Оракул Павел Иванович

Павел Иванович сгорел на даре предвидения. Как и почему у него открылся этот дар, неизвестно. Павел Иванович был обычным человеком - служил по хозяйственной части и только в молодости недолго работал в милиции.

А ближе к пенсии начал писать рассказы. Ну, как рассказы - так, скромные истории, в основном, бытового плана. Героев выводил из числа знакомых, слегка микшируя выдуманными именами и фамилиями.

Тексты выставлял в «Одноклассниках» и даже обрёл десяток поклонников, в основном, из числа тех же знакомых.

Остальные к творчеству Павла Ивановича относились снисходительно или равнодушно: «Не пьёт мужик и ладно!». А ведь и впрямь, мог бы запить: жил один, супруга ушла, дети разъехались. И служба - так себе службишка, карьеры не сделаешь и богатства не сыщешь: школьный завхоз.

Так, может быть, и сочинял бы казённый человек мелкие бытовые рассказы, но открылась у него, откуда ни возьмись, способность предвещать.

Озарения его поначалу тоже касались хозяйственных тем. А именно: когда затеяли строить скоростную железную дорогу от Москвы до Казани, и земляки Павла Ивановича озаботились, как бы их не ущемили при отчуждении земли, автор выдал небольшую новеллу о напрасных хлопотах и преждевременных страхах.

Он впервые явил полностью выдуманного героя, и этот полностью выдуманный герой разъяснил бережливым частникам, что никто их наделы не отберёт, поскольку всё закончится трепотнёй и впустую потраченными бюджетными миллионами на изыскания и прожекты.

Так оно и вышло - на железной дороге поставили крест, что добавило Павлу Ивановичу популярности, как автору. Поскольку его новеллу опубликовала виртуальная группа протестующих против скоростной чугунки, аудитория завхоза в «ОК» выросла с двадцати трёх до пятидесяти семи подписчиков.      

Вскоре грянула пандемия, и тут Павел Иванович родил второе хозяйственное откровение. Он как-то полунамёками, вскользь, как свойственно многим провидцам, дал понять, что деньги, отпущенные на строительство ковидного госпиталя, уйдут в неизвестном направлении. Вернее, они до места даже не дойдут, а просто растворятся в более высоких сферах.

Это откровение автор зашил в диалог двух врачей «красной зоны», сетующих на царящий вокруг бардак. Поскольку сам Павел Иванович ковид перенёс дома, а знакомого медперсонала из «красной зоны» у него не было, больничную обстановку и речь собеседников он передал обтекаемо и туманно. Однако ущербность фактуры искупил тот факт, что в городе действительно громогласно обещали построить ковидный госпиталь, но так и не построили.

Точнее, построили, но потом, через два с половиной года, со второй попытки и по другому финансированию. А в момент выхода медицинского рассказа многие действительно задавали себе вопрос «где же обещанный госпиталь?» и из творчества писучего завхоза догадывались - где.

Но всё это были, конечно, мелочи; мало ли что у нас обещают и не делают - если топтаться исключительно на этом, то каждый был бы Нострадамусом или Вангой. Настоящий, хотя и пугливый интерес обывателей к прозорливому завхозу проснулся вслед за тем, как он предрёк скорую военную кампанию на западе и даже заикнулся о российских танках на Крещатике.

После этого подписчики, которых уже было несколько сот, заволновались, некоторые предпочли отписаться от сбрендившего автора, но появились и новые читатели.

Причем появились они не только в витуальном мире, но и в земном. Спустя неделю после странного рассказа, где хозяйственную тему вытеснил густопсовый милитаристский дух, холостятскую квартиру Павла Ивановича посетил старый приятель с улыбчивым молодым человеком.

Старого приятеля Павел Иванович не видел несколько лет и даже думать забыл, в городе он или нет, но тот сам вышел на связь и предложил встретиться, вспомнить былое, выпить хорошего коньяку, который с оказией из Дагестана привёз свояк.

Молодого человека старый приятель назвал племянником Толиком, и в ходе трёхчасовой немудрёной пирушки Толик взял инициативу в свои руки, разливал коньяк, произносил тосты, травил анекдоты. Заодно выспрашивал Павла Ивановича о том, о сём: и с кем тот общается, и как пишет гениальные рассказы, и что думает о международной обстановке, на что захмелевший завхоз, которому польстило такое внимание, отвечал подробно, широко разводя руками и громко икая.

Никаких особенных последствий этот визит не имел - старый приятель снова сгинул, как и не было, а племянника Толика завхоз как-то мельком заметил в городе и даже окликнул, но тот его то ли не услышал, то ли не узнал.

Павлу Ивановичу его милитаристское откровение сошло с рук даже после того, как сбылось по-настоящему, причём пост периферийного провидца, датированный ноябрём 2021 года, выудили из недр Интернета и вновь репостнули уже крупные, в том числе зарубежные, группы и издания.

Перепуганному завхозу после этого звонили из федеральных СМИ, дважды в трубке кто-то заговорил по-английски, через «Одноклассников» накидали кучу писем, но Павел Иванович ничего никому толком не ответил, поскольку пребывал в полном смятении и тревоге.

…Затем на какое-то время предсказатель из глубинки вообще затерялся. Он забросил ходить в соцсеть, компьютер включал только по служебным и домашним надобностям, а телевизор зарёкся смотреть ещё на первой волне пандемии.

И всё же через несколько лет, когда сайт госзакупок запестрел контрактами от регионов на поставку тысяч гелевых шаров, необходимых для церемонии открытия автобана Москва-Екатеринбург, осиротевшая страница Павла Ивановича в «Одноклассниках» вдруг ожила.

Там как раз появился пост о новой трассе, чьё строительство по объективным причинам затянулось. Вернее, автобан просто упоминался - его асфальт пролёг недалеко от дачного посёлка, где школьный завхоз в тёплый сезон бодрил свои четыре сотки.

Павел Иванович без туманностей, а вполне чётко и прозрачно излагал историю, как ранним утром он, не попив чаю, вышел полить клубничные грядки, но был отвлечён странным гулом. По трассе двигалась бронетехника, явно не отечественная: уж больно экзотично выглядела. Раскрашенная жёлто-зелёными кубиками, она была будто собрана из Лего.

Колёсная машина, следовавшая сзади колонны, свернула к воротам дачного посёлка. Щитовой домик Павла Ивановича ютился восьмым по ряду, и хозяин, повинуясь какому-то неодолимому любопытству, засеменил по узкой дачной тропке к страшному железному зверю.         

Павел Иванович приблизился к дышащему жаром корпусу. Глаз прибора наблюдения за волноотражательным щитом с любопытством озирал помятого после сна завхоза, одетого затрапезно: несвежая майка, треники, шлёпанцы на босу ногу. Наконец, люк открылся, и оттуда показалось азиатское лицо в чёрном шлеме.

- Пафа, ю шей ма? - спросила голова.

Павел Иванович тупо уставился на красный флаг, нарисованный сбоку на башне. Там была большая звезда и полукругом четыре маленьких. 

- Пафа, ю шей ма? - повторила голова.

- Ё моё, это ж китайцы! - прохрипел дачник, неловко попятился, споткнулся и упал без чувств.

Сценой бесчувственного падения и закончился рассказ Павла Ивановича. Само собой, эта фантастическая зарисовка мало кого заинтересовала бы, если б не прежняя слава автора - оракула и вещуна.

Его выход из летаргического сна всколыхнул информационные агентства, и заголовки по поводу нового откровения они давали один страшнее другого, чем обрушили (правда, ненадолго) торги на международных биржах.

К вечеру того же дня, как вышел пост, школьный завхоз уже дрожал на краю табуретки перед военным следователем. Бледный и сочащийся холодным потом, он шептал, что, как наяву, видел сон, который и описал. Что подвигло его сделать это, сам не ведал.

- Ты же, гад, чуть нам учения «Большая вода» не сорвал! - орал следователь. - Ты нам всю международную обстановку испортил, писака хренов!

Павла Ивановича хотели было судить за дезинформацию и распространение панических слухов по новому уложению Уголовного кодекса от мая 22-го года, но затем, остыв и подумав, объявили его сумасшедшим и подлежащим принудительному лечению.

Через год по причине полной вменяемости и глубокого раскаяния его отпустили под административный надзор из закрытой клиники, где перед выпиской в кабинете главврача бывший племянник Толик, более не улыбавшийся и не травивший анекдотов, строго-настрого запретил ему заглядывать в глобальную сеть и вообще что-либо писать.

- Завхоз должен учитывать материальные ценности, а не лезть не в своё дело, - выбивал костяшками пальцев по дубовому столу родственник сгинувшего приятеля.         

По разрешению майора, надзиравшего упразднённого пророка, Павел Иванович в выходные отправился на дачу, изрядно запущенную за время его отсутствия. Он искоренил бурьян, смахнул по углам тенёты, подмёл и вымыл пол.

Утром, когда с его исхудавшего лица ещё не сошла улыбка счастья от сна на свежем воздухе, Павел Иванович встрепенулся от странного гула. Через минуту дверь его домика соскочила с петель от удара, и в проёме, в утреннем холодном тумане, появилась странная фигура в массивном танкистом шлеме.
 
- Пафа, ю шей ма? - сказал фигура. И повторила уже по-русски с сильным акцентом - Отец, вода есть?