Помощь

 
(из серии "Корни Зла")

Ждали с утра. Уже по «настоящему» -  поглядывая на часы, радостно волнуясь, планируя и расписывая конкретные задания, дымя папиросами в курилках, периодически выходя к проходной, чтобы спросить у вахтера:
- Ну как, Семеныч, ничего? 
- Так ить, рано еще! Поезд даже не прибыл. Рано. В лучшем случае, к обеду будуть. Ничего, стокмо лет терпели, час-другой еще переможем. Хорошо бы, к обеду. Что там сегодня?
- Борщ!
- И поджарка!
- На каждом столике живые цветы!
Это добавила Захарова-монтажница. Она же групорг, она же сама и предложила – поставить вазочки с ромашками. Срезать с клумб и в вазочки в столовую.
Ждали. А до этого готовились. А до того, как начали готовиться, просто надеялись.  Не имея точных сроков – помогут, обязательно помогут! Ну не дадут же такому количеству продукции пропасть!  Но вот когда? Может, в этом году, а, может, и через год.
А тем временем плановая и сверхплановая продукция копится.  Уже негде размещать, уже все ею забито: углы цехов, коридоры, чердаки, подвалы, вдоль стен. Внутри и снаружи. Везде с переизбытком. И каждый день новые тонны.
И вдруг, телеграммы! Из совхоза «Красная заря», в дирекцию и еще одну такую же в профком: что выезжаем 20-го Воронежским поездом, двумя общими вагонами, смешанным составом, встречайте.
 Тогда и принялись за подготовку встречи: места спальные, шкафчики в раздевалках, рабочие комбинезоны, обеденные талоны, «запрос» на молокозавод о дополнительном литраже.
Главным вопросом подготовки был вопрос «Где спать? И в каком составе?» То есть, как разнополых людей класть на ночь – совместно или раздельно? Раздельно не получалось никак. Это, если не на улице, а в здании. Например, в актовом зале. Но куда девать кресла? Куда выносить и ставить, если нет пяди свободной? И куда все убирать со сцены? И где тогда проводить собрания?
- Ладно, это потом, непосредственно! – подвел черту парторг. -   А пока пусть каждая бригада предоставит подушки, одеяла и постельное белье. Как минимум, в виде наволочки и простыни. 
- Откуда, товарищ Васюрин?
- Откуда, откуда… Из дома! Завод в свою очередь обеспечит надежными нарами. Доски уже давно закуплены.
Пока колотили нары и складировали в медпункте одеяла и подушки, на завод приезжал представитель округа. Он же предложил на угольной площадке за котельной организовать «походный» лагерь, пообещав двадцатиместные армейские палатки.  Разравнять хорошенечко и лагерь разбить. Проснулся и уже на рабочем месте! Будут палатки, товарищи!
Два общих вагона – это восемь армейских палаток. А если встречать, то четыре автобуса или шесть скамеечных полуторок, не считая личных вещей. Решили: автобус (для слабого пола) и пять грузовиков. Прямо к вокзалу! Если все сразу не поместятся, сделать еще один автобусный рейс. 
Хорошо бы, приехали к обеду. Чтобы после обеда, собрания и инструктажа уже и начать. А то скоро, не протиснешься к станку. И хорошо, чтобы женщин было больше…
Но не вышло, как хотелось, как того требовала рабочая обстановка. Как узнали потом, пропуская военные эшелоны, поезд опоздал на три часа. Отсюда сдвиг первоначально намеченных  мероприятий.
- Едут! – крикнул кто-то, и его донесшийся с улицы счастливый голос тотчас отозвался стократным повторением в цехах. – Едут! Едут! Едут!
Распахнулись ворота, из громкоговорителя грянул весенний марш, и на территорию въехал первый грузовик с гостями-шефами.  За ним, покачиваясь и скрипя рессорами, второй, третий… потом автобус - гуськом к правлению, обогнуть фонтан, уплотниться, заглушить моторы.
Часть уже высыпала встречать. Впереди парторг, комсорг, директор, начальники цехов и Захарова с приветственной речью в тетрадке.
 Остальная часть прилипла к окнам наблюдать – какие? сколько кого? как одеты? много ли молодых? симпатичные ли? Наблюдение оправдано – а вдруг приехало «счастье в личной жизни», которое после оказанной заводу помощи заберет с собой?
С молодыми издалека было непонятно – лица привезенных возраста пока не имели. Имели робость, смущение, свойственную прибывшим на новое место застенчивую улыбчивость.   Одеты все почти одинаково, но не по-городскому. Но видать, по тамошней последней моде – ватники, телогрейки, пиджаки.  На ногах вместо ботинок  сапоги. У баб блестяще-резиновые, у мужиков серо-кирзовые. А мужики фасонные, бородатые мужики!  Сколько лет дашь такому? Не понять.  Но старше, чем есть.
Бабы тоже. То есть, старше, чем может быть. Это из-за платков. Все, как одна в платках. Пестрых, не пестрых, белых. Но тоже в «стиле» - замотаны так, что кроме носов и бровей наружу ничего не торчит.   Какая она там? Непонятно.
Вылезши из транспорта, перекуривали, переминались, не зная, куда деть вещмешки и корзинки.  Их вожаки окружили парторга и директора.
- Сейчас собрание, потом…
По времени получалось ни то, ни сё. То есть, начинать «помогать» уже поздно.  Лучше завтра.
- Потом ужин, затем инструктаж после экскурсии, дальше расселение и, кто пожелает, личные знакомства. Ленинская комната будет открыта до нуля часов.
Собрание проходило в столовой. Начала его Захарова:
- Товарищи! От лица всего коллектива нашего завода…
Продолжил директор:
- Товарищи, от лица дирекции…
Закончил парторг:
-  Товарищи коммунисты и комсомольцы! От лица заводской партийной организации…
Говорили по-разному, но об одном – ответственность, внимательность и четкость. И скорость! Учитывая обстановку и сроки.  Женщины на ручной укладке, мужчины на ручной погрузке. Ничего сложного. Но с предельной осторожностью. Особенно это касается гранат и противопехотных мин.  Гранаты учитываются штучно, мины и снаряды ящиками, патроны (автоматные и пулеметные) весом. То есть, в килограммах и центнерах.
Вечером, уже после ухода начальства, экскурсии (куда носить, как укладывать, чтобы в пути не взорвалось и прочая), раздачи постельного белья, сидели в палатках и знакомились, угощаясь самогоном, пивом, сушеными грушами, салом и «Белочкой».  Самогон, сало, сухофрукты привезли шефы, бутылочное пиво и конфеты «Белочка» организовали заводские. Знакомились не только через чоканье и вопросы. Но и через дружные песни.
На инструментах играли трое. От шефов «дядя Ефим» (балалайка), «дядя Герасим» (гармонь); от заводских токарь Андреев (гитара).  Дядя Ефим бряцал, дядя Герасим наяривал, тетя Маша зычно солировала:
- Мы своих не броса-а-а-а-ем. Не бросаем мы свои-и-и-и-иххх…
В припеве ей подпевали все – слова у песни простые. Хорошую привезли песню шефы.
Потом играл токарь Андреев, и пела Куравлева из ОТК. Исполняли «Мы вместе». Тоже хорошая песня.
В полночь появился начальник охраны и веселье хотел прекратить… Но выпив самогона, затею отменил – куда спешить, если все уже и так на работе?
К утру друг друга знали поименно. А кто-то даже глубже.
В семь утра освежились остатками и отправились грузить «урожай», как пошутил дядя Ефрем. Работали четко, слаженно, быстро, безопасно. Как и договаривались - бабы упаковывают, мужики носят к пакгаузу, на платформы.
Упаковывают патроны (автоматные, пулеметные), гранаты (ручные, ручные кумулятивные, ручные осколочные), снаряды (бронебойные, бронебойно-зажигательные, осколочно-фугасные) мины (ударные, шрапнельные, термические, кумулятивные), торпеды (тоже много разных видов).
Носят ящики или на тележках возят торпеды и бомбы. К пакгаузу на платформы. Без перекуров и передыха. Вплоть до обеда. И снова после. А места все не убывает! По сумме выходило, что грузили то, что в этот день и выпускали.
- Так не пойдет! – сказал парторг. – А мы им еще молоко выписали.
- И обед бесплатный, - добавил комсорг.
- Так ить, крестьянин только запрягает долго. А скачет он быстро. Дюже быстро! – ответил на это дядя Боря (самый над шефами старший). – Не привыкли люди! Имей в виду разницу, товарищ Васюрин. И погодь день-другой. Нету у сельских людей городского еще навыка.
- Но будет?
- Будет. Хотя коров пасти и свеклу дергать, это тебе не взрыватель вкручивать. Погодь.
Так и вышло. Уже через месяц весь «урожай» с территории завода был вывезен по назначению. Ни гильзы на полу не осталось. Ни одной на чердаке мины завалящей – все загружено и убыло по назначению. Кушайте на здоровье!
Прощались всю ночь. Но без ущерба для производительности – на воскресенье прощались, вечером воронежский поезд обратно. Включая кой-что из трофеев (парторг разрешил взять по пять килограмм патронов и пять килограмм отбракованного пороху. А это одно и то же. То есть, порох бракованный или нет. Включая Гармонщикову из ОТК, которую забирал с собой Василий Миронов. Она уже и в резиновых сапогах, и в платке по-модному накрученном, уже как бы стала деревенской. Счастливая.
Провожали, как и встречали – перед дирекцией.
- Ну, спасигосподи! Без вас мы бы пропали, доброго пути… - начал парторг.
- Ну, дорогие товарищи шефы, ждем вас еще. На будущий год. А сейчас… - продолжил директор.
- Коля! Пиши! Буду ждать! – закончила Захарова.
И все засмеялись.
И перекурив, стали грузиться – в автобус и пять скамеечных полуторок. Как выехали из проходной (автобус шел во главе колонны), так  сразу и запели, отчего зычный голос тети Маши утонул в общем горловом звуке:
 - Мы своих не броса-а-а-а-ем. Не бросаем мы свои-и-и-и-иххх…

*Тыркова Елена Павловна    "Помощь пришла", 1975 г.