Рубеж - 74. Уступка за уступку

73. Дрессер  http://proza.ru/2022/02/26/519

Один из часовых проводил Хопотопаса в его комнату. Она была небольшая, с крохотным оконцем. Единственным предметом обстановки оказалась широкая кровать с альковом. Рядом располагался крошечный закуток для прислуги. Окинув беглым взглядом свое жилище, Хопотопас оставил Григора обустраиваться, а сам отправился осматривать терем.  На лестнице он столкнулся с молодым куном, из числа тех, что были приставлены для услуг к пленному Межамиру, и заодно стерегли каждый его шаг.
 
- Конунг у себя? – спросил проповедник по-кунски.
Получив утвердительный ответ, он сказал:
- У меня к нему дело. Может Межамир меня принять? Я не займу много времени.

Слуга ушел и вскоре вернулся с утвердительным ответом. На самом деле Межамир, все мысли которого были заняты предстоящей встречей с Чернавой, не был сейчас расположен вести беседы с проповедником. Никакого интереса к его учению он не испытывал, да и выполнять чужие прошения не любил (а зачем еще Хопотопасу искать встречи, если не ради какого-то своего дела?). Но, с другой стороны, ему было любопытно перекинуться несколькими словами с человеком, которого многие считали убийцей его дяди, который был схвачен, в буквальном смысле слова, на месте преступления, и сумел благополучно ускользнуть от возмездия.

Он принял Хопотопаса стоя возле зеркала. С ножницами и гребешком в руках, так как решил перед предстоящим свиданием немного подравнять свою бородку и усики.
- Мы уже виделись сегодня, господин, - сказал Хопотопас, отвесив вежливый, но не очень глубокий поклон. – Однако обстоятельства не располагали тогда для приватной беседы. Теперь мне предстоит быть некоторое время твоим соседом, и я решил нанести короткий визит вежливости.

- Что ж, я рад, - отвечал конунг, впрочем, без особенной теплоты в голосе.
- Положение пленника всегда тягостно, даже если тюремщики предоставляют заключенному некоторую свободу, - продолжал проповедник. – Всегда может потребоваться помощь. Я хочу, чтобы ты знал, господин: я рад быть тебе полезным. Так что обращайся ко мне, когда возникнет необходимость.

- Как же я могу доверять тебе, если ты друг Кумбала и Тюпрака?
- Одно другому не мешает, - спокойно произнес Хопотопас. – Хороший политик всегда смотрит дальше сегодняшнего дня. Он заглядывает в будущее. А что мы видим за ближайшим горизонтом? Несмотря на все сегодняшние поражения, Склавия останется могущественным государством. Императору Трума придется вести дела с ее правителями. Когда-нибудь ты займешь место своего отца. Так лучше сблизиться с тобой сейчас, чем потом.

- Боюсь, ты сильно забегаешь вперед, проповедник, - заметил Межамир. – После моего отца власть перейдет к Годамиру. Он молод и крепок. Мой час придет не скоро.
- Так это и хорошо, господин. Значит ты больше будешь нуждаться в нас, а мы в тебе. Ведь хорошо известно, что сын Велемира никогда не был искренним другом императора. Как и твоим тоже, государь.

- Да это так, - не стал спорить Межамир. – Между нами мало общего.
Он вновь вернулся к своему занятию, но больше для вида, так как разговор начал его занимать. Проповедник стоял, скрестив, руки и наблюдал за собеседником. Выражение его лица оставалось бесстрастным.
- Он уже плывет сюда, - выдержав паузу, сказал Хопотопас.
- Кто?
- Твой двоюродный брат. Он в пути.
- И что?

- Он будет стараться выторговать на переговорах с ханом условия мира, если не хорошие, то, на крайний случай, приемлемые. И ты, господин, занимаешь в его планах определенное место.
- Конечно занимаю, - проворчал Межамир, - хотелось бы только знать, какое.
- Об этом несложно догадаться.
- В самом деле? И что же ты об этом знаешь? – Конунг обернулся и посмотрел на своего гостя с любопытством.

- Он будет стараться разрушить кунское единство, - сказал Хопотопас. – Ему выгодно развести Тюпрака и Бахмета. И первым шагом к этому может стать родственный союз. Не удивлюсь, если Годамир попробует сосватать за тебя дочь Кульдюрея.

- Камосу? За меня? – воскликнул Межамир. – Но это нелепость!
- Если ты хорошо подумаешь, господин, то поймешь, что в этой политической комбинации нет ничего нелепого. Напротив, она очень даже целесообразна!
- Какой вздор! Но я не хочу жениться на ней. Я никогда на это не соглашусь.
- Даже если на этом будет настаивать твой отец?

Межамир положил ножницы и стал расхаживать по комнате.
- Что же мне делать? – спросил он.
- Есть один выход. Ведь у тебя есть любимая женщина, господин? Ты можешь заключить с ней брак и объявить своей женой. Тогда Камосе придется довольствоваться ролью второй жены. Скорее всего, Бахмет сочтет такой брак унизительным для своего достоинства.

- Жениться на Чернаве? – рассмеялся конунг. – Час от часу не легче! Признаться, я никогда об этом не думал.
- Но ведь ты можешь развестись с ней, когда пожелаешь. Кто ты, а кто она? Никаких затруднений с этим не возникнет. Ты даже окажешь ей этим благодеяние. Как твоя бывшая жена она сможет претендовать на такое положение, которого ей никогда не достигнуть по своему рождению.

- Бредовые мысли! – отмахнулся Межамир. – Я не собираюсь жениться на своей рабыне. Я могу сделать ее своей наложницей, даже не считаясь с ее желанием.
- Но пока что с этим у тебя не очень ладится.
Межамир промолчал, только бросил в сторону проповедника гневный взгляд.
- Извини, но я был на сегодняшнем пиру и кое-что понял из разговоров. Я знаю, что твоя избранница своенравна и горяча. К тому же существует человек, вытеснивший тебя из ее сердца.

- Чушь, - самоуверенно произнес Межамир. – Никто не может меня вытеснить. Да и этого молодца, скорее всего, нет в живых.
- Ошибаешься, господин, - спокойно произнес Хопотопас, - Гоннар жив. Более того, он находится здесь, в этом городе. Думаю, что Чернаве об этом хорошо известно.
- Гоннар здесь? Откуда ты знаешь?

- Я столкнулся с ним четверть часа назад во дворе терема. Правда он наклеил бороду и переоделся во фрязский камзол. Но я его узнал с первого взгляда.
- Гоннар в тереме?

- Сейчас, я думаю, он уже на фрязском дворе, - уточнил Хопотопас.
— Значит Олбьер спрятал его у себя! Какая наглость, ведь он поклялся, что не будет оказывать помощь беглецам. Я немедленно сообщу Кумбалу! Не пройдет и часа, как этого негодяя вздернут на воротах в назидание остальным.
Межамир схватился за шапку, но Хопотопас его остановил.

- Ты хочешь донести на Гоннара, господин? – спросил он.
- Разумеется! Или, ты думаешь, я буду его покрывать?
- Так ты утолишь свою месть, но потеряешь Чернаву. Ведь она никогда не простит тебе этого поступка.
- Но зато я, наконец, расквитаюсь со своим врагом!

- Ты можешь получить и то и другое! Дай понять Чернаве, что ее возлюбленный находится в полной твоей власти, что только от нее зависит его спасение. Посмотрим тогда, как она заговорит.
- Его спасение… - пробормотал конунг. – Да, я знаю ее, она уступит. Но тогда я должен буду его отпустить!

- Должен, но тем слаще будет твоя месть!  Ему придется бежать из города, уступив свою женщину тебе. Представь, какие муки он испытает, воображая ее в твоих объятиях.
- Какие муки? – прошептал Межамир. – О, я прекрасно знаю, какие это муки. Они страшнее, чем смерть…

…Из-за хлопот вокруг нового дрессера Камоса собралась на прогулку позже, чем обычно. Старград уже погрузился в темноту. Прохладный, насыщенный влагой ветерок старался забраться под одежду и гнал со стороны реки стену липкого белого тумана.
Чернаве не терпелось обсудить визит двух молодых людей, но осторожная Камоса остановила ее.

- Постой, - прошептала она, - мы здесь не одни!
Устремив взгляд в темноту, она громко позвала:
- Эй, кто здесь?
Через мгновения из-за большой печной трубы шагнул мужчина, закутанный в плащ. Он подошел и отвесил небрежный поклон.

- Конунг? – удивилась Камоса. – Что ты здесь делаешь?
- Прогуливаюсь, также, как и вы, - ответил Межамир. – Или эта крыша отдана во владение одним женщинам? По крайней мере, мне никто не запрещал сюда подниматься.
- Скажи лучше, что ты специально поджидал нас.

- А если и так? Я хочу поговорить с Чернавой. Ты об этом знаешь, но не даешь нам встретиться. Из-за твоих козней я и вынужден прибегать ко всяким недостойным уловкам.

- Твоя настойчивость, конунг, просто неприлична, - сердито заметила хаканеса.
- Неприлична? Пусть так! Мне плевать на приличия. Хан отдал эту женщину мне. Он дал торжественную клятву, и он, конечно, не станет от нее отказываться. Если я захочу, то смогу силой увести ее из твоих чертогов.

- Силой? – воскликнула Камоса, - посмотрим, как это у тебя получится.
- Госпожа, - сказала Чернава, выступая вперед. – Конунг хочет всего лишь сказать мне несколько слов. Позволь поговорить с ним.

- Поговори, если хочешь, - сердито отвечала Камоса. – Но я буду здесь поблизости. Зови, коли будет нужда.
Она отошла к парапету и стала смотреть сверху на ночной город. Чернава шагнула за трубу и пристально посмотрела в глаза Межамиру.

- Что ты хотел сказать мне? – спросила она. – Говори, я слушаю.
- Что сказать? -  переспросил он сердито. – Думаю, ты и сама об этом догадалась.
- Если ты хотел услышать слова благодарности за то, что вырвал меня из рук солдатни, - также сердито отозвалась девушка, то изволь: я тебе действительно благодарна. Я бы была еще больше благодарна, если бы ты сделал это бескорыстно, из добрых побуждений или в память о моем отце. Но у тебя в голове совсем другие помыслы. Тебе не удалось заполучить меня по доброй воле, теперь ты меня купил и хочешь пользоваться своими правами.

- Да, - все более распаляясь, отвечал он. – Я спас тебя! А ты – жестокая, неблагодарная и взбалмошная девчонка, даже не пытаешься понять, почему я это сделал. Думаешь, я поступил так из упрямства, из ревности, из желания доказать тебе свою силу? А то, что я просто не мог видеть твои страдания, потому что они разрывали мне сердце, тебе даже в голову не приходит?

Слова конунга удивили Чернаву.
— Это правда, Межамир? – спросила она уже не так сердито. – Ты и вправду мне посочувствовал?

Перемена не ускользнула от внимания молодого человека и пробудила в его сердце надежду. Он схватил Чернаву за руку и быстро заговорил:
- Давай забудем все плохое, что было между нами, Чернава! Ведь мы и вправду были счастливы друг с другом, пока не появился этот проходимец. Я понимаю – ты увлеклась. Я готов простить тебе это увлечение. Но теперь, когда он сгинул со свету, все может быть как прежде.

 Сочувствие к бывшему возлюбленному, которое на миг пробудилось в сердце Чернавы, мгновенно его покинуло.
- Ах вот на что ты надеешься, - гневно произнесла она, вырывая свою руку. – На то, что Гоннар погиб, честно выполняя свой долг, в то время как ты пытаешься здесь выслужиться перед ханом. Но только ты поторопился, дружок, Гоннар жив. Ты очень скоро в этом убедишься. И из вас двоих я всегда выберу его. А теперь прощай – нам больше не о чем говорить.

Она хотела уйти, но услышала за спиной злой смех Межамира и остановилась.
 — Значит он жив, - повторил конунг. – Замечательно, что ты мне об этом сообщила. – Откуда ты об этом знаешь? Он был здесь? Значит, он скрывается в этом городе!
- Не говори глупостей, Межамир, - возразила Чернава и в голосе ее послышалась тревога. – Откуда я могу об этом знать? Я просто чувствую это.

- Просто чувствуешь? Ерунда! Ты знаешь об этом доподлинно. Ты его видела! Ты разговаривала с ним! Может быть, он даже целовал тебя? Признайся! Но в этом городе не так много мест, где могут прятаться беглецы из Тумаша. Я сообщу Кумбалу и мы обыщем их все. А начнем с фрязского двора. Я никогда не верил этим западным мошенникам!

Межамир сделал вид, что хочет уйти, но теперь уже Чернава схватила его за руку.
- Остановись, Межамир, - торопливо заговорила она. – Ну куда ты собрался? Если ты действительно донесешь на Гоннара, я тебя не прощу! Я тебя прокляну, и ты никогда не узнаешь счастья в любви. Ты же знаешь, я могу это сделать.

- Проклинай, - ответил конунг. – Мне все равно. Хуже, чем теперь мне уже не будет. А так я хотя бы утолю свою месть.
Межамир попытался вырвать свою руку.
- Погоди, - повторила Чернава. – Давай заключим сделку. Я вернусь к тебе, если ты позволишь Гоннару скрыться.

- Так значит, я все-таки прав! Он был здесь, он встречался с тобой?
- Какая разница? Он уедет, и ты его больше не увидишь. А я останусь здесь, в твоей власти. Все будет так, как ты хотел.
Межамир надолго задумался.

- И ты не станешь искать с ним встречи? Никогда?
- Я не сделаю ничего против твоей воли.
- Ты обещаешь?
- Клянусь именем Яки-Куло!

- Хорошо, - согласился конунг. – Напиши своему ворангу. Но пусть он поторопится, пока не закрыли ворота! Если задержится хоть на час, его никто не сможет спасти. Даже я!

75. Поспешный отъезд  http://proza.ru/2022/02/26/1589

«Заповедные рубежи»  http://www.proza.ru/2013/07/08/294