Люди гибнут за металл

Не мной сказано. И уже давно и очень метко. А вот я не устаю все эти долгие годы слышать справедливый упрек от дочери своей. "Как же это так? За столько лет всем безотказно давать валюту в долг, не беря процентов, а своим детям так и не сумев собрать денег на свое жилье?" И Дочь опять выходит абсолютно правой. Как же это так случилось? Что, я совсем не умела денег счесть для личных нужд?
А ведь примерно так оно и было. Все годы я щедро помогала крупными деньгами каждому, у кого был шанс хоть как-то изменить свое жилище в плане покупки нового, или ремонта старого? А себе и детям я так и не набрала суммы для лучшей жизни. И нет мне в оправдание ни одного факта, как итог.

Я швыряла тысячи, не беря процентов. И за все годы отказала всего только один раз. Но как. Про этот случай и поведу рассказ. С небольшим нужным отступлением, конечно.

Когда я только влилась в бабский коллектив, уже по стране ходило много слухов о ненормальных половых отношениях между исполнительницами в нем. Не знаю! Свечку я ни разу не держала. Но в 1993 году одна из новых виолончелисток очень притягивала взор. Прежде всего размерами своими. С.Безродная, сама женщина некрупная, очень обожала всех, кто выше был по росту. Так оно осталось и теперь. Сейчас там много уже лет трудится крупного роста виолончелистка Э. Колпакова. Мой рекорд работы она давно уже позади оставила. И продолжает удовольствие получать от всяких ипостасей. В первой поездке ее еще не было совсем. Вместо нее второй сидела женщина Ольга Можар. Она была сильно высока. Иногда она приглашала всех желающих "зайти к ней в ночи на огонек". Дескать, никто не уйдет от нее недовольным после встречи. Какие услуги она она хотела предложить желающим, она никогда не поясняла. А я ни разу  не ходила проверить на себе.

 Сейчас она сотрудничает со В.Спиваковым. Его она уж вряд ли приглашает по ночам.

Но вот в самом начале моего пути у Безродной я почти сразу смогла вычислить двух опасных дам. Вернее, их сразу оказалось трое. Две сестры Колгатины, и их верная подруга Соня Фридман. Они так старательно кормили себя в перерывах блинчиками с капустой, которыми угощали всех желающих вокруг. Это мне казалось настолько страшным, что я постоянно старалась им сказать в ответ на их блин с капустой, что я давно и прочно замужем, и имею двух детей. Поэтому меня не надо кормить блинами. Уж я как-нибудь сама. чаем обойдусь. Они и отставали. В Америку они уже не ездили ни разу. Их предали проклятию раньше. Когда обнаружилось, что обе сестры без спроса поехали играть на конкурсе камерных ансамблей. Такие выкрутасы в оркестре не прощались никогда. Пришлось сестрам уволиться сначала к Рудину. с ними вместе от солидарности ушла кормить блинами вснх вокруг и Соня Фридман тоже.

А я. Все продолжала обеспечивать деньгами всех, кому они нужнее были, чем мне тогда. Так однажды я спасла жильем свою новую напарницу Л.Смбулян, сестре которой Ю.Лужков обещал новую однокомнатную квартиру новом доме-новостройке. Там и на первый взнос сильно не не хватало. Их роскошная трехкомнатная квартира в Ереване совсем не покрывала даже первый взнос. Замечу, что директор той поры Орловский не стал рисковать своими долларами совсем. Да ему они и самому были совсем не лишними в свете переезда на новое жилье в Германию. Так просила эта Лиля 8000 до декабря того же года. Речь о ссуде была аж в мае. Она клялась, что сразу мне отдаст в грядущем декабре. Я дала аж 10000. Уж квартира, так всерьез. Через год, в мае очередном, я заметила несмело, что декабрь уже прошел. Это мы как раз вошли в автобус после очередного выступления. В ответ я получила дикий плач и визг, что она теперь должна своего ребенка выкинуть с балкона, если я, гнусная жидовка- ростовщица имею наглость требовать у нее какие-то деньги? И за что? Так я стала ростовщицей  и жидовкой тоже. Еще через  год тоже в декабре она мне гордо швырнула мои 10000 обратно, а сверху приложила еще 200 долларов еще, наверное, как мой процент за ссуду. 200 я отдала обратно. Меня это все равно ни капли не спасало в достижении жилья. просили и другие тоже. И я все продолжала выручать. Хоть и стала и жидовской мордой и ростовщицей  тоже. Мне это  было довольно неприятно. Н,о почему-то всем мои деньги намного более сильно могли пригодиться, чем мне  самой. Одна скрипачка сделала ремонт в своих двух комнатах в коммуналке. Другая покупала инструмент. Та, что делала ремонт, еще на мои сбережения обучала дочь бухгалтерии на зарубежном уровне.

Как вдруг звонок раздался. Это одна из сестер Колгатиных тоже решила себе жилье улучшить. Она  уже и не Колгатина тогда стала, а просто Глейзер. Муж оказался баянистом сильно младше. Но настоящий муж. Внезапно меня даже пригласили на халтуру в их квартете. Это было очень удивительно. Обычно они обходились вовсе без меня, а с другой альтисткой из оркестра. А тут и я внезапно  пригодилась им. Но, когда зовут, отказываться не принято. Мы отыграли ту халтуру, и свои деньги получили. Хоть лично мне было играть в паре с виолончелисткой, хоть и концертмейстером группы, Ниной Виардо. Я лучше себя ощущала всегда с Колпаковой. Но отыграла, с кем позвали.
А еще через несколько дней снова затрезвонил телефон. Там Глейзер, что была Колгатиной, спросила без всяких "здравствуй" или "как ты поживаешь?" сразу в лоб. "Ну, что, денег дашь?" Это она однозначно звонила жидовке-ростовщице, которую не обязательно совсем было и приветствовать в этом серьезном  разговоре. А только, стиснув зубы, денег попросить. И тут. Я даже свой голос не узнала. "Нет, - ответила, - не дам".  На этом дружба прекратилась. Но квартиру новую они купили вовсе без меня.

Я очень удивилась, когда эта Глейзер, пришла работать к В.Спивакову. Уволили ее, когда про меня там уже и забыть успели.  Последние 10000 долларов я давала в беспроцентный долг той же Виардо. Она вдруг решила прикупить себе новое поместье на реке Нерль с выходом с участка прямо к реке. А 60 соток поместья в тех краях без выхода к реке удалось не продавать, а с моими капиталами удачно сохранить и те земли тоже.

Теперь мне стало вовсе нечего одалживать. Все капиталы канули в  трубу на мое лечение без пользы.