О преднамеренном действии Джон Гарриг

 
 Если человек вдумчив и искренен, он отвечает на вызов теософии решимостью занять свое место в качестве ответственного существа, стремясь применять ее учения в своей жизни. Или, иначе говоря, когда он осознаёт, что течение несёт его лодку, он тут же инстинктивно садится за весла и пытается выправить её ход.
Обычный человек является жертвой обстоятельств, марионеткой причинно-следственных связей, которые он создал и которыми он в настоящее время не может управлять. Его реакцию на внешние раздражители можно вычислить почти так же точно, как и результаты химических реакций: пренебрежительное отношение воспламенит его гнев так же неизбежно, как необдуманная похвала – его тщеславие.
По мере того, как он осознает, что его истинная природа отличается от той, которой пренебрегают или которую восхваляют, и превосходит ее, у него возрастает контроль над своей реакцией. До тех пор, пока он не усовершенствует этот контроль и не перестанет пребывать во власти событий, с его стороны будет глупо стремиться к обретению других способностей. Граната так же потенциально опасна в руках ребенка, как и в руках злого преступника, и, видя вокруг себя разрушительные последствия отсутствия контроля, пусть каждый человек радуется тому, что пока он не перестанет реагировать в виде гнева, зависти и ненависти, его оружие не является таким грозным, а радиус его действия ограничен.
Не только от беспринципных и склонных к насилию людей следует скрывать секреты оккультизма [1] ради безопасности мира, но и безответственным людям нельзя доверять знание, которое обладает силой. Распознавая каждое случайное слово или действие как потенциально чреватое далеко идущими последствиями, пагубными или благотворными, оккультист не может не обращать пристального внимания на то, чем он занимается. Если человек, стремящийся к оккультизму, помнит о таких оплошностях, как неправильно адресованное письмо или позабытое поручение, ему не нужно больше искать причин своего однообразного существования.
Ошибки суждения относятся к этой стадии развития, и приходится набираться опыта и пробуждения интуиции для безошибочного различения; но небрежность — это просто ребяческая отговорка, признание того, что наши мысли витали в облаках вместо того, чтобы сосредоточиваться на рассматриваемом вопросе.
Верно, что ответственность в большей степени связана с преднамеренным действием, а не с импульсивным, и что тот, кто действует преднамеренно с эгоистичными мотивами, обрекает себя на неизбежную катастрофу, поскольку противостоит непреодолимой центростремительной силе восходящей дуги эволюционного цикла. И необдуманное действие вредно тому, кто хочет быть сотрудником природы, чьи движения всегда целенаправленны и ритмичны. Точно так же, как есть надлежащее время для солнцестояния и равноденствия, есть надлежащее время для выполнения каждого действия и обязанности.
Как природа никогда не торопится и не медлит, так и человек обдуманных действий не испытывает беспокойного чувства при напряжённой работе, но он и не откладывает необоснованно необходимые действия, для которых всегда есть время. Необходимые действия можно отличить от назойливой массы возможных действий, если остановиться на вопросе, что представляет собой его собственный долг, а не долг другого человека, и что необходимо другим и ему самому как то, что он должен выполнять. Время и силы, затраченные, например, на заботу о физическом теле сверх его фактических потребностей для поддержания хорошего инструмента души, представляют собой бесполезную трату энергии.
 Но любое действие, которое каждый сочтет необходимым для себя, стоит времени и усилий, необходимых для его тщательного и качественного исполнения. Уверенность можно, несомненно, отнести только к осознанному человеку, который в часы бодрствования постоянно контролирует свой инструмент действия – он всегда точен и внимателен. Надежность — это вовсе не эффектное качество; это – прочная основа, недостаток которой не могут компенсировать никакие украшения на надстройке. Им не может обладать мечтатель или медиум. Чтобы её обрести, нужна неослабная бдительность, постоянное скрупулезное внимание к делу. Надежность означает жить настоящим, быть бдительным и сосредоточенным здесь и сейчас, не мешкать в выполнении своих задач, мечтая о славном будущем.
Надежный человек сдержит обещание любой ценой, но если дело не касается клятвы, обдуманные действия не требуют жесткого следования плану независимо от изменившихся обстоятельств. Глупо игнорировать новые факторы, возникающие после принятия решения, что свидетельствует об отсутствии приспособляемости. Мудрость позволяет нам сохранять энергию, используя любой неожиданный поток, при условии, что он не унесёт нас с нашего курса. Нам нужно только отмечать обстоятельства, момент за моментом, и в их свете действовать согласно нашему лучшему суждению.
Мощным среди наших инструментов действия является сила речи с ее неизмеримыми возможностями, принесения счастья или горя. Мы не можем оставить без внимания вред сплетен. Любой, кто серьезно стремится применять принципы теософии, вовсе не хочет причинять вред любому ближнему (безусловно, не хочет использовать это самое низменное оружие), но слишком часто люди не видят никакой другой необходимости для обуздания языка, кроме воздержания от злословия. Мы часто не осознаём ответственности, которую мы берем на себя, направляя внимание других на тривиальные или недостойные дела. Кто может сказать, насколько короче мог бы быть путь любого человека, если бы он мог идти прямо к цели, вместо того чтобы постоянно следовать обходными путями вокруг второстепенных препятствий?
Мы считаем неприемлемым намеренно воздвигать препятствия на пути у нашего попутчика, но наша праздная фраза может вызвать у другого человека бесполезный ход мыслей. Можем ли мы снять с себя ответственность за вытекающую из этого задержку его развития? Возможно, мы еще не в состоянии очистить наши собственные владения от мусора беспорядочного мышления, но мы, по крайней мере, можем воздержаться от того, чтобы захламлять им окрестности.
Преднамеренная речь не обязательно является медленной речью. Она требует размышлений до того, как слова будут произнесены, что вполне может устранить многие неосторожные выражения; но по мере того, как укореняется привычка думать, прежде чем говорить, точность становится первостепенной задачей. Спонтанная речь часто бывает неточной вплоть до лживости.
Намеренный контроль над речью и действием предполагает равновесие. До тех пор, пока сила наших желаний бросает нас, то туда, то сюда, мы становимся такими же ущербными, как искусный рисовальщик, пытающийся выполнять свою работу при килевой качке. Мы не можем точно рассчитать результат того или иного движения, пока не окажемся на твердой почве бесстрастия и не будем способны принимать объективные решения, не поддающиеся влиянию сил притяжения или отталкивания.
Пока мы не приблизимся к этому состоянию, лучшее, что мы можем сделать, — это считать наши симпатии и антипатии как помехи, дабы они не оказали неосознанного влияния на наши решения. Мы должны заставлять себя действовать обдуманно.