Нодира. 11 глава

     Поезд отходил без десяти одиннадцать вечера по местному времени, так что у нас было время погулять ещё. Георгию Ташкент очень понравился.
     - Очень много зелени, деревьев и цветов и очень много строят, видимо причиной стало землетрясение, город станет ещё красивее. Только очень жарко, в Ленинграде в это время прохладно, - сказал он.
      - Да, насколько я помню, жара доходит даже до сорока двух градусов, - ответила я.
      До поезда ещё было много времени, мы решили сходить в кино, пешком прошли до кинотеатра "Искра", показывали фильм " Три плюс два". После фильма долго бродили по улицам, жара спадала, вечерело, надо было поужинать и ехать на вокзал. Мы зашли в столовую, как раз недалеко от кинотеатра находилась пельменная. Пельмени там готовили очень вкусно, поэтому говорят и клиентов всегда было много. Говорили верно, пельмени действительно были очень вкусные, с добавлением сметаны и мелко нарезанного укропа. Георгий взял себе ещё одну порцию, я же вторую не осилила. После того, как мы поели, мы вышли из столовой и по дороге поймали такси, хотя это оказалось проблемно и доехали до северного вокзала.
     Люди с баулами спешили к своим поездам, толпились на перроне. До отхода поезда было минут сорок и мы не спеша прошли в своё купе и расположились на нижних полках. Лезть наверх, как это бывало в молодости, не позволял возраст. Минут через пятнадцать, к нам в купе присоединились два молодых узбека, они ехали домой, видимо студенты, потому что у каждого в руке были дипломаты. Поздоровавшись с нами по-узбекски, они сели рядом, ложиться было ещё рано. Я тоже на узбекском языке ответила им на приветствие, Георгий как-то странно посмотрел на меня. Ведь он никогда не слышал, как я говорю на своём родном языке, впрочем, как и я не слышала его родной язык из его уст, хотя он всегда говорил с грузинским акцентом и мне это очень нравилось. Так же на узбекском, я спросила, куда они едут и в какой город, потому что поезд ехал до Ферганы, но многие жили в других городах, куда надо было добираться уже на машине, до Коканда, Маргилана, Намангана и близлежащих сёл и аулов. Что и нам предстояло сделать. Ребята ехали в Коканд.
     К сожалению, ночью не было видно ни красивых гор перевала, ни хлопковых полей, где зрели коробочки хлопка, ни широких Ферганских долин, ни цветущих в это время садов, ни города Ангрена. Но сна всё равно не было.
     По мере приближения к родным местам, меня охватывало понятное волнение, но Георгий, видимо устав, крепко спал. Рано утром, пыхтя, поезд остановился, я разбудила мужа и ребят, которые тоже мирно спали. Выйдя на вокзале, мы прошли на стоянку такси, там уже стояли люди и мы заняли очередь. Раннее утро, свежий ветерок ласкал наши лица. Назвав таксисту адрес своего села, который я помнила всю жизнь, из окна такси я во все глаза смотрела на красоту Ферганской долины.  Мы поехали по дороге и тополя, будто провожая нас, выстроились в ряд вдоль дороги. За тополями мелькали поля, с зелёными ещё коробочками хлопка и цветущие сады. Мы ехали часа полтора и наконец машина остановилась в центре моего села.
     - Почти ничего не изменилось! - воскликнула я и на глазах появились слёзы умиления и радости.
     Георгий обнял меня за плечи.
     - И куда мы пойдём, дорогая? Ведь у тебя и родных-то здесь нет, - спросил он.
     Я решительно направилась к своему дому, село было не очень большое, его можно было пройти вдоль и поперёк за час-полтора. В нашем доме расположился сельсовет. Родные стены... у меня защемило сердце. Я немного постояла, но заходить в помещение, которое раньше так любила, не стала. Земли, принадлежащие когда-то моему отцу, теперь принадлежали государству. Обогнув свой дом, я пошла к знакомому дому, где раньше жил Бахром бобо, который проводил меня в другую, чуждую тогда мне жизнь. Постучав в калитку мы стали ждать, через пять минут нетерпеливого ожидания, наконец открыли калитку, за которой стояла пожилая женщина и смотрела на нас. Я стала говорить ей на родном узбекском языке и спросила о старике, хотя была уверена, что его давно нет в живых.
     - Здесь, в этом доме, жил Бахром бобо... - осторожно сказала я.
     Женщина с удивлением посмотрела на меня.
     - Да, но он давно умер, тридцать пять лет назад, а Вы кто будете? - спросила она.
     - Я... как бы Вам сказать... я дочь Нурали ота, может слышали о таком? - спросила я.
     Женщина изменилась в лице.
     - Вы проходите в дом, не стойте за калиткой, - предложила она.
     Поблагодарив за приглашение, мы с Георгием вошли через калитку во двор.
     - Надо же, ничего не изменилось, ну если не считать новую пристройку к старому дому. Тот же двор, тот же топчан, где Бахром бобо кормил меня, - подумала я.
     Женщина пригласила нас присесть на этот топчан, она вынесла из дома курпачи и быстро постелила их для нас. Мы сели и я невольно посмотрела в сторону виноградника, где Бахромом бобо были закопаны сокровища отца, там так же рос виноградник, только сорт был другой. Женщина захлопотала, самовар у неё кипел, на подносе она вынесла из дома лепёшки, разложенные вразброс, очищенные орехи, сахар рафинад, кишмиш и конфеты. Она поставила поднос на небольшую хантахту, застеленную старой, но чистой скатертью.
     Мы сидели на топчане и пили душистый, зелёный чай, заваренный из самовара, кипяток в котором кипел на углях. У такого чая бывает особенный вкус, не такой, как у вскипевшего на электрической или газовой плите. Женщина вопросов не задавала, а мы, как полагается по узбекским обычаям, расспросили друг друга о всех родственниках, о здоровье её и близких и как вообще, всё ли хорошо. Потом она принесла горячую  маставу, положив в неё ложку кислого молока и мелко порезанный райхон (базилик).
     - Меня зовут Саида, Бахром бобо мой свёкор, да пребудет его душа в раю, хороший был человек. Мой муж, его сын, тоже умер два года назад и я осталась с детьми одна. Двух дочерей я выдала замуж, тут же, в этом селе, у них есть дети, живут неплохо, как все здесь живут. Сын ещё молод, в поле работает, вот заработает на калым и свадьбу, тоже женю. А так, всё у нас хорошо, живём не хуже других.
     Бахром бобо говорил мне перед смертью, что Вы можете приехать, если будете живы, слава Аллаху Вы живы и вот приехали. Здесь, в селе, Нурали ота все помнят и уважают до сих пор, о нём часто вспоминают и по четвергам читают молитву за упокой его души. Только громко об этом не говорят, советов бояться. А так, Вы с мужем можете пожить у меня, хотя Вам в нашем селе все кров дадут. Народ у нас простой и душевный, всегда гостям рады. Найдут пару лепёшек и пиалку чая, тем более дочери такого уважаемого человека, как Ваш отец, - говорила Саида, наливая нам чай.
     - Спасибо Вам большое, Вы очень добры. Мы долго не задержимся, вот навещу могилы своих родителей и вернёмся домой. У меня тоже сын уже взрослый, учёбу закончил и уехал работать во Владивосток. Он у меня архитектор, здания строит, вернее рисует их и по его чертежам строят строители, - подробно ответила я, чтобы этой простой, но такой доброй женщине, было понятней.
     Мы сидели долго и разговаривали о таких близких и понятных, лишь нам с ней, вещах. Говорили по-узбекски и слушая нас, Георгий заскучал. Он сказал, что пройдётся по селу, полюбуется местным колоритом и местной природой.
     - Да, у нас здесь хоть и неприхотлИво, но очень красиво. Вы можете пойти на речку, местная ребятня уже купается, ведь днём жарко, - сказала Саида, после того, как я перевела ей просьбу мужа.
     Она вынесла ему из комнаты чистое полотенце и Георгий ушёл, а мы ещё долго с ней сидели и разговаривали, вспоминая о прошлом и так у меня на душе тепло стало, что я расплакалась, чему Саида очень удивилась.
     - Ну что Вы, не расстраивайтесь, не надо плакать, - душевно сказала она.
     - Дорогая Саида, я уехала из родного края ещё совсем молоденькой девушкой, очень скучала по родному краю. Жизнь такая странная, ну почему всё так вышло? Имя моего отца всегда стояло у меня на пути, тюрьма, лишения, я многое пережила, - ответила я.
     Потом Саида подоила корову и принесла мне парного молока. Это был божественный вкус, вкус моего детства. На обед пришёл сын Саиды, Батыр, она меня с ним познакомила и сказала, что я дочь Нурали ота.
     - Добро пожаловать в наш дом, уважаемая, - приложив руку к сердцу, сказал парень, очень похожий на своего деда, Бахром бобо.
     Такой же прямой и чистый взгляд и добрая речь, такой же высокий и худощавый, с красивыми, чисто узбекскими чертами лица. Прямой нос, чуть узковатые губы, чёрные, густые  брови и такие же чёрные, большие глаза. Поев, он опять ушёл на поле, где трудился с остальными сельчанами с раннего утра до позднего вечера. Как только ушёл сын Саиды, следом, пришёл Георгий. С полотенцем через плечо, он выглядел очень довольным и отдохнувшим.
     - Слушай, Нодира, здесь в селе такая отличная природа, сады и виноградники, столько деревьев и речка! Представляешь? Речка глубокая, но быстрая. Я спросил, оказывается, у них протекает Ферганский канал, правда не в самом селении, а за ним. Ну когда я купался в такое время года? Красота! Ты не хочешь искупаться? - весело спросил он.
     - Я рада, что тебе понравилось, дорогой, только у нас женщины не купаются там, где это делают мужчины, - засмеялась я.
     - Почему? Это же всего лишь речка. Хотя я и правда не видел женщин, купается только ребятня, даже взрослых мужчин тоже нет, - сказал Георгий.
     - Взрослым не до купания, они почти все от зари до зари на полях работают. Земля их кормит, хлопок, бахча, картошка, лук и виноградники, они этим живут. Ты же видел, здесь фабрик и заводов нет, - ответила я.
     Георгий проголодался и Саида налила ему полную косушку маставы, но он не наелся и попросил ещё. Мне аж неудобно стало, я укоризненно посмотрела на мужа.
     - Будь поскромнее, дорогой, - тихо попросила я.
     Увидев, как я смотрю на мужа и что-то ему говорю, Саида улыбнулась.
     - Не ругайте своего мужа, для нас гость в доме - это честь, а если хорошо ест, нам вдвойне приятно, - сказала она и налила ему ещё.
     Потом принесла косушку холодного кислого молока.
     - Слушай, какой вкусный кефир! И где это они его держат, такой холодный? - спросил Георгий.
     Я засмеялась.
     - Это не кефир, это кислое молоко, жирное и очень полезное. А держат они его так же, как и другие портящиеся продукты, в кожаных мешках, в проточной воде. Видишь, вон арык во дворе протекает? - показала я ему.
     Он был в восхищении.
     - Да, сама природа помогает этим людям жить и не тужить, - сказал он.
     - Ну это как посмотреть. У всех есть свои проблемы, так что не обольщайся, - ответила я.
     В этот день мы с Георгием на кладбище не пошли, солнце уже садилось, Саида почитала вечерний намаз и пошла доить корову. А перед этим, она сделала на самодельном очаге, прямо в середине двора, под навесом, ужин - мошкичири, который я не ела уже лет сорок. Я спросила, чем я могу ей помочь, она засмеялась.
     - Ну что Вы, какая помощь в домашних делах, отдыхайте, я сама справлюсь, - ответила Саида.
     Стряхнув скатерть с хантахты, она опять её застелила, положив две лепёшки, которые сама и испекла, порезала мелко лук и заправила чёрным молотым перцем, а также порезала зелёную сочную репу и положила в косушки с холодной водой. Мы помыли руки и сели на курпачи, на топчане. Как раз в это время пришёл Батыр. Поздоровавшись с нами, он подал правую руку Георгию, для рукопожатия, левую, в знак уважения, приложил к сердцу. Потом помыл руки прямо в арыке, протекающем в середине двора и сел рядом с Георгием, напротив сели мы с Саидой. В керамическом, расписанном незамысловатыми узорами лягане (блюдо), Саида принесла ужин, сверху заправив мошкичири пережаренным на масле луком. Знакомый с детства вкус, я давно не ела с таким аппетитом и Георгию тоже очень понравилась наша национальная кухня, он искренне был от всего в восторге. После ужина, я всё-таки не смогла усидеть на месте, собрала посуду и сев возле арыка, помыла её в протекающей холодной воде. Потом я попросила Саиду постелить нам с мужем во дворе, но она сначала отпиралась, говоря:
     - Вы дорогие гости, так нельзя, я постелю вам в комнате.
     - Нет, дорогая, не надо, Вы и так нам оказали такое гостеприимство. Просто в доме нам будет жарко, а здесь, во дворе, свежий воздух. Когда ещё нам придётся так поспать, под звёздным небом? - улыбаясь, ответила я ей.
     Саида вынесла из дома новые курпачи, которые она готовила в приданное будущей невестке. Курпачи были из чистого атласа и тафты, потом она вынесла большие подушки из того же материала и ватное одеяло. Простыни и пододеяльника не было, да и наволочек тоже, но тем самым, Саида проявляла к нам глубокое уважение. Уходя, она пожелала нам спокойной ночи, я ответила ей тем же и поблагодарила за беспокойство о нас. Георгий был поражён небом.
     - Смотри, какое низкое небо, а звёзд сколько и все созвездия, как на ладони. Красота! Я такого неба никогда не видел, - говорил он, лёжа под открытым небом, на топчане.
     Он был в полнейшем восторге.
     - А такого неба нигде больше и нет, - ответила я ему, улыбнувшись.
     Вдруг он стал серьёзным.
     - Слушай, помнишь, ты как-то говорила о сокровищах отца? Они где зарыты? В этом дворе, да? Может всё-таки через столько лет попробуем их отыскать? - спросил Георгий.
     - Что это ты вдруг о них вспомнил? Нет, не в этом, там дальше, по - соседству. Да и навряд ли они до сих пор там лежат, ведь столько лет прошло. Я видела тот двор, когда ты ходил купаться, там всё перекопано и перестроено, - соврала я, сама не зная, почему, хотя очень не любила ложь.
     - Ну, как знаешь... просто такой шанс выпадает один раз в жизни, - сказал он, зевая и переворачиваясь на другой бок.
     - Спокойной ночи, - буркнула я.
     Но думая о словах мужа, я очень долго не могла уснуть, лишь к утру я не заметила, как крепко заснула.
     Когда проснулась, солнце уже ярко светило, хотя было всего шесть часов утра. Георгия рядом не было и куда он ушёл, я не знала. Саида хлопотала по двору, самовар у неё уже кипел и она пекла лепёшки в тандыре. Огонь во всю горел, обдавая хозяйку жаром, но она, привычными движениями, ловко всё делала. Огонь уменьшила и готовое на лепёшки тесто, обмазывала холодной водой с ладони и лепила на раскалённые стенки тандыра, при этом заходя почти наполовину в горячее жерло. Я завороженно наблюдала за ней. Наконец тандыр наполнился сырыми лепёшками и прямо на глазах они стали подниматься и румяниться. Через несколько минут, Саида сняла готовые лепёшки шумовкой и сложила на сават, (плетённое из тонких стеблей тополя большое блюдо), накрытое скатертью. Но вот и закончилось это прекрасное действо, конечно, для наблюдателя со стороны, это кажется лёгким делом, но завораживающим. Только печь лепёшки, не каждому дано, это целое искусство и я бы точно не смогла всё это проделать. Хотя, если это делать смолоду, как Саида, то конечно.
     Пока пеклись лепёшки, я собрала все курпачи, подушки и одеяло и отнесла в дом. Там я несколько минут осматривала большую комнату. Нишы в стене, с полками из глины, служили для посуды, ниши без полок, где стояли два сундука, на которые ровно складывались курпачи, одеяла и подушки, красиво смотрелись со стороны. На полу, сотканные из тонких камышей и покрашенные чудесным узором, лежали циновки. И всё, никакой мебели, но мебель в этом национальном интерьере и не смотрелась бы, это было очень красиво и красочно. Когда я вышла во двор, Саида уже накрыла на стол, где от лепёшек ещё шёл жар. В пиалки Саида слила верхний слой от надоенного вечернего молока, который собрался густым слоем  и образовался каймак. Зелёный чай в чайнике был накрыт плотным полотенцем, чтобы дольше держался горячим. Саида пригласила меня за стол, тут вернулся и Георгий.
     - Где ты ходишь Георгий? - спросила я.
     - Погулял по селу, ты спала, вот я и решил прогуляться, - ответил он.
     Но я подозревала, что он скорее всего сходил посмотреть дворы живущих близко соседей, наверное наш разговор накануне, его растревожил. Ничего не сказав, я улыбнулась и позвала его к столу. Привычным движением, Саида разломала горячие лепёшки и положила перед нами.
     - Мммм... какой вкус! Я такую вкуснятину никогда не ел! - с удовольствием макая кусок лепёшки в каймак и с аппетитом отправляя в рот, воскликнул Георгий.
     - Конечно не ел, да и где бы ты ел? Такая вкуснятина только у нас и есть, - ответила я ему, затем перевела Саиде его и свои слова.
     - Ешьте, я ещё принесу, - улыбнувшись, сказала она.
     После завтрака, мы с Георгием собрались идти на кладбище, но Саида нас остановила.
     - Что ж Вы по жаре пешком пойдёте? Устанете ведь. Я соседу скажу, у него ишак с арбой есть, он вас отвезёт, - сказала она.
     - Неудобно как-то соседа тревожить, может мы сами сходим? - спросила я.
     - Что тут неудобного? Он же не на своих плечах вас понесёт, - ответила Саида.
     Потом она вышла со двора и минут через двадцать, вернулась.
     - Ну вот, вас сосед Тахир акя ждёт, готов подвезти на кладбище, - сказала она.
     Мы с Георгием вышли на улицу, там стояла запряжённая арба с ишаком. Поздоровавшись с Тахир акя, мы сели по краям арбы и поехали, Саида помахала нам в след рукой и вернулась в дом.