Дина

Проходя мимо частных домов, Виктор увидел вышедшего со двора молодого парня, который, посмотрев по сторонам и пройдя некоторое расстояние позвал:
- Дина-а! Ты где? Дина!
Молодой мужчина звал так и дальше, пока с другой улицы не показалась маленькая девочка лет восьми.
- Пап! Я здесь, с девчонками играю.
- Пойдём домой, Дина! Мама кушать приготовила, а ты не приходишь. Пошли быстрее, она уже на стол накрывает, еда остынет.
- Пап! Я сейчас, только скажу подружкам, что покушать схожу, и потом опять выйду. Хорошо?
- Давай, только быстрее, я жду.
Услышав имя девочки, Виктор вспомнил свою собаку - чёрного пуделя, которая жила у него когда-то. И, как ни странно, её тоже звали Диной.
Было это давно. Он был молодым семьянином, у них с супругой было на тот момент двое детей дошкольного возраста. Жили они вместе с его родителями в одном доме. Но со временем решили отделиться и переехать. Сначала они переехали на съёмную квартиру, где прожили небольшое время. Позже Виктору подсказали человека, который продаёт дом, но только этот дом был неплановый - без разрешения на строительство и без соответствующих документов.
Самострои вырастали тогда в некоторых районах очень быстро, как грибы. Эти районы называли «нахаловками», и таких домов в те годы (конец 70-х и 80-е годы) было много. Людям надо было где-то жить, а жилья не хватало. Поэтому люди строили незаконно, и строили очень быстро. Пока в райисполкомах и других органах власти спохватятся, уже вырастали целые районы таких «нахаловок». Бывало, что нарезали кому-то участок под постройку дома, а в тех местах, где по плану предстоит строиться, уже стоит неплановый дом. Ну и в особом порядке, в виде исключения, если он вписывался в эту нарезку земли, по факту, порой оставляли этот дом стоять, внося его в план. Но в том районе, в котором Виктор купил неплановый дом, часто дома невзирая ни на что просто сносили, а люди на этом месте строили дом снова, и снова. Со временем эти «нахаловки» отвоевали право жить. В этих районах провели свет, проложили асфальт, провели колонки с водой, домам дали номера, а улицам - наименования. Так люди и жили в этих районах, а прописаны были в другом месте. Дети ходили оттуда в свои школы, родители - на свою работу, ходили также и на выборы, на которые их приглашали. Но официальные документы на эти дома им так и не выдавались.
Вот и Виктор с супругой купили такой неплановый дом в логе с небольшой речкой посередине. Спускались в этот овраг по ступеням, выложенным из старых автошин. Потом надо было перейти деревянный мостик и по неширокой дорожке дальше - в самострой. Если сойти с этой тропинки, то можно было легко увязнуть в глинистом грунте.
Этот лог был довольно большой протяжённости. Земли на участке Виктора было достаточно, его семье хватало. Рядом с домом и чуть ниже его была большая ровная площадь, а за домом ещё и гора. Обосновавшись в новом доме, Виктор с женой обрабатывали огород, стали перестраивать маленький домик - делать его больше, пристроили веранду, летнюю кухню, а потом и баньку.
Одним днём приходит к Виктору сосед Михаил:
- Слушай, Витёк! Ты как-то заикнулся, что хочешь собаку завести. У меня собака как раз ощенилась, шестерых щенков на свет принесла. Если хочешь, то можешь посмотреть и одного себе выбрать.
Подумав немного, Виктор сказал:
- Ладно! Пойдём посмотрим щенков, может быть, и возьму одного.
Когда пришли к соседу домой, то Виктор увидел рядом с чёрным пуделем-мамой таких же чёрненьких щенят. Они попискивали, уткнувшись в соски матери, и жадно подкреплялись материнским молоком. Такие маленькие, славные, совершенно беспомощные и ещё слепые. Виктор был очарован. Он сказал соседу, что одного он возьмёт. Но пусть щенки ещё немного побудут вместе с их мамой, с братьями и сёстрами. Ведь им нужно окрепнуть и чуток подрасти.
- Добро, Виктор! Значит, одного ты точно заберёшь, а остальных щенят я предложу другим соседям.
- Миша! Я возьму щенка-девочку, если, конечно, она есть среди них, хорошо? Или все кобельки?
- Девочку, так девочку. Подрастут, а там и посмотрим. Приходи потом, выберешь себе питомца сам.
- Договорились!
Через два с половиной месяца Виктор решил забрать щенка домой. В это время они уже могли питаться сами и не зависели от материнского молока, которое помогает формироваться иммунной системе. Ведь в первый месяц жизни это единственная защита щенка. Среди кутят Виктору приглянулся один, который к нему охотно подбегал и с ним игрался. Наудачу это была девочка. «Вот этого щенка я и заберу», - подумал он.
Щенок рос с каждым днём и становился всё красивее, и красивее. Его чёрная шерсть стала кудрявой и блестела в лучах яркого южного солнца. Виктор назвал щенка Диной. Он ходил с ней на прогулки, подстригал её длинные кучерявые волосы специальными ножницами для стрижки овец. Ими было легко состригать свалявшуюся шерсть. После подстрижки Виктор водил Дину на речку купаться. Она смирно стояла в воде, пока Виктор её обмывал. После купания собака отряхивалась от воды. Ей было легко, она виляла укороченным хвостиком, и была просто по-собачьи счастлива. Затем Виктор её расчёсывал, и её короткие теперь кучеряшки делали её ещё красивее, а также и привлекательной для соседского кобеля Пирата. Пират был белоснежным с чёрными пятнами в разных частях тела. Одно из них красовалось вокруг его глаза. Это сразу бросалось в глаза. Поэтому и дали ему кличку Пират.
Шло время, Дина к Виктору очень привязалась, больше, чем к другим членам семьи. Может быть потому, что он уделял ей больше времени, чем остальные. Бывало, идёт Виктор с работы, спускается в лог по ступенькам, кашлянет или чихнёт, и уже слышит её, Дину. Она чувствовала его уже на большом расстоянии от дома. Визжит и гавкает прямо до хрипоты. Её визжание и гавканье говорило о том, что она его узнала, даёт ему об этом знать, его ждёт, и что сильно по нему соскучилась. Надо сказать, что в советское время большинство собак в частном секторе были на привязи, и у них были свои будки. Беспризорных же собак отлавливали собачники. Ведь родителям нужно было работать, а детям ходить в школу. А чтобы те не убежали, и не попали в руки собачникам, им надевали ошейники и привязывали. Поэтому и жили собаки в своих «домах»-будках возле входа в дом. Когда Виктор приходил домой, то он отпускал её побегать. Она далеко не убегала, и людей на прогулке не кусала. Виктор, конечно, за ней присматривал, так, на всякий случай, чтобы чего не случилось, и чтобы знала, что хозяин всегда рядом с ней. Так, однажды днём Виктор прогуливался с Диной по соседним улицам. В какой-то момент он потерял свою чёрную леди из виду, и принялся её звать:
- Дина-а! Ди-ина! – и через некоторое время опять:
- Дина-а! Ди-ина!
Вдруг рядом с ним открылись металлические ворота, и появилась женщина лет пятидесяти. Посмотрев на Виктора, она спросила:
- Вы меня зовёте?
- Да-а ...нет, - смущённо сказал Виктор, окинув виноватым взглядом женщину. - Собаку свою зову, ...убежала куда то, и не появляется. Вот и кличу её - проказницу.
- Надо же! - сказала женщина. - Меня тоже звать Дина. Уже и собакам стали давать женские имена…
- Так она и есть девочка, а то, что есть и у людей такие имена, я и не предполагал. Назвал её как-то так, ...машинально, ...да и не задумывался сильно над этим. Вы уж извините, что вас тем самым побеспокоил.
- Да ничего страшного! - мило улыбаясь, ответила женщина и исчезла опять за воротами своего дома, проговорив: - Надо же - собака Дина!
Приходит время, когда собаки друг по другу тоскуют, срабатывает природный инстинкт и они хотят любви. Так же, как и люди. Вот и Дина была не без греха. Соседский Пират, который и Дине был, наверное, мил, это чувствовал. Он часто бегал без привязи возле дома, и всё время был возле неё, даже ночевал рядом с её будкой, её охраняя. Вот ведь любовь окаянная. Другие кобели тоже не дремали, и находили лазейки, чтобы проникнуть во двор к чернявой красавице, а некоторые просто умудрялись перепрыгнуть через забор. Да уж, для собак в брачном периоде не существует никаких преград!
Подругу делить с другими псами Пират не хотел, и жестоко дрался за неё со всеми соперниками. Некоторые были и побольше его ростом, но он не сдавался и всем давал почувствовать свои зубы. Порой его было очень жалко, так как на нём живого места не было, и он был весь в крови. Ведь в этой схватке на него одного нападали порой все соседские псы. Того и гляди, что его разорвут на кусочки. Виктор во время этой брачной свистопляски гонял этих непрошенных гостей как только мог и ночью, и днём. Но из каждого неравного боя Пират, изрядно покусанный, выходил всегда победителем. Не зря поговорка гласит, что мужчину украшают шрамы. А их, этих шрамов, у Пирата было предостаточно. Хотя он был белый и с чёрными пятнами, его совместные с Диной щенки были всё же чёрными. Гены мамы Дины брали верх. Щенки были такие же хорошенькие и кучерявые, как и сама мама.
Заканчивались 80-е годы, годы перестройки. У Виктора с супругой родился ещё один мальчик, у которого разница в возрасте со старшими братом и сестрой была ощутимой - двенадцать и девять лет. Дети с маленьким их братиком игрались, и были ему как няньки.
Многие советские немцы в это время собирались на ПМЖ в Германию. Это всё было не легко, так как приходилось оформлять большое количество всяких бумаг, связанных с переездом, и большой бюрократией городских чиновников. И Виктор со своей семьёй и родителями тоже собрался уезжать. Так как вся семья Виктора была прописана в доме его родителей, то и бумаги оформлялись по этому месту жительства. Виктору с семьёй надо было опять переезжать к родителям и думать, как продать свою неплановую постройку с земельным участком.
Дом Виктора, как и дома других немцев, отличался качеством постройки, своим хорошим видом, ухоженностью и аккуратностью. По соседству с Виктором жила одна пожилая, хорошая и добрая женщина из Чечено-Ингушетии. Узнав, что семья соседей уезжает в Германию, и что они продают дом, она умоляла Виктора и его супругу дом продать её дочке, которая скоро должна приехать с Кавказа. Спустя некоторое время приехала дочь соседки, и они пришли к Виктору договариваться о купле-продаже дома. Когда Виктор с супругой встретили соседей, то Виктор узнал в дочке бабушки-соседки знакомую ему женщину. Её звали Майя. Познакомились они ещё тогда, когда Виктор с семьёй жил вместе с родителями и хаживал в пивнушку за пивом. Майя работала в той пивнушке, которая была напротив их собственного, очень большого, и добротного дома. Она была там как королева бензоколонки, только разливала не бензин, а пиво. В своё время она помогла Виктору достать новый компрессор, который нужен был ему для его работы дома. Виктор тогда очень удивился, что семья Майи продаёт свой хороший добротный дом и уезжает на Кавказ. Так они потом, после их отъезда, больше друг друга и не видели. И вот волей случая они опять встретились. Бабушка-соседка была удивлена и рада, что они друг друга уже знали, да и Майя с Виктором были не меньше удивлены этой встречей. Как говорится, свет мал.
Дом был продан по договорённости, так как на него не было никаких документов, однако был адрес, на который приходила почта, всякие платёжки и уведомления. Договорились, что только после того, как Виктор перевезёт всё имущество к родителям, Майя сможет перенять дом. Ведь и ей нужно было тоже время на переезд в этот город.
Время шло, и самой большой болью Виктора после предварительной продажи дома было расставание с его пуделем Диной. Как быть? Куда и в чьи добрые руки можно было бы её отдать? Ведь уезжая в Германию, где другие законы и порядки, Дину с собой взять было просто невозможно. Они сами не знали куда они там попадут, и где будут жить в другой стране в первое время после прибытия. Чтобы он мог знать, что с ней хорошо обходятся, что она накормлена, и никто её не обижает. Чтобы она могла, как и он, привыкнуть к расставанию. Хотя к этому привыкнуть очень трудно, и это болезненно скажется на обоих.
Виктор в то время ещё не увольнялся с работы, так как ещё не было ясно, выпустят их из страны или нет. Когда с этим вопросом стало что-то проясняться в положительную сторону, Виктор начал уговаривать знакомых взять его собаку к себе. Но никто не соглашался, ссылаясь на разные причины. Тогда он решил спросить вахтёршу бабу Машу на работе, у которой было уже на территории предприятия две собаки. Может быть, возьмёт и его Дину. Там в столовой всегда оставались отходы от обедов, и проблемы в еде не было, всем собакам её хватало. Баба Маша, конечно, не очень была рада тому, чтобы взять ещё одну собаку на попечение. Но потом отнеслась к нему и к его ситуации с пониманием. Ей тоже стало жалко собаку.
- Приводи свою черняшку! - сказала она. - Не дело, если собаки бегают без присмотра и становятся беспризорными, а потом попадают в руки собачников. Посмотрим, что это за кучерявая принцесса! А вместе с ней привезёшь и её будку, и миску, к которой она привыкла. Поставим её рядом с проходной, чтобы она здесь была у нас на виду, привыкала ко мне, новым людям, новым своим собачьим друзьям и к территории. Ты, Виктор, поначалу-то каждый день можешь её наведывать, чтобы совсем не заскучала. А потом, со временем, не мешало бы вам реже и реже видеться. Иначе она будет очень скучать по тебе и не привыкнет к новым условиям жизни у нас на территории. Будет скулить и тосковать.
Виктор был очень рад тому, что баба Маша согласилась приютить его Дину и вошла в его нелёгкое положение. Он даже обнял её и сказал, что она его ангел-спаситель.
Когда Виктор увозил собаку из дома с её обжитого места на территорию предприятия, она вела себя как-то странно, как маленький ребёнок, испытывающий страх, тревогу. Наверное, она чувствовала предстоящую перемену в её жизни, что-то неладное. А может быть, и чувствовала предстоящую разлуку. Трудно сказать.
Пока Виктор ещё работал, он навещал её, но пришёл и последний день работы на этом предприятии. Нужно было прощаться со многими людьми, с которыми Виктор долгие годы вместе работал, и расставаться навсегда с собакой.
Дина всё время ластилась к нему, чтобы он её прижал к себе, обнял, погладил и с ней разговаривал. Да, да! Именно разговаривал. Она, конечно, не понимала человеческий язык, но она прекрасно, как и многие собаки, чувствовала интонацию голоса, и способна была легко различить тревогу, насторожённость и другие эмоции. Чувствовала, как одно или другое говорится - грубо, нежно или в расстроенных чувствах. Хорошее или плохое настроение у хозяина, плач и ... всхлипывание человека.
Поглаживая чёрные кучеряшки своей Дины, он держал её, прижав к себе, разговаривал с ней о том, что им нужно расстаться. Что у него нет другого выхода, как бы тяжело это ему ни было, что его семье нужно уезжать в далёкие края. Что она будет здесь в хороших руках, будет накормлена и в безопасности. Он просил у неё прощения, как у человека, за то, что не в силах что-либо в этой ситуации изменить.
Виктор плакал. Плакал как маленький ребёнок, которого невозможно остановить. Он плакал взахлёб, шмыгая носом. Слёзы бежали по щекам, капали на Дину, на её кучерявую шерсть, передавая ей большую душевную, просто невыносимую внутреннюю боль хозяина. Боль разлуки. Дина всё это время прижималась к Виктору, она скулила, будто тоже плакала. Дрожь её тела как от вибратора передавалась Виктору, и он чувствовал её беспокойство, её страх.
Они долго ещё так сидели в обнимку, и когда надо было уже подняться и уйти, у Виктора ноги были как бетоном залиты. Они были непослушными, тяжёлыми, и он не смог сразу встать. Когда всё же отпустил Дину и поднялся, то она смотрела пристальным взглядом на него, задрав голову. В её глазах тоже стояли слёзы. Виктор впервые в жизни видел, как плачет собака. Он даже и не представлял, что собаки могут плакать. Плакала его Дина, плакала, как плачут люди, когда им плохо, больно, одиноко, и эта боль раздирает душу. Это просто невыносимо было видеть, это невозможно было передать какими-либо словами. Её большие глаза с седоватыми ресницами были полны грусти и безграничной печали. Они словно спрашивали: ПОЧЕМУ? В её взгляде как будто ожили строки мольбы из одной песни - «Миленький ты мой! Возьми меня с собой. Там, в краю далёком, я буду гулять с тобой!»
Больше Виктор не мог смотреть на этот умоляющий взгляд, на слёзы на глазах. Он повернулся и ушёл не оборачиваясь, иначе это расставание не закончилось бы никогда. Он ехал в автобусе домой к своей семье и плакал, глядя в окно. Плакал, что одного члена своей семьи он не может взять с собой.
Спустя пару дней Виктор не выдержал и позвонил бабе Маше на проходную, спросил о состоянии его собаки. Услышал он конечно же мало утешительного. Ведь с момента расставания прошло всего ничего. Но для собаки эти дни были сродни вечности. Баба Маша поведала Виктору, что собака все эти два дня ждала его, не находила себе места, скулила и часто лежала неподвижно в своей будке. Она не хотела кушать, порой сидела, потом стояла, крутя головой по сторонам, вглядываясь в толпу приходящих и уходящих рабочих предприятия, как бы пытаясь найти среди них своего хозяина. Не найдя его, забиралась снова в свою будку, сворачивалась калачиком. Поскуливая, и будто плача, она долго так в ней лежала. Прошло ещё некоторое время, пока Дина более-менее стала успокаиваться, привыкать к бабе Маше и новой обстановке вокруг неё. По ней видно было, что она немного похудела.
До самого отъезда в Германию Виктор звонил бабе Маше, спрашивал про свою собаку. У него было большое жгучее желание поехать, прижать её опять к себе и погладить. Но этого никак нельзя было делать, и это желание приходилось в себе сразу же быстро гасить.
Живя в Германии, он часто видел людей, прогуливающихся с разными собаками. Он смотрел на них, и представлял себя, как и он гуляет со своим пуделем.
И вот спустя больше, чем три десятилетия, он, проходя мимо домов частного сектора, услышал, как молодой мужчина звал: «Дина! Дина-а!» В другом случае он бы не придал этому значения, если бы его слух не прорезало это имя. Мужчина звал девочку, которую звали, как и его собаку.
Он остановился, глядя в ту сторону, откуда выскользнула маленькая девочка. Вспомнилось опять всё-всё, что было связанно с этим именем, с его собакой. Как будто всё было вчера. И сердце защемило, зашлось от боли, словно он только что опять расстался с ней, со своей кучерявой принцессой Диной. Всплыл в памяти её умоляющий взгляд со слезами в преданных глазах… «Миленький ты мой! Возьми меня с собой! Там, в краю далёком, я буду бегать, гулять с тобой!»

2020 г.