Хорошая погода

Сегодня утром была хорошая погода, и Владимир Владимирович машинально подумал, что в такую погоду и умереть можно. Он счастливо втянул морозно-солнечный воздух в нос и ошпарил холодом носоглотку. На улице было как в сказке. Деревья и дома стояли в снежных шубах и шапках, отчего жизнь казалась ещё прекрасней. Жалко было Владимиру Владимировичу негров и африканцев, ведь помрут эти голожопые народы, и ни за что не узнают, что такое русская зима. А тут такая красотища, что умереть – не встать.
- Эх, - вздохнул Владимир Владимирович.
Единственное, что печалило его в этот чудесный день, это исковерканная воронками от миномётных обстрелов земля. Каждый день проклятые бандеровцы пытаются убить, как можно больше мирных граждан, вот и лупят из «Градов», гаубиц и миномётов по, мирно спящим, городам и сёлам. Следы от снарядов и пуль были тут повсеместно, но сегодня хороший день – тихо. Владимир Владимирович даже увидел на лавочке соседа, вот и поковылял к нему в гости.
- Гляжу, ты живой ещё. Дай, думаю, зайду, - улыбаясь, сказал  Владимир Владимирович.
- Живой, - ответил Геннадий Иванович. – Да что толку, что живой, одно мучение. Всю ночь меня язва донимала, что ни вздохнуть, ни пёрнуть. Сам-то как? Помирать ещё не собираешься?
- Собираюсь, - сказал Владимир Владимирович. – Вот, в такой день и помру.
- Зря, - сказал Геннадий Иванович. – В такую погоду замучишься могилу тебе рыть. Земля, как камень. Ты лучше на лето очередь занимай, или на май.
- Ну, ты прям, как отпуска распределяешь, - усмехнулся Владимир Владимирович. – Сам-то, когда надумал?
- В пятницу, - просто ответил Геннадий Иванович.
- Ха! А что ни в четверг?
- В четверг рыбный день, - сказал Геннадий Иванович. – А в пятницу и выпить не грех. Впереди два выходных, так что самое то, когда помирать.
- Погоди, - присел рядом Владимир Владимирович. – Если в пятницу ты окочуришься, то, как минимум в понедельник придётся тебя хоронить. А понедельник, сам знаешь, день тяжёлый.
- Тогда во вторник придётся? – спросил Геннадий Иванович.
- Не иначе. Ну, если конечно санитары прыткие попадутся, тогда можно в ночь на среду скончаться. Утром примут, днём - выпотрошат, в четверг поставят печать, и в пятницу аккурат на кладбище.
- Дельное соображение, - кивнул Геннадий Иванович. – Один хрен ночью не сплю. Будет хоть чем заняться.
- Во-во, - сказал  Владимир Владимирович. – Главное, чтоб санитары шустрые попались, а то ещё не успеют к пятнице, и все выходные людям испортишь.
- Да уж, - согласился Геннадий Иванович. – Придётся опять на лапу кому-то давать. Не в курсе, какой у них нынче прейскурант?
- Да чёрт его знает, - сказал Владимир Владимирович. – Инфляция нынче. Кризис. Это надо по курсу доллара свериться, вдруг биржа опять рухнула и индекс Джонс поднялся. Намедни вот опять бензин подорожал.
- Значит, ни хрена ты не знаешь? – обиделся Геннадий Иванович.
- Да откуда?! – изумился Владимир Владимирович. – Я ж не брокер какой-нибудь, мне эти все жидомасонские впечатления на фиг не нужны.
- Ну, и дурак, - сказал Геннадий Иванович. – На дворе двадцать первый век, а ты всё «Рабыню Изауру» смотришь. Не прогрессивный ты какой-то.
- А сам? – воскликнул Владимир Владимирович. – Даже смерть распланировать правильно не можешь!
- Ну, уж извиняйте! Это вы у нас в отделе бумажками шуршали, - сказал Геннадий Иванович. – Куда уж нам, со свиным рылом!
- Ой, не прибедняйся, Геннадий! Знаю я вас, алхимиков. Всё-то вам мало, всё-то вам вечно не хватает, а посмотришь вот так со стороны, чистые капиталисты. Всё химичите, и химичите, где бы ещё урвать.
- И чего ж я такого нахимичил? – вскипятился Геннадий Иванович.
- А кто в позапрошлом году сетку-рабицу спёр?
- Кто?
- Ты.
- У кого?
- У тепличного комбината.
- Так его ж разбомбили!
- И что? Мародерствовать надо?
- Ты чего несёшь, шляпа с очками? Где я мародёрил? Я что, людей обокрал что ли? Комбинат в куски разнесли, только рабица и осталась! Не пропадать же добру!
- Вот так государство и разворовывается, - ответил Владимир Владимирович. – Сначала шарахнут, а потом растаскивают.
- Кто шарахнет? Кто растаскивает? Я что ли? – покраснел Геннадий Иванович. – Да я сорок лет на шахте проковырялся! У меня одних благодарственных грамот знаешь сколько?!
- Две, - спокойно ответил  Владимир Владимирович. – Я же их тебе и вручал.
- Правильно! Других тебе жалко было, коммунист проклятый!
- А причём тут я? – удивился Владимир Владимирович. – Приказы о награждении не я утверждал. Всё сверху шло.
- Вот именно! Вам квартиры, дачи и гаражи, а нам даже филькину грамоту без согласования утвердить не могли! Это ещё посмотреть надо из-за кого государства разворовались. Правильно вас в Киеве пролюстрировали!
- А эти что? Лучше что ли? – разволновался Владимир Владимирович. – Вон до чего докатились! Эти в тысячу раз хуже! Коммунисты вам вон сколько чего дали, а эти всё отняли, да ещё и обстреливают!
- И что? – сказал Геннадий Иванович. – Разве они не те же самые коммунисты? Разве Кравчук, Кучма, Ющенко и Янукович с Порошенко не были в партии? Все как один из одного и того же теста.
- Это не коммунисты, - ответил Владимир Владимирович. – Это подлецы и мерзавцы, окопавшиеся в наших рядах. Большинство истинных коммунистов выперли из руководства ещё при Хрущёве. А на смену пришли вот эти, волки в овечьих шкурах. Это они начали порочить звание коммуниста и честь партии. И ведь таких подонков специально выискивали по всему Союзу. Горбачёв из Ставрополья, Ельцин из свердловщины, елбасы Назарбаев из аула…
- Да насрать кто кого выискивал, – сказал Геннадий Иванович. – Это говорит лишь о том, что советская система не выдержала натиска от элементарного мелкобуржуазного отребья.
- Не всё так просто, Геннадий, - ответил Владимир Владимирович. – Да, конечно, наша страна рабочих и крестьян справилась с фашизмом, но погибла от обычных человеческих пороков. Какая социальная справедливость в обществе, когда любого из нас всё время терзают алчность, соблазн и даже любовь. Нужно быть действительно сверхчеловеком, чтобы не чувствовать зависти к ближнему своему. Ведь все хотят достатка и чтоб всё, как у людей. Страсть обуревает человеком, люди постоянно стреляются, мстят, делают подлости, и всё из-за своих паскудных и необузданных желаний. Любовь то и дело сталкивается с ненавистью, сила с беспомощностью, наглость с простодушием, хамство с честью, отчего принципы одних всё время воюют с принципами других. Это как вечная борьба религий, где мусульманин прёт на иноверца, христианство на еврейство, а жиды на всё остальное человечество. Чего в этом мире не возьми, всё разбивается о противоречия. То, что справедливым кажется одним, для других может статься бесчеловечностью. Как Гитлер и евреи, как  конкистадор и индейцы, как США и весь мир. И как в этой банке пауков построить коммунизм, чтоб каждому по потребностям? Ведь душа человеческая требует не только чистого, светлого и высокого, но и грязного, низкого и безобразного. От того капитализм и живуч, что в нём всё это совмещается. Выживает только сильнейшая, подлейшая и самая бессовестная система жизнеустройства. К социализму можно прийти лишь через самоотречение, жертвенность самим собой ради остальных, и через любовь к ближнему. Иначе любая стройка коммунизма обречена на провал. Именно этим объясняются все победы Ленина и Сталина над тиранией эксплуататоров. Умением воспитать, а затем и взрастить в советском человеке идеи самопожертвования и взаимовыручки ради всеобщего блага.
- Ого, - присвистнул Геннадий Иванович. – Так этому Христос учил.
- А он и был первым настоящим коммунистом, - сказал Владимир Владимирович.
- Тогда что же есть всеобщее благо, если все хотят друг другу глотки перегрызть за свои различные потребности?
- В доступности этих самых различных потребностей, - просто ответил Владимир Владимирович.
Геннадий Иванович уставился на Владимира Владимировича и соображал. Что-то тут было уж слишком закручено. Как это? Не понятно.
- А если это низкие и грязные потребности? – спросил он.
- Тогда это не всеобщее благо, - ответил Владимир Владимирович. – Огромное число людей всё-таки не являются по натуре своей педерастами и извращенцами. Им достаточно обычного человеческого счастья. Дом, семья, хорошая и любимая работа, здоровые детишки и доступность любых товаров и услуг. Всеобщее благо, это где каждый своим праведным трудом сможет честно заработать всё, что захочет. Квартиру, дачу, машину, и даже уважение. Бесплатные медицина и образование только подтолкнут к появлению на свет множество творцов и созидателей, гениев и специалистов, которые и будут создавать всеобщее благо.
- А может, будет много лоботрясов? – улыбнулся Геннадий Иванович. – Всё-таки в СССР было полно тунеядцев и лентяев.
- Дело в воспитании и мотивации людей. Всем нужна цель в жизни, и если она будет, и есть возможность её достичь, люди будут добиваться своего. Конечно, будут и тунеядцы, и педерасты, как же без них, но и их можно привлекать к общественно-полезному труду. Тут уже всё будет зависеть от способностей. Главное, чтобы дворник был уважаем не хуже профессора в таком обществе, чтоб у них были равные права и возможности в удовлетворении своих нужд и потребностей, а не разграничение по уровню и статусу.
- Уравниловка что ли?
- Ну почему сразу уравниловка? – сказал Владимир Владимирович. – Разве нельзя людей поощрять премиями, наградами или машинами за заслуги? Ведь этим можно стимулировать их старания и поступки. Надо только дать им стараться зарабатывать и добиваться успехов. Я думаю, что такие механизмы есть, всё будет зависеть от способностей и трудолюбия человека. Пусть ты не гений, но ты можешь быть профессионалом в своей области, и ничем от этого быть не хуже учёных. И за этот труд должны быть почётные звания и вознаграждения. Главное, чтобы людьми двигало стремление добиться успеха, не через блат и связи, а через собственный труд и старание. Ведь это легко устроить, было бы только на то желание и охота.
- М-да, - сказал Геннадий Иванович. – Свежо предание, да верится с трудом. Нам от пороков всё равно не уйти. Слаб человек, ой как слаб, Вовка. Не выйдет из него Супермена.
- Выйдет, и Сталин это доказал, - ответил Владимир Владимирович. – С каким рвением и энтузиазмом наш народ строил СССР! А с какой отвагой воевал за свою советскую Родину, лишь бы вновь не стать рабами у мирового капитала! Ведь были же люди, да ещё какие!
Но тут упал снаряд и разнёс всё к чёртовой матери. В воронке уже не было понятно, где что лежит, только очки Владимира Владимировича остались не тронутыми. Хорошая была погода, чтобы умереть.