственных цветов.
Дядя Юра пережил её на пять лет.
Накануне его кончины был маме сон, будто Неля  в зелёном платье - это её любимый цвет- полулежит на свежем могильном холме и говорит:"Не пойму я Юркиной жизни. Всё, хватит."
А папа в Лесосибирске шёл с работы домой и увидел дядю  Юру на другой стороне улицы, он махал ему рукой и улыбался. Папа с порога начал рассказывать про свою грёзу, но мама в ответ протянула ему телеграмму о кончине тётиного мужа.
Его земные даты:       2 августа - 27 августа
Нелины :8 сентября - 1 ноября
Вечная им светлая память. И вечная любовь.

                ***
----------------
                Эпилог


В  90-е гг. я торопливо шла по вечерней улице Карла Маркса. В м-не Университетском меня ждала дочка. Мы уже с ней тогда вернулись в Иркутск.
Вдруг из-за тёмного угла  вышел парень и преградил мне путь. Он вынул из-за пазухи белую фарфоровую лошадь с золотой гривой , несущуюся по травам. Это была  точная копия тётиной лошади с их  телевизора. Я схватила её:
- Сколько?!
- На бутылку пива.
Парень снова скрылся в темноту.
Я прижала лошадь к груди обеими руками… Прохожие огибали меня со всех сторон.
А я попала во временную воронку, начала входить в транс, застыв на одном месте. Меня унесло в моё первое  детское воспоминание, когда  Неля и Юра бредут в проулке с улицы Карла Маркса, склонившись головами друг к другу, а в моих ладошках рыжий апельсин, а кругом оранжевые фонари. Я не могла вместить тогда в себя то огромное распирающее счастье жизни – прекрасной ещё и  потому, что в ней была тётя Нелли…
     Всё. Круг замкнулся.

                Октябрь 2020