Нодира. 14 глава

    - Стойте! Мы не там копаем, - остановила я Саиду.
     Вновь закрыв глаза, я мысленно представила себе то место, где были зарыты сокровища отца. Открыв глаза, я пошла туда и встала там, где по моему мнению, надо было копать. Я взяла лопату и сама начала отбрасывать землю в сторону. Саида помогала мне кетменём, у неё это ловко получалось, сразу было видно, она это делала и раньше, когда работала на поле. Мне было тяжелее, я правда копала в детском доме, когда мы старшеклассниками сажали деревья, но это было так давно и я была полна сил, теперь же, возраст замедлял мои движения. Георгий не выдержал и отобрал у меня лопату.
     - Дай мне, я сам потихоньку буду копать, - сказал он.
     - Но тебе нельзя, у тебя же сердце... - попыталась я возразить.
     - Не переживай, я здоров и буду делать это максимально осторожно, - ответил он мне.
     Но покапав немного, он начал тяжело дышать и я отобрала у него лопату. Тем временем, Саида кетменём разгребла довольно много земли. Образовалась глубокая яма.
     - Может ты опять ошиблась, Нодира? - нетерпеливо спросил Георгий.
     - Нет, я не ошиблась, это здесь, просто яма было очень глубокой, я же помню, как Бахром бобо говорил, чем глубже будет яма, тем безопаснее будет клад и до него не доберутся советы, - ответила я.
     Георгий пожал плечами и ничего не ответил. Он присел близ виноградника и прислонившись к его стволу молча наблюдал. Мы с Саидой копали примерно час, две женщины это делают намного медленнее , чем молодые мужчины. Но торопиться было некуда, делая передышки и понемногу отдыхая, мы снова брались за дело.
     - Может здесь и нет ничего? - спросила Саида, вытирая длинным рукавом ситцевого платья пот со лба и шеи.
     С этими словами, она сильно копнула яму и кетмень со звуком обо что-то ударился.
     - Есть! Здесь что-то есть! - радостно воскликнула Саида.
     Георгий поднялся с места и посмотрел в яму.
     - Да что-то виднеется, - сказал он.
     Я лопатой подравняла края и нагнувшись над ямой, которая оказалась довольно глубокой, протянула руку, но достать кожаный мешочек, в котором был горшок с драгоценностями и золотом, не смогла. Саида была выше меня ростом, она попросила Георгия отвернуться, ей было неудобно нагибаться перед мужчиной, что он не преминул сделать, когда я перевела ему просьбу Саиды. Женщина нагнулась и чтобы не упасть в яму, попросила меня держать её за подол платья. Она с большим усилием, всё же вытащила заветный мешочек. Узел, которым Бахром бобо завязал мешочек, был не тронут и временем не повреждён. Развязать его тут же, мы не смогли, поэтому решили занести в дом, в комнату Саиды, куда обычно никто не входил. Георгий молча шёл сзади нас, я слышала за своей спиной его тяжёлое дыхание.
     - Ты в порядке, дорогой? - повернувшись к нему, спросила я.
     - Да, в порядке, просто видимо разволновался, сейчас выпью лекарство и всё пройдёт, - ответил он.
     Мешочек, насколько я поняла, весил примерно килограмм восемь-девять. Оглядываясь по сторонам, нет ли кого вокруг, мы быстро вошли в дом, Гульнара была в своей спальне, её и слышно не было.
     - Может девочка спит? - тихо спросила я Саиду.
     - Что значит спит? У нас невестки днём не спят, - так же тихо ответила Саида.
     - Да, понимаю... но сегодня лучше бы спала, - улыбаясь, сказала я.
     Мы занесли мешочек с драгоценностями в комнату Саиды, Георгий остался во дворе, я выбежала назад, чтобы дать ему лекарство и воды, чтобы запить.
     - Ляг, отдохни немного, ты переутомился, - сказала я после того, как он выпил сердечные капли.
     Он послушно лёг.
     - Ну вот, ты нашла наследство отца... что теперь намерена делать? - устало спросил он.
     Я молча посмотрела на него, не совсем соображая, о чём это он говорит.
     - Как что? Я же говорила тебе, хочу построить мечеть и семейный мемориальный комплекс, где, кстати, и я буду лежать после смерти, - ответила я.
     - Тьфу-тьфу, ты что такое говоришь? Дурочка! Живи долго, я ж без тебя и дня не проживу! - сказал Георгий.
     Я нежно обняла его за шею и поцеловала в голову, в густую, поседевшую шевелюру.
     - Ну что ты, родной, это я так... на будущее. И ты живи долго, я тоже без тебя и дня не смогу прожить. Конечно я не собираюсь умирать, но все мы смертны и когда-нибудь будем там, - показывая в небо, ответила я.
     Он хотел меня поцеловать в щёку, но увидев Саиду, которая выходила из своей комнаты, отвернулся.
     - Я спрятала мешочек за сундук, в нише, - тихо, таинственно сказала она.
     - Спасибо Вам, дорогая и простите меня, столько хлопот из-за нас, - улыбаясь, ответила я.
     - Ну что Вы! Какие хлопоты? Мечеть... это же мечта каждого, кто живёт здесь. Да я всё сделаю ради этого! - взволнованно сказала Саида.
     Я обняла её и крепко прижала к себе.
     - Спасибо Вам, спасибо за всё! Мы обязательно сделаем то, что задумали и поможет нам Аллах в этом добром деле! - со слезами воскликнула я.
     Уставшие и голодные мы сели на топчан, где Георгий уже лежал, облокотившись на подушки, Саида позвала невестку.
     - Гульнарахон! Дочка, готовь ужин, мы проголодались! - крикнула она, глядя в окно её спальни.      
     Гульнара выбежала из своей комнаты и стала разжигать очаг и самовар. На столе появились лепёшки и сладости, оставшиеся после свадьбы, расторопная девушка быстро заварила душистый зелёный чай, но Георгий попросил кислое молоко, которое ему тот час принесли. В казане варилась курица, которую мы привезли из Ташкента, бульон получился отменный. К курице в бульон добавили лук, красную морковь, болгарский перец, картошку и зелень, всё со своего огорода. С поля пришёл Батыр, при виде мужа, Гульнара застенчиво улыбнулась и принесла в кувшине воду, бросив на плечо полотенце, чтобы тот умылся. После ужина, как обычно, нам постелили на топчане и уставшие за день, мы уснули.
     Утро приласкало нас тёплым солнцем, Георгий ещё спал, а я, открыв глаза, немного полежала, потом села, оглянувшись вокруг. Двор был чисто подметён, самовар кипел, Гульнара вытирала окна, Саиды не было видно. Спустившись с топчана, я умылась в прохладной воде арыка, который протекал во дворе. Старый тутовник наклонился над топчаном и давал прохладную тень.
     - Как же здесь хорошо!- подумала я.
     И мне пришла в голову мысль.
     - А что если здесь неподалёку купить дом и дожить свою старость, вместе с любимым человеком и уже ставшими такими родными мне близкими людьми, Саидой и её семьёй, - подумала я и от этой мысли мне почему-то стало так легко.
     - Вставай, дорогой, - гладя густые волосы мужа, сказала я, наклонившись над ним.      
     Георгий открыл глаза и посмотрев на меня, улыбнулся.
     - Доброе утро моя, хорошая! - сказал он.
     - Доброе утро, дорогой... надеюсь оно и правда будет добрым, - ответила я.
     - Оно будет добрым, поверь. Я ведь придумал, как нам реализовать твоё наследство, - таинственно произнёс он.
     Я с недоумением посмотрела на него.
     - Правда? И как же? - тихо спросила я.
     - Мне надо сначала поесть, на голодный желудок я не соображаю, - засмеялся Георгий.
     - Тогда спускайся с топчана и иди умойся, вон в арыке чистая и прохладная вода, даже пить можно, - ответила я.
     - Ассалом аляйкум! - поздоровалась Гульнара, подойдя к нам.
     - Ва аляйкум ассалом! - ответила я.
     - Салям аляйкум, - научившись отвечать на приветствие на узбекском языке, сказал Георгий.
     С его грузинским акцентом, это приветствие звучало потешно, но я не подавала виду, что он неправильно выговаривает слова. Гульнара только улыбнулась и стала собирать нашу постель. Она сложила её прямо здесь же, на топчане, в уголке, чтобы вечером опять не выносить из дома. Ровно сложив курпачи, она накрыла их сверху покрывалом и спустившись с топчана, принесла хантахту. Постелив на неё скатерть, девушка принесла лепёшки, каймак, порезала сыр и колбасу, а ещё вынесла сливочное масло, которое делала сама Саида.
     - Ассалому аляйкум, дорогие гости! - сказала Саида, войдя во двор с улицы.
     Мы ответили на её приветствие.
     - Я ходила открыть воду к арыку, сосед воду направил к себе в огород, но он уже полил за ночь, вот я и вернула воду на место, - сказала Саида, положив кетмень в воду, чтобы древко взбухло и крепче держалось за основу кетменя.
     То-то у неё в руках кетмень был, когда она зашла во двор. Помыв руки в арыке, Саида села с нами завтракать.
     - Послушайте, Саида, отправьте Гульнару в гости к матери, мы должны сегодня остаться одни. Предстоит серьёзный разговор, - попросил Георгий.
     Опешив от его слов, я укоризненно посмотрела на него.
     - Что ты такое говоришь, Георгий? Разве так можно? - сказала я.
     Саида непонимающе посмотрела на меня, ведь русский она не очень понимала.
     - Саида, дорогая, нам надо обсудить важное дело, если это возможно, может быть Гульнара сходит в гости к своей маме? Пусть только сначала позавтракает, - с мольбой попросила я.
     - О, она только рада будет, но не спросив разрешения своего мужа, она не может уйти, простите. Вам надо было вчера мне сказать, я бы у сына её отпросила. Теперь только завтра, если сын позволит, - улыбнувшись, ответила Саида.
     Пришла Гульнара и села с нами за хантахту, она быстро и молча поела, поблагодарила за еду и ушла в дом, так и не поднимая головы. Ей едва позволили сидеть за столом, рядом с чужим мужчиной, только потому, что Саида сказала, что мы дальние родственники.
     - Аха, грузин и родственник... - подумала я, но обычаи своего народа я очень уважала.
     - Хорошо, завтра значит завтра. Просто мы Вас стесняем своим присутствием, дорогая, - сказала я.
     - Что Вы такое говорите, уважаемая? Вы никак не можете нас стеснять! Вы единственная дочь такого уважаемого человека, как Нурали ота. Да Вы мне, как сестра! - искренне ответила Саида.
     Я пододвинулась к ней и обняла её за плечи.
     - Да благословит Ваш дом Всевышний, дорогая! Вы мне тоже, как родная сестра, а Батыр, как сын, теперь  вот и Гульнара  моя дочка. Спасибо Вам большое за всё, что Вы для нас делаете! - ответила я с чувством признательности к этой женщине и её семье.
     Саида обняла меня в ответ и так тепло у меня на душе стало, будто я обрела новую семью, а это так и было. Георгий смотрел на нас и ничего не понимал.
     - Может объясните мне, что у вас происходит? Может я тоже бы с вами обнялся, - улыбаясь, шутя сказал он.
     Сев на место, я перевела наш разговор мужу и сказала, что сегодня мы просто отдыхаем.
     - Все дела завтра, а ты можешь сходить на речку. А хочешь, вместе пойдём? Я хоть пройдусь и посмотрю на красоты наших мест. Хотя в детстве мы часто купались в этой речке, у нас во дворе хауз был, это пруд такой, так мы чаще в нём купались, на женской половине и мама тоже... - с грустью и тоской сказала я.
     Взяв с собой банку холодного кислого молока и пару лепёшек, мы отправились с Георгием на речку, Саида с Гульнарой остались дома.
     Как описать простоту и красоту своего родного края? Тополя и тутовник росли возле арыков, вдали виднелись поля, вдоль дороги за арыком, выстроились глиняные дома, всё казалось таким близким и дорогим. Дорога была пыльная, я сняла свою обувь и пошла босиком, уже нагревшись от солнца, пыль приятно грела ноги. Мы шли вдоль глиняных дувалов домов и на нас с любопытством смотрели местные жители, вечно занятые своими будничными делами. Да, мы отличались от них и внешностью, и внутренним миром, но доброта и простодушие этих людей, располагала и проходя мимо них, мы отвечали на их приветствие. Как полагалось, проявляя уважение, со старшими здоровались, независимо от того, знали мы их или нет. Так, медленно шагая, мы дошли до речки.
     Несмотря на ещё ранний час, было всего десять часов утра, было уже жарковато. Местная ребятня плескалась в воде, течение было не очень быстрое, ребята ныряли в речку, плыли несколько метров, потом возвращались по берегу и опять прыгали в воду, шумно крича и плескаясь. Георгий тоже разделся и спустился в воду.
     - Может тоже искупаешься? Вода просто классная! - крикнул он мне, стоя в воде.
     - Неудобно как-то... - ответила я.
     - Давай, что неудобного? - не унимался Георгий.
     Вода манила своей прохладой, так хотелось хоть разок окунуться.
     - Эх, была не была, искупнусь разок, мужиков ведь нет, - ответила я мужу и прямо в платье спустилась в воду.
     - Какое блаженство! - сказала я, разомлев от окутывающей меня холодной воды.
     Мальчишки глазели на меня и улыбались, их мамы и сёстры, точно так не поступают. Прохладная вода нежно окутывала моё разгорячённое от солнца тело. Выходить из воды не хотелось.
     - И как ты теперь в мокром платье пойдешь до дома? - смеясь, спросил Георгий.
     - Очень просто, оно высохнет, пока мы дойдём, - ответила я ему.
     Мы с ним вышли на берег, он сев на траву и смакуя, стал пить кислое молоко, откусывая лепёшку. Я сидела рядом и так спокойно было у меня на душе.
     - Ты утром сказал, что нашёл решение, как реализовать драгоценности? Ну-ка, выкладывай. Здесь никого нет и нам никто не помешает, - сказала я Георгию.
     - Там, в Магадане, со мной сидел один парень, ну тогда он был молодым парнем, еврей. Его арестовали за организованный митинг, уж не знаю, что он там говорил, но статья была довольно тяжёлая, его обвинили в измене Родине. Так вот, мы с ним вроде как подружились и он сказал, что тоже из Ленинграда. Отец его ростовщик, он скупает старинные изделия, ну... картины, мебель и драгоценности. У него ещё брат был, помогал отцу в его делах, звали этого парня, не поверишь, как нашего бывшего вождя, Иосиф, представляешь? Ему даже имя не помогло, может даже наоборот, говорили, что он позорит имя вождя. Парень этот заболел лихорадкой и умер, но перед смертью попросил меня поехать к его отцу и через некоторое врем рассказать обо всём, что с ним случилось. А ведь он был предан партии, но оценили его рвение неправильно.
     После того, как меня  отпустили, я нашёл адрес отца Иосифа и виделся и с отцом, и с братом бедного парня. Рассказал, что их сын и брат был честным и верным партии гражданином, на что отец Иосифа, никогда не забуду его полный ненависти взгляд, мне ответил:
     - Они погубили моего мальчика! Ваша эта революция и партия, погубила не только страну, но и многих невинных людей, среди которых были видные деятели искусства и литературы, а сколько сгинуло выдающихся физиков, химиков, исследователей и просто невинных людей. Кто смог, ушёл за границу, там их достижения оценили, уж поверьте, молодой человек. Уверен и Вы невинно пострадали. На совести этих душегубов, жизни многих людей, гореть им в аду! Бедный мой мальчик,- говорил отец Иосифа и без стеснения плакал.
     Не знаю, жив ли он, но сын его точно жив. И адрес я знаю, так что можно попробовать показать драгоценности им. Что скажешь, Нодира? - вдруг закончив рассказывать, спросил Георгий.
     Я задумалась, потом пожала плечами.
     - А у нас есть другой выход? - ответила я.
     - Ну да, другого выхода и нет... - озадаченно почёсывая свои густые, мокрые волосы, сказал Георгий.
     - Завтра Гульнара уйдёт в родительский дом и мы сможем спокойно посмотреть драгоценности и отобрать для продажи несколько изделий. Всё сразу везти нельзя, - сказала я.
     Георгий согласился.
     - Да, ты права, дорогая, это слишком опасно, - ответил он.
     Ещё раз искупавшись, мы пошли обратно, выбирая дорогу без пыли, там, где росла трава. По дороге я поделилась с мужем своими мечтами.
     - Знаешь, милый, я вот подумала... может купим небольшой дом и поселимся здесь? Ну что нам ютиться в трёхкомнатной квартире с детьми? У них свои дети, скоро они сами будут едва там помещаться. А летом они будут к нам приезжать, отдыхать и купаться, что скажешь? - спросила я мужа.
     Он многозначительно на меня посмотрел и немного помолчав ответил:
     - Неплохая мысль, Нодира. Вот только, как вашу жару переносить? А так, я не против, свой дом, об этом можно только мечтать.
     - Ладно, время подумать у нас ещё есть. Давай сначала наше дело уладим, - сказала я.
     Мы с Георгием пришли как раз к обеду, Гульнара приготовила плов и салат к нему, опять-таки, помидоры, лук и огурцы со своего огорода. Хотя до лета эти овощи росли под плёнкой, в парнике, но вкус был тот же. Гульнара подошла ближе ко мне и я увидела её красивое личико. Чернобровая красавица, с длинной косой, доходящей до её тонкой талии. Высокая, стройная, они с Батыром были очень красивой парой.
     - Дай Аллах им счастья, - тихо прошептала я.
     Плотно пообедав, мы зашли в дом, даже под тутовником, который своей тенью накрывал почти весь топчан, во дворе было жарко. Саида постелила курпачи и я сказала Георгию, чтобы он лёг и отдохнул. Он выпил свои лекарства и послушно лёг. Мы оставили его отдыхать, а сами вышли, чтобы не мешать. В комнате Саиды было прохладно, это от глиняных стен построенного дома, пахса называется. Такие дома - обычные постройки в узбекских кишлаках, дают зимой тепло, а летом прохладу. Знали всё-таки наши предки, что для них хорошо. Саида и мне постелила курпачу и положила подушку, сказав, чтобы я тоже отдохнула.
     - Да я не устала, Саида, может помочь чем по дому? - скорее из вежливости, спросила я, зная, что она мне откажет.
     - Ну что Вы, Нодира опа! Какая помощь? Отдыхайте, Вы же наши гости. А я пойду, тесто поставлю, пирожки на ужин пожарим, - с этими словами, она вышла из комнаты, оставив меня одну.
     То ли прохлада сказалась, то ли долгая ходьба, то ли купание, но я задремала. И снится мне сон, наш двор, где прошло моё детство и на топчане деревянном, резном, сидят мой отец и мама. Молодые такие, как в детстве, рядом сидят и на меня смотрят, а я уже взрослая, как сейчас. Отец пальцем манит меня к себе, я подхожу, а он молча протягивает мне кинжал, который был среди сокровищ и говорит, только рот его при этом не открывается, а голос слышен.
     - Нодира, дочка, ты единственная, кто остался после нас, все ушли к Аллаху. Ты этот кинжал не продавай, это от моего отца память. Ещё есть среди вещей кольцо и серьги моей матери, ты их сама носи, дочка, они с рубинами, ты увидишь, таких больше нет. И построй мне дом на мазаре, как ты задумала, Всевышний тебе поможет, - говорил он, а мама молча мне улыбалась.
     Проснулась я в слезах, никогда я так ясно не видела своих родителей , только издалека.
     - Я всё исполню, отец, обещаю... - прошептала я.
     Сложив курпачу, я вышла во двор, Саида с невесткой уже жарили пирожки с картошкой, за мной следом вышел и Георгий. Саида предложила нам сесть на топчан, где были постелены курпачи и стояла хантахта, застеленная скатертью. Вечерело, умывшись в арыке, мы сели на топчан. Саида в большом лягане принесла пышущие жаром пирожки, Гульнара заварила чай. Так было тихо и спокойно, только где-то, перекликаясь, пели перепёлки.