Холотропный Лангольер

рассказ

Наверное, многим знакома ситуация, когда ищешь некий предмет на рабочем или домашнем письменном столе, а его нет. Нет и всё тут! Но ты точно помнишь вот, вот только что, или в худшем случае вчера, он здесь, на краешке стола лежал. Походишь, походишь, по возмущаешься и вдруг – бац! А он лежит на том самом месте, где ты его видел в последний раз и запомнил, и только что искал. В таких случаях даже самые закостенелые материалисты начинают сомневаться в своём мировосприятии или здравии своего ума. Так и у меня было много раз. Или мозг рассеян и не видит предмет, лежащий прямо перед носом, или… ну, ладно, я не настолько мистик, чтоб верить во всяких духов и домовых. Но всё же….
В тот самый некий день, в редакции еженедельника «Из рук в руки», где я трудился в этот период своей жизни, уже не дизайнером с предстоящим повышением по службе, как это было ещё несколько дней назад, а главным редактором, тоже случилось - не мог найти свой сотовый телефон. И как назло никто не звонит. Перерыл все ящики стола и все кипы бумаг на письменном столе и рядом, на соседнем, где воцарился принтер «А-третьего формата», для вывода свёрстанных полос под предстоящую редактуру выпускающим редактором, а также для вывода плёнки под печать в типографии. Нет его. Я уже начал вспоминать всех, кто заходил ко мне в последний раз и мог его умыкнуть, ненароком, случайно… как ручки шариковые уносят из кабинетов.... Мало ли? Показался своим, та же модель - бумс - и в кармане, и дальше по своим делам бегать по редакции.
- Так дело не пойдёт…, -молвил вслух озадаченно, -мне же срочный звонок надо делать, - глянув время на мониторе рабочего компьютера, возмущённо воскликнул, - а я уже, не пунктуален! Вот же-ж… Пойду по офисам поспрашиваю, может кто прихватил, к своему стыду и моему счастью.
Я направился к двери из кабинета и почти в ту же секунду дверь распахивается - входит Фатима Калабаевна.
- Ага, вовремя я – уже куда-то сбежать хотели.
- Хотел, но не сбежать, а на поиски своего пропавшего сотового. Перерыл всё – а его нет. Вот, думаю: может кто как ручку шариковую умыкнул…
- Ну что вы! Что за тёмные мысли о коллегах! Как можно, сотовый же не ручка?! Ручкой пописали и рефлекторно с собой унесли. В состоянии рабочей прострации. А здесь – телефон, да ещё и устаревшей модели – им же убить можно!
Похохатывает надо мной всегда жизнелюбивая Фатима Калабаевна.
- Точно хорошо искали? Может где сами и оставили? Очаровавшись в отделе рекламы….
- Да, говорю же, всё перерыл!
Начинаю раздражаться на её насмешки и надо мной и моим телефоном.
- К слову, не в модели счастье. Главное, чтоб аппарат надёжен был. И он таким был… до этого исчезновения. Исчезнуть в такой момент! Когда моего звонка ждут… надеюсь.
- Тю! А это что лежит? – Показывает своим пальчиком Фатима, на кипу бумаг на моём столе и… сверху увенчанную сотовым телефоном. – Ну вы меня удивляете. У вас всё в порядке? Или бессонная ночь была и затуманила ваше сознание? О, эти музы, феи…
- Фатима Калабаевна, хватит уже насмешек. Я там всё перерыл и пересмотрел и его не было! Вот, клянусь – не было!
- Если бы это произошло не в офисе, а дома, то я бы сказала…,- Задумчиво протянула Фатима. – а не помню, как там говорится про домовых… но здесь же не дом, какие могут быть домовые?! Офисные духи проказничают? Но весь редакционный этаж после капитального ремонта…. А до стройки здания - степь да степь кругом… Так что делаем выводы…
- Я не верю в домовых! Выдумки суеверных людей!
- А ну-да… я же забыла! Вот растяпа. Верить в чакры и пробуждать кундалини…. Я правильно название сказала? Это не суеверия, а доказанный наукой факт.
- Ну вы сравнили! Домового и чакры с кундалини. Один – мистификация, а другие – методы изменения сознания и свойств тела. Есть эксперименты, доказывающие достоверность этого тысячелетнего знания. Да и вообще, многие открытия были сделаны эмпирическими методами…
- То-то я и смотрю: все просветлённые ходят. Я к вам с предложением…
Я в это время уже названивал абоненту.
- Фатима Калабаевна! Давайте потом поговорим. Я Давлетшину звоню по рекламе в следующий номер.
- Да он же отказался! Категорично, причём. Каких только красоток продажниц к нему не отправляли…
Абонент не отвечал. И я начинал ещё больше раздражаться.
- Он идёт в следующий номер точно, но может быть и в этот, если утвердил макет. Да… ему уже и макет рекламный отправили.
- Да? И как это вам удалось? Я что на его и ваш счёт в заблуждении?
- Издеваетесь? Не смешно уже. Элементарная психология… подстройка называется… О! Азамат Рашидович… да… телефон свой посеял среди бумаг…хаос… аврал, как всегда, перед выпуском очередного номера. Да? Великолепно! Всё – ставим в этот номер! Да, конечно, и в следующий –тоже. Я скажу дизайнеру… Всего доброго!
- Только в два номера?
- Пока да. Понаблюдает, как сработает реклама в нашей газете… Сказал, «посмотрю, как реклама по рукам пойдёт» … шутит, словами играет… и если результат будет, хотя бы близко приемлемым, близко к желаемому, то - договор на полгода. И это при том, что он подписал договор на оказание рекламных услуг с нашими конкурентами. Договор уже у него на столе… так что ждём выхода и смотрим результат.
- А где у нас в этом номере место? Мы же всё заполнили.
- Нет, не всё. – По злорадствовал я, наблюдая за растерянностью моей только что весёлой гостьи. – Есть место.
- Да, где?! У меня всё в журнале расписано – нет! Ни в этом номере нет, ни в следующем! Вы что, кого-то договорились перенести из этого номера?
- Нет, Фатима Калабаевна! Все по местам и ему есть место.
- Я не поленюсь и приду сюда сейчас журналом! Вы думаете у меня дырявая память?
- Да, не кипятитесь вы! Мы его ставим вместо нашей служебки… кажется 32полоса. Она из номера в номер идёт у нас уже больше месяца. Можно ей пару номеров и отдохнуть. А нам – деньги и респект… за нового клиента.
- А Галина Васильевна… в курсе ваших художеств?
- Да. Это её идея. Так что – не забудьте про мои проценты с рекламы.
- Про вас забудешь – всю плешь, как моль, проешь.
- Во как! С молью меня сравнили….
- Да, ладно вам! Не цепляйтесь к словам. Вы же так упрямы… как бульдог…
- Ха-ха! – Расхохотался я. – Быстро вы выкрутились. Это хорошо, что с упрямым быком не сравнили… или ослом. Пойду обрадую нашу директрису.
Выпускаю гостью из кабинета первой и выхожу сам. Фатима Калабаевна идёт рядом по коридору и в том же направлении.
- Что за феминитивы! Она – директор. Так и в индивидуальном договоре сказано. И да, отвечаю на ваш молчаливы вопрос: я иду свами, к ней. Я зашла чтоб самой вам сказать… но раз так, то пусть – она и говорит.
- Не понял? Что за айсберг?
- Расслабьтесь! Вы у нас ценный кадр… да ещё и в новой ипостаси. Так что, никаких айсбергов и никаких титаников.
-Ну, ладно…
Не успел я протянуть руку чтоб постучать в дверь директрисы, как Фатима Калабаевна юрко проскальзывает под рукой и распахивает дверь кабинета.
- У нас для вас хороша новость: Давлетшин идёт в этот и следующий номера.
Я так и остолбенел на пороге - я договариваюсь, а она рапортует. Как замечательно! А Фатима Калабаевна уже присела на диван возле журнального столика и кофе наливает.
- Кому кофе? Надо это дело обмыть!
- А что с оплатой? Когда будет он сказал?
И две пары глаз выжидательно смотрят на меня.
- Фатима Калабаевна, раз уж рапортуете об успехе, то может быть проинформируете Галину Васильевну? Что там по оплате за рекламу? У вас в журнале, наверное, об этом тоже записано.
-О, какой вы занудный! Ну, такая я! Вся вот такая. Как в анекдоте про царя зверей… ну да знаете вы… когда он выбирал самых умных и самых красивых.
Мы с Галиной Васильевной не сговариваясь захохотали, сообразив о каком анекдотичном сюжете речь.
- Фатима! – Галина Васильевна вытирала слёзы смеха в уголках глаз. – Вот за что я люблю тебя! Ты у нас не исправимый оптимист и юморист.
- Галина Васильевна, вы о чём-то хотели со мной поговорить?
Смотрю на директрису всё ещё вытирающую слёзы умиления.
- А ты, что - ему не сказала?
- Я здесь, во обще-то… обо мне и в третьем лице.
- Нет. Я решила предоставить такую возможность вам. – Улыбается Фатима Калабаевна и нарочито шумно отхлёбывает кофе из бокала, стоящего на столике. – Блин, перелив!
Галина Васильевна смотрит на меня.
- Присаживайся. Правды в ногах нет.
- Присаживайся, говорю. Мне что так и разговаривать, задрав голову к потолку? Шея потом будет болеть! Присаживайся. Кофе будешь?
- Нет.
- Что какие-то дела зовут?
- Нет.
Пожал я плечами.
- На сегодня всё намеченное сделано. Даже думал по раньше уйти…
- Вот и прекрасно! Иди домой, а вечером, к девятнадцати часам нас ждут на летней площадке «Кораблика». Рекламодатель сделал нам столик на четырёх человек… бесплатно… Реклама хорошо отбилась, вот и благодарит. Шашлык там замечательный, немного вина… не повредит стресс снять перед предстоящим выпуском номера. Опять, наверное, будем сидеть до утра с номером…
- Не факт. У Фатимы Калабаевны всё в журнале зафиксировано. По своим местам расставлено… статьи все прошли корректуру.
- Ой, не язвите. У меня всегда всё по местам. Это ваши дизайнеры постоянно косячат – то рекламный модуль не туда поставили, то его попросту забыли обновить при изменениях… и так далее из номера в номер.
-Ну, да… или ваш отдел продаж забывает вовремя сообщить об изменениях в рекламе или статью не написали в номер…
- Ладно, ладно – не спорте. До вечера. Посидим возле моря, насладимся хорошим, пред осенним, вечером. Раз дела все сделаны – я вас отпускаю пораньше.
- Окей, тогда я покидаю вас. Мне будет чем занять себя до девятнадцати часов.
Отвесив шутовской поклон, вышел из кабинета Галины Васильевны, закрыл свой и окунулся в шумные улицы города.
 
Иногда дела и занятия поглощают внимание настолько, что теряется чувство времени. Я опаздывал на встречу с коллегами, но заказывать такси не стал, решив, что прогуляться будет не лишним – шёл, петляя по улочкам микрорайонов, в сторону моря, где и располагался «Кораблик». Но моё предположение оказалось неверным – девятнадцать часов на циферблате ещё даже не веяли прохладой, будто пространство и инструмент измерения времени оказались в конфликте - было душно и мне приходилось иногда останавливаться, чтоб порывы спасительного ветерка, вихляющего меж домами, обдували, остужая тело и начинавший вскипать от раздражения мозг. Эти же, вихляющие порывы ветра, иногда поднимали пыль с, иссушённой летним зноем, земли и бросали мне в лицо, на руки или за ворот рубашки. Жалеть о выборе пешкодрального маршрута было уже излишне и мне только и оставалось терпеливо двигаться в избранном направлении, и иногда прохлаждаться в порывах спасительного ветерка, минуту-другую, уворачиваясь при этом от пылевых струй, и вновь устремляться к месту назначения, периодически ослабляя температурные последствия торопливого похода к морю, в надежде что, вырвавшегося из каменного плена городских строений человека, море порадует меня спасительной прохладой. Мечталось о возможности окунуться в морскую волну, наверняка, нагретую за день, но я знал, что это маловероятно – встреча явно что-то несла в своих, пока скрытых от меня теченьях-замыслах моего руководства.

Наконец я вырвался из каменных джунглей города и передо мной распахнулся морской горизонт, море, усыпанное рябью волн с бликами предвечернего солнца, и криками, и шумом, рокотом. Город располагался на скальной возвышенности, а морское побережье, как площадка амфитеатра, внизу и оглашало всё вокруг, и говором, и плеском волн, и музыкой, блуждающей по побережью как морская волна, накатывая и отступая. Обоняние выделило среди смеси запахов моря и города, дух костра и аппетитного шашлыка. Я ускорил свой шаг, быстро спустился вниз по ступеням, перебежал прибрежную дорогу, с редким снующим транспортом, и остановился возле открытой площадки «Кораблика», выискивая взглядом коллег.
Почти в середине открытой площадки, уставленной столиками, увидел машущие мне руки. Сегодня было многолюдно, в говор посетителей вплеталась негромкая музыка, гомон чаек, снующих у побережья и ресторанной площадки. Развлеченья ради, крылатым бестиям подбрасывали еду, что было явной ошибкой – те не только оккупировали пространство вокруг, но прогуливались по каменному ограждению высматривая еду оставленную без присмотра.

Подходя к столику, за которым сидели напротив друг друга Галина Васильевна и Фатима Калабаевна, я услышал обрывок фразы произнесённый последней из упомянутых мною дам:
- Нет жизни без эксперимента, точнее – нет развития её…. Главное – чтоб эксперимент не стал смыслом жизни.
Обе засмеялись, глядя на меня.
- Добрый вечер! Это вы обо мне?
- Ну, что вы, Дима, нет, конечно! Это мы о новом проекте говорили… в ожидании вас с Олей.
Произнося фразу, Фатима Калабаевна, чуть подвинулась и похлопала по сиденью стула рядом.
- Уф, жарко сегодня! А кто такая Оля? – полюбопытствовал я, присаживаясь на указанный мне стул.
- Оля, - вступила в разговор Галина Васильевна, - это новый наш руководитель отдела продаж. Должна будет вскоре подъехать – задерживается по работе…
-Так-так, - смекнул я, - новый руководитель отдела продаж, новый главный редактор… мысль ясна: хотите нас согласовать по работе над новым проектом? Верно, - рассмеялся я, - где это сделать как не за бокалом красного вина и ароматно пахнущим шашлыком?! Может пора уже заказать всё? А то там, у домов города, такой невероятный аромат костра и свеже жаренного мяса, что стая кошек, как зрители, сидят и наслаждаются…
- Да, они уже и здесь есть, Дима, вот, - указала Фатима Калабаевна на столик справа.
Там у столика сидела пушистая пёстрая кошка и внимательно следила, водя головой из стороны в сторону, за каждым движением руки и жующими ртами.
- Да-а, - протянула задумчиво Галина Васильевна, смотря в небо над морем, где несколько небольших сереющих облачков были подсвечены по кромкам желто-оранжевыми оттенками солнца, мерно двигающегося к горизонту, - а жизнь всё-таки прекрасна! Что ни говорите, а она прекрасна!
- Прекрасна, когда пушки не стреляют…
- Дима, вот вам обязательно нужно, что-то такое сказать, нет просто насладится жизнью здесь и сейчас. – Махнула на меня рукой Галина Васильевна. – Да и где они стреляют, это далеко от нас. Так что надо ловить момент и наслаждаться каждым мигом. Как эпикурейцы, например,…
- Между прочим, Дима, говорят в Бразилии есть племя, их самоназвание переводится как - «Прямые», и у них нет в лексике ни прошлого, ни будущего, а только настоящее! Представляете?! Только настоящее.
Фатима Калабаевна протянула свою раскрытую ладонь ко мне, будто это племя было в данный момент у неё в ладони, а не где-то в джунглях Бразилии.
- Как я им не завидую, такая языковая и мыслительная ущербность… как же они богам своим молятся, не имея будущего? Живут как животные - днём настоящим?
- А почему нет? - Фатима Калабаевна, продолжила развивать свою мысль. – Представляете сколько всего мы не замечаем вокруг нас? Событий, людей… постоянно витая то в прошлом, то мечтая о будущем?! А жизнь-то идёт здесь и сейчас.
- Надо уметь охватывать все времена, а не скатываться до животного примитива. Жизнь она как бриллиант – многогранна! И каждая сторона имеет своё свечение, свой оттенок. Не стоит утрировать мир и себя, и спускаться по эволюционной лестнице.
- Когда вы разглядываете свой бриллиант, Дима, вы не смотрите себе под ноги… а там… может быть печалька. И…, - Фатима Калабаевна хотела что-то произнести, но её оборвала на слове наша строгая директриса:
- Фати-и-ма! Всё хватит пустых ваших споров. На работе спорите, здесь спорите. Сколько можно? Станьте хоть на один вечер этим самым бразильским племенем и насладитесь вечером. Посмотрите какое прекрасное небо!
- Вот я о том и говорю, - парировала возмущение Галины Васильевны, моя собеседница, - глядя в небо, как в будущее, вы не смотрите себе под ноги!
- Ну, да… ну, да… видимо потому некоторым людям не к чему забираться наверх эволюционной лестницы или стремянки - они всё равно там ничего нового не увидят, ибо всегда смотрят себе под ноги... а чем выше ступень, тем больше горизонт, тем дальше и больше видно. Ха! И потому особенно смешно, когда смотрящие себе под ноги, говорят о жизни тем, у кого горизонт в разы шире и больше. А всё это потому, что лакеи загнали в подвалы творцов и ливрея стала парадным костюмом… Творец, автор ни может не смотреть в будущее, как в прочем, и в прошлое, и в настоящие… и это опять о многогранности. Все эти луизыхей и зеланды утрируют мир, при чём ни как элемент процесса, а как окончательную форму бытия, как окончательную фазу счастья воплощения. Видимо потому у некоторых Земля плоская и стоит на слонах.
«Продолжая спор, я отстаивал своё право на понимание этого мира и моего места в нём. Тем, кому мил распорядок офиса и на работе, и дома – занимаются бизнесом. Им важен полный контроль над процессом. Я же не терплю распорядок даже в офисе, не то что в быту! И если регламент офисной жизни я могу терпеть, потому что там мне платят деньги, то регламент в быту – нет. Автор должен быть без шор, без ограничений в действиях и потребностях души. Можно устроить одну большую казарму и номерки вместо индивидуальных имён… и что тогда? Человеко-муравейник! Миллионы лет примитивной жизни, посвящённой процессу выживания. А где же кичливая богоподобность? Где стремление к соавторству?  Тигр и крокодил могут сожрать профессора или художника, но сами ни на что, кроме демонстрации клыков и зубов, неспособны! так и те, кто принуждает кого-либо считаться с их желаниями, не являются людьми, а лишь жалким подобием, ибо человека от животного отличает понимание мира, его многогранности, его шарообразной бесконечности, а у некоторых - земля плоская, ибо она очерчена ареалом никчёмного обитания. У мира есть Создатель (Автор). Он создал автономию - животный уровень бытия. Это характерно и для сапиенса ("живу как завещали великие предки"). И лишь немногим дан Путь. И лишь немногие идут им. Но всегда автономные стремятся набить морду и истребить тех, кто выбрал Путь. Серые вороны так же истребляют белых... но - время любой автономии ограничено. А Путь - безграничен. Да покинет эту планету Зло Автономных».
- Дима, споря вы часто противоречите самому себе. Не замечали? Нет? Напрасно.
- Слава, Богу! – Воскликнула Галина Васильевна, завидев девушку, идущую к нашему столу. – Оля, вы вовремя. Эти двое, как два барана при переходе над бурной рекой по бревну, достали меня своими боданиями. Присаживайтесь! Дима, знакомьтесь – Ольга Лызлова, наш новый руководитель отдела продаж. Оля, это – Дмитрий, наш главный редактор. Теперь все в сборе, можно и заказ делать.
Ольга Лызлова, очаровательная русоволосая девушка лет двадцати пяти, присела рядом с директрисой и одарила всех своей улыбкой.
- Очень приятно познакомиться, Дмитрий, наслышана о вас.
- Взаимно. И не верьте, Ольга, всему что говорят. Люди часто приукрашают и искажают виденное, и понятое. Ну, как первые путешественники в Индию, помните, рассказывали, что люди там с собачьими головами?
- Нет, не помню, я тогда ещё не родилась, Дмитрий.
Улыбнувшись, она торжествующе посмотрела на Галину Васильевну.
- А-а-а… ну, да… конечно, я-то уже был в те времена…
«Интересно, - подумалось мне, - что они ей такого про меня наговорили? «Наслышана о вас…». Что я зануда и скандалист? А как без этого на производстве? Добренького съедят и не подавятся, тем более – на тридцать человек женской части коллектива, у нас только четыре мужчины… Это же клубок змей, никогда не знаешь с какой стороны, и кто ужалит. О, горе мне! Надо как-то разведать…».
Галина Васильевна встала из-за стола и ушла к шашлычной возле ресторана «Кораблик».
- Ну, что, Оля, с коллективом своим разобрались? Там сейчас остались только ответственные девочки… остальных мы отсеяли. Вам есть с кем работать…
- Да уж… Фатима Калабаевна, они ответственны… настолько, что даже клиентскую базу ведут спустя рукава, будто всё можно удержать в голове. Теперь понятно почему в день вёрстки вы сидите до утра. С ними надо занятия провести и по продажам, и по психологии.
- Так вам и карты в руки, Оля. Готовьте, учите. Вот… новая метла по-новому метёт, Галина Васильевна. – Фатима Калабаевна обратилась к вернувшейся директрисе.
- Пусть метёт, затем и взяли на работу. Сейчас принесут салат и соки, потом шашлык и вино.

--------------------------------------------------------

Недостающий диалог в Холотропный лангольер

- Так, дамы и господа. Минута серьёзности и внимания. Как на работе. Пока нам несут пиршество, давайте предварим наше совещание. А именно - нам нужно начать выпуск новой тетради «Авторынок» - это предварительное название. Но штат увеличить не можем. Надо чтоб и отдел дизайна и вёрстки напрягся и поработал, и отдел продаж взял на себя дополнительную нагрузку с поиском клиентов в этот проект.
- Галина Васильевна! - Не выдержал я. - Но мы и так уже зашиваемся. Еженедельно в день вёрстки заканчиваем работу только к утру, а в лучшем случае в два ночи. У вас же лежит на столе моя заявка на дополнительную штатную единицу дизайнера! А вы хотите вообще чтоб мы из редакции не вылазили?
- Дима! А вы хотите, чтоб мы стали нерентабельными и нас закрыли? Вам приятно будет потерять рабочее место?
- Нет, Галина Васильевна, неприятно. Но я и не директор чтобы что-то терять. Главред существо подневольное.
- Это вы меня сейчас в чём упрекнули? Я - дирижёр, а вы - музыканты оркестра. У каждого своя ноша и мера ответственности. Я предлагаю составить график чтоб дизайнеры по очереди с менеджером отдела продаж выходили на авторынок и делали снимки продаваемых машин…
- Галина Васильевна, а почему бы менеджеру отдела продаж не фотографировать самостоятельно, не отвлекая дизайнера от вёрстки и работы над рекламными макетами. Нажать на кнопочку фотоаппарата или смартфона несложно же. А так вы, по сути, вырываете из рабочего процесса одну трудовую единицу. И новую, обратите внимание, не даёте, хотя назрела необходимость и имеющийся ресурс начнём сливать в унитаз. Не к столу будет сказано.
Фатима Калабаевна молчала и не вмешивалась в наш спор с директрисой. Явно не ожидая от меня такого сопротивления. В спор, воспользовавшись паузой, вклинивается Ольга.
- Галина Васильевна, Фатима Калабаевна, я согласна с Дмитрием - мои девочки сами смогут делать фотографии. Ничего сложного в этом нет, это же не спортивный репортаж - машина стоит на месте, просто - цветной короб с дверьми и колёсами. Тем более что они, отдел продаж, работают за проценты от рекламы, а дизайнеры - на ставке. Если кто-то из дизайнеров неожиданно уволится будет только хуже.
- Да! Галина Васильевна, так будет лучше, а дизайнеры разобьют новый проект на части и каждый будет отвечать за свои полосы.
- Нет, Фатима Калабаевна, - остановил её я жестом, - нет. Дизайнеры и так уже стонут от нагрузки и всех пилят дома жёны. Я возьму новый проект на себя, а остальные смогут в нём принять только посильное и добровольное участие. Думаю, что четыре, шесть ли, номеров я выдержу, а там надо принимать ещё человека. А если новый проект пойдёт в жизнь, то и двух.

В это время нам принесли салаты и соки.
- Тогда резюмируем: по основным моментам консенсус найден, а по мелким деталям обговорим всё на работе. А сейчас: всем нам приятного аппетита! Помолимся, братья и сёстры. Возблагодарим дарующего.
У всех сидящих за столом случился ступор от такого оборота, и мы переглянулись.
 - Галина Васильевна, что это с вами? Или в секту какую вступили?
- Нет, Фатима, просто радуюсь жизни и благодарю её за подарки - будь то лучик солнца, прекрасный вечер с друзьями и коллегами, или… вкусная еда. Я в предвкушении.
Галина Васильевна сложила руки, как это делают, желая помолиться за столом.
- Спасибо Тебе за вечер ясный, за шум морской волны, спасибо, Мой Прекрасный, мы трепета полны. Друзья со мною рядом, еда вкусна и на столе. Не дай врагов нам с ядом, а только - счастья на заре. Чтоб день начать могли душою светлой и счастливой, и чтоб твои зовущие огни, всегда - над жизни нивой. Аминь.
- Вечер обещает быть интересным. - покачала головой Фатима Калабаевна и приступила к салату. - Всем приятного аппетита, «братья и сёстры», - передразнила она интонацию директрисы.
- М-м… Дима, - Галина Васильевна на минуту прекратила тыкать вилкой салат, - вы же медитацией и йогой занимаетесь. А Оля была на сессии холотропного дыхания в Алматы. Тоже что-то созвучное вашим интересам.
- Да. Сессия холотропного дыхания - это как решение перинатальных проблем человека… надо их продышать, перебороть возникающие спазмы и многие проблемы, обычно сопровождающие вас по жизни, уходят. - Ольга остановилась. - Возможно вам это не совсем интересно, но во время сеанса, проводимого под музыку, бывают интересные эффекты, когда люди себя видят, как бы из прошлых воплощений… и это не всегда в теле человека.
- Да, Оля, спасибо. О экспериментах Станислава Грофа и наслышан и начитан, и даже сам провёл несколько сеансов. Эффектно. Мне понравилось. И сегодня у меня тоже сеанс холотропного дыхания и потому, к слову, вина пить не буду.
- Постойте, Дима, вы что один проводите сеанс? Сеттер же должен быть, помогающий вам преодолеть зажимы, спазмы рук и ног. Одному - это опасно.
- Оля, я решил, что у меня достаточно большой медитативный опыт и я могу позволить себе «практику сам на сам». Единственный недостаток такой практики - невозможность полного расслабления из-за необходимости контроля над состоянием.
- Вечер обещает быть интересным - все идём к Диме на сеанс холотропного дыхания.
- Да. Фатима Калабаевна, после сытного интересного вечера, после сладкого и вкусного вина, нам только и осталось что холотропом позаниматься.
В это время поднесли ароматно пахнущий шашлык и бутылку красного вина. Наш вечер удался. Мы славно пообщались и расстались в благодушном настроении, чтоб вновь встретится на работе и уже не спорить до хрипоты. Субординация.




_________________________________________


Придя домой, первым делом принял душ, смыв с себя всю вечернюю шелуху – и запахи, и споры. Выйдя из ванной комнаты, проследовал на кухню, глотнул тёплой воды с лимоном, заранее налитой в термос и вышел на лоджию. С моего пятого этажа были видны кроны деревьев, растущих за окном и дом, напротив. За стёклами лоджии была ночь и тишина, редкие огни квартир соседнего строения, звёздами в ночи то вспыхивали, то гасли. С каждой минутой их становилось всё меньше и меньше. Я встрепенулся – надо провести холотропную сессию, надо следовать плану пока есть время. Сессия займёт часа два, а может и по более.
Ещё с вечера на полу был расстелен коврик, пол вымыт и мне только и оставалось что включить ноутбук и запустить подготовленный сборник музыки. В акустических колонках зазвучала негромкая, чуть меланхоличная музыка, призванная настроить меня к предстоящему действу. Я лёг спиной на коврик, прикрыл глаза и позволил волнам музыки прокатываться по моему телу, всё глубже и глубже проникая в моё сознание. Вся суета, вся банальность дня покидала меня с каждым новым аккордом, с каждой новой звуковой волной, с каждым неторопливым вдохом. Вдох, задержка, выдох… Вдох, задержка, выдох… Тело расслабилось, и я будто плыл в лодке по неспешным водам неведомой реки. Но вот в тягучие волны звуков стал вплетаться ритм, пока доносимый будто из далека, но всё явственней и ближе. Я участил дыхание. Ритм заполнил всё звуковое пространство и вокруг, и внутри тела. Бой бубна и тамтамов… хэты, томы и снэеры вели чёткий ритм, всё убыстряя и убыстряясь. Моё дыхание стало беспрерывным. В горле пересохло, но я не позволял себе ни на секунду забыть о ритме, о частоте дыхания. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох…. И вот время стало терять своё значение, и я будто перестал существовать, растворившись в ритме учащённого дыхания. Тело, растворённое в пульсе музыки и окутанное дыханием, вибрировало и кружилось. Казалось всё пространство – сплошная карусель с дискотечными огнями. В ритм вновь стали вплетаться волны мелодичных звуков, вытягивая моё сознание из бесконечной карусели. Как по спирали, будто в воронке реки моё тело совершало круги, становясь всё ближе и ближе к эпицентру происходящего.
Я забыл кто я, я забыл где я, я больше не властен ни над собой, ни над телом. Начались спазмы рук – их скручивало всё больше и больше, сухожилия как канаты, натянутые до предела, дрожали. И в моём мозге вспыхивала боль, судороги добрались до ног и мышц спины. В сознании ворохнулась мысль: надо преодолеть, надо работать с телом, надо продышать. Правой рукой я помогал левой руке избавиться от невероятного скручивания, левой – помогал правой. Я брал под контроль тело. Тянул ноги пятками вперёд стремясь согнать накатившую судорожную волну. Надо продышать, надо продышать… Вдыхаемая сила растекалась по телу, наполняя искрящимся теплом корёжимые руки и ноги. Надо продышать… Отпустило. Руки и ноги успокоились, улеглись расслаблено на коврике. Сознание продолжило своё кружение по спирали куда-то к центру вращения, и вниз, в туманную бездну.
Вместе с дудуком я плыл в кружении. Дыхание успокоилось. Была вокруг осень. Осенние листья вращаясь, падали куда-то вниз вместе со мною. Меня кружило как листья вокруг, я был будто один из них. Я падал сквозь ветви деревьев. Коснулся мягко, подушечками лап сухой травы и оглянулся вокруг. Вокруг тьма, вверху, сквозь свисающие надо мной ветви, виднелся полный диск Луны, а где-то впереди проглядывали жёлто-оранжевые всполохи костра. Я точно знал, что это костёр. Моего носа коснулся запах дыма и аромат жаренного мяса. Я бежал, преследуя средь стволов мрачных деревьев петляющую струйку запаха. Повинуясь неведомой силе, я ускорял свой бег - всё быстрее и быстрее. Мой слух ловил говор и песнопения, ритмичные удары бубна. Каждый удар и сопровождавшая его резонансная вибрация будто призывали меня. В этом зове было что-то магическое, подчиняющее волю, требующее полного растворения в происходящем. И я нёсся со всех лап на встречу зову. Я стремился туда, где нечто наполняло мою сущность единением с пространством и миром. Вдруг деревья расступились, и я оказался невдалеке от костра, вкруг которого метались двуногие тени и диск большого бубна. Языки пламени рвались вверх над головами мечущихся теней. Провожая их взглядом, я увидел висящую над лесом большую белую Луну. По звёздному небу плыла облачная дымка, бросая тени на небесное око. Я не мог отвести свой взгляд от изливаемого с неба лунного света. Подняв выше морду, я завыл, требуя отклика от неба надо мной. Луна, как вход в иной мир зазывала меня. Вновь мною овладела пульсация и кружение. В туже секунду, одним прыжком я преодолел пространство, отделявшее меня от костра. К бою бубна примешались дробные постукивания по дереву. Я метался вкруг костра, иногда подчиняясь неведомой силе прыгал сквозь языки пламени. Ритм бубна и постукивания по дереву убыстрялись. В очередной раз пролетая сквозь языки пламени, я почувствовал, как моё тело устремилось вверх. И костёр, и метущиеся тени, и ветви деревьев меркли внизу, в синеве ночи. Диск Луны вспыхнул ярким светом заполняя всё пространство вокруг. Померкли звёзды и лес. Меня качало в желтом свете и влекло волнами неведомой реки куда-то в зачарованную даль. Кружение стихло. Волны реки усмирили своё волнение. Свет погас.

Я лежал и прислушивался к пространству вокруг. До моего сознания докатились знакомые чарующие звуки. Очень знакомые. Да, точно! Это - Jean Michel Jarre - Equinoxe Part 2. Я слушал музыку не открывая глаз, пытаясь осознать только что покинувшие меня видения. Во мне не было сил даже пальцем пошевелить. Я просто отдался текучим фантастическим звукам. Но вот и музыка затихла. Я открыл глаза. За окном висел диск Луны, подозрительно заглядывая в моё окно. Тишина вокруг. Город спит.

Мимо окна мелькнула тень. Я безучастно посмотрел ей вслед. Вдруг эта сумрачная тень метнулась обратно и зависла за окном, всматриваясь в меня. Я чувствовал, как лучи этого непонятного внимания разбирали меня на молекулы. После сессии во мне не было сил не только шевелиться, но и удивляться и потому я просто наблюдал. Вдруг тень прошла через стекло и бетон стены и оказалась по эту сторону лоджии, в метре от моих ног. Сущность не касалась поверхности пола лоджии, она висела над ним, что неудивительно, учитывая стену из стекла и бетона на пути и не ставшую препятствием. Эта сумрачная тень замерла на одном месте, не шевелясь, будто сканируя меня, издавая при этом не то треск, не то шелест высокой интенсивности. Наступил момент решения – треск прекратился и тень ринулась на меня, видимо решив, что после пережитого только что холотропного опыта, я уязвим. Кинувшаяся на меня сущность стала погружаться в мою грудь, как в некий контейнер. Я закричал, но голоса не было, я пытался пошевелиться, но руки и ноги были ещё скованны, обездвижены. Преодолевая ужас от происходящего, собрав волю, мне удалось шевельнуть рукой и плечом. В туже секунду странный пост холотропный чистильщик метнулся сквозь стену лоджии и исчез в ночи.
Мне удалось с трудом подняться и сесть, на том же коврике, где проводил холотропную сессию. Произошедшее было настолько невероятным, настолько сюрреалистичным, что я решил – это было во сне.  Видимо мой мозг ещё проснулся от сеанса… Но было ли это сном? Не слишком ли много детализации предшествовало нападению – я ведь видел, как эта сущность мелькнула за окном, как она вернулась и замела по ту сторону лоджии, как она просочилась сквозь стену из стекла и бетона, как она изучала меня. И лишь затем произошла кульминация, больше похожая на нападение во сне. Мне припомнился фильм по произведению Стивена Кинга «Лангольеры» - стрекочущие пожиратели материи вневременья.  Я тоже в тот момент, вероятно, был вне времени. Чистильщики системы бытия зорко следят за отклонениями, вычищая или память о событии, или сам объект, получивший такой, внесистемный опыт. Этакий антивирус системы, где мы безвольно обитаем.


февраль 2022 - февраль 2023г.г.