Рубеж - 75. Поспешный отъезд

74. Услуга за услугу   http://proza.ru/2022/02/26/962

Поздно вечером к фрязскому двору пробрался мальчик-кун и передал через сторожа Олбьеру кусочек кожи с нацарапанной на нем запиской от Чернавы. Пробежав глазами неровные строчки, купец тотчас отправился к дальней клети, где скрывались Гоннар, Сотан и Улеб.  Когда он появился, дружинники как раз собирались сесть за ужин.
- Тревога! – сказал Олбьер взволнованным голосом. – Межамир каким-то образом узнал про вас и ваше убежище. Грозится все раскрыть Кумбалу. Вы должны немедленно покинуть город. Поторопитесь, пока не заперли ворота. Пароль мне известен.
Друзья стали быстро собираться.

- А ты откуда знаешь? – спросил Гоннар.
- Записку от Чернавы принесли.
- От Чернавы?! А как же она…

Гоннар замер на месте. Тысячи мыслей теснились в его голове. Одна тревожнее другой. Если Чернава знает о замыслах Межамира, значит между ними произошел какой-то важный разговор, а, может быть, даже соглашение, о сути которого можно только догадываться.

- Быстрее! – зло крикнул Улеб. – Поздно разговоры заводить. Говорил вам, что не надо соваться в терем. И так погибель по нашему следу идет. Зачем было лишний раз судьбу дразнить?
— Это все проповедник, собака, - сказал Сотан. – Он нас узнал.
- Я никуда не пойду! – заявил Гоннар. – Только вместе с Чернавой. Я заеду за ней в терем.
- Чепуху-то не говори, - возразил Улеб. – Тебя там встретят как дорогого гостя, можешь не сомневаться. И до тюрьмы не доведут. На месте положат.
- Еще поглядим.

- Если о себе не заботишься, об Олбьере подумай. Он из-за нас всем рискует.
- К сожалению, твой друг прав, - подал голос купец. – Если обнаружится, что я дал вам убежище, под удар будет поставлены не только моя жизнь, но и торговые интересы компании, наша репутация. Мы понесем убытки и большие. Это очень плохо.
Чертыхаясь, Гоннар схватил свою сумку и вышел вслед за товарищами. Возле конюшни стояли слуги, держа под уздцы трех оседланных коней.

- Езжайте через северные ворота, - сказал Олбьер. – Если встретите кунские дозоры, пароль: «Непра». Скачите в Витичь. Выдавайте себя за моих приказчиков. Вот вам письмо к нашему агенту. Он поможет. Дожидайтесь в Витиче Годамира. Конунг уже спускается с посольством вниз по Славоне. С ним вы будете в безопасности.
Трое молодых людей вскочили на коней и выехали со двора. По пути к воротам, они проехали неподалеку от терема. Сердце Гоннара болело и рвалось под его кровлю, но он переборол себя. Улеб был прав. Они стольким обязаны Олбьеру. Скомпрометировать его и поставить под удар было бы теперь с их стороны черной неблагодарностью. Однако молодой воранг не мог не думать о Чернаве. Он сознавал, что оставляет ее одну, раненную в полной власти Межамира, который, конечно, не преминет воспользоваться своим преимуществом, что за предоставленную возможность бегства Чернаве придется заплатить по самой высокой цене. При мысли о торжестве соперника в сердце Гоннара вскипали ревность, его душила бессильная ярость. От переполнявших его противоречивых чувств кружилась голова и перехватывало дыхание.
Сотан, очень хорошо представлявший, что сейчас творится в душе его друга, с тревогой поглядывал на молодого воранга. Улеб между тем был больше озабочен тем, как побыстрее и незаметнее выскользнуть из города. К счастью, с этой стороны трое друзей не встретили никаких препятствий. Северные ворота они нашли открытыми. Благодаря фрязским костюмам, а также правдоподобной истории, объяснявшей их внезапный отъезд (Улеб сказал, что они отправились на помощь витичьским приказчикам в ожидании большого количества потенциальных покупателей в свите Годамира), их выпустили из Старграда без всяких затруднений. Пароль также оказался действующим. Начальник небольшого кунского сторожевого отряда за стенами, услышав его, не стал задавать лишних вопросов. Гоннар должен был признать, что Межамир, которому он никогда не доверял, в данном случае повел себя честно. Впрочем, это не доставило Гоннару никакого облегчения. Он понимал, что его соперник расчищал таким образом путь к сердцу Чернавы. Придержав до времени ревность и ненависть, он действовал продуманно, взвешено и безошибочно. И от этого становился еще опаснее.

Ночь выдалась темная и промозглая. Сильный ветер гнал по небу плотные тучи и прижимал к земле сухую траву. Временами всадников догоняли заряды сухого колючего снега. К счастью, ветер дул со стороны Пучайя им в спину. Теплые каракулевые бурки спасали от холода.

- Непогода нам на руку, - заявил Сотан. – В такую ночь шум ветра заглушает стук копыт. Если даже будет погоня, мы сумеем ускользнуть.
- Думаешь, кто-то захочет нас задержать? – недобрым голосом переспросил Гоннар. – Пусть попробует! У меня есть, что ему ответить.

Воранга переполняла злость, и он был не прочь с кем-нибудь подраться.
- Лучше нам все проделать тихо, - заметил осторожный Улеб.
Решили взять немного к западу, чтобы объехать стороной расположенный на берегу Бруж. Там располагался кунский гарнизон, и трудно было предположить, как он их встретит. Вскоре со всех сторон беглецов обступил плотный ночной мрак. Не было видно ни огней, ни реки, сквозь вой ветра не пробивались никакие звуки.

Гоннар, занятый своими невеселыми мыслями, совсем не следил за дорогой. Он не сомневался в том, что его торжествующий соперник именно сейчас получает награду за свое фальшивое благородство. И когда он представлял себе Межамира вместе с Чернавой его охватывали мучительные приступы ревности, от которых хотелось скрипеть зубами.

Через три или четыре часа после выезда из Старграда, Сотан остановился, шумно втянул в себя воздух и сообщил:
- Бруж проезжаем.
Гоннар огляделся по сторонам и увидел вокруг все ту же сплошную темноту.
- С чего ты взял? – поинтересовался он.
- Хлебом теплым потянуло и… навозом.

- Надо было взять западнее, - заметил Улеб. – Слишком близком подъехали. Можем столкнуться с конной стражей. А у нас лошади усталые. Догонят.
Ему никто не ответил. Путешествие продолжилось. Лошади и правда притомились. Их горячие бока увлажнились от пота. С галопа дружинники перешли на легкую рысь.
- Надо остановиться, - сказал Сотан. – Здесь неподалеку есть сухая балка. Укроемся от ветра. Лошади передохнут, да и мы чуток поспим. На рассвете двинемся в путь. К полудню как раз будем на месте.

Так и поступили. Через час спустились в глубокий овраг с крутыми, чуть припорошенными снегом склонами. Ветер здесь почти не чувствовался. Зато было много сухой травы. Молодые люди обтерли вспотевших лошадей, стреножили им ноги и пустили пастись. Потом наломали веток сухого ракитника и древовидного молочая, развели небольшой костер и улеглись рядом с ним, завернувшись в свои бурки.
Улеб и Сотан вполголоса переговаривались между собой, но Гоннар, отвернувшись, притворился спящим и вскоре действительно задремал. Образ Чернавы продолжал преследовать его в сонных видениях. То представлялась она ему задорной и насмешливой, скачущей на лошади, как тогда, когда спасла его от бешенных жеребцов, то печальной и загадочной, как на Русалочьем острове во время их первого свидания, то плачущей и несчастной, как памятной ночью в храме богини, то разгоряченной страстью  в их убогом домишке в Тумаше, где они были по-настоящему счастливы, несмотря на царившие вокруг смерть и голод…

Утром, путники поднялись еще до восхода солнца, наскоро подкрепились сухими лепешками, которые поспешно схватили вчера со стола после несостоявшейся вечерней трапезы, и двинулись в путь. Было холодно. Вскоре выехали на дорогу, и та вывела их к берегу Славоны. Свежий ветер кружил над ним мелкую снежную пыль. Копыта цокали по замерзшей земле. Вода у берегов была затянута прозрачной и хрупкой ледяной коркой. Но ближе к полудню распогодилось. Солнце вырвалось из облачного плена и принесло тепло. Его лучи растопили легкую снежную крупу и увлажнили землю. Гоннар почувствовал, как на душе у него полегчало, словно вместе с ночным мраком, отступили омрачавшие его душу тяжелые думы.

- Подъезжаем! – сообщил Сотан.
Действительно, за поворотом реки с высокого берега открылся уже знакомый Гоннару вид на Витичь. Сотан, прикрывшись рукой от солнца, некоторое время рассматривал город.
- Кажется, кораблей на берегу много, - сказал Улеб.
- Вижу, - ответил тумаш.

Торговые корабли у Витического брода обычно освобождали от груза и проводили вдоль правого берега порожними. Грузы везли две мили на лошадях и потом вновь загружали возле специально построенной пристани. С боевыми кораблями мороки было меньше. К тому же после осенних дождей уровень Славоны заметно поднялся.
-  Вроде стяг по ветру вьется, - сказал Улеб, - только не пойму чей.
— Это конунга! – сообщил вскоре обрадованный Сотан.  – Значит Годамир уже в городе. Поехали быстрее.

Тумаш не ошибся. В полуверсте от города друзья встретили отряд из выехавших на разведку дружинников Годамира. Среди них оказалось двое знакомых Гоннара по службе в Куябанде.
Узнав, что трое друзей сумели ускользнуть из захваченного кунами Тумаша и только вчера покинули Старград – город, куда как раз направлялось посольство, - детской, начальствовавший над отрядом, сказал:
- Надо сообщить конунгу. Годамир захочет узнать о подробностях осады. Ведь никаких известий об этом в столицу не поступало. А кто сможет поведать ему об этом лучше вас?

- Увы, нам нечем его порадовать, - вздохнул Гоннар.
- Годамир – мудрый и твердый человек, - сказал детской. – Он не нуждается в утешителях. Расскажете все, как есть.
По дороге друзья узнали, что посольство добралось до Витичьского брода только накануне. Поскольку Витичь был занят кунским гарнизоном, Годамир не стал заезжать внутрь, а остановился за стенами. Ночь он провел в своем походном шатре. С утра его приближенные занялись закупкой продовольствия, и поскольку не все еще было готово, отъезд отложили на следующее утро.

76. Застолье у конунга  http://proza.ru/2022/02/27/219

«Заповедные рубежи»  http://www.proza.ru/2013/07/08/294