Откровения онаниста опус 2

Опус 2
    После этой практики, мы, иногда, но встречались,  я про то самое, чтобы вместе покачать. Сам я подкачивал писюлёк, всё больше понимая приятность этого процесса.  Продолжал мучиться  со своими плёнками, которые мне мешали накачивать так, как все. Мне казалось, что если бы я мог залуплять полностью, мне было бы ещё приятнее. А все – это остальные ребята, которые собирались по вечерам на нашей улице. Играли, помню, в разное, болтали обо всём. Кто-нибудь, часто начинал  беседу о чём-то, связанным с половыми делами. Например, что «сегодня подглядел писю у какой-то девчонки.  Начинались вопросы. А, какая она? Рассказчик начинал описывать её устройство. Все ему заметно завидовали: Надо же! Я тоже хотел бы подсмотреть.  Постепенно такие беседы приводили к тому, что наши пиписьки вставали в штанах. И, вскоре, кто-нибудь вдруг предлагал «подрочить», ну, и все шли в укрытие, где было видно снаружи только наши головы, а, то,  что мы выделывали со своими писюльками, не видел никто. И так было даже интересней. Мы видели прохожих на улице, даже девчонок, с которыми играли, а нас никто не видел. Мы располагались в ряд, плечом к плечу. Мне было видно только соседа слева и его письку в работе. Остальных не разглядишь. Только лица юных онанистов. В разной стадии накачки, они вблизи выглядели весьма сосредоточенно и озабоченно обрабатывали свои писюны. Эти пацаны были все старше меня на 3, а то и на 5 лет. Мне приходилось долго качать писечку, но я уже немного стал получать какое-то приятненькое ощущение в залупочке, которое усиливалось к концу качки и вот это «кисленькое-остренькое» наконец наступало.  Накачавшаяся вдоволь пиписька, ритмично подёргивалась в конце накачки.  Коротенькие напряжения её сменялись такими же короткими расслаблениями. Что-то около 4-5 циклов или вздрагивания…  Будто подёргивается под током и, вскоре, постепенно начинает сокращаться в своём размере.  Из убежища - загородки все выходили довольные, удовлетворённые,  садились.  Ребята постарше о чём-то разговаривали. Иногда слышал от них какие-то незнакомые мне слова.  Чаще всего старшие обсуждали, у кого сегодня было больше «малафьи».  Какой такой «малафьи» - я долго не понимал. После накачки все выглядели  какими-то вялыми, даже сонными и, вскоре, расходились по домам. Словно для того и собирались, чтобы покачать писюны. 
     Зато, перед накачкой разговоры были в основном сексуального характера. Старшему из ребят было, наверно, лет уже 13-14. Непререкаемый авторитет среди нас. С ним никто не спорил в открытую, и он чувствовал свою власть над всеми. Мы, мелкота, вообще не удостаивались его вниманием. Среди ребят 10-11 лет он и вещал свои жизненные истории. Старался подавить всех своей осведомлённостью в сексе. В основном от него я  и узнал много новых слов, которые до этого нигде не слышал. От него я узнал слово «п….» и что так называется пиписька у женщин и даже девочек.  «Х..» - это у мужчин и мальчиков. При том, я никак не мог поверить, что моя пиписька это тоже «х..».  Из рассказов «старшего» я и узнал слово «малофья». Что это такое?  Я спросил сидящего рядом пацана, он объяснил, что это такая штука, которая «брызгает  из ху@, когда ты кончаешь».  Лично я подумал, что у нас, маленьких, это вместо нашего «кисленько-остренько», когда мы подрастём, тогда и у нас брызнет «малофья».
    Как-то мне повезло и вместо Сашки, который занимался качкой пиписьки рядом со мной, в этот раз оказался парень лет 12. Знаю, что он был не с нашей улицы и бывал у нас вечером не часто. Во время «хоровой» накачки я украдкой поглядывал на его пипиську. Мне хотелось поучиться, набраться опыта от старшего тоарища. Я не мог не заметить его большущий вставший писюн. По сравнению с моим – прямо гигант. Указательный и средний пальцы лежали снизу письки, а большой палец  он держал сверху на коже, из-под которой заметно выглядывала часть лиловой залупы. Летний вечер был очень светлым, и мне было всё отчётливо видно. Я качал чисто механически и ритмично, чтобы внимательно наблюдать за действиями соседа. Он же делал это разнообразнее. Для начала он полностью залупил и носовым  платочком обмахнул и залупу (она уже надулась, подготовив себя к предстоящему накачиванию). Заметив, что я смотрю на его пипиську, он не смутился, это вообще у нас было не принято, но решил объяснить, пока не начал накачку: -«Один раз попала песчинка на реке, а я подрочил… .  Растёр до крови. Неделю заживало».  Больше на меня он внимания не обращал, а сначала медленно, двинул кожицу.  Вывалилась наружу залупа.  Дальше – «залупил полностью – отлучил полностью». Довольно медленно, но эффект был! Залупа при очередном залуплении как будто побагровела и раздулась несколько больше, чем прежде. Тогда он надвинул на неё кожицу и сразу же провёл серию коротких  по амплитуде и быстрых качков не залупляя пипиську. Прямо кожицей и только на залупе. Произнёс «Ой!» таким голосом, что стало ясно, что это ему очень приятно. Я повторил в темпе соседа на своём писюльке. Да, неплохо. Вкусненько.
Сосед стал повторять свои манипуляции, изредка меняя их в чём-то: раз  - медленное полное залупление (а сам неотрывно наблюдает за своим писюльком, уставившись на залупу), далее следует резкое надвижение кожи на залупу, пока кожицы хватает. Секундная пауза – резкое залупление, так, что кожица растягивается в тонкую светло - красную плёнку. Дальше не идёт, невозможно натянуть сильнее, даже если очень постараться. Залупа, как я видел и у Сашки видел, аж загнулась вниз. Подержав так какое-то время, насмотревшись, опять медленно возвращает кожицу на залупу и, вновь судорожные скоростные качки на самой залупе.  Точно не знаю, но раз пять – шесть таких коротких, быстрых подёргиваний. Постепенно он увлекается такими быстрыми и короткими качками, но, темп дополнительно возрастает. Слышу его частое дыхание.  «Ой-ой-ой!» тоже часто шепчет. Его таз выдвигается вперёд, голова склонилась в сторону пиписьки и наблюдает, лицо искажено старанием и губы вытянулись вперёд.  Такой вот вид. Старается парень.
    Вдруг, он перестал накачивать, неожиданно и резко обнажил залупу, из отверстия на которой, (что я вижу!) сразу брызнула какая-то белая струя и долетев до стенки нашего убежища, шлёпнулась об неё и теперь стекала вниз. Дальше короткая пауза…  И вновь струя, кажется ещё сильнее первой. Наблюдаю, как его пиписька при этих излияниях дёргается, ритмично пульсирует всем напряжённым стволом, но жидкости становится меньше, с каждым разом, с каждым вибросом «малафьи». Завершая накачку (а, понятно, что она подошла к концу) остатки он выдавливает из писюна, стряхивает их с руки,  тряся пиписькой, старается освободить  видимую из-под кожицы часть залупки.
    Голова у меня кружилась от  увиденного впервые в жизни. Даже не помню докачал ли я до конца свой писюн. Мой детский мозг не мог сразу справиться со всем увиденным. Помню главную мысль: «вот она оказывается КАКАЯ!, эта малафья!».
    Вся компания онанистов после того, как каждый совершил накачку своего членика, выглядела довольно скучной. Даже сейчас объяснить это сложно. Понятно, что после подобного действия становится немного стыдно, даже если это произошло не только с тобой, но со всеми.  Любопытно, что после того как все добились или «кисленького – остренького» или брызг малафьи, интерес к писюльку пропадал. Совсем не хотелось ещё что-то делать с ним. Совсем. Познания процесса, таким образом, пополняли опыт.
*Продолжение следует…