Слова на ветер

ВАЛЕРИЙ   ГРАН













СЛОВА   НА   ВЕТЕР




























Белгород-2012



           Гран  В.В.
           Слова на ветер… Рассказы, стихи, миниатюры, повести








Валерий Гран - автор восьми сборников стихов (в которые вошли поэмы, отрывки из повестей в стихах и поэм, стихотворения, драма в стихах, эклоги) а также  семи сборников рассказов, куда вошли и повести, и части из романа, и миниатюры, и драматургическое: комедия, трагедия, драма.
Периодически публиковался - и публикуется - в газетах. Из серьёзных литературно-художественных изданий публиковался в журнале «Брега Тавриды».
Шесть первых сборников рассказов и стихов Валерия Грана были полтора года представляемы в Интернете через московскую электронную библиотеку.
Серьёзно занимается литературой с 2003 года.
          В представляемый сборник   «Слова  на ветер» вошло продолжение одноимённой повести, ранее публикуемой под названием «Литературное Бежевогорье», рассказы о двух сельских стариках, о которых автор   литературно упоминает   уже четвёртый сборник его прозы (правда, сейчас в форме их рассуждений, разговоров, совсем малохудожественно), а также стихи, - большинство из написанного Валерием Граном  где-то с апреля 2011 года по февраль 2012 года. Это в прозе. А  стихи (немного совсем их) - и  с 2010 года некоторые. На взгляд автора, представляемый  им сборник в целом  худший из написанных и изданных им   ранее. Но как полагает Валерий  Гран, пока есть возможность хоть очень  небольшими тиражами издаваться, - раз ещё  как-то  тлеет в душе страсть к творчеству, - что ж, было бы неправильно всё в полное исчезновение. Так что…










Гран  В.В., 2012г.




Посвящаю моей жене
Карповой Надежде

СЛОВА НА ВЕТЕР

(Повесть, продолжение. Предыдущие части под названием «Литературное Бежевогорье» в сборниках «Писать не по лжи…», «Повести. Стихи», «Довесок»)

Третья часть.  Вторая глава.

Несколько суток подряд  Валентин Анатольевич  Бран, периодически просыпаясь ночами, направлялся в сарай посмотреть за белой козой, которая по некоторым несомненным  признакам должна была вот-вот окозлиться, но почему-то вымя у неё, как положено, сильно не набухало, и это  вводило его в замешательство. Однако этой ночью, когда он лишь первый раз зашёл в сарай понаблюдать за козой и собирался уже уходить, то та вдруг протестующее заблеяла, тужась и вздувая и без того набухший живот, а потом и вообще прилегла набок. – «Ну, кажется, началось…» - облегчённо проговорил Валентин Анатольевич, видя, как у вновь поднявшейся с сена козы сзади пополз наружу серый слизистый комочек. Валентин Анатольевич резко засуетился, побежал за чистыми тряпками; а вернувшись в сарай, принялся обтирать валяющегося рядом с козой с рыжей шерстью козлёночка. Подхватил его на руки, укутывая в материи, и понёс в дом, чтобы тот там согрелся, тут же принимаясь варить отвар из укропа и сахара, чтобы дать козе немного выпить для помощи в выходе последа.  И снова побежал в сарай; а там коза окозлилась уже другим козлёночком - белым по шерсти, как и она сама.  – «Вот и молодчина,- похвалил козу Валентин Анатольевич, поглаживая по шерсти, и не мешая облизывать козлёночка. - Чем больше скотинки, тем богаче хозяйство…»  А потом подхватил и этого козлёночка и, обтирая материей от слизи, тоже понёс в дом обогреваться. Попоил козу приготовленным и остуженным отваром. Когда у неё отделился послед, то закопал его в землю. После попытался подоить козу, но молозива оказалось совсем мало, и вымя у неё было не особо набухшим, - это несколько насторожило Валентина Анатольевича. Дома он через соску из бутылочки покормил родившихся козляток. Молозиво быстро закончилось, а те всё тыкались мордочками в соску, требуя ещё. – «Что ж мне с вами делать?» - вслух задумался  Валентин Анатольевич. Открыл холодильник - молока там не оказалось. Поэтому он подсохших и непрочно стоящих на ножках козляток принёс обратно в сарай, к козе. Они, неумело ещё, сбиваясь и путаясь, тыкались мордочками в её соски, всё же по чуть-чуть высасывая молозиво. А Валентин Анатольевич стоял рядом и недоумевал: да что ж такое? Окозлилась… Всегда при этом много молока, по пять раз на дню доишь, - а тут?!  Предположил: может быть, потому, что в отрубе козе в последние недели подмешивал картофельные очистки? Но не должно бы, ведь и раньше они с женой также козе в корм, и было нормально… Но положение оказывалось действительно непонятным: коза окозлилась пора и самим попить молока после двухмесячного запуска козы, а получается - хватило бы козлят прочно на ноги поставить…   - «Может, эти твари колдуют?! - выругался он в своих пакостливых и ненавистных к тому, что он коз держит соседей; и сразу оборвал себя: - Ты чего, Бран, тоже в  сельскую галиматью… Какое колдовство? Пусть колдуют заколдуются - лишь бы гадости какой животным не подсыпали… Хотя козы - деликатные животные… Неприхотливы и едят почти всё растительное, в отличие от коровы, но плохое, травлёное - в отличие от той - есть не будет..» Но молока-то у козы почему-то почти не было?     Он провозился с козой до утра. Через три часа после козления вдоволь её напоил, положил ей в кормушку ещё сена, сухих дубовых и кленовых веников, сказав: - «Ешь вдоволь, заслужила…» Забрал от козы козляток, принёс их снова в дом, уложил в деревянный ящик у своей кровати, подстелив на дно его сено, и лишь после того сам завлился спать. А в часов десять утра в его калитку затарабанили. Из газовой службы проверка, или по электричеству? - подумал  Валентин Бран. И чего надо? Да ну их… Постучат и уйдут… Деньги платим исправно… Но стук в калитку не прекращался. А чтоб вас! Вот так, возможно, и действуют жулики, подумал он. Стучат, стучат - никто не открывает, - значит, хозяев дома нету. И полезли. Если попадутся и  кто-то есть в доме: извините, газ вот отключали, залезли и вам вентиль перекрыть, - мало ли что… А нету - и пошли шерудить… - «Жулики по прикрытием государственных служб, Газпрома… По совместительству, так сказать, как и менты многие, с основной занятостью действуют… А чтоб вас!..» - выругался Валентин Бран, осторожно выглядывая в окошко и намереваясь проследить, что ж будет дальше. Но увидел стоящего у калитки, переминаясь нетерпеливо с ноги на ногу, молодого шекинского поэта Изюброва, действующего поэтически под псевдонимом Шекин, который обратно затарабанил по калитке и заорал: - «Валентин Анатольевич! Валентин Анатольевич!?»  - «А чтоб вас!... Поспать не дают… Вам хорошо, городским, отработаете - и отдыхаете? А тут - хозяйство…» - и он поплёлся открывать. – «Я чего… - заговорил Шекин, усаживаясь на кухне у стола, сняв курточку и выставляя перед собой бутылку вина. - Дорогое. Вчера одному бизнесмену геодезиосъёмку участка делали - подарил…Сегодня отдыхаю… Подумал: дай проведаю вас… Вот и «Литературку» купил, - он приподнялся, достал из курточки  газету, развернул её, и тянул, пока Валентин Бран наливал воду в чайник и ставил его кипятить на плиту. - Там статейка Адыгеева есть. О художнике каком-то… Поверхностная, примитивная, добродушная, никого не задевающая, не рассуждающая, - оговаривался он. - Я тоже могу такие писать… А его в «Литературке», а меня даже здесь не публикуют…»
- «Рано тебе ещё в «Литературку», - засмеялся  Валентин  Бран, -  Потусуешься ещё среди писарчуков лет пять, спиртным пропитаешься на их сходках, знакомств нужных назаводишь, членом союза писарчуков станешь, пару неугодных творческому коллективу товарищей по писарчуковству поможешь всем скопом съесть - вот тогда и в публикации тебе дорога открыта…»
- «Я понимаю, я согласен, и возраст мой на третий десяток не совсем лавно, и всё ещё впереди. Но само качество написания, прорыв в тему, освещение её рассудительное и знающее должно у всех этих членов и известных, пусть и на нашем провинциальном  уровне, значительно превосходить мои?! Как у вас, Валентин Анатольевич… - оговорился уважительно Шекин. - Читаю ваше, и вижу: далеко не дорос по уровню осознания, проникновения… А этих известных у нас читаешь, и думаешь: а почему бы не мои стихи тысячными тиражами за государственный счёт? Чем у меня хуже?! А если что, где - так мне же не пятьдесят, не сорок, не тридцать даже лет… Всё впереди…!»
- «Понимаешь, за государственный счёт - это болтовня. Как и бесплатная медицина, образование, огромные в общем субсидии и льготы детным, огромнейшее количество государственных бюджетных служащих… Государство просто бомбит всех, чтобы выделять кому-то.. Не спрашивая, конечно, согласия… Не знаю, - серьёзно заговорил Валентин Бран. - Если бы даже мне и предложили вдруг… за счёт госбюджета, я бы наверное отказался… Не лестно я в последнее время, хоть и не изменяя моей субъективной искренности и правде, о российском народе, и вообще пишу… Так что честнее единичными тиражами, но за свой счёт. - Он посмотрел на бутылку вина, выставленную Шекиным на стол; отдвинул её несколько в сторону, поясняя: - Я же говорил тебе: не пью. - И продолжал несколько назидательно: - Ты, конечно, извини, не ради поучать из возраста, но вряд ли что-то в литературе твоей серьёзное впереди, если не прекратишь даже дорогое вино, понемногу, иногда. У действительно ответственного творческого человека должно быть трезвое осознание и со знание! Без наркотиков, без спиртного, без другой какой гадости… - патетически выговаривал он. - Прямо в глаза жизни! Той её части, в которой тебя судьба определила… Не для того, того, того, - неопределённо перечислял он. - Но чтобы осознавать как можно правдивее, видеть, и в слове своём это… - он разливал по кружкам свежезаваренный чай, доставая из тумбочки у печки печенье, выкладывая его на тарелку: - Угощайся, не стесняйся… - и снова продолжал перечислять: - Не для того-то, того-то, а ради ответственности видения. Ибо какая ответственность у хмельного сознания… Ну да, да, - оговаривался он, видя, что Шекин хочет возразить и понимая как. - Согласен. Многие действительно талантливые, реализовавшиеся в общероссийские признания употребляли, и очень даже значительно… Более того, российскому творческому человеку к лицу быть пьяным; и выгодно. Трезвому литератору, лишь по той причине, что не пьёт, трудна дорога в публикации: пьяницы продвигают пьяниц, и ими всё повязано. Хотя всё, разумеется, в творчестве сложнее; и иногда действительно, остаканиться, забыться… И Есенин ведь далеко не великий поэт, хотя самобытен талантом. Но и он ведь стал основательно запорашивать мозги алкоголем, когда основное написал… А если бы-до… Не было бы, уверен, ни «письма матери…», и вообще. Вот и думай, пока молодой, если втемяшилось тебе жизнь с поэзией, с литературой.,. бок о бок, как говорится, - и он продолжал, немного помолчав: - Но я по сравнению с тобой – в возрасте, и больше лет, чем ты прожил на свете, был вообще жёстко оторван от возможности заниматься литературным, которое всегда настолько требовало выхода: руку бы когда-то дал отрубить, если бы про сто дали возможность писать… и без всяких публикаций! Вот такое! - и видя удивление в глазах Шекина, он подтвердил: - К подтверждению ли некой одержимости, к подтверждению ли избранности,если это не выспренная болтовня поэтствующих, - но было, было… Сейчас уже возраст, и четвертак лет, вырванных из творчества, - не знаю, куда продолжение и составляющее его…Но если призыв не гаснет - гореть до конца, пока возможность! - патетически подытоживал он откровение.- И как отзовётся… Если отзовётся, - и продолжал о спиртном:- Но не пью я категорически не потому, что вредно вроде бы и для литературы… Думаю, если в меру, так и не вредно. Просто организм такой. Когда-то в юности усиленно занимался спортом, хоть выше  «мастера» в звании не пошёл. И в армии.. Люди почему пьют? - не зная, как доступней объяснить, спрашивал Валентин Бран, и сам же отвечал: - Потому что в радость опьянение, расслабляет, дерзости придаёт… Мне же почему-то всегда… и в молодости, когда после службы в армии уже… спиртное: выпил и выпил, и никакого, как говорится кайфа, а неудобства даже какие-то физические и в сознании, до сада с вопросом: зачем? И не пью… Природа, видимо, такая, отношение, а не то что здоровье-де берегу. Чего уже беречь? Хотя здоровье надо беречь…» - заключил он своё продолжительное со вздохом. – «Да я чего, - подхватил после некоторого молчания Шекин, наливая себе в кружку ещё чая и сообщая: - Шумит Шекино! Газеты  «Красное Зарево» - я пробовал - не купить!.. Очереди!.. Жители подписываются на полгода вперёд…»  - «И что такое вдруг? - с усмешкой протянул Валентин Бран. -  Голимо сучья газетёнка. Инормация, сообщения о благих мероприятиях местных властей, и о святом народе святого Бежевогорья… Серьёзных проблем, да и вообще жизни простого маленького человека не касается…»   
- «Да, да, да, - без оговорок согласился Шекин, - но… - и он, широко улыбаясь, принялся рассказывать: - Вы же знаете, там в редакции  член союза писателей и союза журналистов, литературную страничку в «Красном Зареве»... как её? - «По воде…» называется…Стасов. Да. Алексей Викторович… И что учебучил?! - и он принялся с прихихикиваниями посвящать  Валентина Брана в происшедшее, что на того не произвело никакого впечатления; он только сказал: ерундой занимаются, помешались на этих евреях, их в области осталось - раз, два, и обчёлся, - а всё беды от  них? На что Шекин согласливо кивал головой, но со смехом и восторженно повторял:  - Он не только про евреев - про всех… Город шумит! Всё Бежевогорье скоро зашумит! Да что Бежевогорье -  вся Россия!»
«Этот Стасов, - вздохнул Валентин Бран.- Я к нему, и к Адыгееву - с неприязнью. Не поимаю. Нехорошо как-то, хоть никто никому не обязан…- И он начал издалека: - Я когда-то, когда по монастырям жизнь заставляла, в «Оптиной» дежурил, паломников принимал. И вот однажды,  паломников тогда не было, осторожно постукивают мне в окошко вагона. А глубокая осень, холодный дождь. Открываю дверь - два паренька у ступенек. Промокли, кашляют, дрожат, просятся: пусти до утра, пожалуйста, некуда идти. Ну, я пустил, печку посильней накочегарил. Чай был,   хлеб, рыба с ужина, ещё что-то. Накормил их, обогрел. А у одного тетрадь. Исписана вся, сушит всё её. Что там у тебя, что так бережёшь, больше одежды? - спрашиваю. А то: да, говорит, стихи, мол, пишу, с собой захватил, самое дорогое. И тут они мне рассказывают, что с зоны, с малолетки, на днях сбежали, что разыскивают их. И действительно, днём менты приходили, интересовались. Я, мол, к ним по-человечески, и они мне тоже, откровенно. Мало ли чего… В рухлядной я, недавно до того, хорошие зимние ботинки выписал, рубашки, брюки, курточку. И другое было. Резиновые сапоги - утеплённые - нашёл. Берите, говорю, пацаны, - что могу. Дорогу показал им, чтоб посёлок обогнуть. И говорю: уходите с утра, меня тоже проверяют, да и паломники могут экскурсией наехать, - что могу. В купе, что потеплее, разместил их. Отдохнули они немного. Бужу их к часам пяти утра; давайте, говорю, уходите, а то и на службу скоро. Стали они собираться, благодарят. Вижу, не плохие пацаны, не наглые, не наглые, не отмороженные. А тот, что с тетрадкой, что стихи пишет, в целофан её обмотал, прячет под рубашку на груди. И как захлестнуло меня. Думаю: тоже стихи пишет, тоже поэт, как и я. И тоже судьба не из благоприятных, - неужели не поддержу более - менее, не подмогу?! Можно ведь, если изловчиться. Ещё неделю, короче, они у меня скрывались, оклемались полностью, погода восстановилась более-менее. Денег я им немного раздобыл. Как было не помочь тоже поэту? Хотя стихи – смотрел - слабые… Но устремлённость зато какая! - и он оговаривался: - Впрочем, российский человек есть российский, пишет он или не пишет… И при продолжительном общении негативы нередко… Как где-то читал: есть у русских поэтов обычай, - став в круг, оплёвывать друг друга, - произнёс он меткие строки какого-то поэта, снова оговариваясь: - Есть и у меня подобное стихотворное наблюдение… Неохота рыться в заброшенных не дописанных черновиках, но примерно такое, - и Валентин Бран принялся читать сбивчиво по памяти: -
…Улыбаются, встретившись, пьянством слепя
Общение, спрятавши  жало.
Но в общей ночлежке всегда на себя
Тянут одно  одеяло
Из ритма, и рифмы, и слова, и фраз,
Что время на миг подарило.
И даже когда  сойдутся в анфас,
Готовы дать профилям в рыло.
Такие  поэты. И тля вглубь ольхи
Ползёт чаще через кору.
На каждом прививкой застыли плевки
Собратьев его по перу.
Но всё же когда вдруг окутает ночь
Кого-то из них, нависнув горою,
То бросятся многие тут же помочь,
Пожертвовав чем-то порою,
Поэту такому же, как и они,
Известному или не очень…-

Валентин Бран прервал себя, поясняя: - Примерно такое. Но главный смысл: при всей порой вражде, непонимании, плевках, когда что-то с кем серьёзно, - бросятся помочь, жертвуя порою, - он тяжело вздохнул, покряхтел, гмыкнул пренебрежительно. - А эти двое, как официальным признаным писарчукам - как пальцем пошевелить… Встретился, короче, я с большой подлостью человеческой, пакостливостью, действующей безнаказано лет тридцать, и рассказ написал  «Любительница детей». Ни властей не задевающий, ни кого-то при положении - так, о жизни, правдиво и хлёстко. Хоть через творчество противостоять негодяйству. Но и Стасов заюлил непонятно… Сходи, говорит, к Адыгееву, он - жид; опубликует. Но и Адыгеев… Собратья по перу?! Официальные писарчуки… - Валентин  Бран налил себе и Шекину ещё чая, повторив: - Ничего, конечно, они мне не обязаны… Но чтобы так, и пальцем не пошевелить, очень хороший и  лаконичный рассказ не опубликовать?! Не знаю… Сучья пресса! - и он посоветовал наставительно Шекину: - Так и ты не думай, что пойдёшь со своими стихами, а тебя там с распростёртыми объятиями ждут… Как бы пакости не начали творить похлеще иных пакостливых соседей…»  - «Вы правы, Валентин Анатольевич, правы! - воодушевлённо подхватил Шекин. - И чем талантливее человек пишет, тем больше ему пакостят.     Посредственностей сейчас в России среди писательствующих - легион, и они своих продвигают… И всей сворой набрасываются кусать, если видят, что кто-то явно превосходит их по таланту. - Шекин помолчал, перевёл дыхание, и снова понёсся высказываниями галопом: - Этот же Стасов, кстати, в своей литстраничке «По воде…» только раз меня опубликовал?! А себя - в каждом выпуске этого «По воде...»; половина страницы - обязательно ему?! Разве правильно?! - негодовал Шекин, высказывая накопившееся. - Член союза писарчуков, союза журжуликов, три десятилетия в официальной литературе, - и тоже повыше его сучьей газетёнки «Красное Зарево» не публикуют почти нигде… Недавно снова свой рассказ напечатал, «Сынок», про мальчишку-пакостника из села. Ни жизненной правды, ни художественной. Примитивно. Напечатал длинное стихотворение председателя писательской организации Бежевогорья… Одни прилагательные по строкам, что само по себе уже примитивно. Разве Мучанову негде больше публиковаться? Лишь бы один одному жопы подлизывать:я тебя опубликовал,ну и ты мне подсоби… А моё только одно стихотворение?!  Самое худшее из всех, что я отдавал… - не унимался Шекин, переходя к следующей претензии: - Я вон сборник за свои деньги опубликовал, сто экземпляров. На второй – ещё стихов собрал. Но если бы прибавить их к первому сборнику - пообъёмней будет. Пошёл я по официальным писарчукам. Говорю: помогите и мне издаться за губернаторский счёт, вернее - за счёт госбюджета, как и они, тысячным тиражом, с хорошей толстой обложкой. Не им же одним? Я же тоже пишу. Как пошли они в отговорки: и молодой я ещё, и, и… Зачем им, официальным халявщикам, ещё один халявный рот…»     - «Ладно, ладно, - принялся успокаивать его Валентин Бран. – Ты  ещё действительно молод, и у тебя ещё всё действительно впереди. Главное - от спиртного подальше. Хотя ты в общем прав, конечно: если на Бежевогорье существует и такая халявная филармония, что за счёт областного бюджета издаются проза и  стихи местных авторов, так почему это должно распостраняться только на членов местного союза писарчуков и на тех, кого они порекомендуют?..»   - «Да хоть бы издавали что за счёт госбюджета что достойное, действительно относящееся к литературе, или действительно проблеммы жизни глубоко копающее, - вновь негодующе подхватил Шекин, - а то… - он вытащил из кармана курточки ещё газеты, местные. - Вот, вы только послушайте, Валентин Анатольевич, послушайте! - и Шекин, прихихикивая, принялся выборочно читать из известных и уважаемых местных стихоизлагателей:-   
Пролетело лето, пробежало лето
По траве шелковой босиком,
По земле горячей, по судьбе незрячей,
По чьему-то сердцу прямиком…       
И дальше в таком же духе. А вот ещё один… - и Шекин вновь зачитал, прихихикивая:-
У времени особая работа:
Сравнять все рвы, что вырыла пехота,
Зелёной нитью шрамы залечить,
И память, как священный дар вручить…
Дней человечьих списки все сложить.
Вновь вдохновлять, любить, творить и жить…
Дальше сил нету читать, - вздыхал Шекин.- А вот и самого Мучанова, главаря местных писарчуков, самое лчшее, как понимаю, так как брал в библиотеке его сборники, читал некоторое его…- и он принялся зачитывать строфу из главного поэта Бежевогорья: -
Поэты фронтового поколения,
Спасавшие страну от покорения,
Писавшие не строки мимолётные,
А огненные строчки  пулемётные,-
Себя пред вашим голосом уверенным
Я чувствую солдатом необстрелянным.
А перед вашей нежностью и кротостью
Стою я с восхищением и робостью…
- и Шекин вдруг замолчал, выговаривая с явной досадой: - Вот так и выбился, видимо, в литературное начальство, полизав стихотворно задницы поэтам фронтового поколения?!  На вас мы всегда держим равнение, - вычитал он ещё одну строку из стихотворения Мучанова: -Ладно, посредственно, так хоть бы было искренне. А то ж - одни слова. Вот в этом они действительно поднаторели - врать о жизни. Звонкоголосая - или пафосноголосая - падаль! Метко их всех Бродский! И знаете, Валентин Анатольевич, я что о Бродском думаю, - затянул рассудительно Шекин. - И снова вы правы. Не власть коммунистическая его к публикациям в Союзе не допускала, а сборище официальных писарчуков! Вот главные изничтожители таланта! По их вине Бродского и осудили за тунеядство. И если бы не уехал он на Запад, то затравили бы здесь,не дали реализоваться, и никто бы и не знал,что был… И не на властях больше, а на писарчуках официальных вина, которые крутятся при них и выкручивают,и указывают,кого из пишущих покусать, а кого и съесть…»   
- «Это ясно, - произнёс Валентин Бран, которому начинало надоедать молодое и упорное негодование Шекина… - Просто сейчас иные времена, и никуда особо не уедешь. Никто уже русскоязчных авторов за рубежами России не ждёт. Россия перестала быть закрытой, интерес к ней пропал. А за двадцатилетие свободного передвижения по миру россиян мир успел выработать конкретное отношение к российскому человеку, к русскому, и вообще восточно славянскому. И в подавляющем большинстве оно - оправданно негативное. Так что выход тебе один, молодой друг: в России самому и продвигать себя, пока молод, пока задора полно. Сходи ещё к местным официальным писарчукам. Коньяка хорошего, вина купи. Закуски дорогой. И пообходительней, не требуя: у меня, мол, не хуже, чем у вас стихи, - а меня не публикуете… Глядишь, и сдвинешься в публикации…» - посоветовал шутливо и улыбаясь. 
Но Шекин на это отреагировал резко: - «Не с вином и с коньяком, а с х… стоячим к ним, чтобы прочистить их сучьи задницы, - вот с чем надо идти!..».   
- «Ну это уж лишнее… Грубость и хамство не на пользу поэту, - попытался остудить негодование молодого поэта Валентин Бран, вспоминая: - За разговором о писарчуках я и о более важном позабыл: - У меня же сегодня белая коза двух козляток родила. Надо попоить её, покормить, посмотреть за самочувствием. И ты посмотришь на маленьких, как просил когда-то, какие они…Забавные и приятные, пока не подрастут да осваиваться не начнут…» - и Бран с Шекиным, оставив на столе нетронутой бутылку с вином, пошли в сарай  поглядеть на козу.

3апреля 2011.г.

Стихи

***

Оставляя  себя на потом,
Можно войти и в игольное ушко,
А не то что в закрытый   дом,
Из какого ружейная   мушка
Обязательно  смотрит на дверь, -
Чтобы меньше для пули потерь;

Каждый шорох и скрип в каком
Не смущают голодной походки.
Хоть не пахнет парным молоком,
И в бутылке остатки  водки
Не превысят  собой граммов пять, -
Чтоб удалось её  распознать.

Только кот на холодной печи
Настороженно смотрит в бродягу.
То ли хочет мяукнуть: молчи!
То ли, взвизгнув, по красному флагу
Пробежаться в гнилой потолок, -
Чтоб сменить наслоенье эпох

На доске, на бревне  и на глине,
Обвалившейся  всюду местами,
Образуя  прощелины   и  не
Позволяя ни мыслям, ни гамме
Нот весенних туда проскочить, -
Чтоб могла это сделать дичь…

9 марта 2010 г.

***

В эту  зиму  выпало
Столько снега,
Что хватит на март весне.
Не остаётся   выбора
Перебежкам  смеха
В захудалом самом сне.

Спрыгнув с заданного круга,
Раскрутившего юлу
То туда, а то сюда,
Мысль проскальзывает туго
По извилинам. К столу
Кот крадётся. Как слюда,

Льда сосульки возле окон
С крыши свесились сарая
На приподнятый  порог.
В проводы врываясь током,
Вольты, меж собой играя,
Лампу синюю у ног

Зажигают, чтоб светила
Дальше вечера, у края
Трёх разбросанных лучей.
Но одно только светило
Все координаты  рая
Помнит, не признав ничьей

Кость, которую кидала
в наступающую  тьму   
Вечность, как бы повторив
Крик  орла и вой шакала,
Обращённые к тому,
Что ушло  на  перерыв…

10 марта 2010г.

***

В  слове «ночь» не найдёшь дня
Даже днём, когда в овраге
Среди снега  остаток пня,
Словно пепел на белой бумаге
(если взять и уменьшить вид
стороной обратной в бинокли), -
Так к пространству вокруг привит,
Что глаза на ветру промокли.
Но сушить их не станет взгляд,
Побежав по пригорку выше -
Над дорогой, над елью, над
Тёмным дымом на серой крыше.

11 марта 2010 г.

***

Март второй  половины.
Снега ещё  полно.
Небо в окраске синей.
Топятся в доме камины.
Ночью мороз на окно
Обильно наносит иней.

На верёвке остатки белья
Покомканы - как не нужна
Ему мягкотелое луж.
Столько развелось жулья,
Что даже природа возмущена,
И против решивших сорвать куш

На потеплении мировом
наслала и эту  зиму,
Какую не знали лет сто.
Соплю на носу рукавом
Смахнувши, спешит к магазину
Дед в старом потёртом пальто.

Водку купил,  и  ноги
Следов расторопной меткой
Печатают ход  назад.
Но присел, сойдя с дороги.
Местной сучьей газеткой
После протёр свой зад.

Обратно  надел брюки,
Ремнём затянув живот
(надёжней, когда потуже).
Со школы его  внуки
Идут, растопыривши рот;
Орут, чтобы было хуже

От крика вокруг старикам,
Которым целебней покоя
Лекарства, наверное, нет.
И только вдали облакам
Понятно немного такое.
Но им ближе солнечный свет.

17 марта 2010 г.

***

1.На пыльном  столе  записка.
Писал её  тот, кто умер.
По времени мчащийся «буммер»,
Пронзив тучный вес  обелиска,
Заглох совсем, кажется, близко.

Хотя и навечно.  То  место
Сыскать не сумеет, как  прыщик
На теле, влюблённый иль сыщик.
И небо щекочущий пик Эвереста 
Всего лишь высокая точка протеста

Дней этих, которых улов осязаем,
К тем дням, для которых минута
Как шарик воздушный  надута,
И лопнуть готова.  Пусть заем
Тождественен больше понятью «спасаем».

2.В записке  всего  четыре  слова: -
«Жить тяжело… Умирать неохота…»
Если выбросить из самолёта пилота,
То не факт, что на лугу  корова
В нём признает  Штирлица или Отто

Скорцени. На цвет и  вкус
Каждый выбор свободы волен.
Небесной тяжести колоколен
Никогда не сочувствует  груз,
Павший на плечи, когда болен

Мир, а то даже  и  дождь,
Принесший победы калек из Ванкувера.
Усы на фотографии   фюррера
И те, что имел наш второй вождь,
Идентичными были для  Гувера.

3.Человеку  многое дано  отменить,
Ежели «неохота». Пистолет, нож, жердь
Могут вызвать, разумеется, смерть.
Но она неотменима. И потому нить
Ариадны путеводна,покуда твердь

Стопой попираема, а не спиной,
Боком, коленями, головой, носом.
В конце концов: достаётся  осам
Ковчег, что  выстроил  Ной,
Безмолвно мучась вопросом:

Не напрасно  ли  его   дело?
Так ли  понял он горние риски?
Стихотворно возле старой записки
Возню продолжать, когда надоело
Такое, - ненужные  глупые писки…

23 марта 2010 г.

***

Возгласы прячутся в воротники  междометий.
Измерить вражду уже   могут весы.
Снова слышны от пакостливых соседей
гоготы, крики, на которые псы
со дворов отзываются дружным лаем,
словно хочут сказать: не  понимаем

вас, двуногие  хитрые  твари!
Закройте с вставными зубами рты!
Простыни на проволоке, как товары,
Развешены, и с пространством на «ты»
Готовы общаться, если бы Пасха с плеч
Бросила им возможность в речь

Вклиниться, чудом расширив понятье «вещь»,
А в перекличке: стол, ложка, стул…
Пожар иногда  бывает  зловещ,
Да ещё если ветер  его  раздул
Дальше не то чтобы просто креста,
А длинной веры, за какой  пустота

Шелестит, как страницами, множество лет.
И взбегаешь на них, память генную муча.
Но  там  тоже  почти ничего  нет.
Разве: эхо - от слова, от пения - туча,
Вдруг дождём  оросившая лес,
И вопросом: воскрес - не  воскрес?...

4 апреля 2010 г.

Грубое…

Люди  не просто живут, общаясь полами,
обращаясь к священнику  или  ламе,
имена   позабыв, но успев  обуться, -
а между  собой постоянно я…тся
в  Бирме, России, Англии, Чили.
Если б не это, то чаще б мочили
один одного, громыхали бы войны.
Но мы в оновном  были б спокойны
при этом, как будто играли бы в кегли.

Для полчищ двуногих наличие е…ли
и жизи самой главный  синоним,
пусть их окружают Рим или Слоним.
И если не дружен с простым этим делом,
то будто мертвец на свете ты белом.
Вали в ловли рыбные или  монахи,
чтоб реже там слышались «охи» и «ахи».
Беги, позабыв  даже как-то обуться,
вопя очумело: «я…утся?!  я…утся?!»

6 апреля 2010г.

Апрельское

1.Человеку обычно  в  апреле
становится проще. И акварели
напитаны солнечным светом.
Жена моя с кистью в руках,
затерявшись в былых веках
улыбается, думая тоже об этом
и глядя в воду по протокам.
Что тут говорить… И строкам
слово даётся.  Где там

2.оно? Всё имеет  начало
и завершение, хоть и причала
они не важнее по смыслу.
Для каждой серьёзной задачи
не тягость немного  удачи,
как крючки - коромыслу.
В ту же реку не войти дважды,
но вздыхать кой о чём не однажды
можно, вспомнив  про  Вислу,

3.или Байкал, или море  у  Ялты,
в которое прыгали утром прибалты,
визжа языком  ломано-русским,
приехав из Вильнюса, Таллина, Риги.
Складывать пальцы удобнее в фиги,
но грубость в кругу узком
не очень уместна, хоть в «Круге первом»
Солженицина   трудным нервам
легче в хвосты к трясогузкам

4. укрыться, покуда  пророк   Исайя,
в Ветхий завет  ножи вонзая,
вёл разбор  со жрецами  Ваала.
С шампанским  смешав  виски
не взорвёт возглас нервный брызги,
стакан не дотянется до бокала.
И вскочив на пути в  поезд
пассажир частото  ест,
что ему проводица напредлагала.

5.Автомобиль тоже, конечно, не роскошь.
Можно сесть и поехать на Россошь
среди ночи безумной, к примеру.
Если слух не вмещает  протеста
свист тяжёлый, то прежнее место
поменять лучше, и даже веру.
Там, вдали, где прижился  остаток,
вдох любой не окажется сладок,
Но зато продышать  атмосферу

6.можешь так, что все  чёрные дыры
не проникнут в размеры  квартиры,
ни в анфасы зеркал, и ни в профиль.
И тротил, увеличивший  баллы,
разрушает за горкой  подвалы,
где ростки дал осенний  картофель,
у дороги, какую  игриво
в санаторий с названьем «Красиво»
обозначил несущийся  «опель».

7.Дух российский  ещё не потух.
Пушкин - как стихотворный пастух,
оценив, наконец, - передал эстафету,
будто олимпийский  огонь,
прямо к ручке простой на ладонь,
на другую сторону  света,
где застыл также профиль неброский,
обозначенный именем: Бродский,
возмущавший иную   примету,

8.для которой последняя  буква
алфавита - как в овощи брюква;
предпочтение явное  формул.
Вроде как бы смакует детали,
отводя во  вселенские  дали
их, где качество меряет форум.
Но всегда взгляд спокойно, с вершины,
и охватом масштабно - в аршины,
если образов выставлен кворум…

9.Наглость и хамство в новейшие
времена тоже средства первейшие
для достижений, вызывающих шум.
Можно также прибавить  пьянство,
чем по-прежнему дышит пространство
для поддержки и чувств, и дум.
Однако, упав с высоты  креста,
не увидеть уже,  где  черта,
от которой и взгляд  наобум.

10.И движение всё - лишь ползком.
Остаётся: вздыхать ни о ком,
и жалеть: не рождён в  исламе,
к примеру, или там, где Запад
держит светский закон в лапах
жёстких, не позволяющих даме
иногда оторваться  распутно,
если вдруг не на то судно
попадёт, и - привет маме…

11.На накале, вучании песни
иногда может гниль болезни
повлиять, - и где  причина,
и где следствие. Только  чувства
возвести на ступеньки искусства
бред способны. И тем мужчина
послабее всегда  женщин.
Хоть надёжнее   просто трещин
на замке  у двери  личина.

12.Проснувшись в ночи на галдёж,
понимаешь: гудит  молодёжь
от избытка спермы, как от нарыва;
и мрак с темнотой - их лучший приют.
Они нас точно   переживут.
И с того на них взгляд старика криво,
недоверчиво. Ибо, скользя в расход,
что вытягивать в звоны  рот,
если морщины в лице, как олива,

13.растут и множатся. Детства дом
воссоздать мысль способна с трудом.
Каждый раз очертанья тусклей.
Хоть сгорает сухая  трава,
не быстрей, чем на солнце-слова,
что какой-то сказал дуралей
той из давних своих  подруг,
для которой всегда недосуг
посмотреть на цветки вдоль аллей.

14.Но тепла не хватает  весне
средь апреля её.   И  во  сне
под утро порой промелькнёт
то ветка берёзы, то звёздная синь,
то эхо, каким через годы Катынь
смахнула спешащий к земле самолёт
и всю в нём сидящую польскую власть.
Бездонна для случая времени пасть,
если зевая  откроет  рот…

8-11 апреля 2010 г.

С днём рождения!

Цветы  по  одной  линии
застыли в апреле  аллей-
как поздравление  Лилии
в этот   её   юбилей,

за которым означен след
бабушки, мамы, жены.
Пусть опыт - обилие лет;
ну, а с другой стороны,

сердца тревожные стуки
примут легко на лету
юность, по вечной разлуке
бежавшую звонко в мечту,

искавшую глупо идиллии
в идеях седых тополей…
Цветы по одной линии
застыли в апреле аллей-

как поздравление Лилии
в этот  её  юбилей!

19 апреля 2010 г.

***

Вечером, стукаясь  в тьму,
дождик под дома фасадом
вбирает заката алость.
Долго мешать  тюрьму
с детским   садом
коммунизму всё ж не удалось.
Разбежались они не в угоду
и им самим; чаще -  туда,
где  можно  присесть,
прокричав  про  свободу,
присягая  ей  навсегда,
не думая, что там и съесть

могут буквально, кому-то в обед
бросив заметно  мяса
приправой  кровавой в щи.
И даже и логопед
в крике восторженном «асса!»
не различит звуковые свищи.

20 апреля 2010 г.

Стишата

…Малый совсем  улов
из ерша и налима,
вид бычьих голов
на картине-голимо
выглядят  глупо
вечером,  но
выведет  лупа
кадры   кино
до  массы  размера
гор  на кресте, -
где  каждая  эра -
в отметки не те.

…Хоть тигры по клетке
мнутся,  рыча
в ворону  на ветке,
в хромого грача,
и в голос  тайги
(которому эхо
от крика  «беги!»
длиннее   успеха,
зарытого в ночь
побед накануне);
но им не помочь
даже  Арджуне.

5 мая 2010г.

***

Сидеть в полумраке, не выпив чая,
не подумав даже о том,
что, телевизор продолжительно отключая,
большая информация  в дом
не просочится; и что с ней
не было проще и честней.

Сидеть и смотреть  в  потолок,
различая в нём паутины  трещин,
по каким пробегает  поток
всех  бывавших мужчин и женщин
в этом доме, - как память, след
от хозяев, которых  нет.

Сидеть и  стараться понять  смысл
жизни, снова не  понимая.
Наслоенье туманное лет и числ
разве что проясняет цветение мая
перед главной  его  Победой,
по-иному  теперь  пропетой.

Сидеть и ворошить языком во рту
те развалины, что называть зубами
можно лишь, перейдя  черту
меж железных путей на «Баме»,
где давно и вопрос, и  откос
не травою-бурьяном  зарос.

Сидеть на стуле, а не в тюрьме
справедливей. Но, мысли  итожа,
легче лишнее вычесть, оставив в уме
лоскуток, на котором  по коже
ещё крепятся   прочно   усы
для солидности, и для  красы…

7 мая 2010 г.

Первый лета день

1.В первый   лета  день - дожди.
Небо   редко   чисто.
На балконе вдруг: «ходи!»-
выкрик  шахматиста.
Со двора   чуть  впереди-
Доги   или  Листа
мелодичное. Не жди,
милая, туриста,

что уехал в Анкару
суток с пять  тому.
Жук у дерева  кору,
судя по всему,
начал есть уже. «Сотру
в памяти всю тьму» -
думал парень поутру,
бросив на тюрьму


взгляд, в котором не прочесть
скорби ни следа.
А через неделю сесть
вновь пришлось  туда.
Пусть вовек понятью «честь»
не познать  стыда,
даже если цветом в месть
озера  вода.

2.Хоть дожди, но и тепло
в первый лета  день.
Лодку быстро отнесло
по реке  на   тень
от кустов, где  и весло 
не найти сквозь лень.
Только  выглядит светло
белая сирень

на зелёном берегу.
И тоска   полей
Тучи  просит: угу-гу!
Посильней  полей.
Чтоб трава скоро в стогу
запахом милей,
чем цветочки на бегу
городских аллей;

чем задор минвших лет,
чем   призыв  минут
выйти  на туманный  след,
за которым труд
без наград и эполет,
и речей   зануд,
за которым даже бред
в смысл простой обут.

3. И  ступая на  мосты,
думаешь пройти
на район такой - «Кресты»,
видя по пути
только рваные листы,
только средь сети
мальчика, с которым ты
в маленькой горсти

держишь лезвие ножа
(и за остриё).
Пролетают два стрижа
в счастье не твоё.
Шмель задиристый, жужжа,
требует «своё».
Но ползут  оба ужа
в мокрое бельё.

Но когда откроешь дверь,
сердце  по груди
бьётся, будто не теперь
это.   И  вожди
всех главных  потерь
в один голос: погоди,
и себя  измерь
словом  «не  буди…»

1 июня 2010 г.

***

Лес, как  войско   далёкой  Орды,
ели в  тучки вонзив, притаился во мраке.
Тишины бы вдохнуть. Но орущие рты
твари вновь возле окон раскрыли. Собаки

из соседского - тоже -   двора
вместе с ними залаяли и зарычали.
Не сыскать  растерявшее фразы «вчера»
на  рисунке   вечерней  печали,

на  котором и злобы   следы
упираются  в  те же   погосты,
где  кресты с лунным светом слиты,
где к надгробьям спускаются звёзды.

Но когда вдруг захочется  спать
до того, что все  оры-до  фени,
промелькнут по сознанью отец - да и мать,-
как бы став  за  кустами  сирени.

И по сну  быстрым бегом  туда
побегу, чтобы взглядом - во взгляды…
Лишь журчащая  рядом ручьями вода
спросит с тихим укором: куда ты?

Не вернётся, что  было  когда-то,
на исходных  нулей  рубежи
Почвой  глинистой  прочно лопата
забросала  могилы  души.

9 июня 2010 г.

***

В  Крыму сейчас, наверное, жара.
Впрочем, и здесь, на Черноземьи,
солнце лучей горящих   семьи
по местности рассыпало с утра,
холмы заполнив, горки, перелески
и стёкла дома - вплоть до занавески
из тёмного - с узором - полотна,
склонившегося к зарослям  окна.

Лишь старый погреб, как  берлога,
при приближеньи  излучает холод.
С того и дуб вблизи как бы расколот,
и выглядит приморенным  немного,
как мужичок, которого в халатах белых
бандиты по причине несерьёзной
морили год в лечебнице туберкулёзной.

По выходу  строчил он жалобы на них:
мол, лишь простыл, и не был вовсе болен, - 
там заразили… Звоны  колоколен
объединяют  мёртвых  и  живых
в  одном, всех   оглушающем  астрале.
На днях  его опять   прибрали
также бандиты  в белых  халатах,
но   бизнующие  психами  в палатах

средствами пыточными, смысла - ни на зги.
Достал  писульками!...  если рифмой на эпитет,
то вряд ли   он  когда оттуда выйдет.
А ежели - так  так  ему   мозги
замутят, что   не  сможет  буквы,
возможно, отличать от той же  брюквы
или  капусты, что    уже  боками
на  огороде  скрылись  сорняками.
Такие вот в  России   деются  дела
с простым, никак не  защищённым людом.
Молчит закон, власть, пресса, - как под спудом
всё это?!    Очередь   пришла
массе  народа  из  старого  теста
освобождать для молодых и новых место.
А по пути, пока не стёрлись  лица,
возможность дать кому-то ими поживиться.-
и чтобы в  «среднем  классе»  укрепиться…

18 июня 2010 г.

***

Поэзия  закончилась. И прозы не осталось.
Кровь не наносит в голову  удар
порывом  творческим. И всякая  усталость
не временна, и в сущности, ты  стар,
хоть и года  количеством  щёк  впалость
не очень громоздят.   Но блеянье  отар

на  ферме, прямо за кривым  откосом,
в жару  июньскую заглядывая  лета,
вдруг  вдох  напоят  пряным сенокосом,
оставив  также    без  ответа
всё   то, что  скрылось  за  вопросом
ведущего их  к пастбищу   поэта….

24  июня 2010 г.

Эклога     (июльская)

1.Напечатал  вновь   июль
в лето  свои   ноты.
В  трескотне вокруг-от пуль
что-то, от   пехоты,
что направила  шаги
через  поле  к речке,
возле  бабушки  Яги,
возле  её   печки,
где печётся белый гриб
вместе с мухомором,
повторяя: вот и влип
в Библии и к Торам…

2.Сказки сказками, а пни
продолжают   дело,
по которому лишь пни -
и труха  на  тело
полетела  до тебя
прямо от   соседа,
сплетней злобной ослепя
на столе   обеда
кружку красного вина
и краюху  хлеба.
Грубый выбух колуна
не  погасит   небо,

3.когда дед рубить дрова
начинает в  баню.
Нежной пьяностью слова
Клаву или  Аню
опрокинут прямо в стог,
где цветньем  липа
продушила  пыль дорог
рядом с лесом, либо
дуб в восторги желудей
дышит  ветра зноем.
Загорай  или потей
крепким потом, в коем

4.для дождя случайных капель
не найти   метафор.
Раскрывает зонтик дягиль
из цветков, чтоб  табор
зверобоя  солнца  жар
не пожёг, склоняя
в невесомый белый шар
одуванчика.  Иная
участь клеверу дана
средь игры  ромашек, -
словно вызрела страна
до того, чтоб  Гашек

5.снова в руки взял перо,
приравняв к винтовке
яблок  каждое  ядро,
что на  остановке
с веток  прямо на плечо
падать  пассажира…
Не успел спросить: «Э, чо?!»-
тот, как  куст   инжира
вдруг пометил серый пёс
со двора   напротив.
Даже как бы невсерьёз
древний город Пловдив

6.вспомнил дядя при усах -
там служил  солдатом.
Лук медвежий на весах
проскрипит как  атом
у молекулы  внутри,
иль как камень в почке.
Свою женщину бери
на своей же  почве,
на своём же чердаке
  иль в тени  на крыше.
Мир приятней вдалеке
потому-что  тише.

7.Не слыхать подростков ор,
хохот  молодёжи.
Только солнце, как костёр,
всё горит, по  коже
сыпет  бронзовый загар,
с пепельным  оттенком.
Не  сгоришь, будто Икар,
в высоте, хоть к стенкам
прилепи себя - пусть нуль
множит чисел  роты.
Напечатал  вновь  июль
в лето свои  ноты.

10 -14 июля 2010 г.

***  (из поэмы «Генная связь»)

…От этой  летней  гари
трава жухнет  у ног.
Две пакостные твари:
и папа, и  сынок,
забив крольчат к обеду,
о том вновь разговор:
как навредить соседу?
как сжить  или в разор?
разрушить мир и кров
от стен  и до стола?..
А выйдет тот: - «Здоров,-
тому. - Ну как дела?
Устал ли от забот
на жизненном пути…»
Хоть частность, но такое вот
нередко на  Руси.
Кричат, раскрывши рот,
проблемы прямо в пасть:
кто виноват?   Народ-
в основе; после - власть.
В обоих  порченая суть,
в роль генную вплетясь,
не то что не даёт вдохнуть,
а разрывает   связь
с добром, с нормальностью, с людьми,
с законом, с уваженьем прав…
Готовы часто лечь костьми
за то, что сумасбродно нрав,
будто из православья бес,-
на ухо  в тишине.
И от всего уходишь в лес,
к берёзе и  сосне,
которые, закрывши  ель,
жары сбивают  бег.
Но всё же мирозданья цель
совсем не  человек…

6 августа 2010г

***   (из второй части поэмы «Кресты»)

…Как выпили - стали дружны.
Комплименты  прилипли к  обоям.
Шлюшка  юная - с видом княжны -
вдруг  заплакала. И мордобоем

всё закончилось.  Ну, а  потом -
снова  пили, размазав  кровище
по рукам и  рубахам.  И  ртом
уже  кто-то коснуться до пищи

не сумел. Но, срываясь  с картин,
пыль, казалось, заполнила взгляды,
хрипы  пьяные... Парень  один,
завалившись в топчаны  блатхаты, -

что давно превратилась в притон
на окраине  улицы  Крайней,
уменьшая свой  статус на тон,
обозначенный  Мишей и Саней, -

мямлил, то ли считая  до  ста
все  ячейки, что выпали  с сети,
то  ли звёздное  имя  Христа,
то ль  росинки, каких на рассвете

так стремился  коснуться рукой,
чтобы сердцу, душе посвежело,
чтобы боль под названьем «Анжела»
отпустила, вернула   покой…

***

«Бабье  лето» - пора   карнавала,
или  название фестиваля, где  Отелло
исчез из времени, став подобием шаржа.
Маленькая, хрупкая поэтесса себя надрывала,
вытаскивая из   души  и  тела
искристые рифмы и образы, не создающие марша

стихотворного, а лишь проходящие по перрону,
будто наряд милицейский, остаканившийся перед этим
небольшим количеством алкоголя, - чтоб быть бодрее.
Им не поджечь Рим, подобно  Нерону
для вдохновения, хотя ими мысленно побередим
прошедшие жизни, или в Японии или Корее

хранилища  атомные, что   под  тучей
простых секретов себе набивают  цену,
которая при грубом раскладе  бесценна,
превосходя денег знаки. Она была лучшей,
из  жюри  поднимаясь  на сцену,
путаясь в строчках  и записях, как Авиценна

в травах  и снадобьях  поначалу, да в рубашке
зелёной парень, бросающий в зал задорно
крикливые, не глубокие, но яркие  фразы.
И на стуле какой-то мальчик некой Наташке
показывал журнал с картинками, напоминающими порно
на вокзале, закрывшем свои кассы…

27 сентября 2010г.

***

Бывает так, что  дружба с высотой
напомнит вдруг о бездне  той,
где задние зубы слабее передних,
где женщина, надевая  передник,
не на  кухню  продолжит  цель,
не в столовую, а  в  постель, -

так как часто  главнее  отвлечь
от  конкретного  действия  речь,
иль остаток  ночных  минут,
пока  тяжкие  сны  не  умрут,
не призвав  за собой  панихид,
за которыми  что-то  стоит

у человека, или он  самолично,
как хребет  мироздания, ибо вторично
оно, кружится, не  сознавая,
где  прямая  и  где  кривая
у забора и горной  щели;
не воскликнет  вовек «неужели?!»,

когда  выпустит вод  океаны
в заржавевшие  ванных  краны,
когда каждый остаток  не сладок,
когда творчество - только припадок,
открывающий  окна для бездны,
вид и образ  какой  неизвестны.

5 октября 2010г.

***

В маленькой комнате вечерами уютно.
Не так как в большой. И  размеры,
уменьшаясь, увеличивают пространство
осознанья себя.  Словно  судно,
чтобы за бортом оставлять  химеры,
постоянно  меняет гавани. Постоянство

в нём привязано именно к переменам,
то есть - к побочному, не к прочности дамбы,
а к волне, изменяемой  и  той же
при  этом. По выпученным  антеннам
радиоприёмников не уловить накал лампы
на потолке, блеск  найденной в  Польше

старинной монеты, приклеенной к  шкафу
специально  купленным для  того  клеем
в сельском, обустроенном уже  магазине.
Укладываясь на диване, будто  Голиафу
предназначенном, хозяин улыбается камеям
на подоконнике. В зелёной плетёной

на столике  виднеются несколько яблок, корзине
перемешанных с огрызками, фантиками от конфет,
семечками   и  шелухой  лука.
Сочиняя  стихи, можно сравнивать: «Я - как Блок,
или  Шелли…», но наводить здесь марафет
никто не хочет. Ничто слуха

не смущает, не касается  одиночеств,
разбросанных по дням и ночам, как у стены,
тапочки, валенки, туфли, ботинок,
наполняющих  жизнь без  отчеств
близких, президента, когда  сочтены
смыслы, вызывающие бессмыслицы на поединок...

20 октября 2010г.

***

1.Выходя на   рассвете
в этой осени дождь,
вспоминаешь о лете
миновавшем. И вождь
поколений, остаток
от каких просто счесть,
на тоску  про порядок
не стремится залезть
  бюстом тёмным из гипса,
приобломанным чуть,
на который  Калипсо
не захочет  взглянуть,

2.когда  путь Одиссей
начинает из плена.
Блеск истории всей,
будто мыльная пена,
будто верхний каприз,
где труба и перила.
Дождь по шиферу вниз
льёт в ведро, где варила
кашу  баба   Яга
и собаке, и  кошке.
И вверху  облака
как в плетёном  лукошке

3.пару  средних  опят,
что сложила  на грузди
осень, - как  говорят,
время бега  по грусти
и названий, и числ
в утепление  окон,
в дорожающий смысл
освещения  током
в писк футбольных побед
с комаром над причиной.
В полноте теперь нет
днями сбитой машиной

4.дружной женщина нам,
ставшей частью больницы.
Вот и  мир  пополам;
и слова со  страницы
полетели в проём,
растерявши вдруг буквы.
Мы непрочно  живём.
Если слышите стук вы
в дверь иль даже в мозги
на прицеле  догадки,
не  спешите в  носки
погружать свои  пятки…

23октября 2010г.

В  память…

Осень  октябрьская дождиком в мили
тысяч дорог  окунает  свой  след.
Всё, как и было чуть раньше. Лишь Лили
больше на них различить  силуэт
взгляду усталому уж  не дано.
Зная об этом, прикрыли  окно

чёрной материей в комнат  изломе;
потерю нежданную - в траурный ряд.
Она всё жива. Хоть итог  обозначен.
Стрелки минутной сбивается  стук…
Дочь и сестра - в это бросятся плачем;
Сын - онемением  сердца и рук.
Вымолвить можно «прощай» и «прости»
той, что на вечные  звёзды в пути.

Вроде, умно и расчётливо  жила,
пораньше с утра на работу спеша.
Вдруг в переход пешеходный машина
ворвалась, надежды и кости круша.
Убийство  без умысла, злобы и цели
Продлится в кошмары российской метели,

рассыпав беспечность преступную в мили
тысяч дорог, омрачив чей-то  след.
Будет, как было.   Лишь  Лили
больше на них различить силуэт
взгляду скорбящему уж не дано.
Но в комнате всё же открыли окно.

2 ноября2010г.

***   К.Н.

Ноябрь всё дождлив. Потому ломота,
словно выскочив из  натюрмотра
на стене, когтями врезается в шею.
И стрелки часов, подобно  диджею,
продолжают музыку. Она - монотонна,
как туч на небе провисшая  тонна.

Нас давно в этом доме доме.
И это всё, обрастая  травою
и временем, прочней и шире,
чем  цифра «три»  или  «четыре»;
и всегда  обозрим,  узнаваем
голос  за  ширмою  иль за трамваем,

что, колёсами в рельсы  звеня,
даже вызвенит  если «свинья»,
то уместно  принять  на  слух
«пёс, шакал…», но никак не «петух».
Хоть самая  вычурная  теорема
интересней  богатства, гарема

математику, от  миллиона   зелёных
отказавшегося, как от  палёных
нагана   и  револьвера,
какие,  бросаясь  на  дно  карьера,
не примут контур   печенья,
не исполнят  предназначенья…

5 ноября 2010 г.

***

Холмы  темнеют за прудом.
И мысль не ищет больше смысла.
У человека есть свой  дом,
сад, огород. Два  коромысла
в  сарае - памятью  о  том
поросшем илом времени, где числа
всех дней заполнены  трудом;
где молоко в бидоне  кисло

порою к ночи.   Но  тогда
уже  на неба  мрачном  фоне
мерцала в глубине  звезда;
орёл  на  золотой  короне
взмахнуть старался крыльями: беда!
И уголовник на сибирской зоне
манил мальчишек  пальчиком: сюда..
И те на  маленьком  перроне,

собравшись вечером, определяли путь
туда, где мысль озвучивает  место.
Хотелось явь расширить, иль взглянуть
на то, как месят  русской  жизни тесто,
как от болот  обширных  муть
высот  достигнуть   Эвереста
стремится.    Но  вот только ртуть
все измеренья  начинала  от ареста…

8 ноября 2010 г.

***

1.В будущем не спеши
себя узнавать  нигде.
Незаметно лишь вши
кучкуются в бороде,
ставшей давно седой,
не выслужив нужных лет.
Схоже стекло со слюдой,
с вспышками  мысли - бред;
с китайцем - кочевник-монгол,
с машинкой печатной - реле.
Но, забивая  гол,
не мни себя, будто Пеле
или Гаринча  ты
даже в удачи миг.
Не разогнать пустоты
обилием модных книг,
где, напихав слова
в открытые рты страниц,
холостыми стреляет молва
в летящих на юг птиц.

2.Туда уже не улететь,
спасаясь  российского зла.
И всё же звенит медь
о том, что порой игла
шьёт тихо дым сигарет,
злобу, обид  пот.
Главный здесь людоед
Не Сталин, не власть - народ,
который, как ближнего есть,-
сильно поднаторел.
Пусть заскрипит жесть;
Пусть возглас  «расстрел»
взвизгнет, набег пуль
опережая легко.
Всё начинает  нуль,
  в окраске из лжи солидной.
Происхожденьем  скифы -
от связи Геракла с Ехидной.

3.Не оттого ли  мы
в подвигах разной сути-
из разрушенья, из тьмы,
из разливания  ртути.
Новый построим мир,
старый извёв к ногтю.
А после, его до дыр
поганя, кричим: тю-тю!
и в старый обратно хлев,
крестами  озолотя.
В одном кровожадии лев
и пакостливое дитя.
Опять набираем разгон,
крутясь больше там, где тать.
На Конституцию и Закон
с разных ступенек плевать
также не устаём,
меняя  их  без  конца,
оставаясь всегда при своём
тухлом значеньи  яйца…

24 ноября 2010г.

***

Лес. Дорога.  Всматриваясь  в  даль,
взгляд отмечает  как бы  на оси
обочин  мчащийся  автомобиль.
Когда он приближается, губы, выводя не «хайль»,
вслед за приподнятой рукой, а «подвези…»,
стараются в  осени летнюю пыль

всколыхнуть, хоть  это  недостижимо.
Автомобиль безучастно проносится с рёвом,
оставляя на память скользкую усмешку шофёра.
Вечереет.  И эта  надежда -  мимо.
Километров с десять  идти.   Коровам
расстоянье  такое  осилить   не  скоро,

но   человек, напрягая  глаза
и встряхивая коченеющие от усталости ноги,
продолжает движение, видя: звезда  взошла.
И через каких-то всего  полтора  часа
освещённые  окна  на  мраке  дороги
обозначат  домами   начало  села…

11 декабря 2010г.

***

1.Став  у  стены, не  гляди  назад.
Там  всё надёжно, и паутину
не заполнит  ни нож, ни  «моссад»
с ФСБ, и  тебя  оттуда в спину
не боднёт кривой  рог  быка,
вдруг напомнивший женщине фаллос,
что буравил когда-то её, пока
для  посевов  зерна не осталось.

2.Алгоритмы, спустив с нуля
арсенал  призабытых  правил,
не  решают  задачи  для
тех, кто  следы  направил
по  тропинке  откоса вниз,
до  прохлад родника или колодца,
где   орехи, упавшие из
закоулков ветвей, начинают колоться.

10 января 2011г





Ферма (повесть)

Первая  глава

          1. Лёгкий  ветерок, выбегая из-за обочин, освежающе овевал молодого мужчину, в спортивных кепочке, костюме, кроссовках, с рюкзаком за плечами уже девятый километр отшагивающего по просёлочной дороге в направлении четырёхэтажного здания, исполински выступающего над расположенной рядом полуоставленной жителями деревней,   над  её покосившимися избами, заборами, колодцами.
У деревянного моста мужчина свернул с дороги вправо и начал спускаться по насыпи песка и щебня вниз, к маленькой, о быстроводно журчащей речушке.
Пройдя немного по траве у берега влево, он остановился в кустах орешника, снял с себя рюкзак, внимательно осмотрелся и, вытащив из рюкзака небольшой свёрток, прикрытый целлофаном, принялся палкой разрывать землю у скривлённой стволом берёзы; спрятал в ямке свёрток, утрамбовал его  сверху камнями и дерном.
«Пусть лежит, - проговорил он сам себе. - Всё же пистолет. Авось и пригодится…» И тут же начал раздеваться догола, плюхнлся в обжигающую холодом воду. А выбравшись обратно на берег, среди только что наступившей, но уже заметно позолотившей листвой осени, закрыв глаза, долго стоял под лучами неуклюже взбирающегося по небу солнца;  впитывал в себя его лучи, энергию, повторяя полушопотом: - «Придай мне сил, великий Индра, придай…» Потом принялся босиком расхаживать по траве, разминая стопы, размахивая руками и нанося удары по воздуху.  Потом он взял в руки чётки и начал громко вычитывать махаман тру: «Харе Кришна, Харе Рама…», постепенно всем своим существом растворясь в окружающем,ощущая себя мягким паром,стелющимся над утренним полем, уносясь с ним  к лесному массиву из сосен, берёз, дубов, и   выше - к белесым облакам, плывущими по небу из бесконечности в беско нечность… Пока усилием воли не прервал захватившую его медитацию,  встряхивая головой и командуя себе: «Всё, Викентий, всё…, - сразу же поправляясь и конкретизируясь в статусе: - Прабху Викентий.»

          2. Утреннее  арати в храмовой комнате заканчивалось. Преданные поочерёдно подходили к увешанному цветами изображению основателя международного общества сознания Кришны Прабпухаде; кланялись ему, почтительно распластываясь на животе по полу и быстро поднимаясь, чтобы уступить место поклонения другому и подключиться к общему пению на санкскрите. После чего все в позах «лотоса» уселись на маленьких ковриках на полу храмовой комнаты, предупреждённые до богослужения президентом общины Васудевой, что сегодня будет обсуждение важного вопроса.
          Откашлявшись, искоса полоснув взглядом бесцветных глаз то по Васудеве, то по сидящей рядом с ним матадже Алле, то по недавно поселившемуся в общине брахману Паракшиту, то по матадже Светлане,  бывший президент общины Вишнудас уклончиво проговорил: - «По какому поводу  конкретный разговор необходим… - и замолчал, пробегая взглядом то по прабху Юрию, то по прабху Владимиру, то по прабху Виталию, задерживаясь несколько продолжительней на негритянской физиономии того, то по прабху Алексию, то по матаджам Эльвире и Кларе,  примомтившихся в сторонке у стены рядышком с прабху Игорем и Бориславом, пока не упёрся взглядом в инициированные лица Санатаны первого и Санатаны второго, которые, как по команде, тоже подняли на него глаза, поддерживающе кивая головами: мол, давай, не тяни! - и Вишну-дас продолжил решительней: - При моём президентстве и думать про подобное - галиматья, проституция узаконенная… - он тяжело и негодующе задышал, продолжая: - Все жили отдельно, матаджи, прабху - по-брахмачарски… А сейчас вдруг некоторые… брахман вот наш новый, - он впился колющим взглядом в Паракшита, - да и президент сам?! Один - с матаджей Светой, а другой - с матаджей Аллой… в семейное решили?! - и, криво улыбнувшись, язвительно повышая голос, заключил вопросительно: - Это что, разврат в общине?! Не позволим!»
«Нарушение регулирующих принципов! Не позволим! Кришна свидетель!..» - сразу же подхватили оба Санатаны, и тот, что повыше ростом, и тот, что пониже, и смуглолицый.
«Не следовало бы здесь такое…» - высказался и Борислав, бывший армейский майор сорока пяти лет от роду, недавно вышедший на пенсию и ставший в открытую исповедывать кришнаитство.
Прабху Юрий, Владимир, Виталий, ухмыльчиво переглянувшись между собой, не возражали: - «Нравится - пусть живут семейно, - что это меняет особо…». Их поддержали и сидящие на полу у двери храмовой комнаты прабху  Андрей и матаджи Катерина, приехавшие в обшину издалека, из-за Иркутска, давно сожительствующие между собой по-граждански: - «Жизнь требует своего, и с Кришной, и без него...» - добавив, что не следовало бы бездумно ведические нормы на русских людей.
Матаджи Клара - маленькая, тихая, работящая, до вступления в общество преподающая в одном из вузов, резко воспротивилась подобному,  как и прабху Алексей; а вот матаджи Эльвира - поддержала. Мнения разделились поровну. Наступила неопределённость. И в это время колокольчик над дверью храмовой комнаты зазвенел. Вошёл прабху Викентий,  кланяясь фигуркам богов и портрету основателя общества, улыбчиво здороваясь с преданными. Получалось, что от его слова зависил будущий расклад жизни в общине.  Поняв суть разобщения и спора, прабху Викентий рассудил коротко и просто, сказав: - «Есть, например, в христианстве, как православном, так и католическом, монастыри. Женские, мужские. Где даются обеты безбрачия, и в открытую жить мужчине и женщине вместе - неуместно. В обществе же сознания Кришны таких строгих разграничений нет; и у нас - просто община…И если хотят, если это серьёз - но как супружество, то пусть живут семейно, - лишь бы регулирующие  принципы соблюдались…»

Пшик…

         К третьей декаде января на село с неба начал регулярно поваливать снег, плотно покрыв дорогу, дворы, крыши домов, поле, гору, на которую детные соседи Артёма Наумовича и Рустама Каримовича стали выводить своих детей - кататься на санках и лыжах.  – «Надо же какой пакостный и сволочной народ! - выглядывая в окно, переговаривались, обсуждая всё это старики… - Напротив их домов такая же горка, - катайтесь, гады! В чём проблема? Нет, ведут своих дебилей, чтобы катались у нашего погреба,по нашему погребу; и чтобы ломали его…  Надо же какой пакост ливый народ! И всё, сволочи, через детей действуют?! Сами, конечно, если начнут съезжать на санках и лыжах и на наш погреб - как понять? А то дети…катаются, играются, - какие претензии?..»
Несколько дней тому у Рустама Каримовича вывалился вставной  «мост» зубов на верхней челюсти впереди: ел варенье, попала косточка от сливы, и гнилой зуб, на котором с левой стороны крепился вставной «мост», обломался. И чтобы «мост» не телепался во рту, не давая нормально ни есть, ни говорить, старики сами, плоскогубцами, сняли «мост» и с гнилого зуба с правой стороны челюсти, поломав его совсем.
«Вот сволочи! Вот жулики! - недовольствовал по этому поводу Рустам Каримович. - Полгода не продержался «мост»…А такие деньги ввалили, ставя зубы и из металлокерамики?! Но это наш недогляд, - оговаривался он, - а вот что вставной «мост» длиной почти в две фаланги пальца поставили на два старых гнилых зуба по бокам, - что ж вы делаете, уважаемые сволочи в белых халатах?! Вас же учили по пять-шесть лет?! И не за ваши деньги и деньги ваших родителей, а за наши, трудящихся, налого плательщиков?! А теперь – отдача от вас?! Лишь бы деньги содрать…»
«Я в этом всё больше не понимаю… Социалистическое общество предполагало и бесплатное образование, и бесплатное лечение; нынешнее же, рыночное общество, этого не предполагает! Рыночное общество - это общество ответственных людей, а не иждивенцев и халявщиков! И разных материнских капиталов, сертификатов, льгот, когда главные в стране Вован и Димон бомбят всех и жирный куш из этого отваливают детным, тоже не предполагает! - жёстко продолжал Рустама Каримовича Артём Наумович. - Развели, понимаешь ли, по стране, сверху-донизу - куда не сунься, всюду кишит жуликами, мошенниками, бандитами и паразитами: дай, дай, дай?!.. Такого социального бесстыдства и при коммунистах и близко не было! Ну да, те бомбили всех - и гнали на разные космосы, обороноспособность, хоть государство мощное! А нынешние правители: всех бомбят - и на детных?! Да на паразитов, кто к этим детям и детным пристроился… - и он продолжал также возмущённо: - Мы тут как-то с Каримычем вспомнили, задумались… Вот говорят,что в советское время образование было на высоте. Мы вспомнили, задумались: чему нас учили в этих школах, чему научили? Да ни-че-му! Как-то писать, как-то считать, - так это и за два месяца можно, а не за десять лет?! Что нам в жизни дальше от этой школы пригодилось?! Мозги компостировали, да дымовую завесу от правды жизни вешали на них! - вот основное работы десятков миллионов паразитов под названием учителя?!  Такое же и сейчас! - возмущённо тянул  Артём Наумович, рассказывая: - Мы тут с Каримычем подсчитываем, сколько ежегодно Путин с Медведевым гонят денег на разных, не занимающихся полезным трудом, хотя бы для себя самого себя, паразитов, ограничиваясь пока только главной симмуляцией: дети, детные, и вокруг них… То есть, школы, учителя, бесплатные спортсекции и кружки, тренеры, выделяемое многодетным жильё, машины, льготы, пособия, сертификаты, капиталы, соревнования, приюты, детдома, интернаты… примерно, конечно ж, никто об этом не говорит и данные не при водит обобщающие… Но…у-жа-а-с! - чуть ли не простонал Артём Наумович, выдыхая такую сумму, что у меня глаза на лоб полезли и я протестующе сразу же не согласился: - «Да ну?!» - Около тридцати триллионов доларов! По самым приблизительным подсчётам… - Артём Наумович повздыхал, покряхтел, оговариваясь, что они подсчёт ещё не закончили - работа трудная, три тетради уже в цифрах; и вдруг перевёл разговор, указывая на подвешенную к потолку клетку с  маленькими попугайчиками: - Получили мы пенсии с Каримычем. Поехал я в Белгород валенки купить - там дешевле. Клетка у меня была давно - канарейку когда-то с покойной супругой держали. Вижу на базаре: попугайчиков продают, по триста рублей. Купил двух: жёлтенького и коричневенького. Пускай, думаю,  живут, чирикают. Отвлекаешься, успокаиваешься… Настоящая божья тварь - птички. Не то что эти пакостливые и вечно орущие твари - дети… Ну и корма полкило для них купил. Зёрнышки малюсенькие, кругленькие - вроде бы просо; зёрнышки продолговатые - вроде бы ячмень…  Тридцать рублей всего заплатил. Но помногу давать стали корма - и быстро его израсходовали. Поехал я в райцентр, в ветаптеку. А там развесного корма нет - всё в разрисованных коробочках, с надписями, что особо ценный для попугайчиков продукт, пророщенное зерно. Тоже по пол-кило, но с ценой почти в четыре раза больше, чем я купил развесной… Вон, - Артём Наумович указал рукой на синенькую коробочку на шкафу с нарисованными на ней попугайчиками, продолжая с усмешкой: - Раскрыли мы с Каримычем эту коробочку, а там-точно такие же кругленькие зёрнышки, точно такие же продолговатенькие - как в развесном,что я купил за тридцать рублей?!  Да ещё семечек чуть-чуть подсыпали, какие попугайчики не клюют… Короче, жулики купили развесного корма за тридцать рублей за полкилограмма, упаковали его в коробочку с обманными надписями, вчетверо повысив цену?! И так по-разному по всей России! Одни жулики, мошенники, бандиты и паразиты! - повторил Артём Наумович то, на что всё чаще упирал в разговорах в последнее время. - И популистское, безответственное и бесстыдное разбазаривание нашими верховными правителями общенародных денег! - и Артём Наумович принимался с возмущением рассказывать о своих маленьких наблюдениях с его сельского обзора: - Медведев недавно по телевизору: что-де хватит уже юристов и экономистов образовывать - кишит уже-де ими Россия… А на этих экономистов и юристов гонит огромные деньги, хоть те и неработают… - и он переходил на конкретное: - Тут в селе внук  у Парасюка, раньше с этим Парасюком механизаторствовали… Уже с год как окончил институт, молодой, здоровый, нигде не работает, на мотоцикле гоняет, девочек возит по кустикам… Чего это он борзеет? - спрашиваю я как-то у этого Парасюка. А Парасюк этот пьяный – мне: нету, говорит, внуку работы; внук-де юридический факультет окончил, и работы ему по специальности нету… Уже год, говорит, состоит на учёте в службе занятости - и никак. Но ничего, говорит, как безработный его внук ежемесячно получает по пять с половиной тысяч рублей… Ты представляешь?! Больше чем мы пенсии?! Молодой, здоровый - как безработный?!  А сколько таких по России паразитов?! Это что за узаконенное безобразие и разбазаривание общенародных денег развели по стране Путин с Медведевым?! И никто из журналистов у них об этом не спросит?! - хрипел в комнату, задыхаясь от возмущения Артём Наумович. - Что за беззакония, безнаказанность?! - и он продолжал уже с горькой ухмылкой: - Российские граждане напрямую обращаются к президенту, что там-то власть и милиция меры к преступлениям против них не принимают, там-то… Проверили, подтвердилось - и все из власти и милиции по цепочке от самого низа до президента должны быть в лучшем случае освобождены от должностей! Хоть одного освободили?! Вот так… А Путин как-то на подобное: если всех сажать-так кто работать будет… Будто они что-то работают, созидают?! Не было бы их вообще - может бы и лучше было. Лишь дать гражданам честное правосудие, каждому право на оружие, и право самому защищать свои конституционные права и законные интересы. И в чём главное ужасающее, - оговаривался снова Артём Наумович,повторяя опять: -Что главные жулики и паразиты не те, кто нигде не работает, нищенствует, перебивается, - а в государственных структурах,  органах, армии, медицине, аппаратах власти разного уровня… Про этого вон Лужкова, бывшего мэра Москвы, и его жену стали сейчас: и воровали из бюджета огромные суммы,и махинации разные, и, и, и… После отставки скрылись за границу, и всё?! Почему не арестованы, не изолированы? И не будут привлечены к ответственности… Но почему? - и он отвечал сам: - Потому что, думаю, у них у всех не без подобного,а то и похуже... Копни - и полезет преступное говно прямо от Кремля на страну и мир. А Лужков много знает?! А на Украине, кстати, привлекли вон второго президента, Кучму, к уголовному обвинению по убийству журналиста… - оговорился он снова, спрашивая у меня: - А у тебя попугайчики такие же маленькие?»
-«Ну да, - ответил я. - Только других окрасов…- и тоже спросил: - А как вы их назвали?» - «Самку - Марфой; она - жёлтенькая, - пояснил Артём Наумович. - А коричнвенького - Гришей. Настоящий Григорий из фильма «Тихий Дон»; клювик по виду - как у того нос… Как сказали на рынке: самка и самец; а конкретней - кто ж знает?..»
Я приблизился к клетке, присмотрелся к цвету округлостей над клювом, сказал: - «Голубенькие…Так что - Гриша, а  жёлтенький - Марфа..»
А Рустам Каримович, разливая чай по кружкам, уже заводился об отвлечённом, произнося: - «Мы ж с Наумычем интересуемся, и недавно конкретно прознали, как нынешняя власть, обирая всех, гонит средства на детных… Не через бесплатные образования и т.д., а конкретно. - И он принялся перечислять: - Родила она ребёнка… Если не работает - восемнадцать тысяч рублей единовременно получи; а если работает - около пяти-десяти тысяч. И до полутора лет на него - по пять с половиной тысяч ежемесячно. Это все. Родила второго ребёнка - получи сертификат аж на триста семьдесят тысяч рублей. Родила в две тысячи восьмом году - получи материнский капитал, тоже около четырёхста тысяч рублей. Постоянно субсидии, льготы, вспомошествования… Многодетные, нету нормального жилья - получите дом или квартиру… И крутят, и вертят… Вон, - указал он рукой на дом многодетных молодых соседей, нарожавших четверых детей, - зачем им работать?! На питание, на одёжку и на самогон - хватает. Вот и такие развращения и паразитизм развели на детях… - и Рустам Каримович заключал: - Мы с Наумычем  уже отмечали: если чем-то знаковым отмечать правление Путина, так тем, что он создал в государстве невиданную до этого в истории человечества, неплохо оплачиваемую профессии - рожать детей?! Мы с Наумычем её назвали – детороды. В городах - это ещё не так заметно, а в селе, где работы не очень, где работающие на ферме в месяц по три–четыре тысячи получают, - полнейший беспредел!  Потому эти свиноматки и свинохряки ведут себя так нагло: государственные люди?! Детей рожают…» - «Охренеть можно, - подхватывал Артём Наумович. - Помню, с покойной супругой, когда сына родили, а потом - и дочь… Естесственно, и я, и она - в работы наполноту! Затраты-то новые… Свои же дети! И для них работаешь, и для себя. Днём на колхозном поле отпашешь гектара три, а вечером - на огороды, сено для коровы заготавливать…Родители! Обязанность! А эти, нынешние родители - наоборот: был один ребёнок - ещё что-то работали; а пошли ещё - совсем работать перестали?! Зачем?! Государство обеспечивает?! А поконкретней: содержи, налогоплательщик, не только чужих детей, но и их не работающих родителей…Правильно Каримыч: наверное, за всю историю человечества такого развращения нигде не было… - высказывался непонимающе и он. - И ведь давно не социализм, когда многое - дело общее?! Или хоть бы на благотвортельной основе… А то бомбят всех - и на детных?! Самые надёжные инвестиции, как недавно президент…Может быть, в стране, погрязшей в жульничестве, так и есть. Но он у меня спросил, хочу ли я за сорок лет трудового стажа получать всего пять тысяч рублей в месяц?! Тысяч с пять - самое малое, - выделяя на эти самые, самые надёжные инвестиции, которые целое лето ни днём, ни ночью не дают нам с Наумычем в собственном доме отдохнуть?! Которые часто с детства вредные, наглые, пакостливые, преступные… Не хо-о-чу!» - заключал он жёстко.
- «Мы это к чему, - подхватывал Рустам Каримович, когда Артём Наумович замолкал. - Как-то я шёл в магазин, а к нашим - поблизости нигде не работающим свиноматке и свинохряку тоже многодетная подошла. Где-то за речкой живёт, тоже трое детей, четвёртого ждёт - видно, беременная. Также нигде не работает, с профессией - детордка. Подвыпившая, рыло красное. Орёт матом, ругается, на президента, на Путина, на власть. Мне интересно: живут, не работая, на том, что рожают детей, и ещё на Путина матом. Остановился чуть в сторонке, прислухался. И что оказывается. Они ж единовременно, если работают, за рождение ребёнка пятьдесят пять тысяч рублей… Я уже говорил… Знакомств у них тут полно, родственники… И что они делают? За месяц до родов или ближе ещё устраиваются где-нибудь на работу - и пятьдесят пять тысяч на карман… Но в этом году в Госдуме нашёлся какой-то честный и ответственный депутат и всем этим паразитам от деторождения халяву мошенническую перекрыл; настоял на принятии закона,чтобы на работе не меньше года, - и лишь тогда получай на халяву пятьдесят пять тысяч… Так эта свиноматка так матом орала?! На Путина, на Медведева, на власть… Полейшие развращение и бессовестность, к которым пристраиваются не только сами детороды, а целая ватага сопутствующих им паразитов: учителя, воспитатели, руководители, социальные работники… Демографическая катастрофа… Справедливость, законность, права человека, ответственность, и каждый работай на себя и свою семью, а власть обеспечь эту работу и достойную оплату! И никакой социальности, кроме случаев, когда человек действительно в тяжёлую ситуацию… И свести до минимума паразитов в государстве! - вдруг загремел категоричностью в голосе Рустам Каримович, пускаясь в воспоминания: - Правильно говорит Наумыч. Когда у нас с покойной супругой пошли дети - запрягайся, работай больше, обеспечивай! Хоть и советское, коллективное время. Не хочешь обеспечивать - в тюрьму;там будешь принудительно работать, и будут высчитывать на детей… А как же?! А сейчас время индивидуализма, в Конституции записано: забота и обеспечение детей - обязанность родителей. Но наши верховные конституционники - это всё взвалили на плечи всего народа?! И не только заботу и обеспечение детей, а и их родителей?! А подрастут эти дети - плоды корысти, льгот, субсидий, сертификатов и капиталов они устроят и России, и российскому народу! Из чего рождались, на чём росли - тем и заплодоносят, что весь мир ужаснётся! - повторял пророчество насчёт подрастающего поколения Рустам Каримович, рассказывая: - Тут недалеко, в посёлке, одна аж шестерых нарожала… Гуляла, трахалась с кем ни поподя, сожительствовала изредка, и рожала, - на этом и жила. Дети в основном подросли; все главные суммы на них получила… Заболела чем-то, одумалась… Но на фиг ей эти дети?! Оставила всякую заботу о них, демонстративно загуляла… Ну и паразиты из службы опеки и попечительства тут как тут: больше детей под их опекой - прочнее их занятость, и больше возможностей выгоды на детях выкручивать…Лишили материнства, забрали детей в приют… А ей этого и надо,чтобы новую  жизнь с чистого листа. Продала дом, уехала к матери на Украину. Там мужика неплохого нашла, замуж вышла - он же не знает о её прошлом. В сущности в этом ничего плохого, что женщина из блуда в нормальную  жизнь своим решением, усилием, - вот только шестерых её детей расти, воспитывай, обеспечивай государство, российский налогоплательщик?! А она там, на Украине, новую жизнь начнёт, ещё и парочку любимых, а не по пьяне, детей родит… А сколько подобного по России?! Невиданные развращения, попущенные властями: большинство родителей, решая иметь детей, прикидывают в первую очередь, сколько на них будут иметь, сколько иметь, и сколько конкретно на каком…»  Старики, попив чая и несколько помолчав, снова пускались в обсуждение присходящего - в России, в мире. – «Когда пошли задержки рейсов в аэропортах, отключения электроэнергии, - тянул Артём Наумович, - конечно, кое-кто, единицы - из скудного. Большинство же - паразиты. Мы с Каримычем, хоть недавно исхитрились для поддержания своего скудного его дом продать, на Канары, в Египты и Парижи не полетим. И простой трудящийся человек не полетит. Всё - артисты, певцы, депутаты, спортсмены, другие паразиты… Съездил на гастроли, песенки под фонограмму попел, покривлялся, пародируя разных пародитов от власти и вообще, и пару миллиончиков долларов в кармане… Жуликам из налоговой тысяч пятьдесят отстегнул, чтобы налогами не бомбили - живи, строй двоцы, паразит. Всё паразиты захватили, весь мир опутали… Звёзды, кумиры. Времена невиданного развращения по всему миру! Ориентация человеческого сознания - на порочное! - несколько по-другому повторял свои прежние высказывания Артём Наумович. - Особенно в России, особенно у нынешней молодёжи, ради которой нынешняя власть внаглую бомбит всё российское население… Этот Мавроди, - оговаривался Артём Наумович. - Сидит в студии перед телеэкраном… Нога на ногу… Крутится на кресле… Говорит вдруг бессвязное… Сумасшедший, и жулик-правильно о нём напрямоту Жириновский! Но кто такой сам Жириновский?! Да тоже такой же ничего не создающий, не учавствующий в созидательном труде паразит, и жулик. Только более хитрый, ловкий, пристроившийся в порожняки политики. Так и все они… - и Артём Наумович пояснял высказанное. - Мы с Каримычем вообще в последнее время всё сильнее склоняемся к отрицанию государства как такового, власти как таковой! Ибо в их действия больше вреда, путаницы… Со второй ступеньки общественных иерархий - проступают паразиты. Ещё бригадир, который хоть и руководит и поболей денег получает, но работает со своей бригадой, - не паразит. А вот уже прораб, который только руководит, но конкретно не работает, - уже однозначно не скажешь, что не паразит… Конечно, за пять тысячалетий правления паразитов и с привилигированным паразитизма, человечество до того развращено,что многие паразиты полезнее, чем простой созидающий по-маленькому не паразит… Но Россия главное пристанище разных паразитов…» - вздыхал Артём Наумович, замолкая. А Рустам Каримович уже подхватывал: - «Терракт этот в Домодедово… Передают, рассуждают, обсуждают… И никто никогда не объяснит, что добиваются эти террористы, цели у них какие? Ведь не просто террористы, а террористы-камикадзе, которые и себя при теракте?! А я вот объясню, скажу! - и он продолжал недовольно: - Развели полнейшее беззаконие в государстве! Коррупция… Да у нас уже не коррупция… Правильно ты оцениваешь, - повернулся ко мне Рустам Каримович: - Не коррупция, а государственный бандитизм! Законы есть, но как бы их и нет… Даже вон в нашем сельском: подростки целое лето до двух часов ночи, до трёх орут у окон, камнем – бубух - по крыше; обращаешься в милицию и никакого толка?! Дети?! Негласная госполитика! Ружьё вон у Наумыча забрали, что бы вдруг ночью, когда эти твари начнут орать у окон, не вышел и… Защита детей?! Да не детей, а от этих теперешних наглых и пидарасливых детей давно пора защищать уже всё общество, особенно стариков! Но мер к ним, ни к их родителям никаких?! Зачем такая милиция, такая власть,  такое государство?! Выбросили вон с Наумычем гранаты, которые оставались, - подальше от греха!.. А если бы довели, да плюнули мы с Наумычем на всё, да пару гранат ночью по родителям этих, устраивающих оргии ночные прямо у окон, да и по ним самим, по этим обнаглевшим несовершеннолетним негодяям, - так мы что, с Наумычем, террористы?! А может, главные террористы в милиции, в прокуратуре, в сельсовете?! Эти паразиты для того и наличиствуют в государстве, чтобы законность поддерживать!..» Он замолкал, а Артём Наумович уже подхватывал опять о наболевшем, которое и через полгода не забывалось: - «Тут из Белоруссии приезжал… Что, значит, говорит, чтобы подростки у чужих окон орали и пакостили до двух часов ночи, безобразничали… У них, говорит, позвонили бы в милицию - и приехали бы, разобрались,сразу бы родителей оштрафовали… Вот потому ломятся подальше от России и эти Ющенки, и Лукашенко теперь, не глядя на многое, и выгоды, - потому что именно наша Россия главный рассадник всяческих беззаконий. И гляди, - покряхтев недовольно, продолжал Артём Наумович. - Конечно, как-то прихватизировал надолго при поддержке большинства народа власть...  Но прихватизация-то во благо народу! Но  все хотят этого Лукашенко убрать?! Европа потому, что всё же современная Беларусь до их демократических норм явно во много не дотягивает - законность, но более по-социалистическому образцу, советскому… Россия же, от лица своих верховных правителей, потому-что глаза им мозолит, ибо Лукашенко, оставаясь в одиночестве, в маленьком государстве, не унижался, не падал на колени ни перед кем, и не допустил в Беларуси многих безобразий, разгула преступности, коррупции, прихватизации общегосударственного за бесценок, беззаконий властей, как Ельцин и его преемники в России, как на Украине - в меньшей мере… Глаза российским лидерам мозолит, как пьянствующим и безобразничающим на селе их трезвые и трудолюбивые соседи?! Подняли шумиху: Лукашенко организаторов и участников массовых беспорядков – по тюрьмам… Извините, журналиствующие беззаконники, - напрягался голосом Рустам Каримович, - Статьи о массовых беспорядках есть  в уголовных кодексах любого нормального государства! Восемьдесят процентов из голосовавших - за Лукашенко, и ещё десять процентов – за всех других восемь кандидатов на президентство?  И они не согласны?! Не честные выборы?! Хоть бы чуть совесть поимели…» «О терракте снова раструбили?! - продолжал Артём Наумович Рустама Каримовича. - А всего лишь первый ответ на вопиющие беззакония! Всех, убивших футбольного болельщика, и, скорее всего по бытовым мотивам, а не по некой межнациональной вражде, быстро арестовали. Всех! Кто и без всякого участия, просто рядом… А москвичей, убивавших ни за что, ни про что, именно за национальную принадлежность, организовавших и участвующих в погромах, - уверен, и двадцатую часть не арестовали… Несовершеннолетних убийц вообще сразу отпустили - на воспитание родителям?! Как же на такие беззакония не ответить терактом?! Хоть силы коррумпированного государства и террористов и близко несопоставимы! Только, слышал, спецназа МВД в коррумпированном государстве - более двухсот тысяч?! Но не теракты больше возмущают, а вопиющие беззакония, распущенные и попускаемые властью по всей России! - начинал похрипывать Рустам Каримович. -  Ведь если задуматься, масштабы их - как паутиной везде. Почти каждого чиновника, представителя власти, администрации, руководителя можно смело привлекать за использование служебного положения в личных, - а значит, и корыстных-целях?! Это что такое?! Всюду, везде… И конечно,  двадцать лет уже правят, экспериментируют, - пора уже и спрашивать с главных виновников, из Кремля?! И конечно, к сравнению, в советское время подобного разгула беззаконий, когда беззаконие - норма общественной жизни, и натянуто представить невозможно было, при всех изъянах. Да, никакой свободы слова, печати… Но… -Рустам Каримович разводил руки в стороны. - Нынешние руководители - всё на материальное… Всех бомбят - и распределяют, кому считают нужнее. Детям, в основном, детным… А права человека, справедливость, законность, Конституция?! Неправда, что у нас сейчас, в России, идеи никакой! - несогласливо махал он рукой. -  Идея - свобода в рамках закона, прав человека! Человечество пока выше этого ничего не придумало. И исходить бы из этого, если уж такой поворот, как тот же оболганный Сталин - в рамках коммунистического, за двадцать лет создав не только мощное, но и правовое в рамках идеологии социалистическое государство. Пусть и жестоко, не по-человечески, но большевики после гражданской войны начали строить новое государство с уничтожения преступности, а  нынешние правители,в девяносто первом году, - с попущенного ими нарочно разгула преступности!?  - опять пускался в сравнения Рустам Каримович. - А позже наши нынешние правители, приняв демократическую Конституцию, начали   юлить от неё то влево, то вправо, а чаще - вообще лишь бы юлить…Что любой власти - и местной, и государственной - выгодно в первую очередь: не действуют Конституция, закон - тогда они сами и Конституция, и закон?! И представляете, какие выгоды из этого открываются?! Полномочия какие властные?! А в результате - беззакония сверху - донизу! Не государство, а притон для беззаконий…» - хрипел Рустам Каримович, неодобрительно покачивая головой и вздыхая.   – «Полнейшее беззаконие! Полнейшее!» - вторил  ему Артём Наумович. А Рустам Каримович продолжал, высказывая своё новое наблюдение:-  «Меня, знаете, что ещё очень смущает…Уже два года по телевизору сообщают: то там на Кавказе обнаружена группа боевиков, то там…И самое подозрительное: всегда почему-то этих боевиков поголовно уничтожают?! И учитывая нашу российскую коррумпированность, как президент называет то, когда госслужащие занимаются жульничеством, а то и прямым бандитизмом, - возможно там и не боевики какие-то именно уничтожаются, а неугодные?!... Порой и сучью местную газетёнку читаю, в которой часто про местную команду по футболу, давно выигрывающую первенство области, - продолжал так же недовольно Рустам Каримович. - Профессионалы, как понимаю. Живут и обеспечиваются, и не по среднему уровню, из районного бюджета. А у тысяч работающих власть спросила: согласны ли они, чтобы их заработки кроили и на содержание местных футболистов, работающих тем, что они мяч гоняют?! Мы с таким вопросом к местным сукам от журналистики обратились письмом, - и ни слуха, и ни духа уже три месяца?! А сколько таких команд по области, по России?! Думаю, что очень немного из них себя окупают?!  Власть бомбит налогоплательщиков - и на них?! Профессионалы… Спортами они занимаются?! На деньги всех?! А у всех спросили?!  Вот такие у нас демократия, права человека, законность…- и он, кривя губы, продолжал: - Недавно читал в газетке хвалебную статью некой журналистской суки от пера, как ты выражаешься, - Рустам Каримович повернулся ко мне, - о руководителе из администрации от главенствующей партии, что-де он такой отзывчивый человек, не отказывает,если к нему обращаются за помощью… Но, конечно же, не со своего кармана, а из общественного?! Полнейшее извращение понятий! - вздыхал Рустам Каримович. - Помогает… А обратись в милицию, к прокурору, к власти с законным требованием - и фиг кто откликнется?! Словно негласная установка по России: чем больше беззаконий, тем лучше…»  А Артём Наумович подхватывал: - «Везде после терракта в Домодедово побежали испоконные российские вопросы: что делать? кто виноват? А виноваты вопиющие беззакония и несправедливости. Что делать? Жить по Конституции, принятой в девяносто третьем году минувшего столетия, отметая из принятых после кодексов разные антиконституционные поправки. Совершенно просто! Права человека - важнейшая ценность человеческой жизни! И с беззаконной прихватизацией разобраться…» - «Ну да, - соглашался с ним Рустам Каримович. - Приняли Конституцию, и тут же об её установках забыли… Вот и не кончается…пшик! - прибавляя: - Но и направленной на негативное природе российского человека нельзя забывать… - и он повторил: - Пшик!..»

2 февраля 2011г.

Старики всё рассуждают…

В феврале, почти с первых же его дней, стало резко холодать. И это продолжалось месяца полтора. Ночами температура опускалась в минус до тридцати градусов. А днями зато значительно теплело - до пятнадцати, десяти градусов минуса. Светило солнце.   – «Вот такие дела, - сходив в сарай, покормив скотинку и птицу, снимая валенки и грея руки у печки, говорил Артёму Наумовичу Рустам Каримович. - А мировые жулики от экологии в том году подняли шумиху: потепление, потепление… Оно в будущем грозит гибелью человечества… Хотели выманить у мировых лидеров триллионы долларов на борьбу с потеплением якобы…» - «Жулики и паразиты весь мир опутали, - отзывался на это Артём Наумович, и продолжал в его же духе: - Опутали и правят ничего не создающие и не производящие паразиты…И особенно много их-по городам. Город - это их основное место сборища, главная блатхата, - переходя голосом на изреченческие ноты, тянул он, указывая рукой на телевизор,  по которому показывали замерзающую в полуразрушенной хибарке старушку из Воронежской области, к которой, узнав о ней, приехали волонтёры из Москвы; навезли продуктов; а ведущий объяснял, что одинокую старушку несколько раз избивали и грабили. - А кто грабил, избивал?! - принимался комментировать от себя Артём Наумович. - Да скорее всего, сельские малолетки… Узнают, что почтальон той пенсию принесла - стемнет, и в набег на старушку… А, может, и сама почтальон своим малолетним детям наводку даёт, где старушка деньги положила… Ой, Россия, Россия, - вздыхал он.- Подлая страна, подлый народ, подлая власть… И я, знаете, что всё чаще подумываю, наблюдая, слушая, рассуждая о нашей жизни, - с горечью признавался он. - Гитлер-то был прав… Мы - неполноценный, несостоятельный, неспособный без жёсткой плети к нормальному человеческому общежитию народ…»  - «Прав… Может, и прав… Один народ такой, другой-такой, третий-такой, десятый-такой… Но это ж не значит, что один якобы более состоятельный народ должен и имеет право уничтожать, порабощать иные, менее состоятельные народы! - вдруг резко поправил Артёма Наумовича Рустам Каримович. - Вот и дали мы этому Гитлеру просрацца! И поделом!»  (Надо сказать, что за врмя моего общения со стариками мысли и позиции их часто кардинально менялись…)  - «С этим какие споры… - не перечил ему Артём Наумович. - Но в том что мы для нормального общежития,для нормальной жиз ни, взаимоотношений неполноценный народ, - выходит, был прав… - также с горечью повторял он. - Взгляни только на нашу новейшую историю, на историю  нашу российскую вообще… если честно, не прихорашивая.. И изначальная проблема всего этого - в человеке?! В русском человеке - прежде всего, к сожалению и правде… Хоть и придаточные российские народы ещё более далеки от цивилизованных, но зато при присущих им недалёким ценностям…У нас, у основополагающих, и этого, к сожалению, не густо…Лишь пьяность, генетически укоренившаяся в большинстве русских, с которой решительно бороться уже и опасно: как бы в худшее чего не преобразилось?! - вздыхал Артём Наумович, повторяя: - В человеке…»     - «В человеке… - подхватывал Рустам Каримович,  привздохивая сомнениями. - А украинцы, прибалты, латыши, поляки…Немцы те же…У каждого народа своя порча, своя неполноценностьи неспособность… Да и народ… Народ - это не волосы на голове, приглаживаемые под одну расчёску, - ворчал он, продолжая: - Я что думаю… Вышли с тобой на пенсии. Живём в селе. Изредко - в город, изредко пообщаемся с кем… Подростки соседские гадят, кричат… И соседи не лучшие люди, и мы не лучшие. Главный обзор, главный питатель наших рассуждений, выводов - телевизор, радио, газеты, журналы… И наши рассуждения, обсуждения между собой. Да ты иногда придёшь, - повернулся Рустам Каримович ко мне. - Но насколько мы в своих выводах, рассуждениях правы, обоснованны? - вопрошал Рустам Каримович. - Вот что меня в последнее время всё более тревожит…» - «Самый нормальный, справедливый, обширный  обзор! - отвечал ему Артём Наумович. - И память ещё…  Жизненный опыт… Жизни прожили! И не где-нибудь, а в России…!»  - «Вот именно: в России, - повторял это по-своему Рустам Каримович. - А хоть побывать бы где за рубежом, посмотреть, сравнить…Что показывают, пишут - это одно, а вот самим посмотреть бы! - и он с горечью заключал: - Потому все наши выводы однобоки и неглубоки…» - «Посмотреть, сравнить… - вздохнул Артём Наумович. - Губы раскатал…»
Когда произошло землетрясение в Японии и там взорвалась атомная станция; а потом через некоторое время русский, живущий в Японии, решивший среди многих вернуться в Россию, напрямую обращался к российскому президенту защитить их от мошенников из российских авиалиний, поднявших цену на билеты во много раз, Артём Наумович со вздохом засмеялся: - «Да, вот это нынешние россияне: беда у соотечественников - повод нажиться на них?! Да уж…- вздыхал он. - Да  уж…»   А Рустам Каримович также со вздохом заговорил: - «Японцы. Более-менее ответственный, нормальный, трудолюбивый народ… Не задумал ли бог начать разбор конкретный с его вырождением - человеком? И по-нормальному, не людоедскому ближнего народу удар… А по России - зачем? Тут и сами один одного по-разному едят, и себя и ближних по-ударному сничтожают…Чего, думает, Россию эту трогать…» - и он надрывно усмехнулся.
          Когда по телевизору показывали про покойную уже болгарскую предсказательницу Вангу, то старики со вздохами усмехались и покачивали головами, произнося: - «Глупое человечество… Оно, может, и не достойно лучшей жизни…»
          А когда я зашёл к старикам после воскресенья десятого апреля с утра в понедельник, то старики ликующе переговаривались.. - «Наконец-то! - повторял Рустам Каримович. - О чём мы с Наумычем уже два года твердим: детей, если есть необходимость, конечно,защищать надо,но такие выродки эти нынешние дети,что от них самих уже настало вре- мя защищаться! Прямо по «НТВ» вчера вечером так и говорили… Правда, поверхностно, не задавая глубоких вопросов…  Но всё же!..» - и он рассказывал мне о программе по телевизору воскресным вечером, которую я не смотрел.   А Артём Наумович тянул вслед: - «Почему всё общество должно обеспечивать, растить, обучать нынешнее подрастающее поколение, с раннего детства наглое, бесстыдное, жульническое? Миллионы паразитов этих содержать: учителей, воспитателей, тренеров и т.д.? Пусть их родители их обеспечивают, растят, обучают! Гробовщиков и могилокопателей  растим за счёт всего общества для нас, для России и всего человечества… - и он заключал также жёстко: - Большая, роковая   ошибка власти: в России, где  менталитет на уровне «барин-холоп», выпучивать и гнать огромные средства на часть населения, заслуги которой лишь в том, что я… без предохранения и рожают безответственно?! Они ещё устроят жизнь в России, когда подрастут…»  - «Да они уже и сейчас устраивают, что ужас, - подхватывал Рустам Каримович. - Вон вчера показывали… Так это семечки… Да и мы сами летом подобное наблюю-даем: орут ночами у окон, а выйдешь, сделаешь замечание - так матом на тебя, на старика?! Да я бы на этих детей копейки из пенсии не дал! Так Путин же с Медведевым берут, не спрашивая - на самые надёжные инвестиции… Но хоть заговорили наконец журналюги как-то о проблеме!»
          А вот когда умерла Гурченко, и  по украинскому телевидению показывали её на «встречах у Гордона», то старики говорили: «Видишь, какие проводы устроили?! А кто такая? - паразитка! Всю жизнь пропела, проплясала…Хитро пристроилась к жизни, хотя не всегда удачно…Ни голоса, ни грудей, ни п… как у людей. Но сохранилась до преклонного возраста…  А всего лишь на лет восемь нас старше. Арттистка! На ферме не работала, коров не доила, как наши бабы…» А когда Гурченко рассказала, как в детстве, когда немцы захватили Харьков, и она девочкой ходила и пела для немецких солдат, а те угощали её хлебом и кашей; а она несла всё это домой, и соседские дети ей страшно завидовали; а она фыркала в них: - «Идите и зарабатывайте!..», то оба старика понесли на неё  возмущённо и нецензурно. – «Вот и вся главная суть этой Гурченко! Миллионы гибнут, воюют, а она… дело даже не в пении, а в этом её: идите и вы зарабатывайте… Мразь! Такое таить надо, а она во всеуслышание?! Была бы постарше, так я… бы ходила к немецким солдатам - зарабатывать?!..» - хрипел Рустам Каримович; а Артём Наумович, тоже вдоволь и  неодобрительно поругавшись, рассказывал: - «Когда немцы тут всё оккупировали, так сельские бабы, кто помоложе, если немцы налётом на село, прямо в говно порой, чтобы не трогали! Тётка моя рассказывала. И немцы только носы воротят: фу-фу! Русиш швайн! Фу! - и он продолжал более спокойно: - Не все, конечно, так, и разное было. Были и как эта Гурченко: идите и зарабатывайте!.. Но в большинстве - по достойному держались! Хоть, как где-то читал, около трёх миллионов  наших женщин от немцев во время оккупации понесли… - оговариваясь, тяжело вздохнул  он. - Если правда, конечно… Но уверен: и тысячи из этих трёх миллионов не наберётся, чтоб по согласию да ради заработать…»
         И ещё когда старики где-то услышали, что в США некоего одиннадцатилетнего мальчика по однозначно подлым, преступным и ничем не оправданным мотивам убившего свою беременную мать, суд приговорил к пожизненному заключению, то оба долго одобрительно обсуждали это.  – «Конечно, - говорил Артём Наумович. - Само собой разумеется! Научно доказано, что в восемь лет нормальный ребёнок отлично ориентируется в том, что хорошо, что плохо, что преступно, что не преступно - в общих чертах… А у нас что нынешние правители развели?! Не только сотни триллионов долларов  в год гонят именно на этих детей и детных, но и возвели их на уровень почти полной безнаказанности в преступлениях?! И они прекрасно это знают и пользуются?! Вон в селе за десять километров отсюда тринадцатилетний и пятнадцатилетний негодяи с целью ограбления убили старика, и первого совсем не арестовывали, а второго - на три года чего-то осудили, а через полтора года он уже дома был?! За хорошее поведение, наверное, там… Это что такое?! Чего ж удивляться, что нынешние дети опасные выродки, в прямом смысле, думаю, представляющие изнутри проблемы для безопасности России! Хоть никто, кроме нас с Каримычем, об этом жёстко не говорит…»  А Рустам Каримович вторил ему: - «Но я всё чаще думаю, что эта антиконституционная политика, возвеличивающая вопиюще детных и детей, не недодумка, а культивируется сознательно. Дать полную безнаказанность детям, чтобы они уничтожали стариков… И ещё цель: вырастить наглое,  безответственное, с детства приученное к жульничеству, иждивенчеству, преступному поколение, - таким власти легче манипулировать и использовать…»    И тут Артём Наумович не согласился с ним, сказав: - «Ну, можно в разные предположения…Паразитов просто видимо-невидимо по России развелось, и чисто популисткая политика властей, да безответствеенность, нежелание трудиться и пьяность народа… Вон, территории много. Расселяйтесь, возделывайте землю, держите птицу и скотинку, работайте на себя и обеспечивайте хотя бы себя, как мы и на старости с тобой Каримыч! - уважительно посмотрел он на старого друга. - Нет! Работать на земле они не хотят?! Они ж учителя, милиционеры, военные, артисты, чиновники, спортсмены, священники, нотариусы, журналисты, музыканты, медики, менеджеры… А если конкретнее – паразиты! - высказывал всё настойчивей повторяемое им в последнее время Артём Наумович. - И, думаю, больше двадцати процентов из этих паразитов к полезным не относятся… А восемьдесят процентов - однозначно вредные, в которых надобности никакой, а лишь коррупция…»

12 апреля 2011 г.

Серьёзно…

        Сельский шутейник, островлов и умеренный, но постоянный поклонник местного самогона по отчеству Анатольевич, слушая по радио передачу о месте России в мире, где некий уважаемый доктор наук вещает, упирая именно на экономические составляющие, что-де это место затерялось среди государств аж на четвёртом десятке, и что-де, чтобы нам занять достойное место, надо гнать и гнать во всю прыть, вдруг недовольно начинает брюзжать, произнося совсем серьёзно, что ему почти несвойственно: - «Ага…Баба погнала на поле гусей, где всюду рассыпал отраву Евсей… Надоели уже эти балаболы при учёных званиях! Достойное место в мире?! При советах эту показуху устраивали, и сейчас… А зачем мне это достойное место в мире?! Оно Путину надо, Медведеву, приближённым к ним… Чтобы когда соберутся мировые паханы на сходку, уважение и к ним, вес чтоб имели… И они, кстати, всё для этого и делают, безотчётно вкладывая средства из бюджета в боеготовность, в подрастающих балбесов и негодяйчиков, в родителей их…А мне простому законопослушному человеку нужна достойная жизнь, достойная и осязаемая оплата за именно мой труд, которой я не должен ни с кем насильственно делиться… Кроме общезначимого для любого нормального гражданина: обороноспособности страны и её безопасности!..» Несерьёзный простой сельский человек вдруг сказал что-то серьёзное… Никто и внимания не обратил. А ведь очень серьёзное, видимо, глубоко выстраданное сказал… И тем же Путину и Медведеву неплохо бы услышать!

13апреля 2011г.

В мае

        Перед  очередным празднованием дня Победы Рустам Каримоич приболел и всё их общее хозяйство легло на плечи Артёма Наумовича. Он пас козу с маленькими козочками, косил серпом недавно появившуюся траву для  кроликов, кормил кур. Всё это было ему тяжело одному, но старик держался. Впрочем, через несколько дней пьющему заварки из свежей крапивы Рустаму Каримовичу полегчало, перестала побаливать голова, спала температура, и в пятницу тринадцатого  числа он уже с утра вместо Артёма Наумовича подоил козу и погнал её  с козочками на пастьбу. Коза всё норовила зайти на поле фермера, где взошли зеленя, и Рустаму Каримовичу пришлось её отгонять; а потом вообще погнал в сосновый лесок. И сам ходил за ней, хватающей траву, дышал запахом  сосен, и силы заметно возвращались к нему. И старику было радостно от этого. Но вспоминался ему почему-то российский премьер Путин,  выступающий с отчётом перед Госдумой. И Рустам Каримович недовольно пробурчал: - «Всё социальные обязательства… Всё дети и детные…  Тем уровень жизни повысили, тем… И вроде бы, всё по уму… А когда ещё такое беззаконие было, как сейчас?! - вопрошал он.. - И население российское тоже вокруг материального… как животные, козы. Траву вовремя дали поесть, загон более-менее чист, и довольна, - так и население российское похоже. – И он продолжал разговаривать сам с собой: - Помню, с супругой свиней держали. Если какая опоросится, так, естесственно, больше корма заготавливаешь, и ей, свиноматке, побольше даёшь,чем другим свиньям. Но больше корма заготавливаешь, а не из того, общего, больше свиноматке выделяешь. А главные Вован и Димон в России от всех берут и выделяют  свиноматым из людей… - «заключил он бурчливо, вдруг слыша пьяный разговор за сараями  напротив участка многодетных соседей. «Нельзя времени терять… Четверо детей есть, скоро пятого родишь - положена «газель», - говорил многодетный молодой отец своей молодой жене. - А «газель» - это тысяч двадцать долларов. Получим её, продадим, купим хорошую иномарку за тысяч шесть, а остальные деньги - на жизнь, на наших детей…» «А правда это, что депутат этот объявил: каждой многодетной семье в области – по «газели»? - сомневалась его молодая многодетная жен продолжая: - Хотя неплохо б, правильно! Для России стараемся - детей рожаем, - демография…» «Да говорю тебе! - уверял её многодетный отец. - Сам слышал, по телевизору показывали… Фонд «Поколение»… Он всем помогает… Денег меряно-немерено… А особенно многодетым… Потому что сам многодетый - пятерых за раз закаблучил… В губернаторы лезет, когда Жириновский за Лужковым и нашего губернатора уберёт, - вот и помогает, то ветеранам войны, то многодетным, то медицине, то школам, то церкви…» «А где ж он деньги берёт? Не шутка  же…» - спрашивала его многодетная мать. «Где, где, - знающе тянул многодетный отец. - Награбил во время прихватизации… Не знаешь, откуда большие деньги берутся…»  «Фамилия только у него какая-то нехорошая - Скот, - посмеивалась громко многодетная мать. - Взял бы и сменил…»   «Да не Скот, а Скотч! - объяснял ей многодетный отец .- Так что готовься на «газель»… Продадим, купим иномарку, а тысяч пятнадцать долларов - на другие расходы… - хохотал он довольно. - За повышение демографии…»
       «Вот свиноматые… Молодые. Работать не работают - на детях крутят, - отходя в сторону козы на пригорке, бурчал на услышанное Рустам Каримович. - Ну да, я тоже слышал по телевизору: каждой многодетной семье в области по «газели»  пообещал… - и заключал зло: - Вот они и борзеют, и эти их гадюшные дети, и сами многодетые… В государственных людей их возвели, около тридцати триллионов долларов в год, бомбя всех…Демография…»
А вечером по телевизору показывали про каких-то двух подростков из Иркутска, просто, ни за что и ни про что убивавших людей; и Рустам Каримович снова бурчал тоже: - «Вот и убивают… Знают, что больше десяти лет срока не получат. А на самом деле - через пять лет на свободу… Так это что в прессу попало, да слишком кроваво… И как-то показывали, как, мол, детки современных государственных бандитов безнаказанно убивают… Неправда! - хрипел он. - Они, эти подростки, все безнаказанно убивают. Это неофициальная политика главных российских Вована и Димона! - утверждал Рустам Каримович в который раз. - Особенно в отношении стариков. Вон, недалеко в селе, два подростка, одному - тринадцать лет,а другому - пятнадцать, убили с целью ограбления старика… Ну и что? Тринадцатилетний вообще не сидел, а  пятнадцати-летний – уже через полтора года дома… Не знаю, зачем? Но неофициальная государственная политика: вычёркивать по возможности старшее и среднее поколение из жизни, и гнать освобождающиеся средства на подрастающее поколение, на молодёжь, и на новейшую профессию - детородов?! - и он заключал, поворачиваясь к Артёму Наумовичу: - Зря гранаты выбросили… Уже потихоньку началось… Потеплело… Беготня у окон до часу ночи, крики?! Есть общероссийский закон: дети в десять часов вечера дома должны, а подростки - в одиннадцать! И не к кому обратиться - как глухие правоохранители и сельские власти?! А детороды сразу на нас: мол, два злобных старика, детей не любят…Раша! Порченая страна, порченый народ! Ужас - как на старости стали осознавать, в   каком гадюшнике прожили жизни, и в каком суждено умирать…»
Я деликатно спросил у стариков, что оно понятно: старость, а в своём доме права на спокойствие нет, и я с подобным столкнулся. В городе хоть как-то законы действуют, и шум объясним - город, многолюдье, а в селе для подростков и детей - по полноте, что хотят, то и делают, до полуночи порой орут; а их обнаглевшие родители: где и как дети хотят, там пусть и играют, не говоря уже о частых пакостях этих детей и подростков; но не слишком ли старики зациклились на всём этом?
         «Да нет, - сразу же понял меня Артём Наумович. - Дети, подростки -  это общероссийские спекуляции, психозы, преступления, корысти, запущенные с самого верха. Мы с Каримычем однажды заинтересовались подобным вопросом. Целый день смотрели российские программы, а другой день - украинские, и подсчитывали. Ужас! По украинскому телевидению за день только раза три упоминули о детях, детородах, и проблемах по этому поводу. Хотя много о властях, внутренней политике, коррупции с предъявами самому президенту… Общеукраинские дискуссии… А у нас за день - аж более шестидесяти упоминаний: дети, дети! субсидии им! Защита прав ребёнка! По первому каналу у Малахова в «Пусть говорят» через передачу - всё дети, подростки, родители?! Закалебали уже, твари! - зло выбрасывал он. - Страна придурков, мошенников и негодяев… - и он повторял за Рустамом Каримовичем: - Испорченный народ, не глядя на лица и положения! Генетически испорченный! И что с этим можно сделать, как изменить к лучшему? - не знаю. Да ещё и генетически пропитый…» - со вздохом горечи замолкал Артём Наумович.
        «Законы должны строго действовать, Конституция, права человека, и всё производное из этого! И сдвинется постепенно в лучшее, - вдруг начинал уверять его Рустам Каримович. - Но ни власти, ни народу этого не надо. Первым потому, что они не согласны быть простыми исполнителями законов - они править хотят! А второму, народу, потому, что он беззаконен исторически, по накопленной природе… И тут уже вопрос…»

К концу мая по российскому телевизору, как почти ежедневно,  опять  телевизионщики запускали общероссийскую спекуляцию, преступление и психоз под названием «дети». Теперь по поводу того, что некий руководитель крупной московской организации юных моряков вдруг от избытка любви, видимо, к своим воспитанникам начал их педофилить; и как обычно, орава собравшихся паразитов: артисты, педагоги, многодетные родители, врачи, адвокаты,  юристы и т.д. обратно это горячо обсуждали; и наголо стриженный депутат государственной Думы повторял, что надо срочно издать закон и всех педофилов в стране кастрировать… И именно в этот момент старики Рустам Каримович и Артём Наумович неожиданно дружно стали хохотать.  «Ха-ха-ха! - заходился Рустам Каримович. - Ну русские люди - любят детей, и всё?! Уже на этих любителей охоту повсеместно устроили охоту похлеще, чем в средние века инквизиция на ведьм; сроки за любовь к детям аж до двадцати лет, в тюрьмах педофилов пидарасят, кастрировать скоро начнут, а они - назло, пидарасят детей, и всё?! Во русские люди… Ха-ха-ха!» «Ха-ха-ха! - вторил ему Артём Наумович. - И самое интересное, что этих педофилов уже и не осталось в России, наверное; боятся люди погладить по головке соседского ребёнка - заподозрить могут на педофила?! Но охота-то запущена, а российскому человеку нет ничего приятнее, как ближнего съесть; и вражда, конечно,  по-соседски нередко; и нередко многодетные твари детей подговорят - и готов человек, убрали, педофил… Ха-ха-ха»   И высказывание Артёма Наумовича как бы поддерживал наголо стриженный депутат госДумы,  вдруг засомневавшийся в виновности руководителя крупной московской организации юных моряков, говоря: «Сейчас ведь правоохранительные органы при желании могут любого невиновного посадить…» И старики также неожиданно перестали хохотать, снова стали серьёзными; Рустам Каримович беззубым ртом на верхней челюсти впереди злобно захрипел в экран: «Вот оно, в каком беззаконии мы живём! Депутат Думы, прямо с экрана: милиция при желании может любого посадить… Врачи при желании могут уничтожить любого больного и не больного в больнице… Таможенники, налоговики при желании любого оштрафовать… У властей - вообще полнейший простор в подобном… Многодетные и детные твари любого соседа, если у него хоть чуть не без минусов в биографии, легко убрать: детям грозился, или - ещё проще - педофил… - и он рассказывал: - Тут, как на Белгород ехать - дачи. И у него - тоже, к брату в село приезжает иногда. Выстроил, говорит, своими руками, таскал - возил кирпичи старые, глину, песок… Выстроил - подростки стали лазить, когда он уезжал. Обращался к участковому - бесполезно?! Подростки ж сейчас вне закона: убивают - и им ничего?! Подумаешь, на дачу пустующую лазят, собираются… Ну, он …раньше сапёром служил…сделал самодельную гранату, проволоку натянул, и двое этих наглых пидарасиков-подростков ночью подорвались… Несильно. Один лишь в больнице дней пятнадцать лежал. Так хозяину за это, что собственность свою защищал, - два года условно?! Вот такая неприкосновенность частной собственности, обещанная  конституционно?! И теперь уже на дачу к нему и участковый зачастил - следит, не надумает ли он снова гранату подложить; подростки снова могут залезть ночью, и подорваться?! Вот такие в России правосудия и законности… Они только в телевизионных спектаклях «Суд идёт» да  «Суд присяжных» в рамках справедливого разыгрываются…» - со вздохом заключал Рустам Каримович, а Артём Наумович подхватывал: - «И подобный бедлам по стране распустили главные Вован и Димон в стране! Хватит уже обезличивать! Вон, показывали недавно, на Западе, некий директор международного валютного фонда, под дипломатической неприкосновенностью…В гостинице попытался трахнуть служанку… Какое социальное различие между им и ею?!... А та заявила - и арестовали его, и двадцать лет срока грозит! Вот такая правовая обстановка в нормальных государствах! Права и законность для каждого человека, гражданина! А что у нас, в России?! Самый настоящий правовой бедлам в двадцать первом веке… И тот же вопрос: на хрена эти прокуратуры, милиции, власти, да и сами Вован с Димоном, если законность только на бумаге больше?!» - вопрошал он, а Рустам Каримович уже подхватывал: - «Тут в местной сучьей газетёнке, как ты их, - оборачивался ко мне  он, оговариваясь: - Сучья, бесстыдная газетёнка, с бесстыдными журналистами… Ни одной честной статьи о жизни - лишь похваливают своё болото, да  благие якобы  решения властей описывают… Но удостоены золотого фонда российской прессы?! Всюду одно бесстыдство! - вздыхал он, продолжая: - Так там статейка некой бандитки в белом халате от туберкулёза… Видимо, места в больнице пустуют и решили стариками заполнить… Больной - не больной - не важно. Так пишет: всех поголовно следует профлюгрофовать по району. Пишет: из больницы бегут. Требует, чтобы  как в тюрьме там - под надзором милиции. Приводит фамилии сбежавших оттуда… И даже статья такой злобой - ужас! И это врачи, это медицина?! По одним статейкам бандитов в белых халатах от туберкулёза в районной сучьей газетёнке следовало бы расследование проводить, но никто, ничего?! Скоро наша сельская тварь в белом халате – фельдшерица - наведается: обязаны  профлюрографироваться…  Хрен тебе в толстую задницу, бандитка! Откуда мы знаем, что вы там нафлюрографируете?! Доверия никакого…» - хрипел Рустам Каримович, словно спеша передо мной высказаться, и будто я чем мог старикам помочь, кроме понимания и сочувствия, а Артём Наумович подхватывал: - «А на пенсию, гадюка, не выходит?! Держится за место… Не сеет, не пашет, в чистоте, и более двадцати пяти тысяч рублей в месяц?! А на хрена она нам с Каримычем здесь? Мозги компостировать? Я не помню, когда обращался к ней в санчасть! Пусть кто к ней обращается,   пусть тот и платит ей! Вот так нас и бомбят! Вот такие и бесплатные медицина, и бесплатные образования, материнские субсидии, льготы, капиталы, сертификаты, олимпийские игры в Сочи, чемпионаты мира по футболу, - Вован и Димон всех бомбят, но всем ли это надо?! И получается антиконституционно; намного бесстыднее, чем при коммунистах. Те хоть всех бомбили, так больше на мощь государства, его достижений, величия. А нынешние Остапы Бендеры?! Всех бомбят - и львиную долю из этого на  обеспечение  и жирование детей и их родителей?! А как права и свободы человека, конституционно провозглашённые, равенство всех перед законом, в свободах и правах?! У меня спросили?! У тех пятнадцати миллионов россиян детородного возраста, которые только статистически не могут иметь детей по медицинским показателям, спросили?! А эти дети, на которых гонят огромные средства, ночами орут, собираются вон в хвойных посадках, мальчики-девочки, от тринадцати до семнадцати лет…Выводим утром,пасём с Каримычем козу, а на месте их ночных сборищ - бутылки от пива, окурки, бутылки от вина и водки… Это что за поганые дети такие?! Мат на мате порой?! Если такое поколение нам пришло на смену, так пусть их и обеспечивают, и воспитывают родители, как в Конситуции и сказано! Пусть за их образование в школах платят! Сейчас давно не социализм, а семейственность, клановость, индивидуализм, ответственность каждого…» - сбивался от повторений Артём Наумович, а Рустам Каримович подхватывал, то ли с сожалением, то ли с горечью: - «Зря гранаты-то выкинули… Опасно старикам в этом мире, беззащитно… И тварям этим, подросткам, власть вопиющую безнаказанность предоставила… И они понимают, пользуются..  Зря выкинули… Могут приехать и менты,чтобы под конвоем нас на эту флюорографию…Может, в шаге до могилы, а живи, опасайся, жди, как уберут, чтобы пенсией попользоваться, домом, участком… А то ещё и психушку запустят на нас… - и он заключал удручённо: - Вот в этом и есть   самое страшное в  старости, если рядом ни детей, ни внуков, - полнейшая почти беззащитность! Да ещё и Россия вокруг, где и народ с людоедскими наклонностями, и власть…»  Но Артём Наумович с ним не соглашался, также с горечью и безысходностью высказывая:» - А может, и не зря… Гранаты-то старые, ещё военные были, ржавые… Сорвали бы чеку, а она и разорвалась бы в руках…И тогда бы…» - и он сбивался, замолкал, казалось, не имея больше сил, чтобы продолжать.

В последнее воскресенье мая, когда к вечеру стала спадать вдруг установившаяся - без облачка на небе больше недели - жара, и соседские подростки и дети с визгами, криками, гоготом гоняли по дороге - и снова назойливо, и у окон дома стариков, хоть те и делали им замечания, - мяч, Рустам Каримович, закрывая форточку, чтобы крики слышались поменьше, как-то уверенно и зло говорил: «Вот такую нам старость устроили два Остапа Бендера из Кремля, организовав для многих молодых невиданный в человеческой истории бизнес - на рождении детей… Конечно, вопиющая коррупция, госворовство, но что делать? - менталитет подавляющего большинства российского народа - на жульничество, - не сажать же через одного… Но вот эта спекуляция под названием дети, когда бомбят всех, а распределяют на детородов, - извините! это уже антиконституционная госполитика. Такую старость нам искусственно устроили, - повторялся он. - Закончилась школа - и с утра до двух-трёх ночи порой ор?! Молодёжь гуляет, прохаживаясь громко и будя спящих сельчан?! И самое непонятное: есть законы, что детям не позже десяти вечера, а подросткам не позже одиннадцати вечера, и вообще ночное время, но обратись в милицию - и бесполезно?! Ещё тебя и виноватым сделают обнаглевшие детороды: против их детей?! Самое непонятное! Вроде бы законы есть, а действовать они не действуют?! А если и действуют, то выборочно, на усмотрение милиции? И вопрос: зачем вообще такая милиция нужна?! - он замолкал и тут же продолжал также сокрушённо:- Как и эти паразиты - учителя… Если и они касательно нас с Наумычем и нужны, так только для того, что почти по целым дням убирают на зиму, осень, весну с улицы это вечно орущее подрастающее поколение, - хоть передышку и спокойствие дают на время нам, старикам… Нарожали плодов корысти, субсидий, льгот, сертификатов, - вздыхал он, продолжая: - Правильно Наумыч! Я тоже, как вспомню, чего мне когда то дала школа? - да ничего! Мозги лишь компостировали. А сейчас говорят, что уровень советского образования был намного повыше теперешнего… И как понять теперешнее так называемое бесплатное образование? И обязательное среднее образование? А зачем оно? Хочешь учись, хочешь не учись… И платно… - и он отвечал: - А для того оно обязательно, чтоб миллионы паразитов учителей заняты. Учить легче, чем на поле хлеб растить, или на ферме за скотинкой… И сейчас, слышал, в Белгородской области им зарплату, - чтоб не ниже пятнадцати тысяч?! Работай на них, трудящийся человек, оплачивай налоги. Мы с Наумычем посчитали, сотни триллионов долларов на детей и детных в общем ежегодно. И пятую часть прихватят паразиты, пристраивающиеся, как всегда, к этой политике - дети… - повторялся он. - А у меня спросили? А у Наумыча спроси ли? А у пятнадцати миллионов россиян, примерно, которые только по медицинским показателям не могут иметь детей, спросили?! Зачем им работать на обеспечение не только чужих детей, но и на обеспечение их родителей? Сотни триллионов долларов, если в целом, ежегодно! - и Рустам Каримович рассказывал: - Тут недалеко в село киргиз приехал,  привёз беременную жену. Та родила в роддоме двойню. Доволен. Говорит: хорош у вас в Русси… А у них там, в Киргизии, говорит, роддом платно. А если иностранец, - так во много раз дороже… Вот и получаем мы с Наумычем - подняли недавно - по шесть тысяч пенсии… за сорок лет стажа… чтобы и роддома бесплатно, и для всего мира. Но дело-то в том, что нет ничего бесплатного, ни образования, ни лечения, ни льгот, ни капиталов, ни проездов в транспорте… Просто власть бомбит всех и выделяет тем, кому считает нужным, и из государственных выгод. Выделяет без разбора детным, хоть в лачуге те, а хоть в хоромах. Но сейчас ведь не социализм, а другая идеология, Конституция, где права человека, равенство перед законом - величайшая ценность… И как тогда это понять?! - вопрошал охрипевшим голосом, шепеля через беззубие во рту впереди Рустам Каримович, продолжая: - Эффективная власть просто должна дать человеку возможность зарабатывать достойно, работу; а если налоги, сборы, человек должен знать, на что, куда с него взымают, и лишь на общие нужды. А социальные выделения из бюджета - лишь тем, кто действительно нуждается, в положение безвыходное попал, да старикам беспомощным. Остальные должны всё оплачивать. И родители обеспечивать детей. А не хочешь платить за школу - и нечего там делать. Ага, паразиты от учительства обязательное общее образование ввели? - недовольствовал он. - И никто об этом, нигде?! Дети… Не принято и обсуждать…Но у каждого свои дети, а у многих их и вообще нет. Вон! - тыкал он рукой в местную газетёнку. - Журналистка. На модную тему. О многодетной семье. Пять своих детей, и четверо приёмных. И все такие хорошие, и всё у них так хорошо. И трактор свой, и машина иномарка, и дом двухэтажный, и газ, и хозяйство… А взгляни на фотографию, - тыкал он пальцем в газету. - Один мальчик большой, а остальные все - мал-мало-меньше. То есть, рождены и приняты именно тогда, когда Путин запустил это государственное развращение, бизнес - рожать и рожать, а обеспечение вас и ваших детей государство во многом возьмёт на себя. И об этом журналистка почему-то ни слова? Что за каждого приёмного ребёнка каждый месяц - почти пять тысяч рублей ежемесячно… Что материнский сертификат за второго ребёнка - почти триста тысяч рублей…И материнский капитал - тоже в такой сумме…Что ежемесячные пособия более шести тысяч рублей в месяц до полутора лет на рождённого ребёнка…Что льготы ощутимые…Что субсидии…Что бесплатные выделения жилья….Что бесплатная помощь в строительстве…Что сейчас депутат из фонда «Поколение» по «газели» каждым многодетным … Зачем этим детородом, и отцу и матери, где-то работать?! Они детей воспитывают, растят, и по-хозяйству своему и конкретно для себя. Государство всех, не спрашивая, бомбит и их  обеспечивает?! - возмущался Рустам Каримович. - И об этой стороне нынешнего российского многодетья журналистка ни слова?  А сколько соседей эти многодеты своей оравой спокойствия лишили, скольких съели? Ни слова…» - заключал Рустам Каримович, а Артём Наумович подхватывал: - «Я что думаю, наблюдая за этим развращением…Конечно, антиконституционно так сыто из бюджета на какую-то определённую группу населения… Но недавно показывали некую мать из Украины, которая, живя и работая в России, забеременела и решила продать ребёнка за две тысячи долларов…И как всегда, милиционеры оказались покупателями, - оговаривался он, усмехаясь. - Срок ей большой грозит… А чем лучше многие современные молодые матери?! Ещё не родила, ещё брюхатая ходит, а уже обсуждает, прикидывает, обсуждает, сколько денег получит от государства за рождение ребёнка, какие выгоды из этого ей положены, как побольше на ребёнке денег выкрутить… По знакомству устраивается перед родами прямо почти на работу, чтобы пятьдесят пять тысяч за раз получить, да по шесть с половиной тысяч рублей до полутора лет ежемесячно… А если второго ребёнка родит, - то сертификат на десять тысяч долларов… И пошло-поехало… И муж ей не нужен, и работать не надо. Не жируя, конечно, но по-скромному и распределяя вполне хорошо можно жить…Новую, неплохооплачиваемую профессию в России Путин с Медведевым создали - детородов… А сами они как спекулируют детородством внаглую… - усмехался он. - Тут по телевизору эта певчая паразитка Пугачёва конкурс устроила… И одна конкурсантка безголосая ей напрямую: я, мол, не такая, как иные, у меня, мол, двое детей… На эстраду хотела, спекулируя детьми, пробиться. Так Пугачёва - молодец! - мигом её отшила, махнув рукой: пшла! Уважать я после того Пугачёву стал. Хоть паразитка, всю жизнь пропела, и никогда со смыслом созидающим не работала, как все эти певчие, танцующие, снимающие фильмы… и числа им несть, паразитам разным…» - заключал Артём Наумович, а Рустам Каримович подхватывал в том же роде, тоже нередко уже повторяясь. И не буду описывать. И это лишь честные уединённые мнения двух честных, трудящихся, рассуждающих, может быть, несколько слишком перешедших в этот год в явные недовольства стариков, которым,возможно, уже и не долго на  Земле осталось… Но держатся, и при труде; перед уходом - достойнее… И без старческих сюсюканий с собой, с миром, с Россией, с ближними, и дальними…

5-10 июня 2011 г.


Лето

       Хотя синоптики предскзывали, что и лето 2011 года будет жарким, но после непродолжительного периода жары и солнца в июле с начала августа, как и нередко в июне, снова зачастили дожди и ощутимо похолодало. По этой причине соседские подростки и дети несколько последних вечеров и ночей не носились по дороге, забегая обязательно поорать,-зная, что старикам это не нравится, - к дому Артёма Наумовича, у которого в очередной раз скрутило болью поясницу, и Рустама Каримовича, который, сидя на стуле и чистя свежую молодую картошку с их ого рода,уставясь в экран телевизора, где обсуждали теперь убийство девятнадцатилетним парнем семьи из пяти человек, включая и трёх малолетних детей, в Туле, ворчал, поглядывая из окна на дорогу: - «Вон, дождь идёт… Второй день уже передышка… Не орут эти твари… Скорей бы   уже в школу пошли… Не знаю, - вздыхал он. - Есть закон,что детям – до десяти часов вечера, а подросткам - до одиннадцати… Орут и до двух ночи…Страна полнейших беззаконий! И никто никаких мер?! Зачем тогда законы пишут? Депутаты, менты, власть…Участковому звонили в час ночи как-то, что орут дети под окнами, - может, пора и меры принять?! Так он и не приехал? - возмущался обобщающее он. - Никто сейчас не вспоминает, а был когда-то великий революционер - Бакунин, основатель международного анархизма, который прямо писал,что русский народ антизаконник и правонарушитель по сути,и лишь анархия самое приемлемое для его души… Так, может, пора вспомнить? - вопрошал он.- Ну, правда. Куча написанных законов, миллионы правоохранителей, а по законам никто не живёт. И если они применяются - так выборочно. И нафига такая государственная профанация?! - Рустам Каримович замолкал, покряхтывал неодобрительно, и, прислушиваясь к высказываниям по телевизору, продолжал: - Вон… Все хорошие? И убитая мать троих детей, которой по возрасту за сорок лет, а она уже три года как у себя в квартире, на глазах детей и старой своей матери трахалась теперь с девятнадцатилетним парнем… а началось с шестнадцатилетним? - оговаривался он, тяжело вздыхая. - И тот: пятерых убил, - и тоже был хороший? И мать его - тоже хорошая? И убитая мать многодетной дочери - тоже хорошая? В церкви поёт, верующая… - и он заключал уверенно: - Вырождение…»
        «Паразиты, - подхватывал Артём Наумович, лёжа с грелкой под поясницей на диване. - Весь мир опутали паразиты! Вон, - он тыкал пальцем в сторону телевизора. - Сидят, обсуждают… Артисты, адвокаты, юристы, врачи, прокуроры, депутаты, журналисты, спортсмены… Все сытно едят, уютно и обеспеченно живут… А вырастил ли кто из них за жизнь хоть зёрнышко? уложил ли хоть кирпич в дом, где проживает? Вряд ли. Поют, играют, учатся, принимают законы… которые не действуют?... Лечат, пишут…- и он продолжал увереннее: - А человеку прежде всего надо есть, и тёплое место, где жить… Обеспечь себя сам всем этим, самолично! и в свободное от этого время пиши, рисуй, пой, играй, спортом занимайся…Не-е-т! Весь мир опутали паразиты! - повторял он, с усмешкой продолжая: - По телевизору показывали… В Японии говно человеческое уже пробуют в пищу перерабатывать?! Ну а чего? - врачи, юристы, власти, чиновники, артисты, певцы, милиция… Поют, играют, охраняют, ловят, лечат… И всюду-коррупция. И молодёжь с направленностью на это. Никто работать не хочет. Сеять, пахать, за скотинкой и птицей ухаживать - это как низкосортное, быдловское. И все хотят кушать доброкачественные, естественные продукты? Хрен вам, паразитам! - злился Артём Наумович. - Котлеты из человеческого говна ешьте. И пойте, и играйте, и балдейте…- и Артём Наумович рассказывал, несколько помолчав: - Как-то ехал в автобусе с райцентра; и там же на сиденьях рядом – две молодые матери с детьми. Обе не работают, на субсидиях, льготах и пособиях на детей живут. И тоже недовольны всё, обсуждают… Субсидия маленькие, пособия, льготы - не хватает. В магазине молоко плохое, недоброкачественное, с добавками. Яйца - плохие, не свежие. А чтоб вас! - ругался он. - Заводите коз, кур, кроликов - и главные из продуктов хорошие, свои. Не-е-т! Им это не надо? Знают, это тяжело, и при навозе… И в грязи… А они в жизни к созидательному не приучены - только пользоваться? Ну так купили бы в Японии технологию, производили бы и ели своё говно! Что производите, то и ешьте. Не-е-т, им ещё и в магазине свежее подавай? Паразиты! Только на удовольствия направления…Скоро из-за вас, паразитов, все говно есть будем! Количество людей всё больше…переселили Землю, гады!.. а работать созидательно - почти никто не хочет. Паразиты! - повторял он. - И первая жертва для всей этой паразитирующей сволочи - мы, старики. Особенно такие, как мы с Каримычем, одинокие… Так мы с ним не со всем одинокие, лишь здесь, а где-то и дети, и внуки, а если старик совсем одинок? Опасная молодёжь растёт! - твердил Артём Наумович.- Большинство из них рождены не по любви, а из-за субсидий, капиталов, сертификатов, что главные в России Вован и Димон, бомбя все группы населения, гонят обильно именно на них, многодетородов. Опасная молодёжь подрастает, - повторял он. - Да ещё и полнейшей безнаказанностью её распустили. И детей, и их родителей. Хотя научно доказано, что в тринадцать лет подросток полностью различает добро и зло, и может - да и должен - нести ответственность за все преступления и противоправия…И подобные   преступные и развращающие попустительства не только у нас, а во всём мире…У нас просто, как и многое, уж совсем слишком…»  И как в «воду смотрел»  Артём Наумович, высказывая всё это. В конце первой декады первые полосы телевизионных новостей охватили события из Англии,  где объединившиеся и переговаривающиеся по сотовым телефонам подростки и дети в самом Лондоне принялись устраивать погромы, беспорядки, грабежи, поджоги, убийства, если хозяева пытались защищать собственность. За трое суток, пользуясь и спекулируя своей возрастной неприкосновенностью, натворили похлеще, чем  вся террористическая организация убитого американцами первого мирового террориста Бен-Ладена за все годы её существования.
«Во-о, - указывая рукой в передающий об этом телевизор, то ли радуясь, то ли негодуя, - не поймёшь, - повторял Рустам Каримович. - Досюсюкались с этими тварями, досюсюкались…  А почему эти твари, подростки и дети, поубивали взрослых хозяев, вышедших на защиту своего имущества? Там же можно свободно оружие иметь! Не то, что в России, где и права иметь оружие человек лишён, чтобы при нападении себя защищать; и власть, которая лишила гражданина этого права, его не защищает?... - спрашивал он, оговариваясь: - Не все, конечно, лишены. Но у Наумыча вон ружьё забрал участковый - детям, ишь, погрозился… А чего эти поганые дети ночами орут до трёх часов ночи у окон? Да дети здесь и не причём! - родителей их надо мочить! Наполучали подонки льгот, капиталов, сертификатов за рождение детей - и пользуются? А воспитанием детей заниматься, следить, чтобы те при порядке - это им, подонкам, не надо? И власть с них этого не требует, не милиция?! А на всех этих многодетых деньги огромнейшие антиконституционно гонят, взымая со всех остальных категорий населения. Недавно вон по телевизору передавали: только в Белгородской области уже выданных материнских капиталов перевалило за тридцать тысяч?! Мы с Наумычем подсчитали: тридцать тысяч - это девяносто миллиардов рублей?! И это в одной области… А по России - цифры с двенадцати нулями наберутся… Почему так нагло и бессовестно Вован и Димон подогревают в ущерб остальным именно детородов? Из общего бюджета? - недовольствовал Рустам Каримович. - Так вначале Вован действительно как бы на детей. Мол, на образование, на необходимое… А сейчас пошло, что многодетые уже и машины на эти капиталы и сертификаты покупают, и мотоциклы своим детям, чтоб ночами у окон носились. И на море на целый месяц всей семьёй на капитал… И никто не спросит строго с Вована и Димона, прочно засевших в Кремле?! Почему так жирно из общего бюджета подогреваете одну часть населения - детородов? - несколько начинал похрипывать от возмущения Рустам Каримович, возвращаясь к событиям в Англии: - Так почему эти хозяева не применяли оружие? И стали жертвами… - снова спрашивал и отвечал он. - Да потому   что дети!...  А надо было не смотреть, не выходить увещевать этих тварей, а автомат в окно - и гаси! и гаси! Одна обойма закончилась - другую вставляй. Дети - не дети… У преступников нет возраста. Вот как должны действовать настоящие, уважающие себя граждане!» - заключал горячо Рустам Каримович.  А Артём Наумович уже подхватывал, несколько переча ему: - «Должны… Боялись: де-е-ти?! Но всё ж английские власти быстро опомнились; приравняли этих детей к взрослым преступникам; и охоту на них устроили, как на ведьм в средневековье, по всей стране, показывая снятые во время беспорядков ролики по телевизору, на уличных экранах… Правильно! - одобрительно кряхтел Артём Наумович. - Никто не должен уйти от наказания! И какой-то отец узнал на видеоролике своего сыночка, и привёл его за руку в полицию, - вот оно зрелое гражданское сознание населения! - тянул Артём Наумович. - А у нас… Ложь, бесстыдсто, клевета… Случись что, и родители, используя всё это, нагло выгораживают своих детей… Вот такая страна».
Когда по телевизору показывали программу о неком самом высоком баскетболисте в российском баскетболе, которого врачи некогда предупреждали, что играть ему опасно, но тот - играть! И как-то слегка добившись успеха, слёг. И получал всю жизнь по инвалидности от государства… А теперь остался один, и прикован к кровати, и пенсия всего    восемь тысяч, и мало… И об этом с возмущением говорили собравшиеся в студии, и т.д., то Рустам Каримович снова неодобрительно бурчал: - «А у нас с Каримычем пенсия всего по шесть тысяч рублей?! И мы с Каримычем постарше возрастом… И мы не играли в баскетболы, а работали,  по сорок лет трудового стажа… Чтобы все эти паразиты играющие не работали, а усевшись на наши горбы, играли… И кто нам будет помогать,  если сляжем? Помогут! В психушку, в туберкулёзу, или в дома престарелых… А дом наш, и пенсии - врачам… Вся эта сволочь только и ждёт это го… Но до конца будем держаться!» - махал он кулаком. «Будем держаться! - поддерживал его Артём Наумович. - Не дадим попользоваться нами перед смертью… А Антоновна-то, фельдшерица, так и крутится у нашего дома, так и неймётся ей, паразитке, профлюгрофовать нас…Не выйдет бандитам!» - также махал он кулаком и показывал фигу в окно на дорогу, по которой иногда проходила сельская фельдшерица.

Осень  сентябрьская

В начале осени телевизор у Артёма Наумовича и Рустама Каримовича серьёзно зашипел, изображение почти исчезло. Они позвали некоего разбирающегося молодого человека, проживающего на краю села, который долго вертелся у телевизора, что–то раскручивал, прикручивал, периодически наливая себе в стакан водки, выставленной ему стариками, а потом, задумчиво и опьянело погмыкав, проговорил со вздохом: «Не-е, ни чего не буде-е. Надо вам менять телевизор…» Так что старики, покуда не приобрели нового телевизора, слушали радиоприёмник, включая его на сильную мощность звука и на целый день.
Наступившая осень общероссийски - не то чтобы другими трагедиями её жизнь по-прежнему не кишела, но то касательно простых россиян,  а то целая известная команда ярославского «Локомотива» погибла в автокатастрофе! - ознаменовалась именно этим. Заговорила и зашумела центральная пресса, как всегда. Местная - сучья, как её теперь постоянно характеризовали старики, - об этом помалкивала. Из радио напрямую послышались претензии к верховной российской власти, к Путину, что-де всё и всюду у нас плохо… Никто почему-то не вспомнил, как недавно относительно польский самолёт с президентом и всем правительством по неуважительным причинам разбился, и все погибли. Не могли в стороне остаться и Артём Наумович с Рустамом Каримовичем, заспорив на этот раз.     «Я вот глубоко задумываюсь над происходящим, - как бы со стороны начинал Артём Наумович, - и какое мнение. Ничего не делающие и не производящие паразиты опутали мир! Смотри, даже игроки команд третьего дивизиона по хоккею в месяц получают до семидесяти тысяч долларов? Играют… Летают из города в город, из страны в страну…   Блатная жизнь! Поиграет так лет десять, глядишь, и капиталец приличный скопился, можно и бизнес солидный заиметь, и для него, и для всей его семьи по какому-то уровню блатная жизнь… Ладно, - оговаривался он. - Но как это всё общероссийски понять, когда вон сельские ребята работают у фермера, и в зимнее время - по шесть тысяч в месяц, рублей…»
«Ну-у, каждому своё. Они, эти хоккеисты, зарабатывают как-то это, - отвечал ему Рустам Каримович. - Играют, собираются зрители, покупают билеты… представляешь, какая орава!.. и от суммы этих билетов выделяют и на команды, а те на каждого игрока. Такая же система у артистов,  певцов разных, хохотунов, юмористов… И там тоже и первый дивизион, и третий, и пятый…Вражда за место…Да, играют, поют, ничего не производят, а много имеют?! И чтобы дворцы строить хватает. И не только в России, как Галкин, а и в Америках… Да, а кто-то на ферме навоз вывозит да таскает, и так далее - и по шесть тысяч рублей в месяц? И ещё держатся за место… Да, паразиты в современном мире правят бал - согласен с тобой и с твоим трактатом «О паразитах», но…такова, как говорится, жизнь. И что тут поделаешь…»
«У-у-у, - посмеивался на это Артём Наумович, и продолжал с удовлетворением от найденного мысленно ответа: - Я тоже так до недавнего времени думал: такова жизнь, несправедливость её, если правильнее, - паразиты во главе её угла! А не покорми ты этих зрителей, артистов, спортсменов, - на хрена мне эти песенки! Так и им, этим зрителям! И они плюнут на эти песенки, на игры, на этих пугачёвых и ротаров… Любовь, как говорится, любовью, а кушать хочется всегда. Более того, без пищи и любви никакой не получится… Оха-ха, - посмеивался он. - А вот ты сейчас да и всегда, и при советах было, пойди и завези на рынок молоко от нашей козы… Ну, двадцать рублей тебе за литр дадут. А если сам умудришься продать, - ну, семьдесят рублей за литр. И такая же система со всем, и с картофелем, и с фруктами, и с другими овощами, с мясом, со всем - государство гнэмбит крестьянина! У-у-у,-посмеивался Артём Наумович. - А если бы  за молоко цену не семьдесят рублей за литр, а семьсот! За картофель не девятнадцать рублей за килограмм, а четыреста девятнадцать за килограмм! И по всем сельхозпродуктам по подобной позиции! Песенки песенками, игры играми, а без пищи и не попоёшь и не поиграешь. И тогда бы человек работающий, конкретно производящий...  самое необходимое для жизни, а не какие-то самолёты да ракеты… не то что самолёты и ракеты не надо, но они - по второй линии, из обилия первой, - длинно оговаривался он. - И тогда бы человек конкретно работающий, на самое конкретное жизни - при первом положении! и при первом  достатке! и при первом богатстве! А другие работающие и производящие…нефть, газ, машины, тепловозы, врачи, милиция, армия… которые и не нужны, если бы человек нормальный, а не придурок, во что превратили его за всю историю разные паразиты, - снова оговаривался он о милицейских и военных. - Другие работающие и производящие - уже исходя из достатка и богатства конкретно работающих на самое насущное, крестьян! Вот так! - заключал он уверенно, завершая со вздохом: - Но власти это не надо… Да и вся история человечества как свернула ещё в первобытные уклады на паразитизм, поставленный во главу всего, так и прозябает в том же…В этом же и главная проблема несуразиц  человеческих, которых на Западе меньше, а у нас, в России, кишит…»
Когда по радио говорил поэт Андрей Дементьев, читая своё стихотворение об олигархах и вообще заговорив с антипутинских позиций, то Рустам Каримович усмехнулся: «Смотри, как заговорили разные пишущие суки!? Лишь на двадцатый год безобразий… И всё олигархи, олигархи? Все эти разные суки миллионы нахватали, а олигархи - миллиарды, и  жлоба жуликов поменьше давит?! - и он продолжал со вздохами: - О незаконной приватизации снова? Мы с Каримычем уже лет семь об этом,  как о главнейшем российской дестабилизации. Пока с ней не разберутся, нечего и думать о благих изменениях в российском общежитии. Но нельзя же только олигархами ограничиваться! И нельзя ограничиваться нахватавшими и миллионы, или сотни тысяч…  я о долларах говорю, - оговаривался он. - До самого низа, на местном уровне надо брать! Не отбирая, но пусть какую-то разумную часть выплатит, даже если всего лишь зернокосилку в колхозе прибрал… Гмы, гмы, - недовольно гмыкал он, продолжая о личном: - Дом мой продали - оставалось шестьсот тысяч рублей на сберкнижках, а теперь-только четыреста тысяч. И козу держим, и птицу, но на двенадцать тысяч рублей общих наших пенсий месяц не прожить вдвоём… - и поправлялся: - Не-е, прожить можно, но если масло почти не покупая, ни колбаски, пусть и дешёвой… Также обувь изнашивается,  одежда… Валенки вон совсем прохудились - две тысячи на двоих отдай… Соковыжималку - тоже надо, - как не поддержать себя на старости?..  Крыша вон протекать стала, надо шифер менять, нанимать бригаду - и тысяч тридцать на всё отдай… Но с этим спешить, думаю, не стоит? - вопросительно смотрел он на Артмёма Наумовича. - Думаю, не стоит…» «Не стоит, - соглашался с ним тот. - На нашу жизнь, думаю, и этой крыши хватит. Сколько мы со сберкнижек в месяц к нашим пенсиям добавляем? - подсчитывал он. - Примерно по пять, шесть тысяч рублей… Четыреста тысяч разделить на пять тысяч - это восемьдесят месяцев, то есть почти семь лет. Ну, беспокоиться пока не о чем. На мази мне от спины, от радикулита много уходит…»
«Ну а что ж, это тоже из самого необходимого. Мне вон зубы впереди снова вставили - по самому дешёвому шесть тысяч рублей… - успокаивал Артёма Наумовича Рустам Каримович. - Что ж, это из самого необходимого…»  «Ну да, - соглашался с ним тот. - Ну  да… - и продолжал,   опять переходя мыслями на общественное: - Ленинское это определение необходимости: свобода есть принятие необходимости… И неверно!  Свобода, как и нормальное человеческое общежитие, есть принятие человеками общечеловеческой законности, выраженной сжато в Декларации прав человека… Вот и необходимость».
          Когда кто-то из известных хоккеистов в претензии в радиопередаче то ли к авиакомпаниям, то ли к пилотам резко высказался, что, мол-де, они, хоккеисты, своё дело исполняют ответственно, играют профессионально, - вот и всем бы, мол, так, тогда бы и жизнь в России по-другому, так Артёма Наумовича даже передёрнуло от негодования.» Совсем обнаглели, паразиты! - вырвалось с болью из него. - Дело они своё исполняют ответственно и профессионально?! Де-е-ло-о?!... - повторил он, кривя губы. - Шайбу по льду гоняют?! Де-е-ло? Ах вы паразиты! - и продолжал, несколько помолчав: - Ведь это уже какое-то вырождение! И не стыдно?! И – да, все они, эти хоккеисты, футболисты,  артисты, боксёры, разные иные профессиональные спортсмены, писатели, режиссёры, певцы,музыканты, депутаты, власть, военные уверенно полагают, что они заняты делом…Вырождение! И что самое возмущающее: именно они во главе жизни человечества? Не человек созидающий, а они… Ну ладно, - оговаривался он несколько поспокойнее, - если миром правит такая паразитическая, развращающая философия, и направление мыслей большинства нынешнего дебильного человечества - на поиграть, погудеть, пошляться по миру, урвать, позрительничать, сотворить себе кумиров из поющих… нередко – пидарасов - ладно. Может, и правильно ты, Каримыч, - поворачивался он к старому товарищу. - Играют эти хоккеисты, собирают на игры разных зрителей, болельщиков, которые платят за это. И из этой суммы этим хоккеистам оплата. И как из мира по нитке - кому-то рубашка, выходит обильная оплата. Но это ж первого дивизиона, кто на мировой уровень. Может и так… Если так…- несколько засомневался он, рассказывая: - Но вот я недавно ездил в Белгород, и проходил у стадиона, а там местный «Салют» играл в футбол с какой-то командой из Курска…Трибуны почти пустые, зрителей - почти никого… А ведь все из этого «Салюта» профессионалы, не работают, и обеспеченно живут… Откуда ж деньги? И не только на содержание этих футболистов, но и тренеров, врачей команды, и так далее? Да из карманов налогоплательщиков! Власти изымают, и не спрашивают: согласен человек или нет. Ну а часть изымаемого - по своим карманам, пока до «Салюта»… Это ясно. Рассея! И наши с тобой, Каримыч, пенсии - по шесть тысяч рублей - тоже из этого, - опять Артём Наумович поворачивался к старому товарищу. - Так же и на чужих детей, на бесплатные образования, бесплатные спортивные секции, культурные мероприятия, бесплатную медицину - всё из этого. Не спрашивая: согласен ли человек с подобным или нет? Никто об этом не говорит, но именно в этом самое развращающее несправедливости…» - заключал он не так уверенно, и замолкал. А Рустам Каримович уже подхватывал, говоря: «Полнейшее нарушение прав какой-то части населения! Полнейшее! О Сталине - вон, что после войны сотни тысяч инвалидов вывез из столичных городов к чёрту на кулички… Социализм: во главе не человек, а благо сборища, толпы… Но…и правда, и не правда…  Тут в селе у нас афганец жил. Воевал. Ранен тяжело. Инвалид. Награды.  Пил почти ежедневно, гулял, соседу плечо топором разрубил - и не посадили даже? Афганец, воевал… Теперь пропал куда-то… Вот так похоже и после Отечественной войны. Сотни тысяч тех, кто родину отстоял. Кто без ноги, кто без руки… И большинство из них пьёт, гуляет, дебоширит,     хулиганит, и не подступись: фронтовик! А жизнь-то надо восстанавливать, стабилизировать - разруха-то какая! Вот Сталин их в поезда, и… Но   те инвалиды-фронтовики, кто достойно, и как-то в труд, и созидательно - тех не трогали. Наоборот: уважение по полной! Так и  историю сейчас фальсифицируют: вроде бы правда, но не совсем,  когда лес рубят, то щепки летят, как всегда у нас… - оговаривался он.- Но сейчас ведь не социализм! И конституционно упор не на общую некую выгоду, выгоду стада, а на отдельного человека! И творящиеся верховной властью безобразия, когда подогреваются выгодные государству группы населения…- и он рассказывал:- Тут две похожих семьи… Лет по тридцать и мужьям и жёнам. Обе с неполным российским гражданством, где муж, где жена; и  обе с Украины сюда лет шесть тому. И обе поначалу пустующие дома снимали. Но одна семья за эти шесть лет троих детей родила; а у другой - заминка что-то в этом… Так те, что троих детей родили, и дом на материнский капитал уже приобрели, и машину. Льготы, субсидии, бизнес свой открыли. Конечно работают, но ощутимо в зажиточное. И вторая семья,   которые без детей пока, тоже работают оба. А результат? Как снимали дом, так и снимают. Всё приобретение - велосипед. Вот наглядный пример обильного подогрева властью именно определённой части населения, детных. И не просто подогрев, а внаглую бомбя на них многие другие части российского населения?! И наши с Наумычем пенсии по шесть тысяч рублей в месяц… а у каждого стажа трудового по сорок  лет… тоже  из песенок в сторону детных Вована и Димона из Кремля» - заключал Рустам Каримович со вздохом, вновь повторяя высказываемое раньше.
Когда старики по радиоприёмнику услышали, что на Европу начала нашествие некая новая форма туберкулёза, то Артём Наумович сказал с усмешкой: «Жулики в белых халатах снова решили новый денежный куш сорвать… Снова фельдшерица скоро наведается: когда флюрографоваться будете? Вот вам, бандитам! - он выставил кукиш в окно. - Не дадимся жуликам на пользование!» «Не дадимся! - поддержал его Рустам Каримович. - Не доверяем! Жаль только, что гранаты ыбросили…   Свои законные, жизненные интересы надо защищать». «Надо  защищать! - поддержал его Артём Наумович, тут же отзываясь на услышанные по радиоприёмнику слова российского президента Медведева, который советовал нынешним студентам особо не надеяться на увеличенные стипендии. - До семи тысяч рублей в месяц, если студент хорошо учится, поднял стипендии?! Одуреть надо, какое популистское бестыдство! На ферме пацаны за месяц работы по шесть тысяч рублей получают, продавщица в сельмаге за месяц работы пять тысяч рублей получает, мы с Каримычем за сорок лет трудового стажа каждый – по шесть тысяч рублей в месяц, а паразиты-студенты, которые ничего не делают, а лишь учатся - по семь тысяч рублей в месяц?! Век информации - неужели Вован и Димон из Кремля не знают, что в провинциях семь тысяч рублей в месяц для многих нормальная зарплата? Вот и получают по семь тысяч рублей, чтобы паразитам - студентам тоже по семь тысяч выделялось…»
«Да какие вообще стипендии? Не социализм! Пусть берут кредиты в банках, а когда отучатся, возвращают! Галиматья какая-то! Мало того, что учатся бесплатно, за счёт того, что Вован и Димон бомбят другие  части населения, так ещё и стипендии какие-то? Будто не для себя учатся, - подхватил, прерывая старого друга и товарища Рустам Каримович. - На детей бомбят, на детных бомбят, на студентов бомбят, на якобы бесплатные образования бомбят, на милицию бомбят, на военных бомбят, на якобы бесплатную медицину бомбят… Вот и смысл главный власти: чтобы бомбить действительно трудящихся и производящих, и распределять это по паразитам разным… И себя не забывая, и всех, кто  со стороны при власти… Вот и государство… А на хрен это всё, да и само государство нужно?!» - вдруг спрашивал он; а Артём Наумович уже отвечал: «Ну да, в очень большой мере - на хрен это государство нужно? Оно само по себе главнейший враг нормального человеческого общежития. Возможно… Но сквозь толщу тысячалетий и не проглянуть. Но именно первые паразиты в глубине первобытнообщинного - неработающие  на общее благо вожди, лекари, жрецы, воины и им подобные - запустили на человечество этого  монстра – государство… Именно первые паразиты….»
А когда старики услышали высказанное по радиоприёмнику президентом Медведевым далее, что то, что в советское время на стипендию можно было прожить студенту месяц - лживая чушь, то заропотали неодобрительно, и Артём Наумович сказал: «Нехорошо президенту лгать! Нельзя было прожить на сорок пять - пятьдесят рублей в месяц в то время студенту… Да можно было, и очень даже полноценно в пищевом,   конечно. - И он объяснял: - Ведь были тогда ведомственные столовые, где подешевле. Так и у студентов когда-то, студенческие, где за первое - порцию, за второе с котлетой или даже шницелем, за хлеб, маленький пирожок, компот - выходило всего двадцать или двадцать пять копеек. Вот и считайте. А пища - главное. А всё остальное  – проезд, обучение - были бесплатны. Не пожируешь, конечно, но жить и учиться на стипендию студенту в советское время очень даже было можно. Я уж не говорю, что молодость, силы играют, и возможностей поддержать своё материальное множество… - и он повторял: - Нехорошо президенту врать… - и тут же оговаривался: - Но тогда - социализм, а сейчас все эти стипендии неуместны. И тогда ведь студент, окончив ВУЗ, должен был отработать, куда пошлют по надобностям общесоюзного хозяйства: учили тебя за общенародное - отдай как-то конкретно! А сейчас? Учат за общенародное, а спроса, обязанностей, ответственности - никаких?!..»
          Через несколько дней старики вызвали из районного центра мастера по ремонту телевизоров. Тот крутил, вертел, в основном этим и занимаясь, но через минут двадцать появилось изображение. Эти двадцать минут для стариков обошлись в тысяча двести рублей. Двести рублей за то, что приехал, за дорогу, ну и тысяча рублей за ремонт. Артём Наумович с Рустамом Каримовичем  лишь переглянулись со вздохами, но спорить не стали. Только когда мастер по ремонту ушёл, заговорили, опять оценивая общественно. «Во-от так, - протяжно начал Артём Наумович. - Пару десяток минут без усилий, напряжений всяких поковырялся отвёрткой - тысяча рублей на кармане. Как проверить, если это замного? Во-от так. Шесть таких вызовов, и шесть тысяч рублей на кармане… Столько же, сколько работающие на ферме, вывозя навоз, напрягаясь, в грязи и   сквозняках за целый месяц?! Одно и тоже время… Времена перемен…  Как где-то китайское слышал: «не дай бог жить во времена перемен». Но всё же: как это понять? – он повздыхал, и продолжал: - И тут мне становится симпатичным советское распределение по труду. При некоторых издержках, но оно было понятным. Да, уровниловка. Но как понять со стороны элементарной справедливости теперешнюю неуравниловку?.. Не знаю».
        «Научно-технический прогресс, - проговорил на это Рустам Каримович. - Кто-то вот так же, безо всяких усилий поковыряется отвёрткой двадцать минут в ракете - и тысяч с пятнадцать рублей заработал. Кто на что учился…»
          «Учился… Но не за деньги своего отца, свои, а за общественные деньги. Образование-то у нас, как и при социализме, всё в основном бесплатное. Более того - за него ещё и выплачивают, тоже изымая со всего общества, стипендии. И огромные суммы получаются, если в целом по России… - перебил Рустама Каримовича Артём Наумович. - И что выходит? Несправедливая галиматья выходит. Нагромождение новых несправедливостей, хотя с начала девяностых годов надо бы наоборот - освобождаться от них».
        «Выходит вариант двух Германий советского периода в одной   нашей России, когда многие восточные германцы предпочитали получать образование – бесплатное - у себя, а после, когда работать - в Западную Германию, где оплата за квалифицированный труд значительно выше… Но и образование-то платное! - продолжал рассудительно Рустам Каримович. - Вот в том и беда буксований новейшего времени: вместо того, чтоб на демократию, цивилизованный капитализм, перемешали  социализм с капитализмом, да ещё прикрыли всё это полнейшими беззакониями, - и гниение вокруг и во всём, и разложение. И в государстве, и в человеке. - Жёстко характеризовал нынешнюю российскую жизнь он.- И – при всей шутоватости и грубости этого - прав Жириновский, который обо всех: жулики, негодяи, бандиты… Да, что имеем, то имеем… И Кущёвка - это по всей России. Только не так кроваво и нагло. И виновата в первую очередь власть. Именно она не заинтересована в первую очередь,   чтобы законность в основе всего. И чтобы права человека для всех. Но как со всем этим нормально жить?-спрашивал он, глядя в телевизор, по  которому показывали  про некоего семидесятипятилетнего старика из некоего российского села, которого многодетные молодые соседи вдруг объявили педофилом, что якобы он водил их пятилетнюю девочку в лес, а там раздевал и целовал всю… Более того, избили этого старика и даже отрезали тому половой орган… И Рустам Каримович продолжал по поводу: - Вот оно российское людоедство. Положительный старик, работающий, а эти многодетные - пьяницы. Попросили денег в очередной раз - он не дал, ну и по нынешней общероссийской охоте на ведьм: подговорили свою пятилетнюю дочь, чтобы та сказала, что старик-де её раздевал, целовал, и на расправу с ним…Доказательств - никаких; старик всё отрицает, но… общероссийская охота на педофилов. Уже и педофилов этих, наверное, не осталось, но народ - пьяный людоед всё вылавливает их и вылавливает… Так наши многодетные твари – соседи могут и на нас подобное придумать…» - хмуро засмеялся он. Но Артём Наумович возразил: «Как? Мы с их детьми совсем не общаемся…»   «А чёрт его знает. Острожнее надо быть. Охота на педофилов по стране…» - хмуро не согласился с ним старый товарищ.  «А мы-то тут при чём? - удивлённо  уставился на него Артём Наумович.- Ерунда какая-то…»  «А чёрт его знает, - пожал плечами Рустам Каримович. - Не при чём… Но в России же живём…»
Но Артём Наумович уже не слушал его, а, широко раскрытыми    глазами смотрел в телевизор, где семидесятипятилетнего старика врачи публично медицински кастрировали, на что он согласился, чтобы доказать, что давно совсем не испытывает никаких сексуальных влечений и его молодые многодетные соседи просто обговорили, и повторял ошарашенно: «Смотри, смотри, что делают?! Да что ж это такое?! Как не    стыдно! Ё-маё! - и он тыкал пальцем в телевизор, в молодого лысого депутата  на экране, повторяя: - Это этот чёрт всё придумывает, этот гад…»
«А доказательств никаких! - тоже ошарашено вторил ему Рустам Каримович. - Просто два многодетных негодяя, муж и жена, по межсоседской вражде, подговорили пятилетнюю дочь… - и он повторял более напряжено: - Нет, надо осторожнее с нашими многодетными тварями… Надо осторожнее… Они нарожали детей из корысти, наполучали субсидий, капиталов, сертификатов… Надо же и дальше детей использовать… Надо осторожнее… - и он рассказывал старому товарищу: - Тут с месяца полтора тому, ещё телевизор слегка только прибарахливал… ты скотинку ходил кормить, а я смотрел… показывали… детные твари какого-то бывшего зэка так убрали. Так там конкретно. Видимо, что-то сказал грубо на соседку многодетную, а та в отместку… у них это уже на уме!.. - комментировал он происшедшее где-то от себя, - подговорила свою маленькую дочь, что–де дядя её изнасиловал… И заявление об этом в милицию. Ну, те естесственно арестовали этого бывшего зэка и выпустили… И доказательств, видимо, никаких, и вообще галиматья какая-то: кто на подобное пойдёт? Много лет отсидел? По стране охота на педофилов… Это надо полностью сумасшедшим быть! Девочка эта его хорошо знает – сосед. - оговаривался он с усмешкой. - И на хрена бы его милиции прикрывать? Бывший зэк, не пришей рукава, как говорится… Да будь хоть маленькая зацепка - они бы его мигом за подобное прикрыли: девочку изнасиловать?! Просто поняли, что обговаривает человека, клевещет… И выпустили. Но как хитро дальше события, - он криво усмехался и продолжал: - Эта ж многодетная тварь - на своём: охота на педофилов по стране, а она не смогла какого-то вонючего бывшего зэка убрать? Собрала пару таких же многодетных соседей, имеющих зуб на этого бывшего зэка. Вскоре собралась возмущённая толпа - этого бывшего зэка чуть не на самосуд. Виновен или нет - дело пятое, российский-то народ - людоед по сути. И людоедство в первую очередь им управляет. Еле жена этого бывшего зэка укрыла его, вызвав милицию… И посадили бедолагу, без вины обвинив: народ требует! Выбили и признание, видимо… Было бы из-за кого против народа? Вот такие у нас и законность, и правосудие, - с горечью заключал он, прибавляя: - Так это что по телевизору показывают, а на самом деле - кошмар… - и он ещё раз повторил: - Надо осторожно с этими многодетными и их детьми… И они и через них охота по стране за неугодными им и вообще… И на то что мы почтенного возраста не посмотрят… И постарше нас немного, семидесятипятилетнего старика, обговорили…»
        Когда   в телевизионной передаче говорили  о том, что кризис ещё не закончен, и вскоре возможна его новая волна, которая может быть    намного сильнее прежней, то Артём Наумович вдруг задумчиво проговорил: «У нас, в России если разобраться, давно кризис… Вся наша история - кризис… Если не для всех, то для какой-то части населения…Потому мы и такая пьяная страна. Пьют… Да и вообще, если оценивать, жизнь человечества удручающа, - неужели за тысячалетия нельзя было её хотя бы более – менее упорядочить? Ведь человек - властитель Земли. Никто извне, ни звери, ни птицы, ни чудища морские не мешают ему… Значит, в общем человек плох…Но была ли возможность человечеству к нынешнему времени стать лучше? И я думаю - была! И где сбои? Да в  паразитах, о чём я подробно в своём трактате «О паразитах». Это самый разрушающий сбой. Но были и ещё. Смотри, - он в упор смотрел на стоящего у газовой плиты Рустама Каримовича, помешивающего  варившуюся в чугуне тыкву, стараясь как бы попроще и доходчивей объяснить тому осаждающие его мысли:- Вот те же болезни…Чума, холера, другие, которые за свои экспансии на человечество уничтожали его десятками тысяч… Но, заметь, не всех! Из десяти тысяч заболевших человек сто выживали, приобретая иммунитет. И на будущих их потомков - тоже. Однако медицина, наука… - Артём Наумович, говоря всё это, всё более оживлялся, словно делал открытие.- Изобрели разные вакцины, сыворотки… И вроде бы благо…Хрен там, природу не обманешь. И Землю   стало наполнять всё более гнилое от поколения к поколению человечество, на поддержание жизни которого требовалось всё больше паразитов от медицины, усугубляя общую гнилость. Сейчас вон посмотри что творится, - оговаривался он. - Забеременеет, так куча обследований… Обязательно в роддом, и там дорогостоящее наблюдение, дорогостоящие процедуры… А в России бесплатно всё, - представляешь, сколько уходит средств из общего кармана народа? Да ещё жулики от медицины четвёртую часть от этого по своим карманам… - снова оговаривался он. - А между тем я помню, как моя ещё бабушка рассказывала, как рожали… С утра пришла на поле рожь косить…К обеду - хватка, родила…А назавтра, с утра  снова в поле, с ребёнком уже, снова рожь косить. А иные, рассказывала, родит - и через час снова уже с серпом в руках… И меня мать так родила, хоть уже сороковые годы, после войны. Не в поле, но дома. И что? Не долго – и седьмой десяток разменяю. И жизнь вся - в простом, тяжёлом труде. И курил когда-то,и пил… И сейчас при труде. Схватит поясница, погрею её грелкой, полежу, мазью помажу - и нормально. К врачам разным не обращаюсь. А если б обращался, так давно бы, возможно, в ящик сыграл… Подальше от них, особенно от теперешних! - опять оговаривался он. - Я это к чему, - старался он возвратиться к начатому. - Я что думаю, а не есть ли все эти открытия медицины одно из главнейших  сбоев в истории человечества?  В природе слабые гибнут. Люди нарушили этот её закон! И с каждым поколением человечество всё гнилее… И людей - в основном гнилых - стало слишком много на Земле. А нынешние наши правители ещё и искусственно это поддерживают, заинтересовывая материально, попирая при этом и нравственность, и справедливость, и качество человека - в конечном счёте. Большинство среди теперешних подростков – плоды корысти, а не любви…. - ещё раз оговаривался Артём Наумович, вдруг замолкая, сам с сомнением относясь к   тому, что только что высказывал, стараясь обобщить. - И вообще, всё искусственное, особенно что слишком противы природы - сомнительно. А вся наша российская жизнь - на искусственном… Мы вечно что-то у кого-то берём, заимствуем, пересаживаем, что-то искусственно поддерживаем, что-то искусственно уничтожаем… или кого-то, а то и целые части населения… что-то насильственно внедряем. Так и в общественной жизни, и во всём. А на Западе не так, там всё вызрело, и гражданское общество естесственно, с  самого семечка… И в этом тоже окружающая галиматья. Мы не хуже их, но мы отсталые, серые… И при этом ещё и пьяные. А сейчас ещё и на ориентиры никто внимания не обращает. Но они есть, и великие:права и свободы человека. Каждого. Что, кажется, выше? И изложено в Конституции вначале. Правда, в продолжение её вдруг попирая эти права и свободы  бесплатными образованиями и медициной… - снова оговаривался он, сбиваясь, и снова оговаривался: - Да, кто-то учится, кто-то не учится, кто-то лечится, кто-то не лечится, но деньги на это со всех?! И это тоже нарушение прав какой-то части населения! Конечно, что-то государство должно брать и на себя. Но по минимуму. - И заключал устало,но патетически: - По законам надо жить. А более всего - по Конституции…»
«Не знаю, - неопределённо и задумчиво отзывался на всё это Рустам Каримович, продолжая со вздохом: - Ну да, паразиты правят миром… Как не включишь телевизор, то какие-то сыщики, детективы, депутаты, артисты, чиновничество разное - вплоть до верхов кремлёвских. Обсуждают что-то, принимают решения, симпозиумы, форумы… А заметных изменений в жизни человечества никаких! Из решённой проблемы вдруг три нерешённые вырастают?! И появляются новые, ничего необходимого для жизни человеческой не производящие паразиты, чтобы решать новые проблемы… И вообще, че-е-ловек…- с иронией и вздохом тянул он, рассказывая: - Я позавчера, когда с утра пас козу, думаю, дай в лес схожу, может, опята… Пособираю… Листьев в лесу наопадало прохлада лёгкая; вдыхается во всю грудь… Золотая осень. Очей очарованье,  как у Пушкина. И такая благодать вокруг.Природа! Во всём величии её и чистоте. Аж замерло во мне всё от благодати! - качал он седоватой головой. - Но вдруг твари появляются, человеки, венцы природы?! - с иронией и вопросительно прервался он, тут же продолжая: - Два молодых парня впереди… В военных куртках… Один на таможне тут невдалеке пристроился… Это внуки Парфёновны, что раньше в школе работала, потом в бухгалтерии колхоза… От обоих мат-перемат?! Сигаретами дымят?! Видно, уже остаканились… А за ними - мать их, дочь Парфёновны, в Пенсионном Фонде в райцентре работает… В джинсах,   задница-как у кобылы… Тоже заметно выпившая… Ах ты, зараза! В грибы собрались?! - покряхтывал неодобрительно Рустам Каримович. - Остановились все трое, зовут кого-то… Гляжу, из-за поворота на лесную тропинку Парфёновна собственной персоной… В зелёной блестящей курточке, в каких-то красных колготках, в сапожках на каблуке… А она ж нас постарше значительно - на восьмой десяток  годами давно?! Ах ты, зараза! - поругивался он. - И тоже пьяная, еле ноги передвигает, коряга старая! Тоже по грибы… Упала, махнула рукой на дочь и внуков: идите, мол, а    сама поплелась обратно… И те махнули на неё рукой: какого хрена, мол, совсем пёрлась? Пошли дальше в лес, снова все трое закурив. - Рустам   Каримович тяжело вздохнул, произнося с горечью: - И вдруг такая гадливость у меня на душу… А ведь совсем недавно - благодать на ней, когда один на один с природой?! Но  мерзкая тварь эта – человек - появилась, и за три минуты всё опоганила, воздух наполнила никотином… Не знаю, - задумчиво оговаривался он, видимо, понимая,что высказывает что-то античеловеческое, сомнительное; и снова продолжал, посматривая то на Артёма Наумовича, то на меня: - Конечно,все человеки, и всем жить охота… И жестокость есть жестокость… И я не за это! Но будь человеком! Хотя бы в меру возможности! Не погань природу своим присутствием! - повышал голос Рустам Каримович, признаваясь: - И вот в такие минуты я понимаю и Гитлера, и… - он замолкал, оговариваясь. - Только не в гитлеровском понимании, где уничтожение евреев, других народов… Нет! Но среди любых народов полно недочеловеков, которые поганят и природу, и жизнь, размножая разную гниль… Вот их  и собирать в крематории… Независимо от положения, образования, социального статуса… Человеком, главное, будь! Чтоб не на гнилое и разрушающее направление… Не знаю, - снова с сомнением произносил Рустам Каримович, опять повторяя высказываемое ранее: - Одно понятно: слишком много стало на Земле людей, и большинство из них далеко не лучшего качества… С детства   порченные! Особенно, наверное, у нас, в России, - и он обратно рассказывал: - Дней пять тому Наумыч тут ужин готовил нам, а я пошёл забор поправить -щикетины вдруг поломались?! Ясно вообще, как поломались, у многодетых соседей дети игрались, - но что скажешь?! Они ж трудятся по самой необходимой нынче для  путинской России профессии - детей рожают… За капиталы, субсидии, сертификаты, льготы… Целый бизнес?! - в который раз повторялся он с ухмылкой. - Претензии им предъявлять бесполезно…-и он продолжал: - Починил я забор. Сел на пенёк невдалеке. Уже стемнело. Вдруг из дома многодетых куча детей вываливает, и своих, и соседей подальше: мальчики, девочки, и которые постарше, и из начальных ещё классов… В туалет, кучей, вышли… Расселись, короче,   нужду справлять… - тяжело вздыхал он. - Кто в туалете, кто за туалетом… Газы выпускать стали… Человеки… Не то что коза, у которой отходы -   шариками, благовидные, не разящие вонью… Животное… Ну как есть, - венцы природы… Да, - оговоривался он со вздохами и усмешками, повторяя: - Но как есть. Так эти поганые дети  ещё один перед одним чтоб газы погромче?! А когда газы из животов закончились, так начали губами эти газы имитировать?! Один перед одним?! И мальчики, и девочки?! И все гогочут, смеются - аж заходятся?! Это что за погань нам на смену пришла?! - возбуждённо спрашивал Рустам Каримович. - Которую Вован и Димон из Кремля возвели в неких неприкасаемых: старик, а замечания им не скажи?! Чему их там в школах учат эти паразиты, учителя?! У которых, кстати, вон  передавали, средняя зарплата в Белгородской области аж семнадцать тысяч рублей?! Да я не против, пусть хоть по сто тысяч получают, только пусть этим учителям платят родители, а не из наших карманов?! – оговаривался он, уже тоже повторяясь. - Так ещё и бесплатно кормят там этих детей?! Бесплатно - это тоже из наших общих карманов?! Учителя по семнадцать тысяч рублей в месяц, а мы с Наумычем - по сорок лет трудового стажа у каждого, - и не в школе где-то или конторе,в теплоте да чистоте, а на поле, за комбайном, за трактором! сеяли, пахали, животных окормляли уходом! при ясноразличимом и конкретно необходимом для жизни труде! - у нас с Наумычем пенсии по шесть тысяч рублей?! Хотя в Конституции ясно сказано: обеспечение и воспитание детей равное право и обязанность родителей?!.. - голос у Рустама Каримовича стал срываться; он устал от возмущений, которые высказывались стариками и ранее. Но скорее, не из личных интересов, а из интересов общественной справедливости, прав человека, что ли, которые в России, как  всё более понимали старики, провозглашённые Конституционно, попирались намного более, чем при советском социализме, когда подобное было как-то и оправданно, ибо Советская Конституция и превозносила честно общее над частным. Но сейчас-то это было наоборот! Он замолчал, и устало заключил: - Не знаю… Но я лично против, чтобы меня бомбили, чтобы жировала эта погань! Сели и пердят один перед одним?! И гогочут над этим?! Да они с детства порченные!.. Мы такие не были в детстве! Стеснение какое-то было… Да и сейчас, хоть уже и вроде старые…»
       «Разные есть…- поправил его Артём Наумович со вздохом. - Но всё же…» - и тоже замолчал, не договорив, подхватывая одну из лежащих на полу тыкв, которые старики разделывали, очищали, заготавливая на зиму. А на дворе темнело, и опять начинал накрапывать дождь, хоть сентябрь в целом был солнечным и бездождым.
Длительное молчание прервал Рустам Каримович, снова вспомнив  о лесном своём омрачении, проговорив: «А знаете, природа пока ещё освобождается от той гнили, которую настойчиво привносит в неё человек… Удалились внуки этой Парфёновной, дочь с их сигаретным дымом - не прошло и пяти минут, как воздух опять ожил, мои лёгкие радостно задышали… - он задумчиво осёкся, и продолжил как-то устало, сказав: - В России есть великая разнообразная природа и в большинстве своём гнилой, гулящий, склонный к разрушению заселяющий её народ… - он посмотрел на телевизор, экран которого заполнила реклама, где молодая светловолосая женщина из программы «Дежурная часть» вещала горделиво: - «Мы добываем факты, когда другие их скрывают…», и заключил тихо: - Вот и вся она современная Россия… Другие скрывают?! Повсеместное безнаказанное беззаконие… И ведь уместно уже обозначить основных виновников  этого главного бича России, даже учитывая   склонный потенциально к беззаконию менталитет российского народа… Но победят на выборах, победят… Они и не сомневаются… Правящий   тандэм сделал перестановку… Обидно за такой народ…» И тут Артём Наумович резко вставил: «А что, в современной России есть кто на пост верховного правителя достойней Путина?! Может Зюганов, а то и Жириновский?! Оба заметно Путину проигрывают! И тот же популизм и антиконституционность, когда государство не для всего народа, а лишь для какой-то её части…» - и старики  опять продолжительно замолчали, уставясь в телевизор - ещё по чуть потупеть на фоне отупляющей самой по себе, - но всё же не Артёма Наумовича и Рустама  Каримовича, - старости.

30 сентября 2011 г.

Осень  октябрьская

        Октябрь начался   тоже дождями. Но старики всёравно по-прежнему   водили козу на пастьбу - заготовленное на зиму сено сохранялось. А когда собирались дома, завершив хлопоты по-хозяйству, то обсуждали происходящее: прочитанное, услышанное, увиденное. Сегодня Рустам Каримович ездил в райцентр, купил там на рынке несколько саженцев персиков, кроме продуктов. Привёз их. Говорил Артёму Наумовичу: -«А чего, посадим… Удобрю хорошо почву вокруг - может, и примется. Хотя почва слишком с мелом, и персик - культура не Белгородской местности. Но посмотрим… Купил уже… Дорого продают - по триста рублей саженец…»
«Примется… - отвечал ему Артём Наумович. - Если примется… А пока плоды пойдут -года три… Доживём ли?»
«Ну так что? Лечь, руки сложить и ждать, когда конец… Не-е, не наша это позиция, Наумыч, - Рустам Каримович  с задорным покряхтыванием хлопал рукой старого товарища по плечу. - Жить, трудиться, и созидать - так более по-человечески. - И продолжал, рассказывая об услышанном в поездке: - А знаешь, как эти многодетые ещё бизнес на рождении детей делают... Сидели на остановке со старушкой из соседнего села… Целая мафия, целый круг заинтересованных … Знакомства бы были в сельсовете. Там у них  многодетые, трое детей… Что делают?  Продают свой дом, а сами начинают снимать дом… Повод для получения материнского капитала. По знакомству, конечно, в сельсовете и отстегнув кому надо там, конечно, тысяч с десять-пятнадцать от него, приобретают дом - лучше своего, что продали, а с остающихся денег приобретают ещё и автомобиль… ну как дети без автомобиля?... - со вздохом оговаривался Рустам Каримович. - Старшему мальчику мотоцикл… как ребёнок без мотоцикла? Компьютер… как дети без компьютера? Газ провели…как дети без газа? - печку дровами топить. Младшим девочке и мальчику - по хорошему велосипеду… Баньку новую отгрохали во дворе… как дети без своей бани? И оба - он и она - не работают, так, периодически… Вот так современные многодетые молодые крутятся без трудов и всяких усилий трудовых на рождаемых детях! - подытоживал Рустам Каримович, поглядывая вопросительно на Артёма Наумовича. - А мы как с тобой дома свои строили… По шесть лет… Жилы рвали… Смену в колхозе отработаешь, а с вечера, порой до поздней ночи дома себе.. Конечно, колхоз помогал, и кирпич подешевле, и брёвна,и цемент… Да и сами тащили по-возможности… Но сами себе! И дети помогали! А нынешние - лишь бы урвать, выкрутить… И Вован с Димоном им, бомбя все остальные группы населения, - без вопросов?! - И Рустам Каримович снова   подхватывал: - Так это не всё. Оказывается, многодетым, если они    приобретают недвижимость, ещё и на обустройство её положены по сто тысяч рублей?! Наши с тобой пенсии вместе почти за год?! Надо это обустройство, не надо - вопрос пустой; были бы хорошие знакомые в сельсовете…Ну, тоже со ста тысяч тысяч с десять придётся отстегнуть сельсоветовским… А как же? В России живём… А там получили и эти сто тысяч, и никто и не контролирует, на обустройство ли, на нужды ли трёх детей, или на нужды их молодых и не работающих родителей?! Во-о-о так! - и так как Артём Наумович, разливая по кружкам заваренный чай, угрюмо молчал, то Рустам Каримович, присаживаясь к столу, продолжал: - На этих детях, о которых забота со всех ртов прямо сифонит, такие деньги из карманов налогоплательщиков и других ужимаемых групп населения детают, такая кормушка, особенно для управленцев…  На днях наш губернатор по телевизору выступал…Целый посёлок для многодетых решили построить, с водопроводом, газом и т.д. Губернатор говорит: это, мол, общее наше дело - поддержать многодетых?! - иронизировал он, не соглашаясь: - Да нет, общее дело - это когда выгода и помощь для всего населения; а когда внаглую бомбят все остальные группы населения, кроме самих многодетых,-это уже государственный беспредел! А у меня спросил он: согласен ли я получать по шесть тысяч рублей пенсии в месяц, имея за плечами сорок лет трудового стажа, чтобы многодетым бесплатно посёлки строили?! чтобы капиталы им выделяли?!  Ну и ясно: из этого строительства хорошие куши и многие чиновники урвут, и строители, и бизнес… В России живём…И уверен, половина из этих многодетых - жулики на рождении детей - такие же по-разному, как и о которых старушка на остановке  рассказывала…»
        Старики поужинали. Включили телевизор, с экрана которого перед стариками предстал нынешний глава правительства Путин, выступающий  на неком крупном международнм форуме, отвечавший на вопрос некоего журналиста об ужасающей коррупции в России, что, мол, и что ж, надо постепенно, полояльней, что, мол, в России уже прошли все эти рубки с плеча, революции, коллективизации, и ничего хорошего это не принесло, и что о благополучии народа надо в первую очередь думать…  И теперь уже на это, с прихихикиванием и вздохами отзывался Артём Наумович, говоря: - «Ну хитрый, умный и скользкий, как уж, вылезший из воды! Развёл в стране ужасающие государственные жульничества и коррупцию, которая уже стала живой частью России… Милиция, прокуратура, любые власти, медицина, военные, таможня, налоговая, всюду, во всех объединениях, партиях и союзах - каждый третий жулик, а каждый пятый бандит; а что между ними - тоже своё имеют… Коррупция, то есть, говоря языком президента и журналистов.. И  чтобы как-то оправдать  всё это-мол, уже в России прошли все рубки с плеча?! Хитрый и скользкий до немогу!... - прихихикивал Артём Наумович, покачивая головой и выговаривая: - Но лучше Путина на должность президента в России нет. Все связи у него, опыт… Как паутиной охватил Россию со всех сторон, и имеет возможность как-то поддерживать  на каком-то гниловатом уровне все части её… И это немаловажно. Но хочется справедливости, и для всех, пусть и по-разному. И нормальная  часть российского народа  прежде всего хочет  действующей законности и порядка… Ибо надоели все творящиеся беззакония, которых не становится меньше! - в голосе Артёма Наумовича послышались жёсткие ноты. - Путин недавно по телевизору, что–де за время его президентства в России в два раза увеличилось количество бедных… И в   десять, - а то и больше – раз сократились права человека! Хотя они у нас и всегда… Когда речь идёт о выживании, какие права, казалось бы, человека?! - повторил рассудительно он. - Казалось бы… Но в том-то и дело,   что права человека и законность - первичны! И именно с них начинается нормальная жизнь общества! А не наоборот!..»
Когда по телевизору как-то показали неких двух студентов-аспирантов, которые возмущались, что их призывают в Армию, и им придётся прекратить спокойно заниматься наукой, оба старика от такой наглости и бесстыдства даже сплюнули.  «Наукой заниматься?! - со вздохом проговорил  Рустам Каримович. - Паразиты смолоду!.. - продолжив: - Вот в этом-то и беда России: закон и обязанности не для всех… И как кто  выкрутится, и пристроится… И общая порча. Вон смотри, вчера кто-то в почтовый ящик положил… По заданию «Единой России», как понимаю, - он подхватил на столе газету и комментировал: - Подобно и называется - «Единая Белгородчина». Да-а. Перед выборами в Госдуму. На первой странице: Путин и наш губернатор. Далее - об успехах Белгородчины, что единственная область в России, где такой высокий уровень рождаемости… И следом - ещё один проект по поддержке многодетных семей… Уже не просто дома, а коттеджи?! Под пять процентов годовых на двадцать пять лет. Но это если двое детей. А если родят третьего, так    треть кредита погашается… А родят четвёртого ребёнка, так ещё треть кредита погашается… А родят пятого ребёнка, так деньги на коттедж, считается, выплатил… Во-от так, - вздыхал он. - Дети, которые рождаются в последние восемь лет в России, это поколение корысти… Большинство. И ничего от этих детей будущему ждать не придётся. Уже в утробах матерей порченые! Рождаемые ради корысти и выгод. Чисто антиконституционная политика: бомбят всех, а выделяют многодетым! Ну и часть по своим карманам те, кто выделяют… Развращающая политика! Не работать и заработать, а - «дай, дай…» Приятный для многодетых бизнес за счёт всех налогоплательщиков Вован  и Димон открыли: рожать детей?! И обязанностей почти никаких?! Льготы, субсидии, капиталы, сертификаты, кредиты, которые нередко для многодетых погашаются неоплаченно… Образование бесплатно, да ещё два раза в школе кормят бесплатно. Медицина - бесплатно. Зачинают этих детей корысти чаще - по пьяне, больных с рождения в большинстве. И с детства - лечить, и тоже за счёт всего общества… Да… Голимо развращающая - преступная политика, - повторил он. - Из неё же и наши с Наумычем пенсии - по шесть тысяч рублей… О нас и речи уже не ведут. Так это мы ещё с Наумычем как-то… как-то живём, - оговаривался он – А некоторых стариков вообще уничтожают! Даже не уничтожают, а закрывают, чтобы попользоваться напоследок…  кого в дурдом, кого-в туберкулёзу…- и он рассказывал: - Тут в селе один. Отсидел в общей сложности лет шестнадцать. Два раза за хулиганство. Не пришей рукава: не преступник, а лишь бы сидеть, ментов без работы не оставлять… И в психушке был - от пьянки лечился. Несколько помоложе нас, на лет восемь. Но ни детей, никого особо. Хибарка осталась от родителей. Ни газа,ни воды… В ней и жил один последние лет шесть. Кому дрова порубит, кому что поможет, где-то поработает - жил. Положительно на старости. Не пил, не курил. Сам на сам. Дожить… Исполнилось шестьдесят лет - решил пенсию хоть какую, хоть в тысячи две получить. И хватило бы ему. Положено! Куда там?! Это на детородящих государство щедрое: за второго ребёнка, если и в две тысячи восьмом году его родил, отваливает по шестьсот тысяч рублей; милиции: лейтенанту по сорок тысяч рублей в месяц; военным - тоже похоже. Другим нужным паразитам: учителям, врачам, чиновникам… А старику беспомощному, - кому он нужен?! Ненужный паразит… Две тысячи, вишь, ему?! Хрен тебе! – говорил возмущённо Рустам Каримович.  Стали требовать разные справки. Пять лет стажа  нету. А в лагерях он что, не работал?! -  оговаривался Рустам Каримович. - Короче,с год он, бедолага, ходил, требовал, заявления писал… Время от времени… Денег-то, даже в райцентр съездить, не всегда… Надоел, короче, чиновникам, - кривил губы Рустам Каримович, - и они его - в дурдом. Вот такая она, путинская политика! Молодым за рождение второго ребёнка шестьсот тысяч рублей на халяву за раз, а старику - и двух тысяч рублей в месяц не находится?! - и он завершал: - Соседка ездила как-то к нему в психу эту… Нормального старика убрали - и всё?! Так там, говорит, ему пенсию назначили врачи - по инвалидности… Только он её и не видит. Врачи получают, медсёстры - на его-де лечение?! А от чего лечат?!..Иногда купят ему печенья, хлеба… Запичкали говорит, бедолагу  психушными таблетками - еле двигается… Там и помрёт… А тут последние семь лет жил - нормальный?! Безопасный?! Но пенсию ж требовать начал?! И убрали?! Жулики чтобы в белых халатах попользовались напоследок?! Вот такая она, политика, если человек, да ещё пожилой, никем не прикрыт, - один… Может, года три-четыре и осталось ему; хотел их хоть скудно, но на свободе… Не дали государственные бандиты?! В тюрьму убрать - не за что; убить - кому польза с его? А вот в  дурдом - это для простого незащищённого человека всегда могут прибрать… И медики пользуются… И от государства - как ещё один психический в наличии. И напрямую-назначенную ему пенсию прибирают. Ну да, сколько там её, этой пенсии? - оговаривался он. - Тысячи две рублей… А сколько там таких как он, и похожих по-разному?! Сотни! И получается в общем совсем немало для всегда малооплачиваемых жуликов  от медицины. С каждого по две тысячи рублей в месяц, а им в придачу к зарплатам - двести, триста тысяч рублей….Во-от так!» -заключал Рустам Каримович тяжело.
Когда по телевизору обсуждали  приговор, вынесенный на Украине бывшему премьер-министру Тимошенко: семь лет тюрьмы, то старики это одобряли, говоря: давно пора сидеть мошеннице! Несправедливо? Да всё справедливо! Несправедливо лишь то, что её одну, а их бы от нынешних - толпой надо туда! Жуликов - миллионеров и миллиардеров…  Женщина?! Пора в сторону эти поблажки. Женщины, дети… Все равны. Совершил преступление - отвечай. Вокруг другое время.
«Смотри, - говорил Артём Наумович. - И в России, и в Америке, и Евросоюзе - все против осуждения Тимошенко. А почему? Опасный прецедент! Действия самых высших руководств в государствах - под отчёт и ответственность!..»
        «Молодец, Янукович! - подхватывал Рустам Каримович. - Все должны за антизаконные действия отвечать, не глядя на лица! Это и есть    настоящее демократии - главенство Закона! Важнейший прецедент в поступательном движении человечества к лучшему и справедливому! Молодец, Янукович! - восторженно повторял Рустам Каримович, оговариваясь: - Правда, в России до подобного - горы на пути. Не бунт, не расправа на основе его, а именно - судить! Тут Украина всему миру пример! Не отступились бы только… А то закон ради Тимошенко решили принять, что высшее руководство не должно за экономические преступления уголовно отвечать?! А то Евросоюз недоволен?! Хрен с этим Евросоюзом! - справедливость выше и Евросоюза и Америки! Не сдавать уровень демократического вызова! Не справедливо в этом лишь то, что одна Тимошенко, а с ней бы на  скамью подсудимых - толпу подобных ей! Но и этим единичным прецедентом Украина вызов всем! Чтоб все правящие помнили: и над их решениями и действиями ответственность висит, а не что хочу, то и делаю…Тем более, если действия и решения для каких бы то ни было своих выгод… Как и у Тимошенко. Но не одна она…»
Я слушал эти высказывания простых, в сущности безграмотных стариков, которые-то и рассуждать по- настоящему принялись - и время появилось - после выхода на пенсии, и был снова удивлён прозорливости, что ли, и Рустама Каримовича и Артёма Наумовича, их народному взгляду в «корень» происходящего, живя на отшибе информации. Во всяком случае, подобного оценочного подхода к приговору и аресту Юлии Тимошенко я нигде до этого ни в прессе, ни по телевидению не встречал, - истинно демократичечкий прецедент для всего мира! Почему только   одна Тимошенко?! Все должны быть равны перед Законом! Женщины,   дети, старики, инвалиды, здоровые, больные, нищие и богатые, и верховно правящие… И гниль современности именно в том, что на словах это есть, а вот на деле… И очень это развращающее! Правда, и закон должен быть действительно Законом! Чтобы все грани на учёте! - как об этом записал Артём Наумович в его «Трактате о паразитах, - чтобы выверено, и на годы! А не как у нынешнего президента Медведева, нередко повторяющего: мало полномочий?! Внесём на рассмотрение в Думу и примем  новый закон… Это уже властный волюнтаризм. И вообще правящие должны очень ответственно к высказываниям, как и каждый человек при общественном и властном. И об этом метко заметил Артём Наумович в его «Трактате о паразитах», записав: «Учитывая невысокий менталитет   российског  народа Путин, может быть, и самый подходящий руководитель для него, но когда тот же Путин на телемосте, публично, на вопрос журналиста: почему чиновники, совершившие преступления, не сидят, ответил: всех сажать, - кто работать будет?.. эта фраза могла бы быть гибельной для него: что за глава государства, попускающий преступное? И нормальный бы народ обязательно бы спросил! Но… В России многое пролазит… И всё же общественным людям надо бы строго за тем, что они говорят… Тем более, если эту фразу Путина со всех сторон сопровождают захлёстывающие Россию беззакония разных оттенков…»
Когда по телевизору показывали  программу «Таинственная Россия», в которой ведущий журналист на полном серьёзе рассказывал, что возле некой деревни в Псковской области, в неком чёртовом овраге, некий огненный пёс похищает людей, - как кто зашёл в этот овраг, и почти стопроцентно пропал?! - то старики дружно чуть ли не плевались.  Особенно когда ведущий журналист представлял некоего местного жителя,  который рассказывал, что он-де пошёл с одним соседом в этот чёртов овраг, и сосед там пропал (?!) Потом он-де позвал второго соседа, чтобы идти искать пропавшего соседа, и тот там пропал (?!)   «Вырождение! – хрипел Рустам Каримович, несколько простывший. - Огненный пёс?! Повёл одного соседа – бах топориком по голове, - огненный пёс утащил?! Также и второго соседа убрал… Надо арестовывать и допрашивать с  пристрастием, а он  из телевизора перед всей страной?!.. И журналист тоже выслушивает галиматью людоеда?! О-о-й! Огненный пёс?!
        А когда по телевизору показывали, как в Брянске жители, возмущённые    тем что девушка на иномарке сбила смертельно ребёнка, целой толпой хотели расправиться с ней, то Артём Наумович удивлённо тянул: - «Ведь неумышленно сбила… И мать сама виновата во многом: переходит дорогу  с ребёнком между двигающимися автомобилями, не гдядя в стороны? Всё на видеозаписи видно. И не уехала ведь после, как обычно, а стала помогать… Уголовная статья - до трёх лет?! но народ требует: изничтожить негодяйку самосудом! Народ - людоед! У нашего народа историческая предрасположенность - есть ближнего своего. А повод? - это по-разному было. Сейчас - дети… Виноват - не виноват, - главное даже не это, а чтобы съесть кого… А закон - ему по фиг! И властям такой менталитет выгоден… И в этом очень виновны наши нынешние правители. - И он продолжал, несколько помолчав: - Ведь если по большому счёту, была огромная социалистическая империя… Единственная подобная в исто- рии  человечества… Со своими минусами и плюсами, с преобладающим правом большинства, толпы, а не индивидуума… Для чего её разрушили,   создав хаос, разные безобразия, увеличив минусы? Если по большому счёту? - спрашивал он, и тут же отвечал: - Да потому что права человека выше! Они - основа всего! Ну и естесственно законность! Действующая.. Минуло двадцать лет с тех пор, как начали разрушение, - где эти права человека?! Где действующая законность?! Где справедливость?! Да хуже, чем при коммунистах! И как Остап Бендер: дети, дети, дети?! Общероссийская спекуляция, преступление, антиконституционность! И развращение! - и он рассказывал, посмеиваясь со вздохом: - Я как-то в сельский магазин ходил за продуктами… Хоть обычно в район ездим - там дешевле и качественнее, а в село - часто бракованное, и владельцы на этом наживаются… - оговаривался он, и продолжал. - А там мать многодетная, с дочкой…маленькой, лет пять. И девочка попросила шоколадку купить, а мать: мол,  шоколад и шоколад - не надо; сама, мол, не ешь, а с соседским мальчиком, Юркой, делишься… И девочка - дочка её в ответ шепелявя беззубым ртом: мол, мы с Юркой тоже родим маленькую девочку, и она как и мама её получит за неё большой капитал, и будет сама себе шоколадки покупать… Да, - подтверждал Артём Наумович, поглядывая то на Рустама Каримовича, то на меня. - Семейный бизнес, по наследству, от  матери к дочке: не работать и зарабатывать, а рожать детей и этим зарабатывать?! Полнейшее развращение! Как и то, что рожают и оставляют  детей в роддоме?! И государство и власть подобное приветствуют и пропагандируют?! Детдома, интернаты, воспитатели, учителя, психологи,   медики, социальные службы и просто жулики без государственных протекций, - сколько паразитов на этом кормятся?! И не плохо! И всё из бюджета, из карманов налогоплательщиков… Отсюда во многом и наши пенсии с Каримычем в шесть тысяч рублей в месяц?! - переходил Артём Наумович на личное. - Разве можно на такие деньги прожить более сносно? Если бы мы финт с домом Каримыча не сделали… Но и хозяйство ведём, и огород - всё поддержка… - повторялся он в который раз, завершаясь: - Разрушили великую социлистическую империю ради приоритета прав человека, законности, демократии… а права, законность, демократия - со всем этим полный сумбур, безобразия. О правах человека никто и не говорит. Ни Путин, ни Медведев… А бюджет: всех бомбят, а распределяют, как они считают нужным, не спрашивая особо никого, и игнорируя полностью интересы некоторых социальных групп населения…  Так и кремлёвские, так и местные власти…»
«Как хотят, так и распределяют… - подхватывал Рустам Каримович. - И в карманы себе при распределении тоже не забывают… Не Путин, конечно, не Медведев, а на более низких властных уровнях - хищения почти поголовные, как нормой стало… То мэра осуждают, то даже губернатора?! И хищениями, конечно же, всё не ограничивается, - чего нет! Настоящий государственный бандитизм власти! А «Единая   Россия» на выборах победит… Они и не сомневаются… И что это за народ, поддерживающий   не принимающих радикальных мер к беззакониям?! Одним можно объяснить: народ и сам беззаконник! Каждый на своём уровне и месте… Как нормой стало… Да и при коммунистах было. Но там - в меру, по чуть-чуть, опасаясь и не наглея, с оглядкой… Сейчас же - не стесняются особо… Вырождение!»
Когда старики смотрели по украинскому телевидению, как на программе Савика Шустера  Турчинов, бывший вице-премьер в правительстве осуждённой ныне на семь лет заключения Тимошенко, минут с десять называл теперешнюю украинскую власть, правительство, службу безопасности преступной, тотально – криминальной, воровской, то Артём Наумович сказал: - «Оно - понятно.  В свободе слова, в праве высказать своё мнение Украина более последовательно, чем Россия. Намного. Попробовал бы кто у нас, публично, с экрана, десять минут  подобное о российской власти… Хотя к ней такое более применимо, - оговаривался он. - Но надо же и меру иметь! По ведущему национальному каналу, десять минут: преступная и воровская власть?! А при Тимошенко не ещё сильнее преступная и воровская она была?! Оно и справедливо и несправедливо одновременно…. Общая порча. И в основе её - преступная прихватизация общенародного. Не разобравшись с ней, позитивное движение сомнительно, - но как разобраться? С миллиардерами - можно. А как с хапателями помельче? По всей цепочке, до  прихваченного колхозного трактора?!  Очень большой вопрос…  И потому бы уместно - вообще закрыть эту тему! Не отмалчиваться, как Путин и Медведев… Они тоже своего, думаю,  не упустили… - оговаривался он. - Но дальше, после официального закрытия, - по закону! И те, кто не трактор, а более ощутимо хапнули, должны периодически определённые отступные выплачивать в бюджет… До каких-то пор… А из бюджета - на всех!..» «И всё же, если сравнивать  программы  российского телевидения и украинского, - очень заметно разнятся. Там обсуждают, спорят, и участники самого высокого государственного уровня, власть - оппозиция, и главное - ориентиры на законность, законы, права человека, европейские ценности, а у нас - бесовство какое-то, ориентиров на право - почти никаких, и через слово - дети, дети, дети?! - говорил со вздохом Рустам Каримович. - В полном смысле у нас - бесовство и пьянство. Не будь у нас атомного оружия, нефти, газа, других запасов природных ресурсов, был бы полнейший развал, от нас бы сторонились… - и он повторял за Артёмом   Наумовичем: - И согласен! Большой недосмотр и даже преступление нынешней власти: разрушили великую социалистическую империю, и словно дети-плохиши, - ну, пошалили, мол, так глобально… Словно всё не ради прав человека по демократическому образцу… Об этих правах почти не слова?! Не капитализм, а какой-то социалистический феодализм,  с жульническими наклонностями правящих?! Сравни с теми же большевиками. Ещё до смерти Ленина потоптались сюда-туда, а потом - жёстко на новую идеологию, на пропаганду её, на законность по ней, на отношения по социалистически… А что мы имеем в нашей новейшей истории? Разрушили великую социалистическую империю ради демократии, прав человека, индивидуальных ценностей, если по высокому мерить, - и сразу же плюнули  и на эту демократию, и на права человека, и на законность для всех?! И имеем некий социалистический феодализм с выборочным проявлением законности… Согласен».
         «Смотри, чтобы яснее было, надо значительно уменьшить обзор, - подхватывал Артём Наумович. – Государство - в село, к примеру. В наше… И что имеем? Разные люди, разный возраст, разная занятость и незанятость, разный достаток, имущественное, разный доход… Чтобы жить – надо трудиться. Трудиться, чтобы в первую очередь обеспечивать себя, свою семью. Есть и общественное… И нужна власть, естесственно. Но по надобности общественного, а не как в сельсовете - человек двадцать?! - и одного бы - двух, думаю, хватило. И из общественного - на их содержание, на содержание двух нужных паразитов. Есть у многих дети, есть и больные, - значит, нужны общественному ещё нужные паразиты: учителя в    школу, врач… Но дети-то не у всех, больные не все, - почему на содержание нужных паразитов – врача и учителей… И тут и ещё вопрос: насколько нужны эти нужные для общественного паразиты вообще?! - оговаривался Артём Наумович, продолжая:- Мы, например, с Каримычем давно к сельской фельдшерице не обращаемся; детей у нас давно нет… внуков - всё далеко и не приезжают, - такие судьбы на этот счёт, - почему мы должны платить на содержание нужного паразита врача, на содержание паразитов учителей? Отсюда  справедливость и плат ной медицины, и платного образования. Кому это надо, кто пользуется, пусть и оплачивает, обеспечивает врачей и учителей! Вот основы демократии, общественных прав человека! Из этого и исходила западная и американская демократии! Конечно, всё это узко, грубо, но в основе    именно подобное, - повторял Артём Наумович. - Рыночность. Не то в основе при социализме, который прямо пестует паразитов… При социализме насильно бомбят всех, а власть распределяет, кому и как считает нужным?! И ещё если это подконтрольная по уровням власть, как это было при Сталине, то куда ни шло, а вот уже что началось при Брежневе… Но было и оправдание: политический выбор – социализм! А сейчас у нас выбор уже почти двадцать лет - на капитализм, на рыночность, на права человека. Официально, конституционно! А принцип, как при социализме, да ещё впридачу с невиданным социализмом воровством, корупцией, безнаказанностью, тот же: власть бомбит всех, но распределяет не на благо всех, а кому она посчитает нужным?! И потому паразиты жируют вовсю! И тут всё просто, - продолжал Артём Наумович, несколько повздыхав. - К примеру, завелась тут банда, грабят сельчан - и всё?!   Что делать? Можно набрать человек десять милиционеров, и пусть защищают население; а можно  выдать сельчанам по автомату, и пусть сами себя защищают… И, думаю, эффективнее бы было намного, и десять паразитов ещё общественности на спину ни к чему. Пусть работают. И так во многом. Но власть нынешняя избирает первое: свободно оружие нельзя?! Ну, как в России: всегда выборочность, размежевание,   на Конституцию и не смотрят, - оговаривался он. - Избирает первое, плодя паразитов? И лишая права простого человека защитить себя  хоть бы у себя в доме?! Нужных, вроде бы… Которые вскоре из нужных порой превращаются в беззаконников похлеще преступников, да ещё под крышеванием госполномочий… Всё это я, конечно, обобщённо слишком, но смысл таков… И самое разрушающее: двадцать лет почти ориентация на  законность, права человека, приоритет индивидуального над стадным, - а на деле?! Об этом и не вспоминают почти. Ни власть, ни народ. И что это такое? И кто мы есть? Общество хаоса…» - выговаривал Артём Наумович, замолкая.
А  Рустам  Каримович подхватывал, повторяя уже говорённое стариками:  - «Не знаю, но рассуждая, у меня всё увереннее ощущение: хоть в мире и тем более России места много, но, учитывая паразитические направленности человечества, стремление к кучкованиям, стадности, -Земля давно перенаселена людьми!  Семь тысяч миллиардов - это много. Дело,  конечно, личное, сколько семейной паре или женщине иметь детей… И ограничения в Китае: не более одного ребёнка, наверное, нарушение прав человека, но то, что делают в России два наших нынешних правителя: за рождения детей хорошие выплаты… не знаю… при всех демографических минусах… этот упор на количество детей, а не на качество, - сбивчиво высказывал Рустам Каримович. - Может, не понимают главные в России Вован и Димон… но это глобальное развращение! Понимаете,   ведь восемьдесят процентов нынешнего многодетья - именно из корыстных побуждений. Он, ребёнок, ещё в утробе матери, а он уже програмируется на негативное, порченное?! Потому что его рожают из корысти?! Во всех интерпретациях её, не только денежных. - Пытался объяснить своё «глобальное развращение» Рустам Каримович.-Порченное,опасное и развращённое со стадии эмбриона поколение… И через лет пять,  семь, десять, пятнадцать они это проявят…И не было у России времени страшнее, чем  будет при них, когда дети корысти начнут проявлять себя по полной! - пророчествовал Рустам Каримович. - Лишь глобальная мировая катастрофа, большая война могут как-то отвлечь от бесчинств повзрослевших и окрепших детей корысти. Большие войны и большие катастрофы укрепляют в россиянах ростки доброго… Ненадолго… - Когда по телевизору снова показывали программу о педофилах (дня не бывает, чтобы три главных российских канала не касались этого, или детей вообще, или их родителей, и подобного?! - действительно какое-то общероссийское сумасшедствие по Остапу Бендеру: дети, дети, дети! Что ж удивляться зацикленности и стариков на этом?); только теперь ведущие стали наконец углубляться в спекулятивное и преступное этого, и говорили об неком массажисте из курского спортобщества «Динамо»,   осуждённого на девять лет за педофилию, а как оказывается, серьёзных доказательств подобного никаких, а просто многодетная мать под запущенную властями общероссийскую охоту на педофилов подговорила, видимо, свою малолетнюю дочь, и та…,  то Рустам Каримович говорил со   вздохами и усмешками: - Ага, мы с Наумычем уже года два как заподозрили: половина всех этих якобы педофилов и не педофилы совсем, а просто по той или иной злобе многодетые подстроили всё! Они ж - привелигированная часть населения… Крутят на детях налево и направо… Ну а когда всё уже возможное выкрутили, надо ж и дальше. Уже в привычку вошло… А тут под рукой запушенная по России властями и примитивными СМИ «общероссийская охота на педофилов» под предводиельством некоего лысого и молодого депутата Госдумы… Прямо неистствует?! Может, самого в детстве… - оговаривался Рустам Каримович,  заключая: - Вот и действуют многодетые - зря, что ли, детей нарожали? - и признаваясь: - Я лично теперь подальше от этих детей. Как-то пас козу, а какая-то маленькая девочка подошла: козы, козы… Я ей говорю: иди, иди отсюда… И нехорошо, понимаю, - но что делать?! Многодетые соседи во вражде к нам могут мигом воспользоваться: педофил, мол. Подучат ребёнка, и потом доказывай, что это не так…» «Да ну, не должны, - ненастойчиво  не соглашался с ним Артём Наумович. - Всё же и тебе, и мне скоро под семьдесят лет… Старики. Какие вообще сексуальности?»  «Перестань!-  перебивал его сразу же Рустам Каримович. - Вон с месяц назад или больше показывали…Что кастрацию делали старику… Согласился, чтобы доказать, что он невиновен… Так бедолага постарше нас-семьдесят пять лет уже. Не дал денег этим многодетым пьяницам - соседям, те и подговорили малолетнюю дочь: скажи, что гладил тебя дед… И на самосуд… Злоба-то кипит: детей нарожали, сертификаты и капиталы на них прогуляли, использовали; на разные льготы не пошикуешь, - злоба кипит. Они же многодетые! Привилигированная часть населения, повыше чем действительно заслуженные… Какие обращения в милицию?! Он - по морде старику, вырубил; а она - яйца старику ножом вырезала, - будет знать, как денег многодетым не давать?! Доказательств никаких,  но…  Так что надо подальше от их поганых детей держаться. Подучат, подговорят, и доказывай потом, что ты не педофил… А так: пас козу, подошла девочка, я - на неё: иди, иди…Не смогут гады многодетые обговорить! Обговорить, что детей не любим – могут, а что педофилы - не смогут! - и он повторял виновато: - А что делать?! Только так! Пусть уж лучше говорят, что детей не любим, чем на старости, перед смертью в педоилов превратят… Такую политику Вован и Димон для отвлечения людоедских наклонностей российского народа на Россию запустили…Ничего плохого и преступного не делаешь, но не расслабляйся: и в педофилы могут определить… Что делать?!»
Когда по каналу  НТВ показали, как в каком-то районе России жители взяли обеспечение себя на себя: баню построили, электроэнергию  провели, дорогу, детсад, фельдшерский пункт, отделение милиции, - всё сами и за свои деньги, то Артём Наумович прямо обрадовался, словно и сам участвовал: - «Правильно, именно так и должна начинаться нормальная жизнь общества - с низов, с глубин народных, и по надобностям… Но снова пошло: местные власти-своё, милиция - своё, - говорил он, уставясь в экран телевизора и слушая дальше. - А зачем они вообще нужны, паразиты эти, местная власть, милиция? - и помолчав, продолжал рассудительно: - Ну да, как-то нужны, если естественность в России не двести лет назад, как в нормальных странах, а вообще её нет пока… Но по мере их надобности! И не более того! И может быть, даже в небольших населённых пунктах и власть по минимуму, и милиция - в свободное от работ время… Или, отрываясь от работы, если необходимость… Но! - поднимал он руку  вверх. - Народ-то у нас - на людоедство… И Путин прав несколько, когда под контроль, по вертикали… Дай свободу местному и низам в России-они такое натворят… Так и в гражданскую войну, и в девяностые годы… И потому всякое местное самоуправление - лишь на основе Конституции и действующих законов! И – поменьше паразитов! Властей разных, госслужащих, госработников, законодателей, контролирующих органов, учителей, преподавателей, медиков, военных, депутатов, и им подобных, артистов, певцов, музыкантов, писателей… - Артём Наумович в который раз пускался в перечень  государственных паразитов, которых ра нее в разных степенях их нужности или ненужности вообще перечислил на десяти листах его трактата «О паразитах». - Каждый должен работать на обеспечение себя, своей семьи, близких! А писать, играть, петь - это в свободное от созидательной работы время! - в который раз твердил  он, оговариваясь: - Впрочем, тут тоже дело личное, но не за общественный  счёт! - и продолжая: - Ну, правда, как не включишь телевизор - одни, ничего благого и нужного конкретно для жизни не создающие паразиты: поют, играют, спортсмены, «Глухарь» этот?! Расследуют, ловят, заседают на конференциях, форумах, снимают фильмы, получают деньги из госбюджета на это, управляют: странами, миром, воюют, плавают, путешествуют, в компьютеры уставятся и целыми днями?! На хрен вы нужны! - кричал он. - Усложнили мир и жизнь, запутали его… Научно-технический прогресс?! Высот каких человечество достигло… Каких высот?! Бегство в вырождение человека и человечества! Вот как эти высоты называются! - выговваривал Артём Наумович возбуждённо. - И лишь иногда, в новостях    промелькнёт, как люди трудятся, кукурузу с полей комбайнами убирают, молоко доят, за скотинкой ухаживают, поля перед посевами удобряют, за садами ухаживают, рыбу разводят, дома строят… Хотя бы лишь для обеспечения себя! Но именно это, именно они - в основе всего! А не разные  паразиты! - в который раз повторял Артём Наумович, устало разводя руки в стороны и выговаривая: - Но…»
«Да, - поддерживал его Рустам Каримович. - Человек должен обеспечивать себя, трудиться… И поближе к земле, к необходимому, насущному труда…А власть, которой должно быть по минимуму, должна дать ему возможность трудиться и зарабатывать. Да, нужны налоги, но по минимуму, лишь на общее для каждого… А остальное, что заработал, - твоё. Никакой бесплатной якобы медицины, никакиго якобы бесплатного образования. Кто лечится, тот пусть и платит за это. У кого дети, пусть и   платит  учителям за образование. А не хотит человек, и не надо ему никакого образования. Дело личное, и это тоже права человека. Но у нас же паразитов от образования - миллионы. Они на этом и кормятся. Вот и вводят обязательное среднее образование… - и он вспоминал: - Как-то по телевизору показывали, что в Приморский край русские старообрядцы из Колумбии  вернулись… Ну, своя община, своя вера, своя общая жизнь… Так  в России паразиты от образования стали  заставлять их детей в   школу идти, а тем по вере не принято. Так старик-старообрядец прямо со слезящимися глазами говорит в экран: что ж это выходит? Они везде за рубежом были верны своей исконно русской вере, а приехали на её родину, в Россию, - и в измену ей?! Да, вот такое. В сущности, у человека в России по-прежнему, как и при коммунистах, жёстко ограничены права.  Но при коммунистах же - это и в основе идеологии, Конституции: общественое во главе. А последние двадцать лет по Конституции вроде бы индивидуальное во главе, а на деле… Вот в этом и заключается основное некомпетентное и даже преступное нынешней власти: разрушили великую социалистическую империю ради приоритета прав личности, законности, исходящей от них, равенства перед законом, а на деле - хуже чем при коммунистах! Вован и Димон бомбят в госбюджет всех, но выделяют оттуда не на всех, а кому считают нужным, из популистских соображжений и выгод власти… Кишит вокруг разными беззакониями! И главное беззаконий - от государства, от служащих его?! Чего и кого не коснись! - недовольствовал, во многом повторяясь и Рустам Каримович, переходя на местное, сельское: - Тут многодетная мать. И капитал урвала, и сертификат, и льготами пользуется вовсю… И в сельсовете родственники… Так у неё пакостный сынок носился ночью по полю с рёвом мотора, подвыпив… а ещё и семнадцати лет нету. А поле рожью засеяно… Кувыркнулся там, шею сломал, позвоночник… Ну так поделом поддонку! Не-е… Он же де-е-тя… И многодетная мать… Кучу денег выкрутила на его лечение, на операции. К местному депутату ходила. Тот аж сто пятьдесят тысяч рублей умудрился выделить ей на операцию в Москве. Из наших, общих денег?! - оговаривался он, объясняя: - Не-е, я понимаю,  если бы что случилось - травма, на работе, на благом деле, пусть даже при спорте, а то пьяный ночью носился на мотоцикле по засеянному полю?! - и он продолжал, недовольно погмыкав: - Вернулся, восстановили медики… Ну, казалось бы, радуйся, живи, благодари! Человеком живи! Куда там?! Многодетная мать ему новый мотоцикл купила?! Ну а чего, один капитал - триста тысяч рублей… Как-то  у магазина хлобыснул с местными    пацанами стакан водки, и понёсся на мотоцикле… Снова кувыркнётся где, и лечите его?! Не за деньги его многодетной матери, а – за общественные деньги?! Она добьётся - многодетная же! И на х… мне такая социальность?!» - ругался  Рустам Каримович; а Артём Наумович продолжал его: - «Да, но в чём ещё преступность этой путинской социальности? Она очень даже не для всех! Случись что с Каримычем или со мной,  власть на лечение нам и десяти тысяч рублей не выделит! Старики, подыхайте скорей, и так по шесть тысяч рублей на вас ежемесячно тратим, а толку из вас уже никакого… Да, - повторял он  несколько удручённо, - такова  людоедская российская реальность… Дети! - и всякое беззаконие оправдано? Более скажу: если б вдруг эти дети корысти собрались, ограбили бы нас с Каримычем и убили, - вряд ли бы им чего было?! Многодетые всё бы так повернули, обговорили бы…и возможно, по самому подлому теперь их оговору: мол, педофилы старики, и их поганые дети - лишь защищались от нас… И нынешняя милиция и власть всё замяла бы… Такова реальность, - подытоживал он со вздохом. - Ужасающая реальность, если задуматься… - А когда по телевизору  отмечали двадцатилетие Конституционного суда России, и президент Медведев, да и многие другие выступавшие о его деятельности высказывали  лестное, Артём Наумович с тем же вздохом говорил: - Не знаю… Но, думаю, что прав у человека простого во времена провозглашения прав человека высшей ценностью стало заметно меньше, чем при коммунистах. Не знаю… Но что беззаконие на беззаконии сидит и беззаконием погоняет, и кучкуются все основные беззакония больше именно в государственных структурах и органах - в этом уверен… - и оговаривался: - Хотя какой у нас тут обзор? На ощущения  своих старых душ более опираемся…»  А по телевизору уже показывали  Санкт-Петербург, который  начал терроризировать новый педофил; и детные жители города требовали срочно ещё ужесточить наказание  для педофилов; и Рустам Наумович на это тоже удручённо спрашивал: - «А куда ж больше? Недавно ж Госдума для этих педофилей пожизненный срок определила… - и он повторял устало: - Что ж мы за страна такая говняная? Что за народ такой говняный? А может, и другие народы не лучше? Просто мы сидим здесь в селе, общения не имеем и не имели, сравнить широко не можем…» - и он вопросительно и с надеждой смотрел на старого своего товарища Артёма Наумовича; и тот повторял своё: - «Не знаю… Вряд ли… Паразиты всё захватили и опутали… Человек простого труда должен быть во главе всего… Усложнили жизнь… Компьютерные ловушки всюду… Вырождение человека и человечества,и особенно из больших и значимых как-то народов-у нас, в России… Довелось на старости осознать подобное… Необходимый  труд должен быть во главе всего. Он фундамент нормального общежития… А украинские каналы включишь, и там почти никогда о детях не говорят - на законность, права более упор. А у нас как не включишь телевизор, - дети, дети, дети?! Всему оправдание? По Остапу Бендеру… Не  знаю…
          Вон, - указывал он вскоре на экран телевизора, где в это время тележурналист представляла объединившихся детных жителей подъезда, которые убрали в психушку бывавшего уже там соседа, и при этом нагло повторяли, что тот опасен для их детей. - Вот и всё?! Не разговаривает с их детьми, обходит их стороной, педофилом обговорить   вроде слишком, так ещё проще повод придумали: опасен для детей, - и всё?! И в психушку человека?! Основание вроде бы есть: он же там уже был… А сами, возможно, его квартиру уже коллективно прибирают? Или сдают кому за деньги… Или проще:нету соседа - больше простора, и для их детей… Самое настоящее преступление! Но… Вот так действуют людоеды. То есть полный правовой беспредел! И развели его по стране именно кремлёвские Вован с Димоном. Давно бы пора уже порядок навести. Двадцать лет уже почти права человека провозглашены конституционно высшей ценностью. А ни законности ощутимой, ни прав человека для простых людей?! Все должны быть равны перед законом! И именно это фундамент стабильного и во всём остальном. - повторял он  всё более уверенно, со вздохами глядя на экран телевизора,   где тогда телеведущий в программе «Поединок» вопрошал: - «Каким же нам путём идти?» И Артём Наумович зло отзывался - Образованные, объездившие весь мир журналисты?! Книги сотнями тысяч экземпляров издают? - Каким путём идти? Да в принятую почти двадцать лет назад Конституцию надо идти! И жить по ней! А в ней в основе – права, законные интересы и свободы человека! И рыночные отношения… Но… - со вздохами посмеивался он, - образованные и учёные наши законодатели сразу же в самой Конституции начали и удары по всему этому наносить: бесконтрольной социальностью, бесплатной медициной и бесплатным и обязательным средним образованием…Но бесплатного-то ничего нет! - в который раз повторял Артём Наумович. - И бесплатное получается: что бомбят в бюджет всех,а пользуются по-разному и не все… И новые разногласия в обществе, разделения… А подобное антиконституционно. Впрочем: разделяй и властвуй! Возможно, из этого и исходят главные в России Вован и Димон? А иначе как понять разгул по России разных беззаконий?» - вопросительно замолкал он; а Рустам Каримович подхватывал  вскоре: - «И разгул несправедливостей! Смотри! Из видимого только нами, с нашего маленького обзора… - и он рассказывал: - Тут в селе женщина живёт… Так года три тому у неё дочь в Белгороде человек пять несовершеннолетних изнасиловали и убили… И не первое это у   них насилие… Один из этих несовершеннолетних уже на это насилие с убийством восемнадцати лет достиг… И какие срока?! Да рассказывала: этому, что восемнадцать лет исполнилось, дали одиннадцать лет. А остальным: кому - шесть лет срока, кому  даже три, кому-восемь… А этих, из Дагестана, что болельщика  футбола… ну да, ещё профессию нашли городские паразиты: болельщик «Спартака», - оговаривался он  с неодобрительным покряхтыванием, продолжая: - …что болельщика год назад убили, и из-за преступных действий милиции погромы в Москве начались… В сущности, просто бытовой конфликт, слово за слово… Так тому что стрелял - двадцать лет срока. И остальным-по пять лет. И как, если сравнить оба преступления, всё это понять?!» - вопрошал он с возмущением.    А Артём Наумович отвечал: - «Да так и понять!... Полнейший и глобальный разгул беззаконий и несправедливостей по России! А главные виноватые в этом и не сомневаются,  что они и дальше у власти останутся, ещё до выборов…»
«А что, в теперешней России лучше и достойнее Вована и Димона кто есть? - спрашивал его Рустам Каримович. - Жириновский? Или, может, Зюганов? Абы что болтать! Выступал недавно и предлагал в паспортах ввести указание национальности… Вражду, которой и так обросла вся Россия, удобрять? Или другой болтун, Миронов, лучше? Недавно выступал за ещё повышение пенсий военным, говоря, что очень тяжёлая у тех работа была… Работа?! Популисты. Хотя и Путин с Медведевым военных, милицию не обделяют…»
«Кстати, - отзывался на это Артём Наумович. - Передавали, что будут опять общероссийские паспорта менять?! Фотографию там побольше делать будут?! Зачем?! - и сам же отвечал: - Вот так Вован с Димоном бюджет пополняют… Чтобы социальные свои обязательства исполнять… И деньги - на военных, милицию, других госслужащих и госсистем… И на многодетых…Они же править огромной Россией воздумали надолго,и количество населения первейшее для этого… Как поголовье. А качество этого населения, законность, правовое общежития - это дело третье. Разделяй и властвуй…»
«И скоро ещё суд  в Москве. Будут судить тех, кто за убитого болельщика «Спартака» устраивали погромы с убийствами, грабежи, сопротивления властям, организации беспорядков… - как бы не слушая старого товарища, тянул Рустам Каримович. - Тысячи участников, большинство из которых - разновозрастные малолетки, даже линчевали одного не- русского, а нашли и что-то доказали лишь против шести человек, и срока им прокурор запросил: от пяти до восьми лет… И сравнив, как это всё  понять?!» - зло вопрошал он, а Артём Наумович отвечал ему обратно: - «А так и понять! Разгулы и загулы развращающих и сеющих нестабильность беззаконий и несправедливостей по России! - но теперь продолжал вопросительно: - Но вопрос: народ ли российский, генетически порченый, виноват в этом, или популистская и безответственная власть? - и отвечал сам же: - Скорее, в перемежку всё в одном гниющем общественном болоте, называющемся современная Россия… Лишь благодатная и разноцветная природа, да огромные простанства  её спасают, что ощутимо не воняет…»
В последний день октября, когда, покормив кроликов и курочек, отпастив козу, старики, плотно позавтракав и включив телевизор, с некоторым задумчивым прискорбием услышали, что в Калининграде родился условный семимиллиардный житель Земли, то оба несколько молчали, а потом Рустам Каримович  тихо заговорил: - «Не знаю… Конечно, против рождения детей не попрёшь, вроде, но задумываешься - и не в этом ли главные причины падения качества жизни? Десять лет на Земле было шесть миллиардов людей, а теперь уже - семь… - и он повторял не раз высказываемое уже  стариками: - Земля перенаселена людьми! - продолжая также неуверенно: - Если брать Россию, конечно, тут ещё и преступное по пустительство Вована и Димона к разворовыванию и разграблению государственных средств государственными же людьми в первую очередь, но если это оставить… вот наша с Наумычем, далеко не худшая и не скуднейшая среди российских стариков реальность, - снова повторяясь, переходил он на их личное. - У обоих по сорок лет трудового стажа за плечами… У каждого по шесть тысяч рублей пенсия… И если бы мы дом мой не продали, если бы козу не держали, коз, кур, если бы не объединились, а по отдельности… Только за газ и свет, хоть и экономим, почти по две тысячи рублей в месяц отдаём?! И как прожить бы? Я уж не беру по Западноевропейскому образцу, где  пенсионеры действительно перед смертью путешествуют, отдыхают на трудовых отчислениях в Пенсионные Фонды. У нас, при советах, такого конкретно и прозрачно на суммы будущих пенсий не было. Но по шесть тысяч рублей в месяц?! - ну это же всеравно мизир, и самое бы малое мы бы за сорок лет трудовых стажей должны бы по тысяч двенадцать рублей в месяц получать! Самое малое. - Уверенно повторял он. - И почему ж мы всего по шесть    тысяч получаем? Если не брать в учёт преступное попустительство к государственному воровству и грабежам главных в России Вована и Димона, завышенное из популистских соображений выделение денег из госбюджета на военных, на милицию, на зарплаты других паразитов:    учителей, медиков, чиновников, властей, прокуроров, таможенников… - тут Рустам Каримович долго перечислял, прочитав на днях досконально «Трактат о паразитах» Артёма Наумовича. - Почему мы всего по шесть тысяч рублей в месяц пенсии получаем?! Да потому что главные в России Вован и Димон гонят огромные средства из госбюджета на развращение российского населения, а именно: на содержание и обеспечение не только детей, но и их родителей! Хотя в Конституции ясно сказано: обеспечивать и воспитывать детей - обоюдное право и обязанность родителей! - повторял он по-разному высказываемое стариками. - И я не согласен с подобным кромсанием моей пенсии! И Наумыч не согласен. И – уверен - восемьдесят процентов пенсионеров не согласны!» - «А разве у нас  кто спрашивает? - вставлял с кислой усмешкой Артём Наумович. - И при советах не спрашивали. Вся страна работала и скудно жила, чтобы гагарины первыми в космос полетели, чтобы в гонке вооружений опередить мир капитализма, чтобы самую огромную в мире армию содержать, чтобы социалистическую систему по миру распостранять…»
«Да, было в России всегда. И при советах… Но не равняй! - соглашался и не соглашался с ним Рустам Каримович. - Тогда идея была на приоритет общего. И это было конституционно оговорено. А теперь конституционно - на приоритет  личности, её прав! И подобный материальный подогрев какой-то части населения - антиконституционно! И при коммунистах всё же, пусть не на качество жизни народа, а на идейные и политические цели гнали огромные деньги… Одна из причин, кстати, что рухнула великая всё же социалистическая империя! - уверенно оговаривался он. - Но пусть какой советский чиновник любого уровня из этих денег, что коммунисты гнали не на повышение качества населения… а на повышение всё же могущества СССР! - снова оговаривался он, - пусть какой чиновник из этих денег в свой карман… Было и тогда, конечно, как исключение… но: смертельно чревато! А сейчас что Вован и Димон по России  попустили?! Ужасающие масштабы  безнаказанных государственных жульничств, грабежей, бандитизмов… Землячества, знакомства, взятничества, бездействий законов и законности, преступный волюнтаризм любой власти…» - и Рустам Каримович вдруг замолк, приустав. А Артём Наумович заговорил задумчиво: - «Всё, конечно, несколько сложнее,  хотя уж если есть власть, она должна строго на благое, справедливое… И народ достоен своих правителей. И кто достойней Путина и Медведева? У всех других претендентов из важнейших партий ещё больше развращающей и разлагающей социальности. А её вообще надо до минимума! - строго повторил он. - И родителей обязать… если не воспитывать, то обеспечивать их детей до восемнадцати лет, вплоть до тюрьмы. А то уже будки какие-то за большие деньги стали закупать?! Родила, не хочешь  растить ребёнка, и  ленишься в роддом сдать, так в будку хоть положи?! Бесстыдство какое государства?! Демографическая убыль, вишь, населения в России?! А о развращении населения всем этим власти не подумали? Это похлеще плохих и бандитских фильмов во много раз! - возмущался Артём Наумович - Молодая женщина, родив ребёнка, безнаказано бросает его на плечи всем согражданам?! И в девяноста процентах для этого у неё нет никаких оправдывающих оснований. Основание - и дальше гулящую и беззаботную жизнь вести?!А ещё залетит - ещё родит, и опять-в будку,на плечи всем согражданам: растите, обеспечивайте, кормите, учите, воспитывайте… И отсюда же наши с Каримычем пенсии в шесть тысяч рублей за сорок лет трудового стажа у каждого… - по другому повторял он высказываемое стариками ранее, продолжая  более устало: - Семь миллиардов на Земле… Это значит, если не глобальная какая катастрофа или война: через восемь лет нас на Земле будет восемь миллиардов… Вот и глобальная проблема: Земля перенаселена людьми. Тем более что подавляющее большинство нынешних людей - ненужные и нужные паразиты… А кремлёвские Вован и Димон ещё и огромные общенародные деньги гонят  не только на содержание детей, но и на содержание их родителей… Кошмар какой-то… Количество людей наносит прямые удары по качеству их жизни… - и он заключал удручённо: - Страшное какое-то осознание,особенно в старости… Но так и есть!» А когда чуть попозже по телевизору  в программе Малахова показывали  о двух малолетних братьях-пакостниках, терроризирующих всю деревню, молодые родители которых подучивали тех врать и через их ложь убрали в тюрьму соседа-парня по разгуливающему по России обвинению в педофилии, Рустам Каримович говорил Артёму Наумовичу: - «Это что ж мы за такой народ поганый?! Как же можно так жить?! И всё рассуждают что-то, нагнетают, мнения высказывают, проблемы общенародно порываются решать… Это рассуждающие люди, элита, так сказать… Вопросы задают… Что делать? А ответ-то проще простого: по закону надо жить! И чтобы все равны перед законом! И чтобы законы - даже самые маленькие, как предупреждение - действовали! И неотвратимо, не глядя на лица, для всех! И не с четырнадцати лет! Вон в США  одиннадцатилетнего за убийство беременной матери… именно за мотив убийства, а даже не за само убийство: одиннадцатилетний подонок вознегодовал вдруг, что родится братик или сестрёнка, и родители не одному ему внимание?! - оговаривался он, вспоминая обсуждаемое ранее стариками, продолжая: - Приговорили к пожизненому заключению - и всё! В Англии вон за погромы детей-преступников: наказывать как взрослых! И на всю Англию видеозаписи, - чтоб ни один от наказания не ушёл! Вот и живут люди цивилизованно и нормально! А у нас беспорядки, погромы, убийства в Москве… И всё на почве разжигания межнациональной вражды и ненависти. И это в многомногонациональной России? Тысячи три участников, большинство - несовершеннолетние, - нашли пять человек и осудили каждого по  года четыре для отвода глаз… И это все нерусские в России надолго запомнят! Тем более сравнив с началом этого всего: осуждением на большие срока дагестанцев за одно убийство, в сущности на бытовой почве, в групповой драке, слово за слово… Даже на официальном, общеобзорном уровне какие бессовестные несправедливости и беззакония, да ещё с разжиганием межнациональной ненависти, на развал России… - а когда уже часы отмеряли последние часы октября и старики, попив кипячёного молока  от их козы с хлебом, - что делали почти каждый вечер для поддержания здоровья, - улеглись спать, то Рустам Каримович всё повторял рассуждающее: - Чтобы не говорили, Земля, конечно же, перенаселена людьми. Но главное проблемы не в этом, а в том, что большинство людей очень низкого качества во всех отношениях. Особенно в смысле уважения человека к человеку. Не любви, а просто уважения! - оговаривался он. - И среди значимых народов - это особенно у нас, в России… - и он продолжал: - Сегодня по телевизору артистка, играющая судью, сказала: мол, дети, старики и животные - самые незащищённые… Старики и животные - это в большинстве согласен, а что вот  дети - э,э, - тянул он не совсем связно, засыпая, - нынешние дети - опасные зверёныши, с шакальими наклонностями, как только слегка в силу войдут… Ну да… Семимиллиардный человек условно… Матери сертификат и квартиру. Правильно. А как же? А кремлёвские Вован и Димон за каждого второго ребёнка сертификат на триста тысяч рублей, а если родили ребёнка в 2008 году, - так ещё и капитал в триста тысяч рублей…   Не говоря уже о льготах, субсидиях, других вспомошествованиях… Из общенародного… Словно родители детей рожают не для себя и своих выгод, а для всего российского народа… Бред, галиматья и антиконституционность… А я не хочу, чтобы меня бомбили напоследок жизни ни  в пользу кого: ни детей, ни их родителей, ни кого бы то ни было, и чего бы то ни было - гори оно всё синим пламенем!... Разве только по согласованию со мной… И не иначе…» Но Артём Наумович не слышал его, так как уже спал. Да и Рустам Каримович, выговаривая всё это, не очень слышал, а если и слышал выговариваемое им же, то не очень понимал, пока не сбился на буквах и не замолк, так же засыпая и с удовлетворением вспоминая, что входную дверь в дом не забыл закрыть на большой металлический засов. И это было самое надёжное и правильное на наступившую ночь.

Ноябрьское

Первое ноябрьское утро для стариков началось с того, что Рустам Каримович проснулся затемно, когда Артём Наумович ещё сонно похрапывал. И он тихо поднялся, оделся, вышел во двор, где покрапывал мелкий дождик; покормил курочек, кроликов в сарае; подоил козу; принёс молоко на кухню; процедил его в стеклянную банку; отлил немного себе в кружку; выпил с хлебом; и в утреннем сумраке погнал козу на пастьбу. Когда Рустам Каримович вернулся часа через два, то дождик уже прекратился. Артём Наумович сделал завтрак из перловой каши, яиц и заваренного из собранных и высушенных летом ромашки, душицы и чабреца чая. Старики уселись за столом, включили телевизор, где по первому российскому каналу начались новости; и первое, что сообщил - даже с некоторой гордостью, будто ракету на Марс запустили с мастронавтами? - ведущий: что в Новгороде правоохранительные органы при помощи родителей выловили ещё одного педофила. Им оказался предприниматель, помогавший детям в интернате, вдруг воспылавший к ним действенно выраженной любовью… И Артём Наумович сразу со злобной усмешкой отозвался на это: - «Вчера в Петрограде педофиля выловили? Сегодня уже в Новгороде?! Так это только что сообщают; а на самом деле, наверное, кишат лагеря этими педофилями, как при Сталине - по 58 статье тогдашнего УК. Власть подбросила народу – людоеду лёгкий повод  сограждан своих есть… Особенно тем, у кого дети…»
«Страшное не это, а что из всех этих педофилей, уверен, из десяти не более одного-двух действительно педофили, а остальных просто убрали наговорами по злобе, - поправлял его Рустам Каримович. - Вот что самое страшное: масштабы беззаконий?!.. И они хитро попущены властью, растиражированны поверхностными средствами массовой информации и подхвачены пьяным и склонным генетически к людоедству ближних российским народом… А на самом деле, думаю, что произошло с этим предпринимателем, - выдвигал свою версию происшедшего Рутам Каримович. - Этот предприниматель помогал то тем, то тем интернату. Может быть, кому-то конкретно, и кому-то из родителей воспитанников. Одному помог, другому не помог…Недовольство взыграло. Сговорились человек пять недовольных, детей своих подговорили, зная, что в стране идёт рьяная охота на педофилей, - и участь этого предпринимателя предрешена. Отбивается где-то в тюрьме от сокамерников, возжелавших не по сексуальным поползновениям, а с того же генетического людоедства: съесть ближнего, унизить, оскорбить… от сокамерников, нападающих и его отпедофилить… - он со вздохами потягивал травяной чай с сахаром, смотрел в экран телевизора, который показывал суд над  православно верующими отцом и матерью, которые до того насильно изгоняли беса из их дочери, заставляя ту пить «святую воду», что та не выдержала и померла. И Рустам Каримович с теми же привздохиваниями  продолжал, обращаясь к Артёму Наумовичу: - Да, и такие проявления в нашем – российском - народе: если не пьют, так в религиозные помешательства… И  заметь главное: мать - педагог, а отец - водитель маршрутки?! То есть граждане на каком-то значимом общественном уровне на нижней шкале - не антисоциальные какие-то… Представляешь?! - и он повторял высказываемое стариками в последнее время не однажды: - Самое настоящее вырождение».
А дальше на экране возник главный в стране юрист, нынешний действующий российский президент, который говорил по поводу продажи несовершеннолетним и детям спиртного: в каком мире ещё такое видано?! Сопляк ниже прилавка приходит и ему продают спиртное?! Сажать  всех продающих несовершеннолетним спиртное!.. Одного посадят, второго, десятого - и испугаются, не будут детям спиртное продавать… И Рустам Каримович также удручённо комментировал: - Вот так… Такая законность, такой закон?! Президент сказал - и всё?! - и он повторял: - Вырождение! И гниение с головы…»
«А им выгодно, что такое гниение по России…Власти, элитам разным…Они давно жители мира. Захотел в Америку поехал, захотел в Европу, в цивилизованную жизнь равенства всех перед законом и уважения прав человека. У них там особняки, и их дети в престижных ВУ-Зах там учатся…Артисты, теле – и - радиоведущие, певцы, композиторы - даже и на таком уровне. В России они лишь бабки делают, да обсуждают, да рассуждают, как лучше, - говорил Артём Наумович. - Пустые говорильни устраивают и путаницы наводят… Вон, - указывал он в экран телевизора, где показывали заседание Госдумы, которая сейчас  приняла решение об увеличении зарплаты врачей; и ведущий говорил, что врачей в России катастрофически не хватает… - Видал?! - возмущался Артём Наумович. - Ещё из общенародного бюджета денег на мафию в белых халатах? Бесплатное лечение… Каримыч, - обращался он со смешком к старому товарищу. - Ну мы с тобой уже к семидесяти лет годами. Тяжкие трудовые жизни за плечами, и сейчас при подсобном хозяйстве. Ну, зубы подлечили, вставили… Так заплатили же! А так я и не помню, когда к врачам обращались… Только Антоновна, бандитка - фельдшерица, всё ходит, пытается нас профлюорографировать… Хрен ей в её толстую задницу! - ругался он. - На хрен нам эти врачи?! Если б обращались к ним, думаю, давно бы уже в ящик на кладбище нас уложили, а наше бы всё прибрали…Кто обращается к ним, лечится, пусть и платят им за лечение! Бесплатная медицина?! - усмехался он. - Вот они главные основы беззаконий, несправедливостей. Бесплатная якобы медицина, бесплатное якобы образование, раздутое сверх мер всяких количество милиции, служащих таможен, налоговых, пенсионных фондов, властей разного уровня, военных, депутатов - не перечислишь…- тяжело вздыхал он, замолкая и вслушиваясь в говорильню журналиста с экрана, по которому теперь показывали белгородский регион, некую сельскую школу, где учеников бесплатно не только кормили, но ежедневно со свежим козьим молоком и мёдом. И губернатор говорил учителям: не торгуйтесь с поставщиками… Закупайте самое качественное и именно белгородское… А Артём Наумович отзывался: - Вот! Не торгуйтесь, из общенародного бюджета всё оплатим… Пусть Артём Наумович и Рустам Каримович и дальше за сорок лет трудового стажа получают каждый по шесть тысяч   рублей в месяц, перебьются на старости…А почему не родители должны оплачивать питание их детей? - непонимающе спрашивал он. - Как и обучение? Вот и зарплата нужным…если уменьшить их количество в раз десять … - оговаривался он, - паразитам учителям. И поддерживается в обществе справедливость! Да, - воодушевлённо продолжал он. - В обществе должно быть и социальное… Если у человека нет возможности платить… Но сейчас нет - бери кредит, или оплачивай потом! - не раз уже твердил он. - Развели беззаконные халявность и хватальность?! И на Западе такое, только на более высоком общем достатке, и опираясь на приоритет Закона… Переселяются туда и целыми семьями вполне сносно  не работая живут на пособия, - это что за развращения?! Что за безобразия?! - вдруг загремел негодованием он. - Налоги это только на общие нужды! Всё остальное - лечение, обучение - должны оплачивать именно те, кто лечится и обучается! И никаких принудительных образований и лечений, которые насаждаются ради своих выгод миллионами ненужных паразитов от образования и медицины! Лишь в единичных, оправданных и необходимых для всего общества как составного государства случаях, оговариваемых вплоть до всеобщих референдумов… - он несколько покряхтел, помолчал; и продолжил задумчиво и удручённо: - Но вообще, низкого качества нынешние люди, несерьёзные какие-то и лишь бы погулять, побалдеть… - и он пояснял сказанное: - Я вспоминаю, как недавно по украинскому телевидению на программе Шустера. Рассуждали о политике, спорили,, доказывали,о правах человека… Взрослые, известные, уважаемые люди… И аудитория - журналисты,  социологи, психологи, депутаты…А в конце программы Шустер пригласил выступить, как это обычно у него, на этот раз когда-то популярную английскую рок-группу «Смоки»… И те старые пердуны заиграли на  гитарах, завращались, запели… И эти, только что серьёзно вроде бы рассуждающие о проблемах люди, и из аудитории - социологи, депутаты,   юристы - завращались на стульях, стали подпевать, кривляться… Несерьёзное какое-то человечество! Словно играет?! И главное в нём не справедливость, законное, и всё справедливое и законное, а - побалдеть, погудеть. Низкого качества нынешнее человечество в подавляющем большинстве, - заключал он. - Не глядя на высокие должности, государственный даже статус. Внешне - не подступись, напичканы информацией, по компьютеру - тык-тык, так и бегает пальцами, а приглядишься  - пустышка пустышкой, стержня человеческого - никакого. Да ещё нередко и сволочь, и пьяница, или наркотики нюхает… И жулик. Не упустит - только появись возможность хапнуть, да и лазейка в безнаказанность есть…»
А вечером, в первый день ноября, по первому каналу России рассказывали - и показывали, - как девятиклассник, подначиваемый одноклассниками – пацанами (а то и просто на спор), ударил ножом в спину своего учителя… Мать пятнадцатилетнего негодяя  как могла выгораживала сынка, видимо, придумывая тому оправдания, что-де пострадавший учитель как-то назвал его уродом… (Чем не повод, что- бы ножом в спину?!) Приглашённый в студию лидер ЛДПР Жириновский нашёл виноватым не только учителя, посмевшего «оскорбить» подростка, но и отца того, который оказался не родным ему, и тем–де ребёнку была нанесена психологическая травма… (Чем не повод, чтобы учителя ножом в спину?!) То же примерно высказал и приглашённый в студию некий генерал МВД… Ученик из той школы оправдывал учителя; ученица оправдывала малолетнего преступника, - оба заметно привирали, но выяснилось, что малолетний преступник в день преступления был пьян, от него тянуло вином… (Нормально?!) Оказалось, пятнадцатилетний школьник, ударивший ножом учителя, этим же летом был осуждён  за грабежи к условному наказанию… (За грабежи - к условному наказанию?! Нормально…)    «И сейчас не осудят, - как-то затравленно даже нарушил долгое молчание стариков Рустам Каримович. - По развращающей законодательной лояльности к малолетним: до шестнадцати лет только за особо тяжкие преступления… Хотя… учителя ножом в спину прямо средь перемены в школе, -сбивчиво рассуждал он. -Что ж, начинает себя проявлять поколение, рождённое по корысти… В сущности, - вспоминал он, - и в советское время, помню, у нас в школе был случай: ученик ученика пырнул ножом. Правда, совсем не сильно. Но учителя…Такого я не слышал…Тем более, прямо в школе…»
«А…- со вздохом перебивал его Артём Наумович. - И в советское время в таком большом Союзе, возможно, где-то… Тогда ведь подобное не освещалось массово… Меня смущает другое: почему меня должны на старости бомбить на обучение и содержание этого опасного поколения?! - вдруг строго начал выговаривать он. - Да ещё и на содержание их родителей нередко?! На фиг они мне нужны! Да и многим налогоплательщикам…  В Конституции ясно сказано: воспитывать и обеспечивать  детей обоюдное право и обязанность родителей! Почему Вован и Димон антиконституционно взвалили это на плечи всего общества, даже тех примерно пятнадцати миллионов россиян, которые медицински  не могут иметь детей?! Так не только на  обеспечение детей, но и многих их  родителей… Что, демографические проблемы это разрешило?  Решили так демографию к норме, так президент с премьером пусть по ползарплаты ежемесячно, все министры, все депутаты, губернаторы… Компетентное правительство и власть должны создать рабочие места и достойную оплату - и пусть работают, пусть рожают, пусть сами обеспечивают своих детей… Вот как подобные проблемы честно решаются. И природные ресурсы - на службу и обеспечение всего народа. Это примерно по тысяча  двести рублей в месяц на каждого россиянина. Родили одного ребёнка - получи те ещё тысяча двести рублей в месяц; родили ещё одного ребёнка - ещё тысяча двести рублей в месяц… Вот честные деньги за рождение детей, а не по триста тысяч рублей капиталов и сертификатов из общенародного на халяву. Но Вовану и Димону такой расклад не нужен, - ну, будут пропивать большинство россиян эти тысяча двести рублей… И они как-то правы. Но  должна же быть и элементарная справедливость! Отсюда и начинаются вопиющие беззакония, захлёстывающие Россию…»
«Да оно и чёрт с ним, в России всегда какую-то часть населения использовали по полной, а использовав, выживайте, как хотите, на шесть тысяч рублей пенсии в месяц, как мы…И крутимся на старости, выживаем, с протянутой рукой: дай-дай не ходим, как нынешние молодые многодетные… И сами можем помочь, отделяя по тысяче рублей из шести тысяч пенсионных… Проживём. И побольше отделим - и тогда проживём. - Поддерживал его Рустам Каримович. - Но на благое, нужное действительно дело! А это… Наши пенсии самое малое кромсают наполовину, чтобы содержать, обучать и обеспечивать и чужих детей, да и их родителей, а эти обнаглевшие, распущенные безнаказанностью дети ночью ору и под окнами до двух часов, а сделаешь им замечание, так камнем по сараю?! И ни участковый, ни сельсовет ни к ним, ни к их родителям никаких мер?! А то ещё выберут момент – и ножом в спину старику. И оправдаются, скажут: оскорбил их, уродами обозвал…»
Когда Жириновский вдруг с экрана телевизора резко высказался,  что давно пора, как в Европе, снизить возраст уголовной ответственности до двенадцати лет или даже десяти, старики дружно поддержали это: - «Конечно, конечно… Ничего нет развращающей безнаказанности!» Но в телестудии это его высказывание почему-то собравшиеся быстро заговорили: мол, даст ли подобное положительные результаты? И старики опять завздыхали: - «Вот оно развращение и дестабилизация! Не справедливость, не равенство перед законом, не совершил преступление – должен нести ответственность, каждый, пусть кто-то и несколько более мягкое, а - даст ли положительные результаты?! И наслаивается в России гниль!...» А Рустам Каримович подытожил со вздохом, сказав: - «И всё же зря мы гранаты выбросили… На старости, в доме в селе, без оружия… - и он вдруг признался Артёму Каримовичу: - И знаешь, почему-то, хоть субъективно, но опасности от каких-то взрослых я не чувствую; а вот от этих многодетных и их подросших детей - от этих хищников и халявщиков так и разит опасностью…»
На годовщину Великой революции, когда старики после работ по хозяйству, включив телевизор, увидели парад на Красной площади, то одобрительно закивали головами: мол, ну да, при всей неоднозначности,  но всё ж событие мирового значения… Но когда  поняли, что парад совсем по другому поводу, а именно потому, что  с парада в память революции в 1941 году советские войска уходили прямо на бои с немецко - фашисткими захватчиками, то неодобрительно, занимаясь в доме своими делами: один заклеивал сапоги, другой чистил картошку и морковь для супа, заговорили.   – «И ни Путин, ни Медведев не словом, что действительно праздник?! - начал Рустам Каримович. - Политика политикой, но так затушёвывать историю… Конечно, в коммунизме нет человека, а есть приоритет массы, выгода государства, общего вроде бы… И потому он против человека, против несовершенной природы человека… Конечно,  европейский и американский индивидуализм, права человека, законность - это неоспоримо… Но у нас же уже двадцать лет полнейшие беззакония, социальный феодализм какой-то, и при этом верхние власти  ещё брезгливо головы воротят от коммунизма… Которого и не было…   Да и не надо! Человек должен работать только на себя, а не на ещё семь разных начальствующих паразитов вокруг него, да на чужих детей и их родителей. И всё же у нас, в России, советский период исторически значим. Кажется, все принудительно работали… - и он рассказывал, несколько помолчав: - В девяностые годы свобода пошла, и от работы… Так в селе за шесть лет куча молодых спилась, а другая куча померла от самогона… Да и разных возрастов… Да, и работали пили, - оговаривался он. - Но не так же беспробудно, всё пропивая?  Вот и принудительный труд! Не надо забывать, что это русский народ, российский… Порченый генетически… - и он снова оговаривался: - И это не в оскорбление, однако так и есть… - и  заканчивал уныло: - А ведь до обретения позитивного надо всего лишь жить по закону и нормальная демократическая законность,  но… взяли конституционно направление на это, и - забыли?!»
Когда по телевизору показали новое начинание паразитов: в дальнем селе учительница для трёх учеников  – до школы в соседнем селе целых семь километров - далеко детям?! - у себя в доме организовала школу, то старики зло выговаривали: - «Ну ладно, дело личное… Но не за государственную же оплату этого? Пусть родители тех, кого она учит, и  платят ей за своих детей. Но сколько заплатят? Тысячу если соберут… А от государства тысяч семь имеет…за трёх учеников?! Льготы разные…  Тут, например, в окружном селе учителя и врачи за газ и другие коммунальные услуги совсем не платят?! Вован вон выступал. Говорит: молодым врачам и учителям, если изъявят желание на селе работать, сразу   выплата в миллион рублей… А молодым трактористам, шофёрам, каменщикам, грузчикам, ремонтникам - да сотни профессий! - что?! Вот такие обделения! Такая антиконституционность! И подогревы - паразитам?!   Уже и слушать противно: многодетым, учителям, юристам, военным… Будто других профессиональных категорий населения в России и нет?! Со всех собирают, но распределяют не на всех? Разделяй и властвуй…»
Когда смотрели местные новости, и губернатор в одной из сельских школ, где, кроме остального бесплатного питания, школьников  ещё обязательно кормили мёдом и козьим молоком, говорил учителям: мол,  не торгуйтесь, закупайте самое хорошее! Всё оплатим…;а через минуту показывали заседание областной Думы, где начальник областного департамента финансов признавался: не хватает, мол, в областном бюджете более трёх миллиардов рублей на исполнение социальных обязательств… - и тут же уверенно продолжал: - Ничего, мол, надо налоги  поответственней с предпринимателей собирать…, то старики тяжело вздыхали: - «Вот так, бомбить предпринимателей… А те порой, торгуя на рынке,  иной месяц меньше минимальной  определённой зарплаты получают?! Всё на детей, на их многодетных родителей, на учителей, врачей, военных..  Ну и чиновники при этом себе в карманы отстёгивают…О стариках редко и разговоры заводят… Хотя для ветеранов войны - да, тут вон один,  лет на восемнадцать нас старше, с полгода в конце войны повоевал, - двадцать три тысячи пенсия, автомобиль подарили на день Победы, - оговаривались они. - Ладно. Но тут в селе и учитель бывший живёт. Нашего возраста. Такая же, как и у нас пенсия, - тысяч в шесть рублей… Но разве мы одинаково работали? Он там в школе, в чистой одежде, не перерабатывал, а мы - на ферме, в навозе, на пахоте, на уборке урожая… Историю преподавал, мозги неправдой идеологической  ученикам компостировал?! Паразит в сущности… А мы - насущное для жизни человеческой производили… А пенсии и у нас, и у него одинаковые?! Вот так государство: кто как и где потеплей пристроится…Очень неправильно всё это…»   Артём Наумович специально ездил в Белгород, записался в читальный зал при библиотеке, узнал, как получают пенсии в цивилизованных ,  уважающих закон и права каждого человека странах, и рассказывал Рустаму Каримовичу: - «Человек уже в молодые годы, как работать начал,  рассчитывает и приблизительно знает, какая пенсия у него будет в старости… Он сознательно работает и  на свою пенсию! - ликующе высказывал он. - Не то что у нас: государство выделяет, кому и сколько считает нужным?! Там - справедливо. Есть три вида накоплений: накопительная - отчисляешь определённую сумму ежемесячно, государство увеличивает потом эти отчисления…Добровольно - накопительная. Это когда работающий, если хотит пенсию побольше, отчисляет и копит сам, что тоже потом государство многократно увеличит… И социальная,  минимальная, если гражданин совсем, к примеру, не работал… А как же? Старик…Нормальное человеческое сообщество обязано поддержать! Вот так! А у нас?!  Действительно страна негодяев - как Салтыков-Щедрин, особенно в отношении части стариков теперь…Так что ещё придумали нынешние жулики при власти?! - возмущался он, услышав по радио, что опять решили пенсионную реформу сделать; по советскому образцу: мужчинам - тридцать лет стажа, женщинам - двадцать пять… - В цивилизованных странах тоже проблемы, на год-два-три - как где - пенсионный возраст увеличили… Наши государственные жулики ничего не увеличивают, - зачем? Они – стаж, не менее тридцати лет… Со следующего года на пенсию выходят из мужиков те, кто в 1952 году родился… В конце   восьмидесятых годов раздрай экономический начался, предприятия и колхозы один за одним закрывались… Безработица… Большинство работающих – без оформления, трудовые книжки не нужны… Сколько русских оказались в чужих уже государствах… - комментировал он, сразу же подытоживая: - Две третьих, кому на пенсию, не наберут эти тридцать лет стажа… И что?! Куда им?! Как им?! И народ молчит?! - и он заключал тяжело: - Да это уже и не народ! Так -дай, дай, дай, дай… А Вован с Димоном бомбят всех, и кидают сверху… многодетым, учителям, военным, врачам… И прочим, кто выхватит на лету… Ну, и половину от всего жулики при разных госполномочиях перехватят в свои карманы… Вот и основное нынешней России… И никаких прав у человека, особенно у простого…»
На третьей декаде ноября снова заметно потеплело, пошёл дождь, а старики на огороде до того посеяли лишь пару грядок чеснока и лука на весну; и они решили посеять ещё. А потом Рустам Каримович поехал в райцентр на рынок купить валенки. Нашлись только какие-то новопроизведённые на застёжках, но дорого и не для села. Были и прошлогодние - чёрные и серые, какие покупали старики в минувшие годы за семьсот-восемьсот рублей, а теперь продавец запросил за них тысячу рублей. Рустам Каримович, повертев эти валенки в руках, обнаружив, что шерсть на пятках покороблена да и резиновые подошвы в дырочках, указал на это продавцу и предложил купить валенки за полцены. Тот грубо усмехнулся, проговорив: - «Ходят тут и не покупают…» На что Рустам Каримович резко отреагировал: - «Ну да, брак покупать, да ещё за тысячу…  Чуть оттепель - и ноги будут мокрые…» И он вернулся в село ни с чем,  продолжая пасти козу в резиновых сапогах.
Когда по телевизору передали, что в Таджикистане повторно провели суд над двумя российскими лётчиками, приговорёнными недавно на восемь лет за контрабанду, и полностью оправдали тех, старики очень долго этим возмущались.   – «Конечно, - вздыхал Артём Наумович, - на-ши… За своих… Вплоть до президента… Сразу же арестовали более двухсот таджиков - нелегалов, и в Таджикистан их… А раньше и внимания не обращали?! Всё понятно, пятая часть Таджикистана кормится от нелегалов, работающих в России, но всё это очень нехорошо в целом. Истинное лицо России - наглость, нахрапистость, беззаконие, если  со слабейшим. И на уровне президента?! Освободили своих преступников?! И главное, это повторное решение суда: признать виновными и освободить?!...» - «Как по каналу «НТВ» передали, - также тяжело подхватывал Рустам Каримович. - И по радио. А по первому каналу и по каналу «Россия» этот вердикт не озвучили, мол, просто освободить… Про «признать виновными…» ни слова? Вот и понятно, что «НТВ» более    объективно происходящее, а те два канала - сучьи. Закон должен быть во главе всего! - в который раз повторял он. - А если сам президент из великодержавных амбиций потворствует преступному, то … что говорить?!  Так и будем в беззакониях и говне! Как какой-то певец по телевизору недавно пел: наш народ любит разное говно! Наш народ любит разное говно! Ну а если продолжить, то народ, любящий говно, и сам говно… -   тяжело выговаривал Рустам Каримович. - Но обиднее всего, что его в говно всегда усиленно ставят правящие им, а сейчас - особенно. - И он снова повторял: - Закон должен действовать и быть превыше всего и всех. Закон, основанный на правах человека, а не на решениях властей… И на это, провозгласив права человека высшей ценностью, должен в первую очередь опираться гарант Конституции - президент. А он…»
          - «Ага, - со вздохом усмешки подхватывал Артём Наумович, вспоминая, как Медведев говорил по телевизору по поводу того, что продавцы нередко продают несовершеннолетним спиртное. - Посадить человек   двадцать и перестанут продавать… И это юрист? президент? Такое бы и Сталин не додумался публично ляпнуть?! Гнать от верховной власти  надо их обоих с Путиным. - заключал он, оговариваясь: - Но кем заменить? Кто лучше? Выбора-то нет… Все эти – Жириновский, Зюганов, Миронов - ещё большие беззаконники… Почитаешь их предвыборные программы: больше льгот, пособий, социальных выплат, учителя, военные,  многодетые, бесплатное обучение, бесплатная медицина, повысить стипендии студентам… И ни кому из государственных балбесов и в голову не придёт, что всё это, само по себе - антиконституционно, против прав    человека! Эффективная власть должна дать право народу работать и достойно зарабатывать! А не хочешь работать и зарабатывать - сдыхай, дело личное. И никакого бесплатного образования, никакой бесплатной медицины. Вон передавали в Америке: лечение наркомана - триста долларов в неделю. И он сам оплачивает. А у нас, хуже чем при коммунистах: Вован и Димон всех бомбят в бюджет, а из бюджета - на что считают нужным, да из своих популистских выгод, угодить настроенному на халяву  и: дай! дай! народу, который из ста и один честный - в редкость. - И он как-то удивлённо даже продолжал: - Ни по телевизору, ни так, ни по радио ни разу не слышал ни от студента, ни от многодетых, что им вообще-то никто не обязан ни стипендии, ни пособия, ни капиталы. И что всё это: Вован и Димон от имени государства бомбят всех, и пенсионеров, и выделяют им. Ни разу?! А только: мало, мало, мало… - и он заключал горестно: - Может,и правильно этот певец: наш народ любит всякое говно… Напрямоту спеть всё же не отважился, что наш народ в большинстве уже давно говно. Ну а как? - вскидывал он брови. - Если любит всякое говно, то кто он? А! - махал он рукой. - Надоело! - и смотрел на нас с Рустамом Каримович виновато, спрашивая: - Ну а как всё, происходящее у нас, и происходившее, оценивать? Если напрямоту… Только…» - хотел он добавить, но со вздохом замолчал. И Рустам Каримович продолжил за него: - «Вот именно! Общение и опыт у нас российские… Обзор узкий…   Оно-да, но и не всё ли человечество деградирует и всё более превращается в говно? - вопросительно задумывался он. - Вот так. - И всё же высказывал: - Но в России говна… из значимых мировых народов…больше всего. Это бесспорно. Хотя, - осекался и договаривал: - Та же цивилизованная Франция, как  норовистая шлюха, которой дали кулаком по боку, и разлеглась перед Гитлером, за неделю сдала все позиции и себя… А мы… при всех издержках, при всей нашей лапотности и недочеловеческом, при всём говне… не скурвились, не разлеглись перед Гитлером, а    сломали ему хребет. И другим так называемым цивилизованным народам право на достойную жизнь дали… И это тоже правда. Есть костяк прочный в нашем народе! И давно это было. Но… жить нормально, по человечески, с уважением каждого, чтобы для всех, а не для отдельных категорий населения - ну никак?! И это тоже правда…»
        Старики скрупулёзно изучали предвыборные обращения партий в печати, следили за дебатами по телевизору, спорили, и удивлялись антиконституционности программ.  – «Не понимают, что ли? - говорил Артём Наумович. - Мы уже почти двадцать лет живём в государстве, которое провозгласило права и свободы человека высшей ценностью, а собственность, частную и личную жизнь неприкосновенностью! О чём спорят? Что доказывают? Кроме того, коммунисты и жириновцы громогласно за русских, за выделение их приоритетное из других народов многонациональной России… А сколько их русских? - оговаривался он. - Если за чистоту нации? Хотя бы до дедов… Я уж не беру возможные внебрачные внедрения со стороны… И миллиона не наберётся… Как и чистопородных украинцев, белорусов, - возвращаясь к главному: - Так на подобные национальные выделения в Уголовном Кодексе и статья предусмотрена… Президент Медведев, кстати, с экрана телевизора, как бы мельком, не раздувая, подцепил их на этом… - и он в который раз повторял: - Безответственность и популизм, мягко говоря, правящей партии в том,   что они, провозгласив Россию правовым государством на основе обще- мировых цивилизованных ценностей, за двадцать лет правления ничего в сущности не сделали в главном: равенстве граждан перед Законом, соблюдении основных прав и свобод человека, самой действующей законности. Более того, они  всё это довели до государственных безобразий,  когда каждая госструктура: милиция, армия, налоговая, пенсионный    фонд, власти разные, медицина, почта, разные бизнесы - маленькие и большие - прокуратура, суд, адвокаты, всех и не перечислишь - это, кроме вывесок, и мафиозные структуры, действия которых в отдельном не имеет ничего общего с законом. Вот в чём российская проблема проблем! Когда большевики в семнадцатом году минувшего столетия взяли власть,  хоть никогда в истории ничего подобного, но они явственно понимали путь, курс, и не всегда умело, но последовательно упорядочивали его законами. И какие результаты за двадцать лет. Ни Ельцину, ни Путину, ни Медведеву ничего не надо было изобретать. Путь и курс - на общечеловеческие ценности, на права и свободы человека, на неприкосновенность  частной и личной жизни россиянина, на действующую законность… Как в Америке, как в Западной Европе. Ничего не надо изобретать. Конечно,  не всё  сразу, не так просто, но надо было - по курсу, по пути! А они - сюда, туда, обратно, в сторону… И за двадцать лет результат: вроде бы более-менее живём, и процентов двадцать населения даже неплохо, а   процентов десять – жируют прямо…И как-то стабильность, и как-то законность… Но только как-то… Как мы с Каримычем как-то две баночки сгущённого молока купили. На одной написано: сгущённое молоко цельное, а на другой - сгущёнка. Стали сравнивать, читать состав - так в сгущёнке и молока-то почти нету. - Пускался в сравнения Артём Наумович. - Подобно и у нас, в теперешней России: добавки разные, подзаконные хитрости, суррогаты прав и свобод человека… А молока - почти и нет. Вот так. И в этом, как не оглядывайся на менталитет народа, на генетическую склонность к беззакониям, очень действующая почти двадцать лет власть виновата…»
- «Согласен, - говорил на это Рустам Каримович. - Туда-сюда, - лишь бы при власти. И цель - удовлетворять самое насущное народа: чтоб было есть, пить, закусывать… А права, свободы, законность, справедливость - дело десятое. Они - лишь для маленькой части населения, да для многодетых - тут права в квадрате. А может, так и надо с нашим народом? - задумывался он, продолжая: -Разве что у этого, Явлинского, в программе что-то действительно от законности, от прав и свобод человека… Когда для всех, а не для отдельных слоёв населения. Но…партию назвали: яблоко?
        Надо ж додуматься?! - и он пояснял: - Если бы пошёл голосовать, то голосовал бы за Явлинского… Может, тоже говорун, но хоть говорит по делу, по справедливости, объективно, не противореча действующей Конституции. Но как голосовать…за яблоко?! Несерьёзно! Партия должна по названию представлять главное направление. Как в Америке: республиканская, демократическая… Но направление не должно посягать на основы Конституции! Или в Германии: христианско-демократическая. Или - коммунистическая. Или - либерально-демократическая. Или у Гитлера - нацинал-социалистическая. Или у Лимонова - национал-большевитская. Идеологическая направленность сразу видна. А «Яблоко» или «Единая  Россия» - несерьёзно! Или чтобы повод был: вертеть по выгодам. Хотя Россия и есть Россия, как не назови. Так и у Жириновского. Такое болтает, что и Гитлер бы публично, в отношениях межгерманских не посмел бы… Но - демократ? И не просто, а либеральный?» - и он недовольно кривил губы.
- «А-а, - махал на это рукой Артём Наумович.- Шут гороховый, хотя иногда и дельные вещи прямо в упор… Жулики по всей России! Но до власти, конечно, допускать нельзя… в России».
         - «Правильная оговорка: именно в России, где закон и законность от власти, а не над ними, и не над всеми, - продолжал его Рустам Каримович. - А в Америке, в Западной Европе, в других действительно как-то демократических странах народам в сущности всё равно, кто там президент: Обама, или Буш, или Клинтон, или Саркози… Конечно, в чём-то они могут повлиять на политику, но главные демократические права и свободы народа - не тронь! И собственность, и личная с частной жизни – неприкосновенны! А неприкосновенность-это когда какое бы то и кем бы то ни было посягательство недопустимы! И оружие у себя в доме - для защиты себя и своих прав, на всякий пожарный, именно только у себя в доме, на его именно территории  - каждый гражданин имеет право иметь! - твердил он. - Вот так…»
- «Ну-у, - сочувственно усмехался на это Артём Наумович. - Дать возможность россиянину самому себя и свои права конкретно, хотя бы на своей собственной земле, защищать… Это ж милицию можно смело на две третьих сокращать… Прокуроров, судей… Преступников бы мигом поубавилось бы. Как позаэтим летом, когда стемнело, сельские подростки, думая, что нас нет дома, перелезли через забор к нам, решив поживиться на выпивку у стариков… Было бы ружьё хотя бы, - чего кричать, да пугать  негодяев?! С ружья: гах! гах! гах! На трёх малолетних преступных гадов в России меньше… Всё в рамках закона и прав человека, но..»
           - «Вот именно: но! - тяжело подхватывал Рустам Каримович. - Многодетые бы халявщики сожгли бы нас за это в рамках закона и наших прав вместе с домами, прежде позабирав себе всё более-менее ценное:   телевизор, холодильник, велосипед, сапоги керзовые, курочек, кроликов,   козу… И за это бы не понесли никакой ответственности?! Детей постреляли?! А что эти дети вечером в дом к старикам пытались преступно забраться - всем по фиг! Вот это и есть Россия, российский народ, российская власть… Беззаконие - в крови… И многие не только привыкли так жить, но многим это выгодно…жить в говне… Особенно паразитам, да кто с преступными наклонностями… - и он заключал возмущёно: - И пожалуйста, нравится жить в говне беззаконий - живите, но зачем ещё и миллионы паразитов содержать: милицию, прокуратуру, власти разные? Всё равно законы - лишь слова на бумаге…» - и Рустам Каримович тяжело вздыхал, глядя в экран телевизора, где по первому каналу теперь обсуждали некую девушку, родившую ребёнка в четырнадцать лет от молодого парня, сожительствующего с её матерью. Все трое вместе они прогуляли двадцать четыре тысячи рублей, которые Путин с Медведевым щедро выделяют каждой российской роженице из кармана налогоплательщиков. Ребёнка забросили до того, что бедняжка язвами покрылся. Ещё с год придётся лечить - констатируют врачи, а из социальных служб ставят  вопрос об изъятии ребёнка… И на это Артём Наумович говорил язвительно: - «Ещё одного на плечи всего трудящегося народа?! Ну и на содержание врачей, медсестёр, паразитов из социальных служб… На содержание милиции: что может вырасти хорошего из ребёнка, с рождения столкнувшегося с подобным?! А ты, четырнадцатилетняя мать, и дальше гуляй, ещё одного роди, ещё прогуляй двадцать четыре тысячи рублей - мою пенсию за четыре месяца?! А когда прогуляешь их, и запустишь ребёнка до того, что язвами покроется, - государство и его отберёт у тебя - он замолкал и вопрошал со слезами на глазах: - Это что вообще такое?!»  - «Это вопиющее беззаконие, вопиющее развращение… И это не единично… Это из общей гнили современной России…» - так же тяжело отвечал ему Рустам Каримович, тоже непонимающе покачивая головой.
Когда старики в начале третьей декады ноября услышали по телевизору обращение президента к народу  о принятых им мерах по поводу  размещения блоком НАТО в Польше и других восточных странах Евросоюза систем противоракетной обороны, то задумались, а потом принялись обсуждать.    – «Смотри, это обращение почему-то прямо вдруг перед выборами в Госдуму, - начал Артём Наумович, предполагая: - И не просто ли это хитрый ход ?  Внешняя угроза - не шутка. В таких случаях народ машинально объединяется… И вокруг власти… И в такие времена менять даже не оправдывающую себя власть - чревато для безопасности. И не ещё ли один хитрый ход?»
«Вполне возможно, - соглашался с ним Рустам Каримович. - Видимо, поначалу Единороссые полагали: шапками остальных закидают, но недовольных ими полно. Возьми даже Веллера этого, писателя, что в ответы на вопросы радиослушателей. Я ни разу не слышал в этих вопросах лояльности к нынешней власти. И действительно, развели по стране государственный бандитизм и жульничество - кишит?! Всех бомбят -  и   гонят деньги на военных, милицию, учителей, врачей, многодетых, - это что  за антиконституционность?! Словно в стране больше никого и нет? Им бы хоть раз принятую почти двадцать лет тому Конституцию почитать, где  в трёх статьях отмечено: умаление прав, свобод и законных интересов гражданина по любым обстоятельствам недопустимо. А какой-то их чиновник прямо в Думе претензию коммунистам: мол, у тех во фракции есть ранее судимые депутаты?! Ранее судимые… И всё кусают один одного, или выделяют кого-то… Совершил преступление – отсидел - и такой же гражданин… Не-ет?! Да если разобраться, половину от нынешних властей да депутатов смело закрыть можно по тюрьмам… И недовольство всеми, всюду… - и Рустам Каримович вдруг признался старому товарищу: - А знаешь, если бы молодой, и война, я бы теперешнюю Россию защищать не пошёл… Не пошёл бы!
«И я бы не пошёл… - задумчиво сказал и Артём Наумович. - И в    предатели бы не пошёл, с иноземным, но и за Россию бы не пошёл…  Пусть бы расстреливали или те, или другие… Не знаю…»
         «И дело не в том, что нас на старости обделяют, - подхватил Рустам Каримович. - Хватит нам! Но ведь и не спрашивая, не объясняя?!    Слишком уж беззакониями и несправедливостями нынешняя Россия переполнена! Слишком… И вырождением! И кажется, необратимо. А защищать вырождение… Пускай вырождается! До предела, чтоб завоняло говном! До крайней точки! А от неё, может, и обратный процесс постепенно… Не знаю…» - повторил и он, как и Артём Наумович, в заключении.
        А я, слушая теперь высказывания стариков, сравнивал их с теми, которые они высказывали раньше, когда я только познакомился с ними, и  перемены были заметны, и далеко не в сторону уважения и Рустама Каримовича, и Артёма Наумовича к стране, в которой они живут и прожили всю жизнь.  Неодобрение и недовольство происходящим преобладало теперь в их рассуждениях. Но оно исходило не из личного, а старики как бы впитывали общероссийское - из жизни, из прессы, с экрана  телевизора. Пока однажды Артём Наумович скрипуче не проговорил: -   «Вот и прошла жизнь… А ведь она могла бы быть совсем иной, если бы в какой другой, нормальной стране родился…»   И Рустам Каримович повторил за ним: - «Могла бы… Но родину, как и родителей, не выбирают.»   С чем Артём Наумович сразу же не согласился:-«Ну почему ж? Выбирать место жительства - демократическое право человека. И как бы антипатриотически не звучало, но родина там, где  есть для человека возможность по-человечески, с уважением к его правам и законным интересам жить… И современная Россия к таким государствам не относится. Даже для многодетых. Так как их привилегии основаны на том, что власти бомбят все остальные слои населения в бюджет и львиную долю из этого отстёгивают именно на них. Грабительское благополучие, в сущности… - и он повторял: - Демократическое право. Но это уже не для нас, стариков».
Как-то вечером Рустам Каримович сидел у печи с Конституцией Российской Федерации в руках и задумчиво высказывал Артёму Наумовичу, который сидел на диване у телевизора и заклеивал старые прохудившиеся валенки, свои соображения: - «Вот смотри. Статья первая. Россия есть демократическое правовое государство с республиканской   формой правления. - Вычитывал он, и тут же комментировал: - На счёт федеративности и республиканской формой - ну да как-то внешне, а что демократическое и правовое… особенно о последнем … смешно и говорить. Даже Березовский с Абрамовичем за прихваченное при преступном попустительстве Ельцина общенародное судятся в Лондоне. А наши высокопоставленные чиновники ездят туда и показания дают… А мир смотрит на всё это, слушает и думает: что ж за народ такой, где подобное творилось? Что за власть? - оговаривался он, продолжая: - Статья вторая. Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. И защищать их – обязанность государства… - и он комментировал: - Тоже даже говорить об этом не хочется…Но дальше, зачитывал он выборочно: - Россия - социальное государство, обеспечивающее поддержку семьи, материнства, отцовства, детства, инвалидов, пожилых граждан, развивающее системы социальных служб… - и он с усмешкой комментировал: - Это правда, жуликов и паразитов социальных Вован и Димон развели видимо-невидимо! Поддержка семьи, материнства, отцовства, детства - тоже правда. Так поддерживают из общенародного, что пора бы в трудовых книжках новую профессию записывать: детороды. А вот насчёт инвалидов и пожилых граждан - тут очень проблема! Порой старику уже шестьдесят лет исполнилось, а пенсию получить, хотя бы две тысячи рублей в месяц - на хлеб, воду и сахар - то то, то то - и не получается?! - и он читал дальше: - Запрещается…разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни. - И тут же комментировал: - Вон Жириновский и Зюганов в своих предвыборных писульках - за русских! - её, национальную рознь, разжигают в открытую. А на счёт разжигания социальной розни, так нынешние власти, начиная с девяностого года прошлого столетия, так разжигают, что… лишь благодаря прогнилости и пьяности  почти поголовно российского народа не пылает. - И Рустам Каримович зачитывал  выборочно далее: - Смотри. Статья девятнадцать. Все равны перед законом и судом. Государство гарантирует равенство прав и свобод гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан… - И Рустам Каримович, кривя губы, комментировал только что прочитанное: - Это вообще всё наше государство, Вована и Димона, всю власть можно назвать фуфлыжными! - и оговаривался: - Да, Вован и Димон много дают обязательств, социальных.   Многодетым, врачам, учителям, военным, милиционерам… И исполняют их - правда. Всех бомбят в бюджет и гонят на многодетых, на детей, на социальных паразитов, обслуживающих их, на учителей, на врачей, на военных… На ветеранов войны. Ну, насчёт ветеранов - тут ладно, хотя и остались в основном те, кого и ветеранами войны лишь с натяжками можно назвать, - но ладно, - оговаривался он. - А вот на счёт остальных - антиконституционно всё, не по правовому, не демократически! - и он читал далее: - Каждый имеет право на жизнь… Достоинство человека охраняется государством… Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность, на неприкосновенность частной жизни и собственности, на неприкосновенность жилища… - и также  жёстко выражал своё мнение: - Многое из этого тоже  лишь слова на бумаге! - и он читал дальше: - Каждый имеет право на свободу вероисповедания, совести, свободу выбора и убеждений, а также право жить в соответствии с этими убеждениями… - и задумчиво  комментировал: - Тоже не соответствует. Особенно на счёт права жить в соответствии со своими убеждениями… Я говорю о законных, не преступных убеждениях, конечно же, - оговаривался он, читая выборочно дальше: - На счёт труда, оплаты не ниже минимальной по стране, без какой бы то ни было дискриминации… - Рустам Каримович тяжело махал рукой и тянул скептически: - А-а, - продолжая вычитывать: - Забота о детях, их воспитание - равное право и обязанность родителей. - и комментировал: - Так пусть обеспечивают, оплачивают образование! Ну а как? Это же их дети! Пусть работают, зарабатывают! Молодые… А на самом деле…Вон, - указывал он рукой в окно, в сторону многодетых молодых соседей, с которыми враждовали.- Ни он, ни она и не работают…  Так - по хозяйству, да она перед родами устраивается по знакомству, чтобы не двадцать тысяч выплата, а под шестьдесят, и чтобы полтора года после родов не около семи тысяч рублей в месяц получать от государства, но ещё и от госпредприятия столько же ежемесячно…Льготы, пособия, выплаты разные - и нормально живут, не работая. И выпивают, и гулянки устраивают. Не скажу, что дети не ухожены, - оговаривался он. - Но в прямом смысле живут  – и неплохо - на рождении детей?! Не работая?! А деньги-то, выделяемые им, не с воздуха берутся?! Вован с Димоном бомбят всех - стариков тоже, мизирными пенсиями - и на них?! - вздыхал он. - У старших детей, что в школу уже, у каждого сотовый телефон. Машина. Так что делают, халявщики на детях?! - и он, кривя губы, рассказывал: - Тут же в области есть депутат – Скоч. Всё благотворит? И прокуратура не поинтересуется: откуда берёт? - оговаривался он. - И у кого много детей - пять или шесть, - выделял по микроавтобусу… А эта ж паскуда, - махал он рукой в сторону многодетных соседей, - уже и пятого родила. Но машина-то у них есть… Так что эти халявщики на детях делают? Переписали эту машину на его мать, и отогнали к той… А та еле ходит с кульбочкой - водитель?! - усмехался Рустам Каримович, продолжая: - И как там? У них же родственников полно, и в сельсовете, и в городе… Получили от этого Скоча микроавтобус, «газель». Через месяц продали его… не знаю, за сколько, но за тысяч двадцать долларов - самое малое, думаю. Пригнали от его матери машину обратно…Вот так и живут, крутятся на рождении детей…И что это такое?! Раньше в Советском Союзе, если привилегии какие, - так за общезначимые заслуги какие, достижения, трудовые или боевые подвиги,  а сейчас – трахаются, словно хряк со свиноматкой, по пьяне, и на положении людей первой величины, общегосударственной значимости! И работать не надо, если знакомства есть получать от жуликоватых чиновников все положенные им помощи?! Так ещё и безнаказанность за противонарушения, а то и за преступления полнейшая, словно у брахманов в древней Индии?! Не знаю, - вздыхал непонимающее он. - Демография-то демография, но не так же беззаконно, антиконституционно и развращающе её повышать?! - и он продолжал читать Конституцию РФ: - Часть третья той же статьи. Трудоспособные дети, достигшие 18 лет, должны заботиться о нетрудоспособных родителях… - и он со вздохом комментировал: - Да, должны в случае надобности, алименты, как на детей… Но о таком я не слышал… Хотя некоторые и заботятся, но в основном, когда есть что взять у родителей. Ну и по-разному… - и Рустам Каримович опять рассказывал: - Там за магазином старик… В хибарке… Старше нас… И пенсию побольше получает - тысяч в восемь… Чёрт знает, почему. С нами вместе работал… Так иду я…там    ходил…из магазина с покупками, а он - выходит из калитки, избитый, с палочкой, руки трясутся. И - ко мне: дай хлеба! Ну я отломил, - так он в рот, прямо хватает беззубым ртом… Что такое? Недавно ж пенсия была. А оказывается, как пенсия - так к нему и заявляются позаботиться внук с внучкой. Она - отсидела. Внук - по дурдомам. Ещё кого с собой, подобных им, прихватят - и пошла гулянка с самогоном, по скромному, на дня три, а то и неделю… Правда, говорит, ему из его же пенсии сразу же рублей восемьсот отстёгивают - на прожиток. С понятием внук, хоть и по дурдомам… И уезжают - так бутылку самогона обязательно оставят, для согрева. Заботятся, по Конституции… - смеялся кисло Рустам Каримович, продолжая молча читать Конституцию дальше, и комментируя: - Право на бесплатную медицину, на бесплатное среднее образование… Тем более, принудительное среднее образование… В чём, конечно, заинтересованы паразиты-учителя, которых миллионы… Да и медицина на деле-то совсем не бесплатна: жулики в белых халатах умудряются урвать… Чем они хуже остального народа? Все урывают по возможности: продавцы, шофера, сантехники, жилищно-коммунальные работники, госслужащие…   Народ - жулик. Но дело даже не в этом, а в том, что вся эта якобы бесплатность антиконституционна, не согласуется с правами человека как высшей ценностью, с демократией, с рыночным взаимоотношений! - всё более  уверенно выговаривал он. - Так как на деле выходит, как и с многодетыми: всех бомбят в бюджет, и выделяют кому-то и на кого-то, кто пользуется. Вместо естественного, справедливого: чтобы пользующие оплачивали своё пользование! Родители – обучение (если желают обучать? - оно и на фиг, в компьютерное время, для многих!) и т.д. А кто лечится - своё лечение. И справедливо, и честно, и не нарушает права некоторых слоёв населения. - И он оговаривался рассуждающе: - Правильно, ввести подобное сразу… Так надо было постепенно и начинать с девяностых годов!... А  Борька, Вован и Димон, взяв курс на права человека и демократию, ничего почти не сделали к внедрению основополагающего их. Лишь популистски у власти старались удержаться, бегая из демократии в социализм, из социализма в демократию…  при этом и демократия, и социализм приобретали порой самые уродливые формы. И не рыба, и не мясо…Что и имеем?!» - заключал он вопросительно и со вздохом. На что Артём Наумович тяжело и коротко отзывался: - «Ну об этом мы с тобой уже не раз говорили, - и продолжал старого товарища по-своему: - Да, ничего не сделали почти за двадцать лет правления в главном демократического: равенстве всех перед законом, в действенности и   приоритете законности, в правомочности прав и свобод каждого гражданина… Более того, при советах - пусть и ограничено социалистическими рамками - всего этого в наличии было явственно больше. Разве что на   счёт печати, общественной говорильни продвинулись, да выборность    власти всё же как-то… Но минусов значительно больше.- И он, помолчав несколько, продолжал задумчиво: - Путина или Медведева как не послушаю, - одно материальное, экономическое? Будто русский народ быдло,  скотина?! Так бы, к примеру, и мы, если бы помоложе: развели побольше коз… Козёл - он молока не даёт, но и без него нельзя, - ему столько-то сена. Какая-то коза мало молока даёт, и козлится только одним козлёнком, - ей тоже столько-то сена. А потом, может, и на убой. А есть коза…и неплохо молока даёт, и козлится тремя-четырьмя козлятками, - о, эту беречь надо, побольше сена ей, и пшенички с хлебом, - многодетная! Подрастут – и молока много, и на мясо некоторых… Грубое сравнение, - оговаривался Артём Наумович, - но так и Путин с Медведевым. И ещё хуже. Мы же  хозяева, и своё сено, и имеем право, а они - бомбят в бюджет всех - и львиную долю из этого на милицию, на военных, на учителей, на медиков, и на особенно привелигированную часть населения - многодетых да и двухдетых. Ну и на последних, пока по разным их категориям разойдётся, - одну треть госпосредники да обслуживающие прикарманят. Схема антиконституционная и антидемократическая! Так же в сущности и коммунисты в СССР! Но те не гнали на какие-то социальные или профессиональные группы населения, а - на космонавтику, вооружение, поворот рек в Сибири в противоположную сторону… Хорошо, хоть не повернули, - со вздохом усмехался он. - Но в сущности на мощь государства, и лишь как-то на благосостояние граждан. На экспорт социализма по миру. Но тогда это всё и социалистическая Конституция оправдывала, и    идеология. А теперь?...»
-«Ну да, - соглашался с ним Рустам Каримович. - Развели по России полнейшие беззакония. Милиция, медицина, налоговая, пенсионники, образование и т.д., и т.п., - всё закрытые мафиозные структуры, где закон и следование ему далеко не на первом месте. Экономически, за десять лет, Путин возродил Россию… - недовольно тянул он. - Ну да, как-то… Не мы, а – к нам на заработки из бывших республик Союза…Но зачем было рушить социалистическую экономику, которая превосходила во всём   нынешнюю?! Всё про коррупцию… Но - взятки?! А взятки - лишь малая часть её. Основное российской коррупции - знакомство, местничество, землячество, и выборочность при опирании на законы… - и продолжал: -   Нехорошо они… - поддерживал он Жириновского в экране телевизора. – Дебаты - так дебаты. Если президент Медведев первый в списке «Единой России» - будь добр, приходи, подискутируй, ответь на вопросы оппонентов! Посылает на дебаты своих шестёрок? Так и на минувших выборах президента… Нормальный бы народ такого не понял! Но наш народ… - с губ Рустама Каримовича срывались бранные слова; и задумчиво продолжал: - А если объективно совсем - ничего ни Борис, ни Вован,  ни Димон не сделали в главном для правового и демократического становления в России! Первое. - и он перечислял то, о чём ранее уже рассуждали старики: - Природные ресурсы - нефть, газ, руда, лес, моря - на служение каждому россиянину! Это общее! Как в США и других действительно демократических странах. Мы как-то слушали по радио «Свобода», это самое малое - по тысяча двести рублей на каждого россиянина в месяц только за нефть и газ! Вот и честное и не халявное поддержание многодетства: родил ребёнка - тысяча двести рублей ежемесячно на него получи. Ещё родил - ещё получи. Второе. Никакой принудительной социальности! Она только для тех, кто действительно нуждается. И как пенсия. Всем старикам, даже если и стажа и дня нет! Но по минимуму таким - на хлеб, молоко и воду, да ломтик сыра с колбаской иногда. А молодым - пусть работают, зарабатывают. Дать достойно оплачиваемую работу - вот первейший признак компетентности власти, которую надо сокращать до минимального! И никаких обязательных бесплатных образований, никаких бесплатных медицин! Кроме тех, кто действительно в этом нуждается. Но под контролем. Третье. - продолжал он. - Ни Путин, ни Медведев даже ни разу не заикнулись о прихватизации девяностых. Не отобрать,  но обязать выплачивать отступные. И не только хапнувших миллиарды, но и кто миллионы, и даже сотни тысяч… Без этого невозможен путь в действительные позитивы. И это тоже основы демократии. Доходы и собственность должны быть честными. И вообще демократия-это не когда четыре многодетых, пьяных негодяя объединяются в большинство и убирают - или пытаются убрать - более-менее порядочных и непьющих стариков - соседей, а да, власть народа, и большинства как-то, но на основе действующих законов, прав и свобод человека. Демократия - это естественное становление и развитие общества, где основное это – снизу, от народа. В России с этим - всегда туго. Народ - мямля. Или – молчит, молчит, а потом как наворотит кровавостей, что и сам не разберётся. Всегда туго. Но если уж мы наконец на демократию, так нечего было винтить-финтить, Сша и Западная Европа как установившиеся демократии перед лицом. А мы начали финтить–юнтить - хитрить  сюда, туда, в сторону. И бегаем то по уродливой демократии, то по уродливому социализму…- повторял он  Артёма Наумовича. - Также и на счёт пенсий. В демократическом государстве работающий смолоду должен отчислять и примерно знать, сколько примерно пенсии  он в старости будет иметь. Если не катастрофа какая! И в этом Ельцин, Путин, Медведев - двадцать лет как в пустую. По-прежнему распределяют?! Им, конечно, это выгодно. Самое меньшее нам с Наумычем по тысяч шесть рублей в  месяц каждому недодают… Но это мы предположительно… А в демократическом государстве гражданин  должен знать. И куда и на что его деньги из налогов идут. И даже согласен ли он с этим. И налоги с гражданина - только на общее действительно. И это тоже демократия…» - повторял Рустам Каримович несколько устало, глядя в экран теледебатов между партиями, где Жириновский в своего оппонента из «Единой России» орал: «Жулики и воры! Вон от власти! Я с вами срать на одном поле не сяду!», а тот отвечал более - менее спокойно: - «Уж лучше жулики и воры, чем убийцы и кровопийцы - и обращался к собравшимся в студии,   указывая на Жириновского и спрашивая: - Может, здесь врач есть… психиатр?..»  А старики смотрели на всё это, покачивали головами, пока Артём Наумович не проговорил со вздохом: - «И то, и другое недопустимо в нормальном государстве…Дело лишь в том, что в России нынешние правители попустили такие государственные жульничества и воровство…да и без убийств и кровопийств не обходится, - оговаривался он, - что без жёстких, хирургических мер уже, может, и не обойтись…»
Месяца три тому на местном международном фестивале поэзии и песни, разафишированном без меры, куда я забрёл, чтобы отвлечься от разнообразия сельского быта, мне встретился несколько странный старичок. Низкоростый, но плечистый, с седой бородой и седыми взлохмаченными волосами на голове, одетый в синеватую кофту и серые брюки, он сидел в стороне на скамейке, прислушиваясь, как поэты - участники читали стишки у стола сидящим за ним членам жюри. А потом вдруг вставал, кривил губы, прохаживался вокруг, снова прислушиваясь. И снова кривил губы, ухмылялся, кряхтел, и обратно усаживался на скамейку. Когда я присел на скамейку рядом с ним, он посмотрел на меня, и сразу же начал задорно: - «Кто таков? Тоже поэт… А-а… Нету тут поэтов… Разве что я… Да-а… Но вот почитаю. - Он достал из сумочки  ЛитГазету, извлёк из неё тетрадь, и начал, спрашивая после каждой строфы: - Ну как? - А так как я уклончиво молчал, несколько удивлённый напором, то он продолжал: - Или это… - и снова читал, указывая порой на членов жюри за столом и говоря: - А это официальные, члены союза писателей… Участвовать бесполезно. У них лауреаты уже заранее известны. Да и сами эти из жюри в поэзии туповаты, не разбираются. Да-а… - и продолжал: - Так и всюду по России. Коррупция. Всюду. Везде. И в литературе. Литпремии,    литконкурсы, фестивали - всё своим, по знакомству, или влиятельному покровительству. Да-а… Вон, - он раскрывал ЛитГазету и читал: - Захар Прилепин. Многий лауреат. Признан лучшим писателем в России первого десятилетия третьего тысячалетия. Акунин. Многотиражный и многоизвестный. Устинова, издающаяся сорокатысячными тиражами. И другие  многие первые-препервые.  Предложили их тексты почитать литературоведам из девяти издательств без указания авторства. И что? - он криво усмехнулся. - Роман Акунина занял предпоследнее место, а тексты из сборника Прилепина, выдвигавшегося, кстати, не раз на соискание Нобелевской премии, эксперты признали бездарно переданной бабской болтовнёй… А Устинова вообще не удостоилась комментариев, и оказалась в рейтинге на последней строчке… Вот! - указывал он на Лит-Газету. - Всё, что осталось от великой некогда русской литературы… Да-а… - и он протянул мне руку для знакомства, назвав фамилию, имя - отчество: - Евгений Павлович. Пишу. Давно. Публиковали раньше, но сейчас не публикуют. Неуживчив в литературе. Да-а… Но в жизни очень коммуникабелен. В союзе официально пишущих не состою…»
Познакомились.
Евгению Павловичу было шестьдесят три года, несколько  меньше, чем Рустаму Каримовичу и Артёму Наумовичу. Он долго служил в Армии, прапорщиком; публиковался там в армейских газетах - корреспонденции, стихи. В новейшие времена попал под сокращение. Несколько пробовал себя в предпринимательстве. И писал стихи. Жена его лет пять тому умерла; сын – офицер - погиб в Чечне. Евгений Павлович давно был на армейской пенсии, но на небольшой - тысяч в семь рублей. Жил один в однокомнатной квартире, и не в лучших отношениях с соседями. Как-то он приехал ко мне, а я шёл проведать стариков; и мы с Евгением Павловичем пошли к ним вместе. Евгений Павлович тоже любил порассуждать, и они быстро сошлись. Тем более что он тоже, как и Рустам Каримович с Артёмом Наумовичем давно, не курил. И он, получая пенсию, начал приезжать к ним в гости, прикупая что-нибудь на рынке. Несколько раз оставался ночевать. Помогал кормить птицу, пасти козу. И вообще, городскому жителю - ему понравилась сельская жизнь, сельский быт. И однажды он попросился у стариков жить у них вместе с ними - одному перед смертью трудно. И опасно в теперешнем мире. Сказал, что его квартирку в райцентре он будет сдавать внаём - желающие найдутся; а  выручаемые деньги и его пенсию - в их общестариковское.
            Рустам Каримович сказал: - «И чего… Главное, не курит и не пьёт..»
Артём Наумович согласился: - «Не пьёт и не курит… В общежитии это важно. Выставим ему кровать у окна. Втроём на старости надёжней,  чем вдвоём. И тоже одинок…» И в конце ноября Евгений Павлович поселился в селе со стариками, перевезя к ним со своей квартирки швейную машинку, пишущую машинку, нэт-бук, который он недавно приобрёл, книги, цветы в вазах, письменный стол, и новый телевизор, гораздо более массивный, чем у стариков. И много его рукописей и бумаги для письма. И попросил у стариков, чтобы они его поселили в маленькой комнатке напротив кухни, заваленной разной рухлядью. – «Первая просьба гостя - закон для хозяев» - не стал перечить ему Артём Наумович, а Рустам Каримович дополнил его:  - «Первая, но не вторая…»
         А с утра, только старики покормили птицу, кроликов, козу, которую на днях перестали доить (так как та пошла в запуск на два месяца перед козлением), сготовили завтрак, заварили чай, уселись все трое за столом, включили телевизор - и вдруг началось непонятное, словно какой пакостник на электростанции решил поиграться: р-раз и выключили свет. Прошло минут десять, старики позавтракали - р-раз и включили свет. Только заработал холодильник, только старики включили снова телевизор - р-раз и опять выключили свет. А через минут пятнадцать свет снова включился. А ещё через минут двадцать свет обратно погас. А ещё через минут десять вновь погас.  «Эт-то что такое?! - не выдержал Рустам Каримович. - Чубайсы поганые! Обнаглели!..»    «Прошлые годы на час, на два, на день – бывало - отключали, а это…что», - начал Артём Наумович, и свет обратно включили. Но холодильник на этот раз не заработал. Старики подошли к нему, открыли - лампочка не горела.   «Ну вот, доигрались чубайсы - кобзец холодильнику?! Включат-выключат… Это что такое?!...» - закричал Рустам Каримович, уже не смущаясь Евгения Павловича. «Перегорел, - процедил сквозь зубы Артём Наумович, потрогав проводки холодильника. - И как сейчас без холодильника?» И тут свет опять отключили. Рустам Каримович схватил сотовый телефон в руки,  выбежал во двор, начал звонить энергетикам. Те отозвались, но только он начал недовольствовать, прекратили связь.    – «Ты смотри, что сволочи делают?! Кто за холодильник ответит? И не отзываются?!» - заревел он, вбегая в дом. И тут энергетики обратно включили свет. Артём Наумович щёлкнул кнопкой -включился телевизор, и на экране возник российский премьер Путин, говорящий о принятых «Единой Россией» новых мерах по улучшению жизни россиян. И вдруг стариков прорвало.
И повторяя  Жириновского на дебатах, Рустам Каримович закричал, махая рукой  в сторону премьера на экране: - «Вон от власти! Надоели! Развели беззакония и непорядок! Всюду жульничество! Каждый почти день свет отключают?! А сегодня начали - каждые пять – десять минут?! Холодильник сломали, перегорел!... А новый тысяч с десять стоит. Кто вернёт?! Во-о-н!...»
На экране телевизора показался президент России Медведев, тоже говоривший, что страна была разрушена до основания, а они–де с Путиным за десять лет её восстановили; и негодование Рустама Каримовича теперь подхватил  Артём Наумович, приблизившийся к телевизору и    заоравший в президента на экране: - «Восстановили… А кто разрушил её, страну?! Во-он! Ничего за двадцать лет не сделали для становления справедливости, демократии, прав человека и равенства каждого перед законом! Жулики а то и бандиты в каждой государственной структуре…  Во-он! Антиконституционники! Всех бомбите и гоните на учителей, медиков и многодетых?! Других категорий населения в России нету?! Популисты!...»
Евгений Павлович, сбитый поначалу с толку криками и негодова нием стариков, так как и у самого непрестанно горело в душе негодование против антиконституционной и жульнической внутренней политики нынешнего правящего тандэма, вскоре тоже подключился к крикам  Рустама Каримовича и Артёма Наумовича, заорав: - «Правильно! Грабят всех и гонят на многодетых, да учителей, да врачей?! Во-о, - указывал он на вчерашнюю областную газету, - жулики из областной Думы, чтоб угодить кремлёвским беззаконникам, ещё и  региональный материнский капитал установили?! - и он зачитывал: - С первого января женщинам, родившим третьего и последующих детей, будет выплачиваться региональный материнский капитал… И также депутаты постановили выделить сто миллионов рублей на реализацию проекта «Учительский дом» и ещё сто миллионов - на строительство в Шебекинском районе домов для многодетных семей… А уже в двух районах строят, - оговаривался он. – Коттеджи - почти за  так?! - и зачитывал дальше: - И также планируется выделять средства на обеспечение жильём молодых медиков, работающих в селе… - заключая: - Всё! Больше халяв ни для кого не предусмотрено… - и он, помолчав, рассказывал, что ещё год назад  торговал, предпринимательствовал, но… - и  Евгений Павлович пояснял: - Так они ж как грабят предпринимателя, чтоб обеспечивать сытую жизнь этим учителям, врачам, многодетным?! Семнадцать тысяч рублей в Пенсионный Фонд, и в Налоговую каждый квартал - тридцать четыре…правда, чуть снизили теперь, говорят, - до двадцати восьми процентов, - оговаривался он, - по тысяч четырнадцать?! И себе остаётся…в месяц  три-четыре тысячи рублей?! И на хрена, спрашивается, такая работа?! - и он заключал  устало: - Вот так  государство грабит тех, кто сам себя хотя бы, своей работой, сам её себе организуя, обеспечивает по скромному?! Ну и на  детей, на многодетных, на учителей, на медиков - социальные обязательства?!  Россия - социальное государство?! И пока эти средства дойдут до  этих детей, многодетных, учителей, врачей, третью часть от этих средств жулики из разных госвластей да госслужб поделят по-разному… - и он закричал в экран телевизора, на котором снова появился российский   премьер: - Во-он!... -также устало и вопросительно оговариваясь:  - Но вы - бора-то лучше нет?! - и опускаясь тяжело на стул.
А Артём Наумович и Рустам Каримович уже жали ему руку, улыбались, говорили, что правильно в общем он мыслит, почти как и они; и что они оба думают, что сживутся, потому что ничего в этом нет более объединяющего, чем солидарность оценок, размышлений и их отправных точек. И Артём Наумович, успокоившись, говорил: - «И всё же «Единая Россия» на выборах в ГосДуму победит… Да, ничего не сделали для главного: становления законности, прав человека, равенства перед законом, но и Путин, и Медведев очень умно и хитро, и ненавязчиво очки набирают… Смотрите, - и он пытался объяснить двум другим старикам свои выводы. - Правильно, государственные жульничества, бандитизм даже, что они мягко коррупцией называют…Бомбить всех и гнать деньги на поддержку, а то и жирование выгодных как бы слоёв населения…. Рыночные отношения, приоритет прав и свобод человека, а –бесплатные  образования, медицина… Да, у нормального бы, зрелого, ответственного, достойного, трезвого, не халявного, уважающего права и законные интересы ближнего, закон народа и дня бы ни Путин, ни Медведев долее определённого им срока у власти бы не были. Но наш-то народ, российский, совсем не такой! Совсем! Да и уровень жизни, взаимоотношений... Как  говориться: когда голове угроза, о волосах не думают… И при всём этом, ради правды, все видимые оппоненты Путина и Медведева ниже по уровню… Ради правды. Критиковать легко, а как ещё, если бы они у власти?! Но есть ещё одно. Очень неумно они, аляповато, непродуманно своё предвыборное!  Например, основные: Зюганов и Жириновский. За русских - они?! И как на это большинство россиян, которые не русские, - даже если чистокровность брать  только по отцу и матери? Да и чистокровных, но порядочных, рассуждающих, ответственных русских это насторожит! И так враждой по-разному Россия кипит! - так ещё и на межнациональном вскипятить её?! Многое у них непродуманно, чисто технически… А вот о Путине и Медведеве это не скажешь! Не прямо, но тонко и умно за себя голоса на будущих выборах копят… Тут им должное надо отдать. Да ешё и административный ресурс… - и он предполагал: - Хоть передавали статистический опрос, по которому коммунистам более двадцати процентов голосов, а жириновцам - около того…как бы   так не оказалось, что и по пять проценов они не наберут… И лишь потому, что не умно, не продуманно  тонко своми предвыборное!»
Рустам Каримович, просмотрев проводки холодильника, развинтив несколько шурупчиков, разводя руки в стороны, проговорил: - «Ну, телевизор не новый. Надо ремонтника вызывать. Или брать деньги из нашей казны от продажи моего дома и покупать… Тысяч десять сейчас, кажется, самые дешёвые холодильники…»
          - «У меня в квартирке остался холодильник, год всего как купил. Съёмщики - парень с девушкой - ещё через неделю только там поселятся, - сказал на это Евгений Павлович. - Чего деньги тратить на покупку, на ремонт? Надо привезти мой…»
          - «Вот смотрите, - задумчиво отозвался Артём Наумович, с лёгкой усмешкой.- Бытовая, маленькая ситуация - холодильник сломался, - а мы с руганью на президента, на премьера?! Сдурели старики, из ума выжили.. Ан нет! Прав у простого человека никаких! - и он продолжал: - Раз десять за два часа свет отключили - включили? Дурак, что ли, какой на станции? Холодильник перегорел… У нас… Свидетелей этому отключению-включению, хоть и не так редки здесь отключения электроэнергии, пол села, кто по линии улицы. Как в нормальном государстве поступают в таком случае? В суд, и пусть энергетики оплачивают и за холодильник, и за моральный ущерб, и за беспокойство…Стопроцентные основания! Но мы же не в правовом государстве живём, как двадцать лет почти провозглашено… И виновники этого Путин с Медведевым, - ничего не сделали для становления в России правового и демократического, - болталогию лишь разных паразитов с телеэкранов распустили! - в который раз повторял он. - Какие у простых граждан могут быть претензии судебные к власти или влиятельной организации?! Попробуй - так и дурдом организуют…» - устало заключил он. Но Рустам Каримович не согласился с ним,   проговорив: - «Мы сидим в селе и поругиваем всех,особенно власти, больше исходя из того,что нам на уши телевизионщики вешают… Нету прав никаких у простого гражданина?! Вот и давайте попробуем по этому маленькому,бытовому, с перегоревшим  холодильником… В прокуратуру! А куда? И посмотрим. Теперь нас трое. Дом есть на кого оставить, чтоб черти несовершеннолетние не залезли…»
         - «Да, а почему бы и нет? Пусть оплатят холодильник… За два часа десять раз включить – выключить свет?! - может, придурок какой на электростанции?! Но нам какое дело? Я и напишу заявление, как литератор как-то, - воодушевлённо подхватил Евгений Павлович.- И все трое подпишемся..  А свидетелей - целая улица. Может, и ещё у кого что… Надо  свои права защищать!» - и старики уселись за стол писать заявление в прокуратуру.
         А в понедельник Рустам Каримович и Евгений Павлович, поехавший  в райцентр, чтобы привезти в село свой холодильник на замен    перегоревшего, с утра уже были в прокуратуре, протягивали сержанту   полиции у входа своё заявление, объясняли причину обращения, а тот на это крутил головой, и непонимающе спрашивал: - «Вы …чтобы привлечь к ответственности виновных из Росэнерго… Да это же…», - но Рустам     Каримович напористо указывал ему на статью из Конституции, которую прихватил с собой: - «Вот, все равны перед Законом! Так что…» И дежуривший сержант полиции сдался, поднял трубку, стал объяснять, что вот, мол, но все прокуроры были заняты. Однако через полчаса, примерно, их принял молодой прокурор, который тоже непонимающе выслушивал их, покряхтывал, вертя в руках  заявление и выборочно вычитывая из него некоторые абзацы, особенно тот, где старики указывали на  использование служебного положения в корыстных целях служащими Росэнерго и халатность из Уголовного Кодекса, пока это ему не надоело и он не произнёс:» Не знаю,как с этим… Ну, в сущности, идите и обращайтесь в суд… А чего? Имеете полное право,- протянул старикам их заявление,  и добавил с усмешкой: - Только такого я ещё не встречал, чтобы простые рядовые граждане выиграли что у влиятельной организации…»
Не глядя на это, Рустам Каримович и Евгений Павлович не остановились, а направились в суд, где их тоже остановили дежурившие у   входа сотрудники полиции, которые сразу же объяснили им, что от себя они не имеют права подать заявление суду, а обязаны всё это слелать через адвоката, через составленное тем по форме и правильно заявление.
Это снова не остановило стариков - они нашли и адвоката, который за консультацию взял с них триста рублей.  конкретно выслушав, объяснил, что уголовные обвинения имеют право направлять в суд только   правоохранительные органы и прокурорские, а он может лишь на административном уровне… И также засомневался: - «Но не знаю…Обычно.. И это такая волокита…Как бы самим вам не попасть в неприятности: кто вы…Это же ещё и экспертизу холодильника надо провести, и доказать, что он именно сломался, когда отключали электроэнергию… И ещё и этого доказательство: три подписи ваши,но вы ведь заинтересованные лица, - но добавил, глядя как задумчиво осунулись лица стариков: - Нет, я составлю вам заявление, как положено, по форме… - и назвал сумму этого: - Две тысячи двести рублей». Но тут уже Рустам Каримович не выдержал: - «Не-е… Извините.. Мы ещё подумаем… И денег при себе сейчас таких нету… Потом…» - выхватил из рук адвоката заявление, и двинул к выходу. А за ним и Евгений Павлович.
Они договорились на рынке насчёт машины, погрузили при помощи водителя холодильник  из квартирки  Евгения Павловича в кузов, и привезли его в село, заплатив за всё тысяча сто рублей.
Когда  уселись за стол ужинать, Артём Наумович спросил у товарищей: - «Ну как там …насчёт холодильника?»
-«А – никак! - махнул на это рукой Рустам Каримович. - Коррупция непробиваемая. Всё повязано… И прав у простого человека - никаких. Гнать Путина и Медведева от власти в шею надо! - и пояснил более конкретно: - Чтобы довести эту нашу проблему с холодильником до суда… а  ещё неизвестно, что суд решит… надо больше заплатить, чем этот холодильник стоит, - добавив: - Полнейшие безнаказанность и безответственность… Свет за два часа раз с десять включали и отключали чубайсы и спросить нельзя…»  - «Так и сегодня отключали, - сообщил ему Артём Наумович, - но по нормальному: с двух  часов до трёх часов, на час…»    - «Ну так по нормальному, как всегда, как положено. - Ответил ему Рустам Каримович. - А то  выключат, а через десять минут включат?! А через пятнадцать минут опять выключат?! А через пятнадцать минут    опять включат… И опять.. И опять.. И снова… Это что такое?! - и заключил зло: - К уголовной ответственности или в дурдом виновных?! Но прав у простого человека никаких!»
С утра старики набирали воды из колодца, пасли козу (что теперь поручили новому члену их стариковского общежития - и тому было это интересно-Евгению Павловичу), кормили кроликов, кур (которые после  осенней линьки, опушившись, как обычно, перестали  нести яйца - на месяца два, до середины февраля где-то), убирали в сарае, на дворе, кто-то из них готовил обед. И по-разному. Но вечерами собирались у телевизора, и тут и начинались обычно их главные комментарии происходящего, профильтрованные через рассуждения, редкие жизненные и бытовые   наблюдения, а также через небольшой, но трудовой - при земле и животных, - что и определяло приоритеты, - жизненный опыт. И, конечно же, не пропустили транслируемый «НТВ» съезд «Единой России», официально, под согласованные аплодисменты выдвинувший Владимира Путина кандидатом в президенты, речи выдвигавших  и его самого.
- «Ну да, отрицать нельзя. В новейшей истории была Россия до Путина - десять лет, и Россия при правлении  ею Путина - тоже десять лет.   Эти России очень различны, и второе десятилетие можно смело назвать  десятилетием возрождения, становления. И не назвать правление Путина позитивным в общем было бы не честно… - говорил Рустам Каримович. - Но это в экономике, но нет человека, его прав, - вон  мы с холодильником… - оговаривался он. - Вроде бы и хаоса нет явного, но и законности никакой. И размах жульничества-то государственный в первую очередь, названный коррупцией… - и он повторял высказываемое не раз стариками: - Никаких явных признаков правового  и демократического государства… Но самое возмущающее: в становлении этом те же методы,  что и у коммунистов в СССР. Только те, бомбя всех, гнали средства на оборону, космос, и вообще мощь и авторитет страны, где все слои населения, кроме заключённых разве что, были относительно равны, и равны перед социалистической законностью. А Путин и Медведев, бомбя всех, гонят средства на определённые профессиональные слои населения, и на многодетых. И  на оборону, конечно, и на космос, и на мощь страны. Да ещё пока эти средства не догонят по всем этим направлениям, пятую, а то и третью часть из них утащат разные государственные и должностные жулики. И слои теперешнего российского населения даже и близко не равны по качеству и уровню жизни, и даже близко не равны перед законом. Более того, приняли главный закон - Конституцию, наляпав в ней явных противоречий, словно наши законодатели начало её сдули со Сштатовской и Западноевропейской конституций, а среднюю часть - из социалистической Конституции СССР… Во-от так, - вздыхал он, повторяя: - Но нужно и признать: компетентней Путина на должность  президента в России нет. Не знаю… - снова оговаривался он. - Вон у нас в области: выделяют бесплатно большие участки земли многодетым?! И сразу же вопрос: а почему именно только многодетым?! - и смеялся, когда показывали встречу первых лиц государства с многодетными матерями, одна из которых говорила, что у неё восемь детей, высказывая: - Не знаю… Не хочется кого-нибудь оскорблять, но такая куча, - как свиноматки… И ведь большинство - из корысных побуждений рожают, из-за субсидий, капиталов, льгот, бесплатного получения квартир, домов, земель?! - вот что самое развращающее! И на Западе социальные поддержки. Но там это на благотворительном, как и положено на подобное при настоящей демократии. А у нас: насильно бомбят всех - и на поддержку многодетых… - и он рассказывал, оговариваясь: - Может, и нехорошо на старости, но между нами стариками… Брезгливость даже как-то - пять, восемь и больше детей?! Молодые матери ещё?! Помню, жена … будь земля ей  пухом… второго родила - и уже не те ощущения, когда до неё… - и он осекался стеснительно, вздыхал, - а эти из-за корысти в основном такую ораву рожают порой, что ж за лоханки, грубо говоря, там?..»
- «Да чего стесняться?! - подхватывал сказанное Рустамом Каримовичем Артём Наумович. - Просто не в возрастное уже, когда о бабах в этом смысле уже и не думаешь, но правильно: трёх-четырёх - не то что    ораву - если родила, это уже не баба для секса…Разбито всё родами… Чего уж там?!..»
         - «Ну–у - согласен, - подал голос и Евгений Павлович. - Женщина, которая не рожала  ещё, - одно, а которая родила, даже одного, - совсем в эротике другое, когда в гости туда шершавым… - он виновато хихикнул, вздохнул, тоже оговариваясь, как и Рустам Каримович: - Но, думаю, это уже не наша тема…»
        - «Не наша! - согласился с ним Артём Наумович. - Но я не только эстетически: женщина - не свиноматка! один ребёнок, два - хватит! Но и  глобально против этого: так как Земля перенаселена людьми! И в этом основа проблем. Запрещать рожать более одного, как в Китае, - не демократия, но и подогревать это так жирно, как у нас, что восемьдесят процентов многодетых рожали и рожают из корысти… один материнский сертификат - мои пенсии за шесть лет?! - сравнивал он, повторяя: - и в общем, общероссийское развращение всё это! И когда эти дети корысти  подрастут, они устроят и России, и миру - ужаснутся! Только никто кроме нас с Каримычем, это важнейшее и не затрагивает… Де-е-ти?!... - и он  повторял: - Земля перенаселена людьми!» Когда по телевизору показывали  стотысячную толпу россиян, приехавших в Москву, чтобы поклониться  «Поясу Богородицы», привезённому  с Афона, то заговорил и Евгений Павлович: - «Вот оно и главнейшее русского менталитета. На мирный и демократический протест какой… как в Германии недавно по поводу ядерных отходов… это не дождёшься! И этим всегда власти пользовались и пользуются в России. Это в сущности и настораживает - тем более, мы при ядерном оружии - цивилизованные народы. - Оговаривался он. - А вот на иллюзии, мракобесия и церковное жульничество - чуда душа требует! - на это русский народ стотысячными толпами, терпеливо дожидаясь сутками очередь на  морозе?!»
И Артём Наумович с Рустамом Каримовичем снова пожали ему руку, сказав: - «Хоть и не совсем наших убеждений, но очень-очень близко! Это главное. И не курит-не пьёт… Сживёмся!» - и высказывали Евгению Павловичу главное своих политических - и разных - рассуждений.   «Понимаешь, в чём основное проблемы путинских времён, - говорил Рустам Каримович, - к чему мы с Наумычем пришли… Да, это стабилизация. Но стабилизация не демократическими и не правовыми, исходящими из общечеловеческих прав и свобод, мерами. Почитай предвыборные программки  той же «Единой России», той же «Справедливой России», той же ЛДПР, той же КПРФ - всюду выгоды, якобы правильная оценка реальности,на благо России, поступательное движение, достойные люди, как будет лучше,что надо сделать… Но проблема в том, что мы   живём в государстве, уже почти двадцать лет провозглашённым правовым и демократическим! И в нём «как лучше» должно не нарушать прав и свобод человека, Конституции! Природные ресурсы национализировать, они должны служить всему народу… Об этом и Зюганов, и Жириновский, и Миронов… Правильно, - несколько горячился Рустам Каримович. - Но обратно! Не так как в цивилизованных демократических государствах - прямыми отчислениями каждому гражданину. Только бы за нефть и газ тысяча двести рублей ежемесячно каждому россиянину, как мы с Наумычем как-то по радио «Свобода» слышали. Вот, кстати, и честные, нехалявные деньги многодетым за рождение каждого ребёнка, а не от бомбёжки властью всех! - оговаривался  и повторялся он, продолжая:- Не так как по правовому и демократическому, а как и коммунисты в Советском Союзе, как Ельцин, как Путин, как Медведев - как власть решит и как считает правильным! - и он снова оговаривался: - Однако если коммунисты в СССР  имели на это право из социалистичности системы, то действия Ельцина, Путина, Медведева подобно антиконституционны! Может, и на благо, но не демократически, не по-правовому! А там - каждому гражданину!  И всякое «во благо» должно и права и свободы людей не нарушать, Конституцию. И по Конституции, с соблюдением прав и свобод каждого-намного сложнее править… Это ясно. А при негативном и пьяном менталитете русского народа прогресс вообще сомнителен. Но тогда не надо бы пудрить мозги и своему народу,и гражданам других народов, провозглашая государство правовым и демократическим, тем более если верховная власть этого государства во многом действует не по правовому и не демократически…»
А Артём Наумович подхватывал, также повторяясь: - «Ни Путин, ни Медведев за время их общего правления как-то… хотя неоспоримый правитель Путин, - оговаривался он, - ничего не сделали для становления в России законности, демократии  и правового! И в этом огромный минус их правления. Хотя жизнь российского общества стала за время    правления Путина ощутимо стабильнее! Отрицать это - нечестно… Но.. - и он предполагал:-Когда Путин станет президентом в третий раз, думаю, что нас ждут мрачные и жестокие времена,дальнейшие попирания прав и свобод, и равенства всех перед законом… И снова-таки - в ощутимое благо! Да, да, - повторял он, видя некоторое удивление во взгляде Евгения Павловича. - Российский менталитет: свобода,права человека, ответственность за себя - это для большинства к вырождению, а вот когда над стадом жёсткие и направляющие в созидание пастухи - это к стабилизации ему… И это тоже мрачное российской реальности. Такое, к сожалению… - и он замолкал, тяжело вздыхая и беспомощно разводя руки в стороны, вдруг прибавляя: - И при этом Путин неоспоримо превосходящая в деле стабилизации общероссийской жизни кандидатура в президенты. Десять лет у власти…Нароботка! Связи! Влияние! Это в цивилизованных государствах - избрали нового, и правит. Конституция, права и свободы граждан - незыблемо! А в России, где права, свободы, Конститу- ция-лишь слова на бумаге, да по ситуации,да кучкования,да землячества, да «свои-чужие» может такой хаос снова, что и девяностые годы минувшего столетия подвиньтесь… И это тоже мрачное не столько власти, сколько российского народа… - и признаваясь: - И всё же при всём  этом, если пойду голословать, то обязательно не за «Единую Россию»… Может быть, даже лучше нестабильное, чем стабильное более-менее воровство и жульничество почти поголовно, и стабильное неправовое и    недемократическое…»
        Когда показывали об аресте Батурина и дискуссию об этом в телестудии, то Рустам Каримович (а об этом никто не упомянул, а только мельком, что в прессе-де: власти убрали…) прямо поправил: - «Убрали - возможно, но не чтобы убрать, а в копилку агитационную перед выборами: мол, и за олигархов берёмся - голосуйте за нас! Также и с заявлением Медведева к НАТО по поводу ПРО! Те будут решать  ещё на саммите через полгода, а этот - уже… перед выборами?! - и вздохнул тяжело: - Действительно - Раша… - но особенно его возмутило, как в той же телестудии какой-то известный адвокат изрёк, что, мол, арестом Батурина Россия делает первые шаги к правовому государству, и Рустам Каримович чуть не сплюнул, произнося: - Почти двадцать лет как провозгласили, что мы - правовое государство, а оказывается:только первые шаги к правовому госу- дарству сейчас делаем?!...-и он снова тяжело вздохнул,и повторил: - Ничего Путин не сделал для главного оправдания разрушения мощной социалистической империи – для становления России как правового, демократического государства, в основе чего равенство граждан перед законом! - и оговорился: - Хотя я ему верю: пахал и пашет, как раб на галерах. Только галеры эти то в стороны, то назад,а в главном направлении: правовое и демократическое государство - ни на шаг… Разве что свобода говорильни да писаниньи… некомпетентной, уклончивой и лживой. Фильмы снимают бесконечно,деньги делают… И неплохо порой. Но к основе правового и демократического государства - ни на шаг».
Когда чуть попозже на другом канале обсуждали детей, имеющих дар исцеления, и священник недовольствовал, что это, мол, всё жульничество и спекуляция на православных иконах, и что в монастырях много имеющих силу исцелять, но они-де исцеляют не от себя, а православными молитвами, то Артём Наумович лишь усмехался и вздыхал, неодобрительно покачивая головой, пока не сказал: - «Ну да, жульничества тысячалетние выживают жульничества новые и одиночные… Дети… КапиТалы на них наприхватали, сертификаты, дома, льготы, субсидии - привыкли к халяве - надо продолжать, и пошли дети исцелять… Да и пусть, - оговаривался он. - Родители жульнически на детях зарабатывают. Сами! А не так, как пропитанные неисправимо жульничеством современные медики… - и он повторил за Рустамом Каримовичем: - Действительно, Раша-а - обращаясь тут же к Евгению Павловичу: - А хочешь почитать мой трактат «О паразитах»? - прибавляя: - О-очень серьёзный труд. Правла, я не совсем с правописанием и лаконичностью, но…»
-«Почитаю. Интересно даже, - отвечал тот, беря в руки протягиваемую ему папку, сшитую из нескольких общих тетрадей. - Интересно… И с вами - тоже. Три старика, объединившиеся, чтобы надёжней дожить среди опасной и беззаконной власти и опасного, беззаконного и пьяного российского народа…»
30 ноября 2011 г.

Декабрьское

        В начале декабря вдруг заметно потеплело. Евгений Павлович по-прежнему водил козу пасти; и та с особым удовольствием поедала пожухлую, но ещё зелёную крапиву, выискивая её на горке между деревьев. Почитав выборочно написанный неуклюжим почерком трактат «О паразитах» Артёма Наумовича, Евгений Павлович задумался,   удивлённый несколько выводами в сущности необразованного старика о проблемах человечества, и указании конкретно на тот поворот в его истории, когда эти проблемы начали наслаиваться поколение за поколением. Он тоже отвёл отдельную тетрадь, надписав на обложке «Общие мысли и рассуждения», где уже записал: справедливость и правда  (якобы), не подкреплённые и не обоснованные законами, правами, свободами и законными - именно законными! - интересами человека и гражданина - это чаще всего спекуляция. Политическая, бытовая, идеологическая, социальная…и даже религиозная. И второе:  в России всегда какая-то часть населения подавляла и использовала какую-то другую или другие часть или части, более незащищённые, малочисленные или слабейшие. Так  же и при царях, так же и при советской власти (политзаключённые и просто заключённые на великих стройках тридцатых годов минувшего столетия; да и после…), так же и сейчас. Все остальные и более малочисленные части населения работают на обеспечение не только себя, но и чужих детей, детных и многодетных. И всё это всегда при содействии (по решению) властей и существующей системы.
        А вечерами  старики садились у телевизора и обсуждали происходящее в стране и мире.   «Смотрите, - говорил Рустам Каримович. - Режиссёр Говорухин на съезде «Единой России»: напомнить народу не только о правах, но и об обязанностях?! Какой-то известный психиатр: мол, надо снова, как при Советах, профилактическую, принудительную психиатрию вводить?! Уже вводится принудительное лечение  и последующее помещение в специальные поселения для реабилитации… Но за чьи деньги?! - спрашивал и отвечал: - Да за деньги налогоплательщика. То есть когда Путин в 2012 году придёт к власти, надо  полагать, для стабилизации российской жизни будут по-полной вводиться нормы и   методы советского социализма. И это очень настораживает, так как нынешние правоохранительные органы, медицина, все госструктуры - это почти закрытые и мафиозные структуры, и наделять их полномочиями советских госструктур - это развязать беззаконный террор…»
- «Социалистические методы… Да они в России и не заканчивались! - несколько несогласливо продолжал его Артём Наумович. - Вон   Путин на днях на встрече с театральными артистами: двенадцать тысяч зарплаты некоторых артистов…Мало?! Государство поможет. Ну, перед выборами, обирает ловко голоса… А методы? Да со всех собирать налоги - и  на артистов. И на народных, на заслуженных - кругленькую сумму… Тоже из карманов налогоплательщиков. Пусть едут в село, держат корову, хозяйство, обеспечивают себя! Играть, петь и плясать они, вишь, привыкли?! Пойте и пляшите, что заработаете на этом – ваше…  Развели халявщиков и паразитов – видимо - невидимо! Эта поющая и играющая  п…-братия, - грубо ругался он. - Жирует, дворцы строит, особняки на Западе и в Сштатах. А откуда такие деньги? Да налоги не платят - вот и всё!.. Распустили беззакония по стране?! - недовольствовал он. - А с мелких предпринимателей почти половину от доходов  жёстко?! Да ещё – на чиновников огромные зарплаты. Не знаю, врут или нет, но как-то услышал, что глава администрации района имеет зарплату ежемесячно аж сто двадцать тысяч рублей?! Это за какую такую общественнонеобходимую работу?! Вон как эта певичка недавно по телевизору… Лолита… лесбеянка, как я понял, - оговаривался он, - говорит чиновнику: гнать вас надо подальше! Надоели! - и Артём Наумович заключал: - Певичка, паразитка, как и чиновники! Не сеет, не пашет, корову не доит… Но двумя руками под её словами подпишусь: гнать! Начиная с кремлёвских! И вообще - в мировом масштабе! Для нормального человека - и человечества - власть не нужна! А что человек - и человечество - за миллионы лет развития  всё ненормально, несовершенно, низкосортно, так не власть ли в первую очередь в этом и виновата?! На протяжении всей истории… - и он продолжал сбивчиво в таком же тоне, что иногда у него случалось, пока не замолчал, подытоживая: - Впрочем, всё это я уже изложил в общих чертах в своём трактате «О паразитах»… - вдруг задумчиво предполагая: - И почему вообще человек должен платить налоги?!. Почему должны быть государства, армии, полиции, другие влиятельные паразитические структуры?  И сбивчиво отвечая: - Человек должен просто работать на земле, и обеспечивать хотя бы себя, а всё остальное - в свободное от этого время. И места для этого на Земле много. Особенно в России. Человек  должен работать на себя! Развели разных паразитов и халявщиков… А кто не может - действительно не может, по болезни! - работать хотя бы на обеспечение себя, то работающие ему, надеюсь, выделят… Но доброволь-но!.. Жизнь проста, а что её усложняют, - так это тоже паразиты… Чтобы запутать сложностями да компьютерами, и не работать даже на обеспечение себя…»
Когда показывали встречу двух нынешних руководителей России с избирателями, и какой-то майор неких специальных войск обратился к ним, что выстроили-де в части уютные дома для всех офицеров и контрактников, а многие не могут туда въехать из-за бюрократических проволочек, то Путин, отвечая на это, спросил у него, сколько он получает, если с разными надбавками, и тот ответил, что более четырёхсот тысяч рублей в месяц, то Рустам Каримович сразу подхватил: - «А генерал сколько? Полтора миллиона, - и продолжал со вздохом: - Вот и их забота о народе! А некоторые на ферме работают - и по пять тысяч рублей в месяц, по шесть; Если на тракторе и на машине ещё - по десять тысяч рублей.., - оговариваясь: - Правильно, не должен майор специальных войск получать лишь чуть больше, к примеру, сельского тракториста или шофёра. Но не в сорок же раз больше?!»
- «И не забывай, что этот шофёр или тракторист, или так фермерские работают! Блага создают, хотя бы себя обеспечивают, а этот майор не работает, а тренируется, воевать учится, убивать… - поддержал его Артём Наумович. - Конечно, тут уже не выпутаться - в такую задницу человечество, где во главе всего паразиты, но не в такие же размежевания? Не в Сштатах живём, где дворник в Нью-Йорке, за час помахать метлой десять долларов имеет… Вот и ещё, кроме многодетых, распределяющая, популисткая политика Путина. Несправедливая  политика!»
- «Но самое возмутительное всё же то, что, как вы называете, государственное жульничество - действительно кишит?! - подал голос Евгений Павлович. - Даже по мелочам, повсеместно… - и он рассказывал: - Не знаю, как тут у вас с оплатой коммунальных услуг… Колодец, воды тёплой нет… А я - дотошный, проверял. Смотрю, раз мне к оплате пришло на тридцать рублей больше, потом - на двадцать рублей, потом - на двадцать пять… Подсчитал я конкретно, и пошёл разбираться. Разобрались; объяснили: мол, компьютер ошибся. В счёт будущих оплат зачислили переплаты. Стал я интнресоваться - и у многих такое?! Ощибаются?! Но - брехня! Жульничают по мелочам, на авось. Не все же подсчитывают дотошно. С одного больше по начислениям, с другого, с сотого, с тысячного - и человек десять сотрудников - на Канары возможность проехаться появилась… Хотя - на нары  следовало бы. - Уверенно  выговаривал он. - И когда предпринимательствовал – так всюду… ошибаются?!.. в Налоговой, в Пенсионном Фонде… Вон, сейчас, - он встал со стула, пошёл в выделенную ему для проживания комнату, принёс кипу старых бумаг, - Вон, - начал перебирать их, вычитывая: - Это я якобы не вовремя декларацию подал…  хотя – вовремя. Ну, ошибся компьютер?! В первый раз не было времени идти оправдываться - небольшой штраф – в сто рублей – заплатил. Так вскоре и во второй раз вдруг ошибка… То же не по моей вине. Уже штраф - как рецидив - до двух тысяч подняли. Тут уж я терпеть не стал. Извинились: ошибка… И ошибаются, ошибаются?! Налоги заплатишь, - а присылают: не оплачено! И уже штрафы идут?! Бегаешь, доказываешь, торговля стоит, а за аренду помещения пятьсот рублей ежедневно отдай?! – и он, несколько помолчав, продолжал: - Также в Пенсионном Фонде. Берёшь у них же квитанции для оплаты взносов, реквизиты они там пишут, а  платишь в сберкассе - и не туда идёт?! Что такое? Компьютер у них или в банке ошибся… И иди заявление пиши, доказывай, чтоб перевели?! И ещё вовремя надо, - а то ж пени пойдут?! Сотрудниц - куча, а переводит  взносы - лишь одна, которая то заболеет, то за детьми ухаживает?! Или двадцать восьмого декабря вечером тебе вдруг приносит почтальон под подпись, что  взносы тобой не полностью оплачены. И до тридцатого декабря ты должен оплатить… А не оплатишь - пени пошли… И двенадцать первых дней января выходные, сберкассы не работают?! Вот так жульничают?! Всё рассчитано. Страна государственного жульничества! - выговаривал он со вздохом. - Разогнать их надо две третьих и в Налоговых, и в Пенсионных Фондах! А то сидят у компьютеров… орава целая… молодых… и просматривают, как и на чём кого бомбануть?! - и он продолжал: - А в сбербанке России… Что делают… Прихожу как–то оплачивать, а мне девушка у кассы говорит, что индивидуальные предприниматели должны оплачивать только через компьютерные бандуры, выставленные у входа… Протягивает мне договор… с напором таким - не откажешься?! Некую дебетовую карту выдаёт. Я отказываюсь, говорю: не умею электронно платить - нет! предпринимателем положено! Идёт мне показывать… Начала показывать,а эта компьютерная бандура забарахлила… Вызвали ремонтника, а я - жду… Не вытерпел – возбух - в кассе всё же приняли мои оплаты. Прихожу платить через три месяца снова - та же история повторяется. Встала кассирша и пошла к компьютерной бандуре помогать мне через неё заплатить. Что-то сбилось было опять… Но недолго. Но минут пятнадцать всё же прошло. За это бы время у кассы у пятерых бы плательщиков взносы приняла?! Так это не всё… - усмехался он, продолжая рассказывать: - Мои оплаты в Налоговую пошли, но не в ту?! Переводить пришлось?! Ну, сам же бы вроде набирал, платил   этой компьютерной бандуре?! Не вытерпел я тогда - и в прокуратуру!  Там говорят: не имели права насильно дебетовую эту карту мне выдать; мол, нарушения права потребителя: как удобно, так и можешь платить,  если есть и такой старый способ обслуживания - кассир… Так я говорю прокурору: не имеют права, так принимайте меры! Это ж, говорю, не шутка: препятствовать предпринимателю платить налоги и взносы - уголовная статья! Тот только с улыбкой руки в стороны развёл?! Не имеют права - и всё?! Законы совершенно не действуют?! И в любой государственной структуре: через одного - жулик, каждый десятый - бандит, и все - тянут по возможности… И вообще - всюду, везде, почти поголовно?! Это что такое?! - и он заключал: - Более того, предположу: таких массштабов  государственных жульничеств и мошенничеств, как в новейшей нашей российской истории, никогда не было ни в царской России, ни в СССР, и никогда в мире таких масштабов коррупции… как мягко называют… не было! Смело предположу!..» - и Евгений Павлович тяжело и с горечью вздыхал, глядя в понимающие и солидарные лици Рустама Каримовича и Артёма Наумовича.
         В день выборов в Госдуму с утра было также по-зимнему тепло,  накрапывал мелкий дождик. Евгений Павлович, проснувшись раньше    Рустама Каримовича и Артёма Наумовича, попил чая, а выйдя во двор,   покормил кур, кроликов, вывел козу из стойла в сарае, и повёл её пастись в сосновую рощицу на горке. Старики не думали идти голосовать, хоть всем им по почте прислали пригласительные. Как накануне говорил Артём Наумович: - «Если бы была графа «против всех», можно бы было, а – так…», но когда Евгений Павлович вернулся, загнав козу в стойло, и зашёл в дом, то Рустам Каримович и Артём Наумович  уже его ждали. Оба сидели у стола, на котором стоял чайник, каша в кастрюле, хлеб в плетёной хлебнице, масло.  – «Не знаю, Павлыч, как ты, а мы вот с Наумычем    обговорили и решили, - начал Артём Наумович, - надо всё ж идти голоса отдать. Не отдадим, так в «Единую…» местные мошенники при власти и  их шестёрки запишут… Доверия нет. Так что садись, завтракай… Не знаю, как ты, а мы – за «Яблоко» голоса… - и он объяснял: - Пусть и название несерьёзное - «Яблоко?!», однако ж  старая партия, не офоршмаченная, и курс - на правовое, демократическое государство, как на Западе, а не популистский, как у всех остальных. Типа: у России свой путь, а на самом деле, чтобы не закон высшая власть, а они, которые при власти…»
- «Так и я пойду, отголосую, - усаживаясь за столом и накладывая себе в миску каши, отвечал Евгений Павлович. - И не против - тоже за «Яблоко». Правда, вряд ли они проходных семь процентов наберут… Но    единственно за демократию, законность, а не заигрывание с привыкшим к халяве народом… Бесстыдным, можно сказать, народом, - со вздохом оговаривался он. - Правильно вы: какое в демократическом, правовом, рыночном государстве бесплатные: образование, медицина, бомбить всех и  гнать деньги на обеспечение многодетных?! Ну, военные, полиция, другие силовые и полусиловые структуры - это иное… Но сколько встречал,   разговаривал, слышал со стороны - ни одного студента, школьника-старшеклассника, многодетых родителей не встречал, чтобы как-то стеснялись бесплатности, что огромные средства в целом всего именно на них   гонят, бомбя и минуя многие слои и группы населения?! В основном –   недовольство?! Словно не понимают, что их бесплатные образования, и даже высшие, капиталы, субсидии, сертификаы, льготы, бесплатные питания - и с мёдом обязательно и свежим молоком? - основаны на том, что   ужимают многие иные, пусть и более малочисленные, слои населения?! И - правильно вы говорите! - запивая кашу чаем, высказывал он старикам,  - особенно ужаты при этом пятнадцать процентов россиян детородного возраста… а это пятнадцать миллионов!.. которые физиологически по тем или иным причинам не могут иметь детей. Их бомбят и на деньги, и перспектив никаких, да и морально! И лишь «Яблоко» - за всех, для всех! - повторял он. - Только мне ж надо в райцентр ехать голосовать…»
И вскоре они все трое выходили из дома, одетые в лучшие одежды,  которые у них были. Закрыли  дом на замки и ключ, сарай, спустили с цепи собаку, чтобы бегала по двору, а потом – на цепь и замок калитку у ворот.   «Да, вот такая ситуация!? - объяснял несколько удивлённому этим Евгению Павловичу Рустам Каримович, когда они шли по дороге в направлении сельского Дома Культуры, где тот должен был сесть на автобус и ехать в райцентр, указывая на группу гогочащих подростков –  мальчиков и девочек - на повороте дороги. - Полная безнаказанность?! Видят: пошли старики, в доме никого - и только так могут залезть… Им то что? И за убийство не судят?! А за воровство… Знают подонки?! Так ещё и докажи попробуй?!  – и он заключал ворчливо: - И на хрен такая власть?! Такая милиция?!.. Разогнать к е…ф…!»»
По дороге им навстречу шли пожилой мужчина с женщиной, которые поздоровались с Рустамом  Каримовичем и Артёмом Наумовичем; и мужчина спросил стариков: «Тоже против партии жуликов и воров идёте голосовать?» - и весело засмеялся.  – «Тоже, - коротко ответил Рустам  Каримович, и спросил: - А за кого ж проголосовали?»  - «За кого… - засмеялась и женщина. -  За коммунистов! А за кого ж ещё?»  - «Не-ет, - поправил её мужчина. - Это она. А я - за «Справедливых…»
«Вот видите, - говорил Артём Наумович, когда  они продолжили путь. - Тоже в колхозе когда-то... Она - уже на пенсии, а он - ещё года три ждать. Один сын. Уехал куда-то… Не приезжает. Внуков нету. Перебиваются… Поддержки никакой - кому нужны пожилые?! И – против «Единых…», а вот те, - указывал он на двоих молодых матерей, с детьми идущих немного впереди; и спрашивал тех, когда поравнялись с  теми: - А вы, девоньки, за кого голосовать?..»
- «За кого, - с улыбкой отозвалась более высокая, в зелёном плаще. - Ясное дело, за кого… За тех, кто дал мне в две тысячи восьмом и сертификат, и капитал одновременно… Вот за кого! - и она обняла, прижимая к себе пухленького мальчугана рядом с ней. - Вот за него!» - и озорно и открыто засмеялась.   А более упитанная и низкоростая многодетная мать поддержала её: - «И ещё губернатор местный нам областной капитал выделит… За кого голосовать? - вопроса нет… - и добавила развязно: - Пусть платят  не скупятся, а за нами дело не заржавеет, будем давать и давать!..» - и обе  захохотали, останавливаясь и закуривая. И стало заметно, что они перед выходом из дома подогрелись слегка спиртным. И Рустам Каримович, вдруг помрачневший, как и Артём Наумович, проговорил: - «А сертификат и капитал в две тысячи восьмом году это шестьсот тысяч рублей за раз на халяву… Моя трудовая пенсия за десять лет… Во-от так! И уверен: ни та, ни другая не работают… Детороды?! Новую неплохооплачивамую профессию Путин с Медведевым в России организовали: рожать детей?!...» - повторил он высказываемое не однажды.
         У сельского Дома Культуры было многолюдно. Люди подъезжали на машинах. Мужчины, женщины - одни и с детьми. Евгений Павлович зашёл в подъехавший к остановке автобус, а Рустам Каримович с Артёмом Наумовичем направились  в зал для голосования, перед входом в который организаторы расположили буфет с продуктами и соками. За длинными столами сидели несколько женщин из сельсовета, по улицам  и по предъявленным паспортам отмечая голосующих и выдавая тем бюллетени. У столов расхаживал какой-то представительный мужчина в тёмном костюме и при галстуке, - видимо, из райцентра; чуть в стороне, за маленьким столом, сидел некий старший лейтенант от полиции… Рустам Каримович  с Артёмом Наумовичем, зайдя в близрасположенные кабинки, отгороженные синей материей, поставили» птички»   напротив партии «Яблоко» в своих бюллетенях; потом побросали их в урну у входа - вся процедура, и направились восвояси, заходя в магазин напротив Дома Культуры (где торговля шла бойко - отголосовавшие мужчины покупали спиртное и закуску - отметить участие) и, выстояв в очереди, покупая немного колбаски, рыбных консервов и кефира.
До возвращения домой, они молчали, но дома опять живо заговорили, заобсуждали, повторяя главное, что Путин и Медведев за время тандэмного правления Россией ничего не сделали в главном: в становлении правового, демократического, основанного на Конвенции прав и свобод человека, на законности и равенстве всех перед Законом государства, надеясь, что российский народ  выразит, наконец, недоверие им обоим, - что несомненно любой уважающий себя народ сделал бы, даже болезненно помня историческое своё, когда нередко всякие повороты заканчивались  тем, что становилось не лучше, чем было. Однако когда уже вернулся с голосования Евгений Павлович, привезя купленный им торт, когда они уже поужинали и с телестудии известные в стране люди выражали свои отношения к выборам, а с Центризберкома председатель озвучивал ежечасно итоги, по которым выходило, что «Единая Россия» одна набрала в в полтора раза больше голосов, чем три остальные партии, тоже прошедшие в Думу вместе, то старики, хоть и не сомневались, что партия при власти получит большинство, были удивлены.
- «Да уж,  - проговорил Рустам Каримович. - Тут объяснения два. Первое: или подтассованы итоги, или второе, - что вероятнее всего: российский народ, по генетическому своему преобладающе склонный к жульничеству, воровству, беззаконию и халявности проголосовал большинством за тех, кто не строго позволяют ему так жить, сами жульничая, воруя, беззаконствуя и популистки потакая халявности большинства…Чего особо удивляться вообще-то? Такой и народ…»
         «И заметьте, какое неуважение народа к самому себе, к государству?! Ну ладно, мы - старики, пенсионеры - поначалу не хотели идти, но… - высказывался со вздохом Артём Наумович. - Ведь проголосовали менее половины граждан, которые бы должны?! А президент Медведев перед экраном: они победили - более половины народа за них?... Неверно! Более половины пришедших голосовать! А ещё более половины - вообще не   пришли на выборы! И прилагая это массовое многомиллионное безразличие, наплевательство к российскому, эти более половины населения по-разному против происходящего в России, то есть против действующей  власти… Не знаю, - и он продолжал, несколько помолчав: - Хотя: права человека, равенство перед законом, Конвенция прав и свобод человека… - мы ещё и не приблизились к подобным уровням. А более - менее стабильность и популистскую поддержку выгодных власти слоёв населения и большинства Путин с Медведевым дают. - И всё же он снова оговаривался, повторяясь: - Но для становления в России правового государства, законности и демократии в основополагающем этого они ничего не сделали! Наоборот даже…»
Первое  выступление Владимира Путина вечером следующего после выборов дня в программе «Время» началось с  сообщения того, что принято решение выделять многодетным семьям земельные участки бесплатно для строительства, и для того, чтобы они, многодетные, не были лишены льгот, пособий и субсидий по улучшению жилищных условий на местах прежних проживаний, - что в подобных случаях предусмотрено Жилищным Кодексом, то правительством-де - ради этого - вынесено постановление об изменении некоторых положений ЖК.
«Вот так, остапобендеры! - аж прифыркнул на это Рустам Каримович. - Только победили на выборах в Госдуму - и сразу же с антиконституционного?! Бесплатно многодетным земельные участки… А почему именно многодетным?! - удивлялся он. - Заколебали уже этими детьми и многодетными! Гонят и гонят на них?! Из общенародного… Пусть бы отстёгивали хотя бы по половине из своих зарплат все члены партии - и дело личное, а то ж весь народ бомбят?! И не спрашивают?! - и он заключал: - Словно не знают, что на подобное в настоящих демократических и правовых государствах есть благотворительность! И я бы не пожалел из скудной пенсии! Но что меня бомбят принудительно, и не спрашивая?! Демографические проблемы, вишь, у них?! Во-о тебе, кремлёвский грабитель! - и он вдруг плюнул в премьера на экране телевизора. - Всё, что могу! - и тут же стал вытирать плевок на экране, извиняясь перед Артёмом Наумовичем и Евгением Павловичем: - Заколебали уже остапобендеры?! Уже года четыре, как почти ежедневно с телеэкрана: дети, дети! Многодетые, многодетые! А эти многодетые совсем обнаглели?! Слова ни им, ни их детям не скажи?! Халявщикам…!» - и он тяжело и нервно замолчал.
-Эт-то-да, - вдруг подхватил Евгений Павлович. - Где я живу, там в соседнем подъезде мужчина жил с матерью старой. В психушке лежал, но - незлобивый, нормальный, работал, не пил. А там же рядом – две многодетных семьи. И одна - совсем гулящая - многдетная мать всё задевала его. То то ей не то, то-то… И кричит, ругается. И однажды он не выдержал, обругал её в ответ. Всё! Так она - что делает? Подговорила тоже многодетную соседку; обе написали заявление в милицию, что он-де грозился их детям, и они-де опасаются за своих детей… И как он не оправдывался - да и многие вступились - бесполезно?! Закрыли в психушку… Вот так легко, если хоть маленькая зацепка для этого есть, пожирают людей многодетные, используя детей…»  Выговорив это, Евгений Павлович думал, что удивит этим наблюдением Рустама Каримовича и Артёма Наумовича, но те только понимающе усмехнулись на это: поздно он у них поселился. Если бы летом, то увидел бы, что в селе вытворяют подростки и дети порой до трёх часов ночи, и обращайся - не обращайся, милиция к ним никаких мер не принимает, ни к их родителям?! Над законом?! А Артём Наумович к этому прибавил задумчиво: - «В том-то и дело, что государство гонит на них из общенародного огромные средства, а они из этого сделали вывод, что они - выше всех остальных слоёв населения?! И что на детях можно легко убирать , кто им неприятен…»
- «И так ведь и есть?! - перебил его Рустам Каримович. - Тут отсюда хутора километров за десять. Пятнадцатилетний и тринадцатилетний   подонки с целью ограбления убили одинокого старика… Тринадцатилетнего и не посадили, а пятнадцатилетний - через два года уже на свободе?! А в Конституции сказано: жизнь человека - величайшая ценность?! Пять, шесть, восемь лет за убийство человека без оправдывающих обстоятельств? Вот такая в нынешней России ценность человека?! Простого… - и он сравнивал: - А вот если бы у этого старика было ружьё, и он бы, когда эти несовершеннолетние гады убить его,положил бы обоих… Самозащита! Да ещё в своём доме! Думаю, он бы так легко не отделался… Да и родители бы этих подонков не простили бы: как посмел?! на детей?!... Под самосуд! Совсем обнаглели под антиконституционные лояльности к ним властей!... Вот в чём главная проблема всего этого, а не в том, что  Вован и Димон гонят на них из общенародного огромные средства! Пусть бы… - и он пояснил Евгению Павловичу: - Так что и мы с  Наумычем со всем этим беспределом очень даже прямо столкнулись! - прибавляя: - А сколько по России современной убрано, убито, посажено в тюрьмы и психушки родителями, клеветнически используя для этого детей как самое действенное средство, - думаю, счёт идёт на сотни тысяч. И никто и не говорит об этом?!»
         В следующие дни после выборов в Госдуму шёл дождь, и Артём Наумович высказывал: - «Во-от так… Температура днём-+7, а ночью-+3? И до середины декабря недалеко, а снега в сущности ещё и не было. А в том году в это время уже и снег, и морозы вокруг? И пойми? В природе такая же неразбериха, как и между людьми, человечеством…»
Подошва резиновых сапог Рустама Каримовича пошла трещинами, и он поехал в райцентр купить новые, а заодно и для Евгения Павловича, который всё прочнее вписывался в сельскую жизнь. Зашёл там и в Пенсиооный Фонд узнать, на сколько им в следующем году пенсии повысят, - Владимир Путин и об этом упоминал; и что другое - помежду  прочим. А вернувшись, хмуро ухмыляясь, рассказывал товарищам:-     «Представляете, как обманывают?! За рождение второго ребёнка, кроме общероссийского капитала в триста шестьдесят пять тысяч, установили за это и областной - в пятьдесят тысяч рублей. Но это ж для молодых, многодетых?! Что ж для нас, стариков, большинство из которых своим трудом заслужили себе нормальную старость?! Спрашиваю там у фуфы одной, - и что она отвечает?! Точно ещё решения нет, но – на рублей сто - двести?! Представляете, как беззаконствуют остапобендеры?! - гудел Рустам Каримович. - А помните читали, что областная Дума, выделяя пособие молодым учителям и врачам, если согласятся поработать в селе, в  миллион рублей, решила поддержать и «детей войны» - то есть тех, кто не после войны родился… И как решили поддержать? - покачивал головой Рустам Каримович. - Поговорил со стариком из «детей войны»… Говорит: по рублей триста каждому, вроде бы?! - заключая: - И что это? Как    понять? Бесстыдство совершенное! Вот так стариков кидают?! И главное, как хитро?! Пенсионерам тоже повысят пенсии…  - и он кисло усмехался: - На сто рублей?!.  Может, и больше - на двести… Да-а…»
        - «Не-е, мне действительно должны повысить… на шестьдесят процентов, как Путин говорил. Я ж по сокращению из Армии после 1994 года… - подал голос Евгений Павлович. - С военными он так не станет, -   прибавляя: - И ради правды, хоть и популистки, и выборочно социальствуя, не именно нуждающимся, а огульно, но Путин слова свои держит».
       - «Держит, - согласился с ним Артём Наумович. - Только слова его всегда строго ограничены: военными, медиками, учителями, детьми и многодетыми… Да порой не договаривает, как недавно. Военным  сказал, что повысит пенсии на шестьдесят процентов. Сказал, и что и пенсионерам вообше пенсии повысит. Но на сколько, не сказал.   Многие из пенсионеров - самые активные выборщики! - проголосовали за него… И слово держит! Только нам, пенсионерам вообще, повысит не на шестьдесят процентов, а на одну шестидесятую процента?! Вот такие у нас равенства пенсионеров, если их только касаться, перед законом?! Такие гаранты Конституции?!..»
Когда как-то вечером показывали фильм про Высоцкого, и ведущий вещал, что тот – гениальный поэт, но что был при Советах в откровенной опале у власти; а потом вдруг изрекал, что Высоцкий любил машины, и часто менял их, так как предпочитал носиться, превышая ско-рость, и  потому разбивал их (?!); а потом просвещал телезрителей, что Высоцкий почти еженедельно летал в Париж, к возлюбленной (?!), Артём Наумович снова не выдержал и плюнул в экран телевизора, тут же снова вытирая его и оправдываясь: - «Извините! Ну, снимают-бабки делают?! Ну, нынешняя молодёжь, дети корысти, не зная, всё схавают, - но нельзя же в такое бесстыдство, фраза за фразой: опальный, гениальный поэт?!.»  - «Нельзя… -со вздохом поддержал его Рустам Каримович и, погмыкав,   продолжил: - Но ты, Наумыч, конечно, извини…Мы с тобой жизнь вместе,  рядом, можно сказать, - но в телевизор-то плюваться не надо! Ты чего вдруг?»
        - «Ещё раз повторяю: извините… Не знаю, что вдруг на такое… Неуместно, конечно, и у себя, и между своими даже…Больше не повторится! - искренне согласился с ним Артём Наумович, глядя в телевизор, по  которому показывали  молодую мать пятерых детей, арестованную на курорте в какой-то южной стране, когда пыталась реализовать сто поддельных долларов; и диктор при этом недовольно говорил: вот, мол, что делают?! многодетную мать арестовали?!... Однако совсем по-другому на это реагировал Артём Наумович, выговаривая: - Даже у арабов законности больше, чем в России?! Тут поддельные доллары, наверное, впаривала и не смущалась? Пять детей - и не такие беззакония без последствий для многодетых…Но даже у арабов, видимо: все равны перед законом! И многодетые, и всё… - и он тяжело вздыхал, произнося: - Действительно, Ра-а-ша!... Страна беззаконников и беззаконий…»
А ещё через несколько дней между Евгеиием Павловичем, рассудительно прочитавшем трактат «О паразитах» Артёма Наумовича, и автором трактата произошёл спор, где первый, признавая новизну и находку  в том, что развращение и историческое гниение человечества началось ещё в первобытно-социальном, и  именно тогда, когда вождь племени, главный воин, жрец, врач и т.д. были освобождены от обязанности вместе со всеми исполнять общие необходимые обязанности, и стали только вождём, главным воином и т.д., постепенно превращаясь в паразитов, соглащаясь с выводами Артёма Наумовича, что ничего не производящие для жизни паразиты развелись видимо-невидимо, самим этим всё более превращая жизнь в абсурд, всё же решительно заперечил, выговаривая: - «Смотри, Наумыч, хоть ты в своём трактате напрямую об этом не говоришь, но ведь, рассматривая выводы твои гипотетически,   можно понять, что ты против всего того, что называют научно-техническим прогрессом?! Более того, усматриваешь в нём зло, и даже пишешь, - он раскрывал тетради Артёма Наумовича, где тем было изложено основное из трактатов того «О паразитах», и зачитывал: - При всей неоднозначности и невозможности проглянуть в глубь веков, думаю, не так мракобесны, глупы и зверожестоки были попы от католической инквизиции, которые наряду с разными так называемыми колдунами, ведьмами,   астрологами сжигали на кострах и коронованных теперь учёных, изобретателей… В двадцатом веке их последователи доизобретались и донаучничались до того, что их изобретениями и открытиями стало возможно сто раз уничтожить человечество и всю жизнь на Земле, да и саму Землю сорвать с её орбиты… И многое другое. И с подобным я не согласен, - высказывал Евгений Павлович. - Не будь научно-технического прогресса, мы бы и сейчас ездили на лошадях…»
- «Ездили бы и ездили - здоровее бы были, возможно. Без гнёта и зловоной мишуры современной цивилизации, - отвечал ему Артём Наумович, стараясь подоходчивей объяснить тому главное из своих рассуждений: - Понимаешь, если оценить наше советское прошлое… я и пишу в своём трактате и об этом…ведь мы - весь народ - принудительно работали, вытягивая жилы, жили скудно для того, чтобы учёные наши создавали ядерное оружие, запускали в космос этого Гагарина… А потом ещё и почти всем народом кричали  всем этим паразитам: ура-ура! Хоть в чём-то Америку перегнали! А зачем эта гонка? Перегонять кого-то? Вместо того  чтобы просто достойно жить! То же, кстати, делала – и делает - та же Америка, весь цивилизованный мир, только не так нагло бомбя весь народ… А зачем? На Земле ещё места для всех хватает! Не кучкуйтесь многомилионно по главным местам сборища разных двуногих паразитов - городам. На природу! Целыми семьями! Забудьте излишние уюты и  увеселения. Сеять, пахать, растить и доить скотинку… Не в усложнения - а в простоту! - сыпал он своими изречениями, словно Жириновский агитационными выкриками на дебатах, несколько успокаиваясь и продолжая: - Уже пятьдесят лет прошло, как Гагарин в космос слетал, - ну и что? Сколько общенародных, общечеловеческих денег угрохали на изыскания этих паразитов-учёных, на содержание этих паразитов-космонавов… И что?! - и он, перебивая несогласие и удивление Евгения Павловича, - тянул: - Понимаешь, не то что я отрицаю или против научно-технического - нет! Но просто как в СССР спорт в сталинские времена - любительский, в свободное от работы на общее благо время. Так и наука! Не надо кого-то перегонять! Надо жить! Хотя не Россия родоначальница этого бреда, а Америка! И главный движитель общечеловеческого развращения  и опасности именно она. А главная опасность - не война, а перенаселение Земли  двуногими паразитами, которые ничего действительно необходимго для жизни человечества не производят! И на том же цивилизованном Западе пошло освобождение от них… Как сегодня же по телевизору показывали - в Греции, - приводил он близкий    пример. - Сразу же тридцать пять тысяч чиновников по стране уволили! Многим госслужащим наполовину урезали зарплаты… - и он повторял: - Земля перенаселена двуногими паразитами! - и вновь пытался объяснить Евгению Павловичу своё, указывая на телевизор: - Вот смотри. Уже часа четыре, как показывает… Как часть неотъемлемая жизни… Привыкли… И мы здесь, на отшибе… Ладно. Но смотри, кого показывают? Журналисты, милиция, бандиты, жулики, артисты, военные, телеведущие, чиновники от разной власти, прокуроры, судьи, художники, писатели, заведующая музеем, воспитатели в детсаде, школьники, учителя, студенты, адвокаты, работники социальных служб, из налоговой, многодетные матери, живущие тем,что рождают детей, медики, следователи, военные, судебные  приставы, певцы, музыканты, балерины, таможенники, из Пенсионного Фонда, и многие, кто по-разному их обслуживают, и… - всех не перечислишь, - сбивался он, вспоминая всех тех, кого представлял телевизор за последние часа четыре, заключая: - И ни одного, кто бы действительно занимался необходимым для жизни трудом: сеял, пахал, за скотинкой и птицей ухаживал бы, дом бы себе строил… Ни одного?! Одни паразиты! Вроде бы что-то делают, ловят преступников, стреляют, судят,   учат, лечат, пишут, вещают, изобретают, поют, пляшут, играют, спортами    занимаются, саммиты организуют, международные переговоры ведут, блоки и партии создают, налоги собирают и распределяют их, про себя и нужных им таких же не забывая, научные открытия делают… а на самом деле:паразиты! Лишь бы ничего насущнонеобходимого не делать, но быть во главе жизни человечества и пользоваться благами по-полной?! И так оно и есть?! Вот что самое опасное! И с детства - на всё паразитическое… А действительно создающих необходимое для жизни всё меньше и меньше… Как пирамида, - пытался сравнивать он. - Когда-то широкое основание и маленький угол  вверху, а последнее столетие,  ускоряясь всё быстрее под увеличением не только количества населения, но и паразитов, эта пирамида всё заметней расширяется, превращаясь в квадрат, параллепипед, всё сглаживаясь углами, приобретающими овальность, пока – уже не пирамида, а шар - не начнёт катиться по наклонной, в конце которой - пропасть. Вот и причина главная всех этих, накатывающих один за другим кризисов: оголтелое увеличение ничего насущного для жизни не производящих, но стремящихся пользоваться благами в первую очередь  двуногих паразитов… - и он не сумев объяснить свои предчувствия и понимания доходчивей, снова начал, как – паразит, по его мнению, от политической якобы деятельности (как он, кстати, считал и всех остальных) Жириновский на дебатах-повторять: - В России и в мире места много! Не надо кучковаться в местах сборища  паразитов - в городах. Все - на природу. Строить, сеять, пахать, скотинку растить и ухаживать за ней. Семейные небольшие фермерские хозяйства - хотя бы для обеспечения себя и своей семьи! А читать, писать, снимать фильмы, рисовать, петь - в свободное от этого время, и на любительских основах… - и он оговаривался: - Понимаю, что несколько примитивно,и очень много требуется доработок в деталях, но основа спасения человечества - в этом! К простоте! К природе! Паразитам и разным халявщикам - нет!..» 
Вечером, когда старики  выключили телевизор и Евгений Павлович  в своей комнатке улёгся спать, то долго не мог заснуть, вспоминая свой спор с Артёмом Наумовичем. С одной стороны он не соглашался со сбивчивыми, пропитанными  запахами средневековья доводами Артёма Наумовича; его, почти двадцать лет отдавшего армейской службе, несколько обижали высказывания, по которым выходило, что военные - это лишь нужные паразиты, взращённые на пороках человечества, как и многие другие категории госслужащих… Да и то «нужные», если подойти, как Саакашвили в Грузии к прокоррумпировавшимся с пяток до головы гаишникам: всех разогнал и набрал новых, но  на половину меньше по количеству. А с другой стороны… Евгений Павлович вспоминал свою армейскую службу… Сначала действительную, а после, когда окончил учебную часть, и сверхсрочную, без всяких повышений в звании - прапорщиком в ракетной части. Был командиром взвода, старшиной батальона. Получал зарплаты в сто десять рублей за месяц, в сто пятнадцать, в сто тридцать. Вполне нормально по советским меркам. Конечно, когда учения, а так - не перерабатывался, деликатно говоря. Он, жена, сынишка. Две части за почти двадцать лет поменял. Всегда предоставляли квартирку - одно-двухкомнатную - в военных городках. Форма. Всегда можно покушать в части по солдатской норме.   Баня в военном городке. Отпуск ежегодно. Поликлинника, госпиталь, - если что со здоровьем. Оно - понятно, в Советской Армии численность была под пять миллионов человек, и всё же ракетные войска, но когда Евгений Павлович нередко слышал, как  выпучивают бытовые сложности и тяжести советского офицерства, то со вздохом улыбался. Другое дело, если кто в «боевых точках», или по спецзаданию, а так - блатная жизнь. Привилигированная, можно сказать. Но что паразиты?! Евгений Павлович  понимал, что Артём Наумович всё это, оценивая исторически. Ну да, нормальному человечеству ни армия, ни милиция не нужны. Но человечество-то не нормально. И как без армии? Без милиции? Ну да, думал Евгений Павлович, соглашаясь с Артёмом Наумычем, он прав во многом. Ничего не производящими для жизни паразитами, бездельниками кишит человечество. В сущности, на это насущнонеобходимое работает не больше чем одна сотая его. Особенно этими паразитами, бездельниками и халявщиками кишит Россия… Тут для них наиблагоприятнейшая среда.  Евгению Павловичу вспомнилась редакция местной районной газетки,  куда он заходил раньше к знакомому официальному писателю и поэту.  Журналисты на подогреве  администрации, имеют из общенародного   бюджета по двадцать пять - тридцать тысяч рублей в месяц. Что-то пишут, объявления   публикуют. В  тепле,   в уюте.  Компьютеры,  аппаратура,   диваны,  кресла,        по-европейски обустроенный туалет, душ. Можно и на ночь оставаться… Беззубые, хвалебные корреспонденции. Вроде бы и  что-то работают, суетятся, спорят, ругаются, даже негодуют (между собой а не в публикациях). Иногда парафинят кого, - но лишь по указке администрации. Паразиты!..
Когда вскоре вечером в одной из телевизионных программ рассказывали о детоубийцах- матерях, выбрасывающих родившихся детей то в мусорный ящик, то даже в кастрюлю с кипятком, и приплели к ним и женщину-врача, заведующую роддомом где-то в Красноярском крае, у которой за последние полтора года умерло при родах более пятнадцати новорождённых и матери обвиняли её не только в халатности, но и в детоубийстве, то старики лишь угрюмо молчали, и пренебрежительное «Ра-а-ша» не срывалось с их губ. Но потом Рустам Каримович стал так - же угрюмо предполагать: - «Смотрите, никто и не спросил у этой заведующей, есть ли у неё дети, как сложилось личное и семейное. И если не сложилось, то… Ведь многодетородство сейчас в России - это прямо зелёная улица во всём, и даже в безнаказанные беззакония, не говоря уже про повсеместные  снисхождения. О многочисленных материальных вспомошествованиях и не говорю. А у неё, у этой заведующей, допустим, не сложилось. Живёт она в многоквартирном доме в небольшой квартирке; получает зарплату в тысяч десять, ежемесячно отстёгивая из неё тысячи три на свет, газ, воду. Ну и тринадцать общероссийских процентов ещё прежде - как налог. Часть которого Вован и Димон щедро гонят  на многодетых соседей, живущих, к примеру, с ней в одном - или соседнем – подъезде. Эти многодетые и не работают, за  коммунальные услуги – многодетые - платят в три раза меньше, чем она. И т.д. и т.п. - не буду перечислять. С работы придёт - их дети орут на улице, в подъезде, за стеной. Днями, ночами. Придёт с дежурства, помогая рождению детей же, - и не отдохнуть?! И ни замечания им не сделай, ни их родителям - неприкасаемые… В милицию тоже обращаться бесполезно: законы и права человека и так слова на бумаге, а если против многодетых - тут о них и вспоминать не стоит: против кого?! против детей?! Это я по-мелкому предполагаю, - оговаривался  Рустам Каримович, - а на самом деле, наученные родителями дети и пакостят ей: бездетная - существо третьего сорта, а то и залезут через балкон к ней, украдут что, когда она в роддом на работу.. И однажды… от безысходности… возможно… на срыве… не дала роженице отхватить на халяву  материнский капитал… Врач - средств для этого… Ужасно, конечно, - оговаривался он, - но вполне возможно. Ведь это действительно какое-то государственное бесстыдство! Ну да, демографические минусы, но действительно, унизив и бомбя многие другие слои населения, создали во всём зелёную улицу детным и многодетным?! Самое настоящее бесстыдство! - повторял он. - Ладно материально, так и во всём?! ..»
Когда по украинскому телевизору показывали  на встрече у Гордона разговор  того с  Германом Стерлиговым, которого и раньше мельком запускали в экран, и старики заметили, как он порой нынешние власти,   артистов, журналистов прямо называл бездельниками, - что как-то очень походило на высказывания Артёма Наумовича и грубо перекликалось с его трактатом «О паразитах»; и Рустам Каримович даже заметил: - «Не с твоим ли трактатом, Наумыч, ознакомился этот бородач?..» На что Артём Наумович тогда ответил: - «Да не-е, у меня целая теория, система, от начала, исторически! И не бездельники, а паразиты…Но дело не в названии… Хотя я обеими руками за него: к земле! освобождать города от населения! каждый сам своим трудом себя обеспечивай! от усложнения жизни - к её простоте! ограничить достижения цивилизации! многократно сокращать так называемых бюджетников: военных, милиционеров, учителей и подобных им…» Однако теперь, вслушиваясь в высказывания Германа Стерлигова, Артём Наумович несогласливо покачивал головой и  говорил: - «Ну что это? Зубных врачей судить… В телевизор-бах! - из пистолета…Сотовым телефоном не пользоваться… Светом и газом не пользоваться… Полное отрицание цивилизации?! В общем, в главном-поддерживаю его, но в частностях - нет! Но смотрите, - и он обращал внимание на отдельные высказывания бывшего олигарха: - В отличие от Мавроди  комнаты у него, заполненные деньгами, были с его деньгами, а не с чужими? Ложь! Все вы тогда хорошо попользовались разрушением мощной социалистической империи… Никогда не платил налоги?! А между тем, семьсот тонн мёда в хранилищах? И смотрите, что говорит: приезжала–де к нему эта светская финтифлюшка Ксения, и он её принял в доме для гастербайтеров? То есть, понимаете что, - это его крепостничество, а он - новый крупный помещик на лад восемнадцатого века России… И в правовом бы государстве всем бы этим следовало давно заинтересоваться прокуратуре… Да, он, как и я, - к земле, работать на ней. Но он прихватизировал огромные территории, устроил там себе усадьбу; и на заселение этих территорий приглашает многодетых, бездомных, освободившихся с лагерей, многих: стройтесь, работайте на себя, заселяйтесь… Но земли-то его! И строятся, и работают, - но как-то и на него! Семьсот тонн мёда у него?! - повторял Артём Наумович. - Это что, сам с женой и детьми наготавливал? Не шали! Тут - эксплуатация! Как это делали и православные монастыри, но те всё-таки общее как-то, а у него - барство! Мракобесие! В моих же призывах возврашения к природе, к крестьянскому труду, к обеспечению себя  каждый сам не его помещичий  принцип царской России восемнадцатого века, - сравнивал Артём Наумович, - а принцип уважения прав человека, права собственности, частной жизни! Строиться, сеять, пахать, разводить скотинку, но не на территории помещика, хозяина, а каждый, семейно - на своей территории, которая у него в собственности и неприкосновенна! Маленькие семейные фермерские хозяйства на обеспечение себя и своей семьи… Конечно, могут и в увеличения, объединения - дело личное, но… - оговаривался он, заключая: - В моём возвращении к природе, земле - призыв к раскрепощению российского человека, к освобождению его от засилья чиновников, властей, к ощущению независимости! В призыве же возвращения к природе, земле  Германа Стерлигова - наоборот: закрепощение человека на земле и природе! Да, в его призыве - тоже освобождение от засилья  чиновников, властей, других госпаразитов, но взамен этого - засилье хозяина, помещика, на прошловековороссийский лад, - что ещё отвратительнее! - и ешё раз оговариваясь: - Хотя это мои поверхностные выводы – как понимаю. И я не отрицаю достижений цивилизации, а лишь ставлю многое из них под сомнения, обвинения, ограничения…»
          Когда показывали, рассказывали и обсуждали,как подвыпившая пятнадцатилетняя девочка-школьница зверски забила до смерти тридцатипятилетнего пьяненького мужчину, прицепившись к тому, что не дал ей закурить, старики были особенно возмущены. Не тем даже, что забила ни за что человека, не тем, что её подруги, друзья и многочисленные подростки, зная о происшедшем, всё скрывали, а потом выгораживали, врали; не тем, что мать убийцы, придя в телестудию, начала оправдывать дочь, - а тем, что сама пятнадцатилетняя девочка-убийца приехала на программу, а не была арестована, не сидела в тюрьме.  – «Да, - ошарашенно повторял Рустам Каримович. - Это сёстры  убитого, родственники требуют наказания, а так бы - замяли и всё?! На них не только гонят  огромные общенародные деньги… если бы этим ограничивалось?... но они почти не подлежат ответственности? Нынешние подростки развращены безнаказанностью! - тянул он. - И попустили это главные в России Вован и Димон… Как и многие другие безобразия. - И он твердил снова:- Конечно, гласность, свобода творчества, печати… в Москве да Петербурге… это отрицать нельзя, но для основополагающего демократического и правового государства: законности действенной, равенства перед законом, приоритета прав каждого гражданина - для этого они ничего не сделали! Как какой-то известный адвокат по поводу ареста Батурина: у нас  же, говорит, правовое государство только первые шаги делает… Во-от так, почти двадцать лет как Россию провозгласили правовым и демократическим государством, а ещё, оказывается, лишь первые шаги?!...»
        Нередко старики переключали телевизор с российских каналов на украинские, и сразу отмечали разницу.  – «Смотрите, что отвечает этот    студент на вопросы диктора? Мол, только десять процентов студентов,    работая в свободное от учёбы время, обеспечивают себя сами, а остальные сидят на шее государства… Улавливаете?! - говорил  Рустам Каримович. - А у нас, слышали ли  вы от кого из наших студентов-паразитов, которых бесплатно учат за счёт государства да ещё и  стипендии выплачивают, хотя бы такое мягкое: сидят на шее государства… У наших ещё и претензии: малые им стипендии?!.. Также и многодетные, двоедетные?! И всё мало?! Не хватает, что государство им на халяву на детей? больше  давайте?! Словно и не понимают, что деньги на государство  с небес не сыпятся, а главные в России Вован и Димон внаглую бобмбят всех… - и нас, пенсионеров! кроме милиции, военных,  властей разных, учителей, медиков… - оговаривался он, - и на них?! Да по дороге, пока дойдёт до них всех, различные государственные жулики половину по карманам… В этом и есть главное … даже преступление...» - бурчал  Рустам Каримович ненастойчиво. - Да ещё и голоса за себя на выборах в Госдуму не честно…»
- «Вон смотрите, - подхватывал Артём Наумович,держа в руке агитку «Справедливой России».-Учителя и врачи?! Один популизм и ложь! А может, и необразованность? - вздыхал он. - Пишут, сколько в Германии, Люксембурге, Греции, Англии учителя в месяц получают в переводе на рубли… Аж до ста сорока тысяч доходит… Но основное и не указывают?! Что платят им за обучение детей родители!... Как и положено в   правовом, демократическом государстве с рыночной экономикой! - и он тоже бурчал: - Пусть попробуют!? Учат они кого-то чему-то…Паразиты!   Принудительное среднее образование придумали?! Разогнать их на две третьих! Пусть работают! Учителя…»
- «Как и врачи, - подхватывал  Рустам Каримович. - Мы с тобой, Наумыч, уже и не помним, когда к ним обращались… кроме зубы вставляли..  да эта паскуда – фельдшерица всё профлюграфировать нас хотит… а на медицину всё бомбят и бомбят?! - и он со вздохом разводил руки в сторону: - Кажется, элементарные вещи: лечишься - плати. Всё тоже правовое, демократическое и рыночное, но… Вон, - указывал он на экран, где показывали Владимира Путина на встрече с артистами театра. - Обещает популист выделить деньги на культуру и заработки провинциальных артистов… Ещё одних поющих и играющих паразитов поддержать?! Не со своих денег или членов его партии, - а из общенародных, естесственно?  Хотя, казалось бы, элементарное: не хотят работать, что-то производить – пожалуйста - правовое и демократическое! - пой и играй, и что заработал – твоё?! В чём проблема?! Рыночное! - и он повторял, о чём не однажды   говорили старики: - Ничего Вован и Димон не сделали в становлении в России правового и демократического в рыночном?! Схема до бесстыдства простая: всех бомбят и выделяют, кому считают надо выделить, не учитывая основы правового и демократического: согласны ли все, кого они бомбят, с подобным?! И если, - то не кому они считают «надо», а - всем!»
- «Да уж, о равенстве перед законом - и говорить не приходится. - Подавал голос и Евгений Павлович, рассказывая: - У нас, в райцентре, в соседнем доме, два пацана, одногодки - примерно. Один отсидел года полтора когда-то, но судимость снята, а другой - не сидел, в Армии служил. И женат, и двое детей. Удачно родили второго, в две тысячи восьмом году - аж почти семьсот тысяч капиталов с женой отхватили. Ма-а-ло?! Подпили и какого-то шофёра вытащили вечером из автомобиля, избили, а машину угнали… Менты хорошо сработали - через дня два обоих арестовали; в гараже у того, что двое детей, полуразобранную машину нашли, - ладно. Судили. Этому, что без детей и сидел раньше, - аж пять лет срока?! А что с детьми и не сидел - восемь месяцев, прямо из зала суда и вышел?! И это суд?! Это что ж за равенство перед законом?! А Явлинский на выборах:независимые суды… Ну и что? Они и независимо будут беззакония творить, - что хочу, то и ворочу… Как какой-то порочный и замкнутый круг?!-заключал он. - Действительно: страна ПНПЖН…»
- «Что это такое?» - уставились на него  Рустам Каримович и Артём Наумович.   И Евгений Павлович отвечал: - «Да… надоело… как мы говорили… И Салтыков-Щедрин… Но более определённо… И сокращённо.. - и он пояснял: - Страна  преобладания неисправимых придурков, жуликов и негодяев. Надоело! Как задумаешься… Хоть правильно, лаконично и честно охарактеризовать Россию… нашу… матушку…» - и он тяжело вздыхал, глядя на экран телевизора, по которому уже обсуждали некого  молодого москвича, который на днях ни за что, ни про что порезал  на улице прямо средь бела дня двенадцать человек, двое из каких умерли.
 - «И смотрите, как наши СМИ подвирают… Сначала передали, что  этот «мясник» нигде на учёте в психушке не состоял… Потом, - что он якобы наркоман… Потом, - что в психушке лежал… - подмечал Рустам Каримович. - А сегодня уже говорят, что мать–де его обращалась, но психиатры, посмотрев на него, сказали, что здоров… Полнейшая безответственность! И смотрите, что советуют жулики в белых халатах от психиатрии?… чем больше официальных придурков в России, тем на психиатрию больше средств, бомбя налогоплательщиков, Вован и Димон будут гнать?!.. - оговаривался он с тяжёлым вздохом. - Надо, мол, гражданам, быть бдительными… Много, мол, в России психических, не состоящих на учёте… Чуть что заметили - и обращаться в милицию и требовать, чтобы те конкретно отрагировали… - и он заключал устало: - И наш народ, склонный  исторически к людоедству ближних, ждать себя не за- ставит… Кроме якобы педофилов, кроме, что якобы детям грозились, начнут убирать неугодных или неудобных и как психических… На бизнес психиатрам! Оно ясно, что придурков в России-кишит, но что толку? - им официальные нужны… А трудящимся и налогоплательщикам - содержи и это?!.»
Когда  старики уже укладывались спать, а по телевизору шла дискуссия о митинге на Болотной площади, в сущности не получившие в жизни никакого образования, - но рассуждающие! - старики Рустам Каримович и Артём Наумович снова удивлялись, высказывая: - «Вроде бы, образованные, имеющие в обществе значимые положения люди, а всё около, или вскользь?! И снова-учителя?! Ну что учителя? Па-ра-зи-ты! Вот когда родители детей, которых они учат… якобы… будут им платить, тогда они и перестанут быть паразитами… Разыгрывают спектакли?! То, то, то, - и никто про основное?! Вован и Димон ничего не сделали для становления в России правового и демократического! И наоборот даже: размножили беззакония, бесправие гражданина… простого… многократно! И свободы предпринимательства - на низком уровне! Это минусы.  А   плюсы… Да, в общем живём, в общем как-то стабильно, и заработать народ из близлежащих стран к нам, а не мы к ним… Живём… Когда жизнь   человека стоимостью... Вон показывали: банда, десять человек убили зверски, забирая квартиры… Это только что нашли… Двоих из банды, - что   убивали - к пожизненному. Двоих, - что помогали им, один милиционер - к трём годам срока?! А женщину, из конторы недвижимости, - что помогала им в переоформлении квартир - к семи годам условно?! И что это за правосудие?! - вздыхал он, заключая задумчиво: - Вот мы живём, старики,  пенсионеры… Объединились… Думаю, с Каримычем за сорок лет трудовых стажей нам власть пенсию должна самое малое по тысяч пятнадцать рублей в месяц… Ладно, хрен с ними,проживём… Но что они на старости нас без защиты?! Даже ружьё забрали?! И что распустили безнаказанность для подростков - убили бы нас, гады, и, думаю, их бы и не судили?! Кишит подобным по России! Вот это мы Вовану и Димону - не прощаем! Гнать их обоих от власти в шею!..»
-«Гнать! - запальчиво поддержал его Рустам Каримович. - И самое возмущающее… хоть и субъективное, конечно… не взрослых каких-то и преступных, пьяных… нападения, к примеру, порой опасаешься, а именно несовершеннолетних, подростков?! Они опаснее… И как такое положение в обществе понять?» - спрашивал он, и оба они непонимающе вздыхали. А Евгений Павлович, когда выключили телевизор и уходил в свою комнатку спать, обнадёживающе проговорил: - «Я ж охотник в прошлом… И билет охотничий где-то есть… И никому не грозился… Попробую в милиции,чтобы разрешение дали… Как же хотя бы без ружья на старости, в доме, в селе?»
         А когда он уже улёгся спать, то всё думал о преступлении в Москве двадцатисемилетнего мужчины, который ни с того, ни сего начал   резать прохожих ножом, и в сознании Евгения Павловича стала проступать главная причина происшедшего, на которую ни старики, ни в телестудии не обратили внимания, а лишь упомянули мельком: преступник в будущем  пришёл в аптеку, чтобы купить какое-то лекарство, но медсестра отказала ему: мол, теперь это по рецепту врача, и тот и начал бушевать, - что и вылилось в кровавые последствия. И Евгений Павлович, вдруг озлобляясь, думал в темноте комнаты: да, Путин и Медведев, вместо того чтобы дать человеку возможность зарабатывать и раскрепостить жизнь, стали зажимать «гайки», но не так как коммунисты, имевшие идеологические и социалистические обоснования для этого, а - выборочно, как ветер подует, чтобы удержаться у власти, но всё ж создавая новую государственность. И менталитет ли народа такой, или неумная политика, но все новые государственные структуры быстро стали приобретать мафиозные черты, где в основе - побольше урвать у государства.   Так и медики. А больше принял врач пациентов - больше зарплата. И мутят, паразиты, для этого по-разному воду. И один из способов этого: как можно плотнее  ограничить перечень лекарств в аптеках, которые можно приобрести там без  рецепта врача?! Жулики!  Вот и причина, что человека вдруг прорвало на кровавое без разбора и конкретики, - против всех! Надоело и надоели гады! То свободно покупал, а то паразиты от медицины всё запрещают из своих выгод, запрещают?! И иди, торчи в очереди в поликлинике, чтобы жулик в белом халате за выписанный им тебе рецепт больше на триста рублей получил?! А то ещё может и не  выписать это лекарство, а другое, предварительно договорившись с фармацевтами,   у которых  много   слишком   скопилось   некачественного?!   И   так  всюду по-разному: в милиции, в администрациях, в образовании, в науке, в культуре, в литературе, в прессе провинциальной и т.д., - все выкручивают свои выгоды?! Госмафия! И он, представляя будто российские премьер и президент перед ним, вдруг шипуче, словно змей какой, прошептал: - «Во-о-н от власти! В-о-он! – продолжая потише: - Вместо того чтобы демократическое, правовое по стране, законность, права и свободы человека, рыночность и минимум налогов, размножили, как и поголовье детей, денежно по-крупному заинтересовывая для этого родителей, беззакония, бессовестную бомбёжку в бюджет ради популистских выгод, нарушения провозглашённых Конституцией прав и свобод человека и  почти поголовное жульничество и бандитизм среди чиновников разного уровня, сверху донизу… - и он снова, уже неосознано и засыпая, прошипел: - Присосались… Во-он от власти! Во-о-н!»
Но на следующий день, когда покормили животных и птицу, прибили несколько поломанных в палисаднике жердей, предположительно обвинив сельских подростков: -Шляются, гады, ночами?! Напились, и кто-то по дороге, ради баловства… дзю-ду, каратэ ж в школах сейчас    обучают их за деньги налогоплательщиков?!.. лупанул ногой по оградке?!..»; когда сидели и завтракали в комнате напротив включённого телевизора, старики всё же пришли к выводу, что, хоть Путина и Медведева надо бы гнать из Кремля, но так как достойнее их в российской политике нет, и перестановки всякие  резкие в России всегда чреваты, и повтор девяностых Россия вряд ли переживёт, то против нынешнего тандэма очень выступать не стоит… - «Думаю, они из стотысячного митинга несогласных на Болотной площади в Москве сделают правильные и позитивные заключения… Рыночность, демократия, законность, права и свободы - вот что должно определять, и быть во главе угла! И - для блага всех, а не отдельных частей населения!.. - проговорил Рустам Каримович, глядя в экран, где по украинскому  каналу показывали недовольство многих украинцев предстоящим Евро-2012 по футболу, мотивируя его тем, что уровень жизни  очень не высок, и траты на строительство и обустройство стадионов аморальны, мягко говоря. Об этом в студии рассуждали и украинские политики. А Рустам Каримович сравнивал: - Вот смотрите! Да, большие траты… И не молчат! Все «за» и «против». А у нас Путин с Медведевым какие средства гонят на Олимпиаду в Сочи, на подготовку чемпионата мира 2018 года, - и не слова обсуждения?! Дети, детям… А нам, старикам, мы и не доживём вероятнее всего, - зачем это надо,  чтобы бомбили и на это ещё?! - и он тяжело вздыхал, также уставясь в телевизор, где теперь говорили о Юлии Тимошенко, которая,как передавали, вдруг обездвижела в тюрьме от болей в позвоночнике. О чём начальник тюрьмы и обследовавшие её врачи говорили, что симмулирует бывший премьер-министр, но поместили в тюремную больницу, опасаясь,  видимо, провокации той. И Рустам Каримович продолжал: - Как не стыдно?! Государственный человек, можно сказать… Сорок пять лет всего,  посидела в тюрьме два месяца… и думаю, не в таких условиях, как другие заключённые… и «косить» начала на болезни, как и уважающий себя уголовник не станет?! Как махинации многомиллионнодолларовые проворачивала, так ничего, а… - он со вздохом махал рукой. - Вот такие нами и правят?! Спина, видишь ли, заболела?!. - и заключал резко: - Разогнать их всех, оставив одну шестую от общего количества! Депутатов, министров, из властей разных разного уровня! Может, в их огромном количестве и есть первейшая причина нестабильности! Пусть работают, сеют, пашут, коз растят и доят… И молочко свежее и не халявное пьют…» - и Рустам Каримович кисло усмехался.
А Евгений Павлович говорил, как-то быстро вписавшись совпадающим мнением с Артёмом Наумовичем и Рустамом Каримовичем и уже происходящее во многом оценивая через их взгляды: - «Жирующие эти певуны и плясуны, - тоже первые люди в нынешней России?! Дворцы строят, паразиты, как короли в былые века?! И эта старая пердунья,   вокруг которой увиваются молодые хахали, - и не стыдно?! напоказ перед всей страной?! - опутала своим присутствием зрелища… И до чего  дошли в бесстыдстве?! - и он рассказывал, пускаясь в воспоминания: -   Ещё в середине семидесятых, когда Солженицину была присуждена Нобелевская премия и он был выдворен из Союза, бытовал анекдот: у ученика будущего  спрашивают в школе: кто такой Брежнев? - и тот без запинки отвечает: Брежнев - это мелкий политический деятель во времена Александра Исаевича Солженицина… Ну, - продолжал, несколько помолчав, Евгений Павлович, - анекдот есть анекдот. Но и Солженицын, конечно, фигура, личность, мыслитель. И писатель - само собой! Так нынешняя эта звездящая сволочь, увиливающая нередко от уплаты налогов, переделала этот старый анекдот, что-де во времена …Аллы Борисовны Пугачёвой?! Это уже полнейшее вырождение?! - возмущался он. - Действительно мыслящие, знающие, достойные люди как бы в сторону, а какая-то примитивная поющая, пробивная и безголосая финтифлюшка, которую за развращение молодых поющих и пляшущих  кобелей следовало б заклеймить позором, - в   олицетворение целого времени?!.. - продолжая: - Того же Высоцкого реанимировали вдруг в величайшего поэта эпохи?! И подобное высказывают известные в стране и за её рубежами многолауреатные люди?! Ну да, пел, играл… Надрывно,с хрипотцой, с некоторым своеобразием… Ну да, как-то был выразителем общим огромного безголосого  и лживого стада, именуемого «советский народ»… И я к которому принадлежал, и писал, и предпочитал при этом «непроходного и нежелательного не касаться, - ради правды?! - оговаривался он. - А  Высоцкий не всего, а всего как бы по касательной касался… Как бард - ну да, слушали его обширно, но как поэт - не знаю, по-моему, в общем – ниже среднего… И пьяница - к тому же, и, возможно, наркоман… Не надо про… творческие люди! - махал руками Евгений Павлович, словно слушащие его старики перечили ему. - Уже по этому не проходной на общественный уровень у нормального народа. Так у нас ещё фальсификаторы - в величайшего поэта эпохи его?!..»
- «Помню,в начале девяностых Ельцин… как-то по телевизору показали… говорил, - пускался в воспоминания и Артём Наумович, - что в обществе нет никакого нравственного принципа, уважения человека к человеку… Это Ельцин - о советском обществе, - пояснял он, продолжая с улыбкой: - За двадцать лет правления его и его преемников и намёка на нравственный принцип не осталось… Вон, - указывал он в телевизор, на экране которого программа «Чрезвычайное происшествие» представляла двух мальчиков лет восьми, которые ночью на кладбище разрушили от нечего делать (как они объяснили) несколько надгробий, - с малолетства опасней многих  неоднократно судимых?! - и заключал: - Пора прекращать это развращающее сюсюканье, и как в Америке: одиннадцатилетнего - к пожизненному заключению! - и опять пускался в   воспоминания: - Ещё в те же девяностые годы бытовало, что Россия, если отделится от общесоюзной нагрузки, через три года станет богаче  всех государств Европы… Отделилась - и через три года жрать нечего стало?! – полный упадок во всём… И знаете, - признавался он. - В последние месяцы лягу спать, засыпаю, и всё снится одно и тоже: Россия, со всем происходящим в ней - в основном, что выборочно представляет телевизор, во всей огромности… И такое ощущение, что находишься в огромном  сумасшедшем доме, где вроде бы и президент, и врачи, и поезда ходят, и самолёты летают, и говорят, и спорят, и действуют, и проблемы решают… И так решают, что как начнут проблему решать, так из неё с разных сторон ещё три побочных проблемы вырастают… И изо всех проблем деньги падают на разрешающих эти проблемы;и те устанут, запутаются, набьют деньгами карманы - и в гульбища… Гуляют, и орут в атмосферу, до того что над всей Россией… то есть огромным су- масшедшим домом… как бы вой и свист стоит, к которому, если прислушаться, то можно различить: де-е-ти, де-е-ти, де-е-ти… А потом Остап Бендер появляется и как бы кружит над всеми и деньги у каждого вытаскивает, и тоже объясняет в общий вой: на де-е-тей, на де-е-тей… - и он    заканчивал, не пытаясь перечислить  все подробности  своих снов: - Но главное - такое какое-то объединяющее ощущение: Россия и она же одновременно как бы огромный сумасшедший дом… И что интересное: в этом огромном сумасшедшем доме зачем-то есть ещё и просто сумасшедшие дома, поменьше… И вопрос как бы витает: зачем они? Зачем?» -  повторял  Артём Наумович, вопросительно глядя то на Евгения Павловича, то на Рустама Каримовича, который на высказываемое им со вздохом усмехнулся, выговаривая: - Кризис, по-моему, не ограничивается одной Россией… И огромный сумасшедший дом – это весь мир. Другое дело, что Россия - тут уже такая патологическая запущенность - у-у-жас! - и, произнося это, он напоминал несколько артиста-юмориста, выступающего иногда с монологами по телевизору. - У-у-жа-а-с!..»
-«Конечно, абсурды зашкаливают, но мыслить категориями сумасшествий, это ради поговорить, а если конкретнее, то есть ужасающая  криминальная государственная реальность, - заговорил Рустам Каримович, указывая на экран телевизора, где по «НТВ» под музыку из фильма «Крёстный отец» показывали программу на субботу и ведущий жёстким голосом  скрипел: это, мол, не Италия, а у нас, в России, где отец семейства на важном посту в областной администрации, а сын его - главарь  банды, совершившей более десяти убийств, а мать…, а сестра… - То есть Кущёвка почти в каждом российском городке, пусть и не проявляющаяся так кроваво… - высказывался Рустам Каримович. - В любом госучреждении свои жулики и бандиты, действующие корпоративно… Переименовали, угрохав сотни миллиардов рублей… и разворовав десятки миллиардов, как положено при подобном, - оговаривался он. - И что? Только за последний месяц, что я слышал из телевизора… а мы не всегда ж его    смотрим; и не всё передают-показывают, - снова оговаривался он, - только  преступлений двадцать с участием полицейских, и на днях вот: трое сотрудников ОМОНа похищали, пытали и продавали людей… Тяжкое уголовное преступление! И это настолько массово, когда преступники разные госслужащие, порой и при высоких должностях, что происходящее уместно рассматривать как государственные - именно: государственные! - повторял Рустам Каримович, - жульничества и бандитизм. И Вован и Димон… их по-другому и называть не стоит, если такое попустили! - ещё раз жёстко оговаривался  Рустам Каримович, - конечно, хоть и так власть не отдадут, и может чёрти что, и вообще последствия непредсказуемые, но если бы они совесть имели, то лучше бы им оставить власть другим. Было разное в России в смутные времена, но теперь они давно не смутные, и попустить такой размах беззаконий… Не знаю…»
- «Вон, - указывал Евгений Павлович в местную сучью газетёнку, которая  до того аккуратно  и последовательно сообщала о заседаниях, решениях, мероприятиях и т.д., и т.п. разных местных властей, что, если   учесть, что российская власть  имеет обыкновение свои заседания, решения, мероприятия сопровождать  банкетами, вечеринками, гулянками не без участия женщин с подчинённых им администраций и департаменов, - и всё это, конечно, за счёт средств из местных бюджетов, - то, полагаясь лишь на угодливую писанину работающих в ней журналистов, почти всех представителей этих властей можно смело привлекать… - Вон, - указывал Евгений Павлович в местную сучью газетёнку, - популисты областного масштаба закидывают новую сладкую пилюльку медикам, обещая  в следующем году увеличить им зарплату на треть… Вопрос только: а деньги откуда?! - усмехался он, и отвечал тут же: - Так что держись, малый бизнес, и дальше вас давить будут. Доход и прожиточный минимум не будет превышать. Если, конечно, у вас не двое или больше детей,  когда  на треть сменьшаются налоги. Интересно, - улыбался он, покачивая головой. - Львиные средства из бюджета, кроме популистки выделенных слоёв общества, гонят на многодетных, на обеспечение их, или их детей, и тому подобное, а сами эти многодетные вносят в это отчислений за равный труд на треть меньше, чем те, у кого нет детей или один лишь де-е-тя?! Ну, интересно прямо-до ужаса!»
- «Собрались на Болотной площади, потявкали недовольно - и отмечать пошли свою смелость пьянками… Ме-е-лкий народ, халявный, бессовестный! - возмущался Артём Наумович. - Хоть бы один из этих полицейских, военных, врачей, учителей, многодетых заявил Путину: гонишь на нас в первую очередь средства из бюджета - благодарим, конечно, но вон на ферме в селе Артёма Наумовича люди работают, в говне, на морозе, да ещё некоторые без социальных страхований, и больше восьми тысяч рублей в месяц редко кто из них получает, - как это? Ни-и-кто?! - хмурил брови  Артём Наумович. - А ведь, если глубоко разобраться, никто из этих и подобных категорий ничего необходимого для жизни не производят. Паразиты! В лучшем случае - нужные  паразиты… - и повернувшись к Евгению Павловичу, он извинительно проговорил: - Ты,Палыч, не в обиду…Я не против тебя, военных - необходимость  порочности человечества… Но если уж по большому счёту!..»
- «Да чего уж там, - откликнулся Евгений Павлович. - Я ж прочитал твой трактат, Наумыч, о паразитах… По большому счёту оно так и есть. Будь человечество не агрессивным, нормальным, не склонным к порочному и людоедному, ни полицейские бы, ни военные, ни многие другие  госструктуры ему бы просто не нужны! Да и вообще любая власть не нужна бы! Но так как человечество очень даже несовершенно, не нормально и т.д., то… от этой ненормальной реальности и её раскладов никуда не уйдёшь, - рассуждающе тянул он. - Но мне кажется, неосознанно осознание всего этого у человечества всё крепчает… Кажется… И    именно разные власти, госструктуры, подавляющее большинство служащих их… не плохо пристраивающихся в жизнь,мягко говоря, - оговаривался он, - и стараются помешать пробуждению такого осознания.   Впрочем, - снова оговаривался он,- если бы полицейскими, военными, властями и другими госструктурами проблема ограничивалась, - паразитами  кишит человеческое сообщество… Более того - хуже! Паразитизм, как поменьше работать и побольше иметь, как пристроиться потеплее и посытнее - это преобладающе в душах современных людей, особенно у нынешней молодёжи… - и он замолкал, произнося как  нередко: - Не знаю…»
           В день, когда  кремлёвские власти, опасаясь слишком заметно падающего их авторитета, организовали  новую встречу премьера с народом, старики  утром пораньше встали, попили чая на травах,поели каши, покормили птицу и животных (и курочки прямо с утра снесли им несколько яичек), Евгений Павлович сводил козу попастись (среди пожухлой было полно и зелёной; и погода тёплая); и к двенадцати часам дня уселись на диванах напротив телевизора, вспоминая недавние мелькания двух представителей правящего тандэма на экране, когда те выглядели   несколько осунувшимися, смущёнными. Но теперь на встречу с народом («Отобранным специально народом!...- усмехнулся Артём Наумович. - Нас бы и близко к этой встрече не подпустили, хотя, думаю, мы бы не  оказались  среди всех собранных балаболов и известных шавок самыми неконструктивными…») Владимир Путин  уселся уверенным в  себе, холёным, моложавым («Видимо, уже и в бассейне с километрик проплыл, и  Медведеву пару приёмчиков самообороны показал, а то и  пару раз кинул того через плечо… - пошутил Рустам Каримович, выговаривая: - Конечно,как правитель России - и Союза когда-то - по внешним качествам, виду человеческому… ни с кем и близко не сопоставишь. На высоте. И не по бумажке говорит, как сваливающийся в маразм Брежнев, не с рожей после перепоя, как Ельцин… И выглядит возрастом на лет сорок, хотя уже вроде бы за шестьдесят, - не наш, конечно, ровесник,  но всего на лет шесть помладше, а по виду, если сравнить с нами, - на лет  тридцать  помоложе выглядит… Да-а… Хотя и мы держимся, к медикам не обращаемся… Может, потому и держимся…  Да-а… Много Путин сделал для стабилизации в России, и в общем уровне жизни её, но… - и он вдруг устало  заключил тем, что неоднократно высказывали старики: - но это социалистические методы стабилизации! А государство-то у нас вроде бы уже почти двадцать лет как демократическое, правовое! И для его становления он почти ничего не сделал, а - наоборот даже…»), уселся поудобнее перед народом, и началось балобольство о третьестепенном, в  котором премьер блистал, приводя цифры, умело отбивая обвинения, и вроде бы рассудительно красноречствуя. (На что Евгений Павлович заметил: - «Ну да, смени одного не очень исполняющего обязанности министра, и такая чехарда потянется по всему ведомству - на полгода, пока утрясутся перестановки… И станет ли лучше после замены? Так и с заменой самого Путина, если бы его, к примеру, не избрали на будущее президентство, - такое может завертеться! И стало бы ли лучше?  Не думаю! Смотрите, как пиариться начали один за одним, выдвигаясь в президентство, - рассудительно тянул он. - Как же, в историю попадут:были кандидатами,соревновались за голоса с Путиным? Лимонов вон выдви- нулся…Особо не читал,но знаю,что он кучу книг издал,что сам Бродский в каком-то эссе его упомянул как человека не без таланта… А Бродский словами кидаться не станет! Но… настоящего признания как писателя он не получил. Посидел  в тюрьме… Партию организовал национал-большевитского толка. И думаю, у него именно изо всех выдвиженцев есть цельная, конструктивная программа - конкретная: без шага влево и вправо. Однако-то программа национал–большевитская, что самой демократии и правовому с уважением прав и свобод человека и гражданина противоречит. Так что… Путин вне конкуренции. И всё же ничего он для становления истинно демократического и правового в России не сделал…» - заключил Евгений Павлович, повторяя и Рустама Каримовича, и Артёма Наумовича.) Почти два с половиной первых часа встречи Путина с народом народа там и не мелькнуло, лишь во Владивостоке некий мелкий предприниматель пожалился, что давят мелкий бизнес из администрации, скоррумпировавшейся совсем… Этот вопрос Путин  обошёл скользким ответом. И тут его увёл в сторону известный дирижёр и композитор, заговорив о культуре, о её поддержке, о поддержке библиотекарей, учителей; и Путин охотно подключился: да, мол, уже выделяем,и ещё выделим… И тут в маленькой комнате сельского дома раздался голос главного хозяина, Артёма Наумовича, - голос из народа, обращённый к известному всему миру дирижёру и композитору: - «Ах ты ещё паразит, кроме многих других! Пристроился удобно к жизни, играешь, и деньги за это хорошие имеешь, - ну и радуйся, и поддерживай культуру! Чего вы из    общенародного?! Мне зачем твоё пиликанье в сто музыкантов и музыкальных инструментов?! Попиликали, заработали - ваше, пользуйтесь! Почему меня и десятки миллионов населения должны бомбить, чтобы кремлёвские правители выделяли из этого на то,  что мне и не надо?! Библиотекари?! — продолжал он так же возмущённо. - Почему я должен их содержать?! Пусть этот библиотекарь  создаёт свою библиотеку и зарабатывает, взимая плату  с тех, кто берёт у него книги для чтения! Честный заработок! Рынок! В чём вопрос? И те же учителя… - продолжал  Артём Наумович не менее возмущённо. - Конечно, никакого принудительного образования, но…учит детей, пусть родители этих детей и оплачивают  ему его работу!  Почему  и меня должны бомбить на обеспечение учителей?! Я с сыном и дочерью отношений не поддерживаю - личное, у каждого своё! - хмыкал он. - Внуки мои ко мне не приезжают, тут не учатся, - почему меня должны бомбить… как и десятки миллионов подобных мне россиян!.-оговаривался Артём Наумович. - Так же и на медиков?! Я им не доверяю! Уже лет пятнадцать напрямую не обращаюсь… может, потому и жив ещё! Почему меня должны бомбить, чтобы обеспечивать их?! Пусть те, кто у них лечатся, - пусть и платят им за лечение… если успеют - не умрут… - он кисло усмехнулся, выговаривая удивлённо: - Элементарные вещи! Во всём демократическом и правовом мире так в основе! Ясно: петь, плясать, лечить якобы, учить якобы, играть, книги писать, рисовать и т.д. - дело личное. Во всяком случае, не у станка стоять, не прорвавшуюся газовую трубу из земли выкапывать, не на рынке стоять торговать на морозе, не на ферме говно выгребать… - понятно. Пусть и оплачивают вам ваши пеньки, плясаньки, леченьки, ученьки те, кто считает нужным - или действительно необходимость! - всё это оплачивать! Рыночность! Но те, кто действительно работает и создаёт, пусть тот имеет своё! А не тридцать четыре процента - Налоговой; семнадцать тысяч с мелкого бизнеса - в Пенсионный?! Правильно я говорю? - поворачивался он к Евгению Павловичу. - Во-о-т! - и он заключал: - Чтобы Путин гнал потом на социальных паразитов?! А тем, кто   действительно работает и зарабатывает… из мелкого бизнеса… порой в месяц после всех этих вычетов и прожиточного минимума по стране не остаётся?! Ну и на многодетых, конечно, гонят огромно, воруя по дороге… - оговаривался он. - Правильно, кто действительно попал в ситуацию, нуждается; старикам перед смертью поддержать - да! Ещё каким-нибудь категориям обоснованно! Но поддерживать халявничество, развращение? Из общенародного лишь бы гнать?! Пусть работают! И эти многодетые халявщики… Это их дети! Они себе их родили! Они молодые! Мне их дети не нужны! - одно пакостничество от них, беспокойство, жульничество… Свои не приезжают - и чужие не надо, раз уж судьба такая на старости… И не надо мои права - одинокого старика - внаглую и даже уголовно нарушать!...»
«Разговор с народом»  растянулся надолго - на часов пять. Задавали  вопросы премьеру и известный режиссер Михалков, выуживая доводы из ещё царскороссийского, да зачитывая, - может, им самим выдуманное - письмо некой матери-россиянки, приехавшей в Россию из Латвии, сын которой, якобы защищавший девушку от пяти кавказцев, был теми избит, и лежит в больнице, и она сожалеет, что приехала жить в Россию, и её сын сожалеет… (на что Артём Наумович только усмехнулся, выговаривая: - «Чего ж не сожалеть? Один лишь сын… Льгот почти никаких… А вот если б в 2008 году родила второго и отхватила бы на халяву за раз семьсот тысяч рублей; а потом ещё одного - и пособия бы, льготы, субсидии потекли бы, как вода из крана, - не сожалела б! А так-конечно…»), и многие другие - подобно высокопоставленные над народом, но никто из них серьёзно проблемы Путина и его правления не копнул, кроме разве Артёма Наумовича, сделавшего это нервно и сбивчиво, у себя в сельском доме, у экрана телевизора который уверенно – всё же в несколько демонстративном этого! - заполнил Владимир Путин, теперь неоднократно повторяющий о законности, законе. Но это что касалось действий его противников и несогласных, а когда ведущий программы «Поединок», несколько робея своей смелости и оговариваясь, заговорил действительно о наболевшем, спрашивая Путина: когда, мол, сажать начнёшь обнаглевших от безнаказанности, прикрывающихся государственными полномочиями жуликов и бандитов, то Путин увильнул от вопроса, вроде бы ответив на него: что это-де самое простое - сажать… И тут Рустам Каримович метко отметил: - «Вот его основное! И это его не красит, при многих личных достоинствах … Ленина, Сталина, Хрущёва, Брежнева, Андропова, Ельцина - все они по разному  проявляли себя как государственные   личности! Путин же никак себя в таком статусе не проявил. Он просто принял власть и старается как можно дольше при ней продержаться, при этом ответственно относясь – надо отдать ему должное - к обязанностям правителя. Во многом это и неплохо, но…вот, к примеру бы, я президент сельского округа. Есть в сельском округе законы, милиционер, и т.д., - пускался он в сравнения. - Кто-то честно, на себя работает, кто-то подворовывает, да и милиционер - жулик по совместительству… Живём! Как у  кого получится, как кто кого сумеет съесть и попользоваться… Закон -  отдельно, а жизнь - отдельно. Я - особо не вмешиваюсь. Разве что если кто из жителей начнёт внаглую и кроваво мочить ближних, - такого на уничтожение. Да налоги в свою сельскую казну не забываю собирать через моих подчинённых, не замечая  как бы, если кто из них от этих налогов и себе по карманам… Но в меру! И большинство моих подчинённых за  меня горой. И большинству сельчан нечего мне предъявить - все всё же живут: и кто подворовывает, и кто честно работает… А из собранных мной налогов я не забываю к тому же поощрять подчинённых моих, защищающих меня, да другие выгодные мне слои сельчан, да многорожающих, - какой правитель без населения?! Не по прописаному закону живём, но живём… Иногда и закон применим, выборочно. А по закону и не надо - мне не выгодно: тогда правителем закон будет, а так - я… - и Рустам Каримович подытоживал: - Вот, если в примитивное, путинское правление, - оговариваясь: - Впрочем, в России никогда не было, чтобы закон во главе сверху донизу. В этом и главная проблема…»
Когда вскоре передали, что, буксируя по какому-то морю северных широт какую-то установку, та перевернулась и из примерно шестидесяти человек, находящихся на ней, человек с сорок погибло, то Артём Наумович сразу же со вздохом проговорил: - «Всё бывает, и всюду могут быть и несчастные случаи, и массовая гибель. Но только в теперешней нашей России да чуть поменьше в других близлежащих суверенных обломках бывшего Союза почти всегда подобное замешано или на расхлябанности, безответственности, пьяности, нарушении принятых норм и корыстной преступности…» А когда в следующих новостях о новой общероссийской трагедии передали более подробно, то так и оказалось:   пытаясь сэкономить, весь обслуживающий персонал и рабочих разместили на буксируемой установке, - что неположено. Неположено и саму  эту установку было буксировать в зимнее время. Спасённый рабочий с горечью  и обвинением бросал в экран, что им  спасатели бросали сети, не подумав, что  вода ледяная, что гибнущие травмированы и не могут, уцепившись,взбираться по ним,-«словно жалели надувных резиновых шлюпок и кругов?!...» - недоумевал он.
- «Да уж, - лишь протянул Артём Наумович устало. - И ведь всюду,  по-своему подобное… Порченые… Народ, власть… А виновата больше   власть… - но когда они, как обычно, по радио слушали некоего писателя Веллера, который жёстко и как-то честно отвечал на вопросы радиослушателей, а в тот раз говорил, что, чтобы в России заметно на лучшее,  надо  народу и власти «жить по совести и по уму», Артём Наумович очень возмущённо не согласился с этим, бросая скрипучим голосом: -   «Нет же! Нет! Это и беда, и ошибка России, что мы-по совести, по уму, по справедливости?! Даже в самом лучшем и искреннем  во всём этом, распостраняемом на общее, полно и путаницы, и разрушающих последствий! Жить надо по закону, законности, правам  и свободам человека, и   равенству всех перед законом! И законы должны выражать и защищать интересы всех! И богатства России - для всех, а не на отдельные категории… Рая на земле - это вряд ли, но приближаться если к нему, то только с этим, и этим…»
И я, зачастив в последнее время на домашние посиделки к старикам, выслушивая их и как-то – теперь в форме разговоров, высказываний – записывая (и, может быть, снова опубликую за свой счёт мизерным тиражом и про них, - уже, если в разбросанных по моим изданным сборникам рассказах, и на небольшой роман, наверное, наберётся), опять не сожалел, что вот-де занимаю  свободное время не тем, чтобы пробовать  себя в художественно-литературном, а веду как бы жизнеописание рассуждений Артёма Наумовича и Рустама Каримовича, стариков, находящихся почти на краю жизни - и в географическом, и в бытовом, и в социальном, и в образовательном, и в материальном, и в возрастном, - ничем и чуть не знаменитых, не известных, с совсем обычными биографиями, без всяких личных, а не то что общественных достижений. И всё же, может быть и не было, но есть в них что-то примечательное, цельное, глубоко и самостоятельно отображающее и оценивающее происходящее. Ищущее, пытливое. И самое интересное, что всё это в них стало развиваться, наполняться, прогрессировать с выходом на пенсию, со старостью, когда,  наоборот, обычно всё стынет, вянет, глупеет, мысли сужаются, а ум слабеет. Свежий пример. Когда по телевизору  рассказывали  о двух студентах из иркутской медицинской академии, просто убивавших и грабивших при этом иногда одиноких прохожих, не милуя и детей, а некие полковник полиции и доктор юридических наук, комментируя это, как бы в один голос говорили: да, такие головорезы не должны жить, они должны быть расстреляны, так как они-де - преступники такие - никогда не исправятся…, то Артём Наумович резко не согласился с ними, высказывая: -     «Уважаемые, при положении и полномочиях люди, а примитивный бред какой-то гонят?! Да, люди, совершившие такие преступления, не должны  жить! Независимо: нормальные они или ненормальные… И какая тут    может быть ненормальность, если ходили, выбирали и убивали умышленно? Да, расстреливать! - как в США, как в той же Белоруссии. Но при чём здесь исправятся они или нет? Преступление должно быть соответственно его тяжести наказываемо. В этом и справедливость, и законность, и основа нормального общежития! И при чём здесь исправление?! - недоумевал он, продолжая: - Более того - предположу, что отсидели бы эти два кровавых будущих врача лет по тридцать, вышли бы и, если бы хоть по-минимуму нормальное бытовое, то вероятнее бы всего жили бы как мыши, тихо и мирно, радуясь до смерти свободе, - вероятнее бы всего! Как и многие, совершившие тяжкое… Но при чём здесь это? Ведь есть и жертвы, и ради их ещё государство должно именно справендливость и законность ставить во главу, а не какое-то спекулятивное: исправится или нет… Что в отношении несовершеннолетних вообще возвели в государственное и развращающее преступление: те совершают грабёж с избиением, - а им условные наказания? Ну как же, тюрьма же не исправляет?!» - и он тяжело вздыхал. А Евгений Павлович уже подхватывал: - «Всюду вот какая-то примитивность, недомыслие… И жульничество, и бесстыдство! - и он рассказывал: - Как-то, месяца четыре тому я в Белгороде встретил знакомого. Писатель. Но официальный, член Союза. Сели на лавочке в парке, разговорились. Говорит: звонит ему  председатель областной писательской организации, требуя, чтобы он взносы  заплатил аж за восемь лет… А он и слухом до того не слыхивал, чтобы кто-то что-то платил. Ну и разговоры-то ходят, как председатель использует выделяемые бесконтрольно губернатором средства из госбюджета в последние лет семь: напринимали  в союз  писателей разной бездари из чиновничества, издают за счёт налогоплательщиков их стихи и прозу тысячными тиражами, по знакомству вручают этой бездари разные премии, - так ещё и стипендии им выплачивают из карманов налогоплательщиков: члены ж союза писателей России?! Ну и сам - как председатель областных писателей - разъезжает с комфортом по стране и миру, по разным литературным мероприятим, - там их целая  мафия с разных регионов России - спелись! - за счёт налогоплательщиков?! Кутят, пьют, пишущих баб, приближённых к ним, трахают… Не выдержал он и ответил напрямую председателю Союза: что, мол, разбазарил бюджетные   деньги на принятых в Союз  дружков да на гулянки с ними, чтобы на отчётном собрании его поддерживали? Или, может, в Италию в очередной раз съездить денег не осталось в писательской казне, и решил и за его счёт её пополнить? Говорит: не получится! За семнадцать лет его членства в Союзе писателей не оплатили ни одной его творческой командировки, не помогли ни разу с доступами в архивы, - а он пишет о родном Белгородском крае?! Такие дела! Так его хоть издают за счёт госбюджета, а я – тоже стихов на пару книжек наберётся, а ни одной изданной?! -  оговаривался Евгений Павлович, переходя на себя, и продолжая начатое: - Но что главное говорит… Говорит:после того он порылся по Интернету и вычитал там, что Белгородским правительством  выделяются средства из госбюджета  местному отделению общероссийской организации «Союза писателей России» и на субсидии писателям-членам… А до него, говорит, эти субсидии и  не доходили? И выходит, что не он должен что-то союзу писателей, а – ему должны… Вот такие всюду дела - со вздохом  закруглялся Евгений Павлович, не понимая: - Куда не поверни, всюду мафия и паразиты! Власть бомбит работающих в бюджет, а оттуда гонит средства на разных паразитов?! Ну, пишете, ну, любите собираться побалаболить, выпить, потрахаться, пообщаться - дело личное, но не за счёт же налогоплательщика?!. Культуру, вишь, они в массу своими писульками несут?! Одуреть! - и он, немного помолчав, сходив к себе в  комнату и принеся оттуда красиво оформленную небольшую книжицу, продолжал, листая её и показывая старикам: - Вы, конечно, не очень в этом, но её мне подарил знакомый журналист из местной сучьей газетёнки. Я ничего против его не имею, и не плохой человек, и пишет официально, и публикуется, и проза в общем не плохая, и член союзов журналистов и писателей России, но стихи… - и он со вздохом зачитывал выборочно: - Постоянно мы ищем и теряем. Смеёмся часто и поём. И редко очень понимаем, Зачем  на свете мы живём.., - тут же комментируя: - И так большинство… На уровне первого класса поэзии, если бы школы поэзии были, но тысяча экземпляров? И не за свой счёт, а за счёт госбюджета? И больше двухсот страниц? А чтобы такое количество страниц набрать, - во, - и он  начинал листать книжицу, - на целой странице лишь   четыре строчки?! А тут - восемь строчек?! А тут - тоже восемь?! А тут - снова четыре строчки… А тут - шесть строчек… Вот и двести страниц, хотя в страницу можно смело уместить тридцать строчек… И так они - официальные члены – почти все? Лауреат международных поэтических конкурсов… - и  он подытоживал: - А всё это лауреатство - на знакомствах, когда: я - тебе, ты - мне. Да на собутыльничестве. В большинстве. Во всём. Какая-то общероссийская порча! - повторял он со вздохом, указывая в газету и продолжая: - Вон, самые популярные и почитаемые российским народом люди в России за весь двадцатый век… Это по опросам… Первый - Гагарин, а второй - Высоцкий?! За весь век?! - и он заключал удручённо: - И чего можно ждать нормального и хорошего от народа, у которого подобные приоритеты?! Одни безобразия повсеместно, - тут же высказывая, что пришло на память: - Там в райцентре женщина, уже в возрасте, на пенсию вышла, пенсия небольшая, а она, кроме работы, поделками разными из соломы занималась, и в выставках участвовала, и стала некоторые поделки в музей сдавать на продажу, и как-то продавалось на подмогу к пенсии… А потом перестали там брать у неё. И вдруг через три года почти приходит к ней из налоговой требование оплатить налог почти трёхлетней давности…около пяти тысяч рублей насчитали?! Да ещё и штраф за то, что вовремя налог не платила?! Одни безобразия!.. Хотя-надо ж бомбить! На военных, на полицию, на учителей, врачей, на  многодетых?! Да и себя не обидить… Путин же развёл по России популизм и иждивенчество, вместо того чтобы работой хорошо оплачиваемой народ обеспечить, хотя бы молодых. И пусть рожают, пусть обеспечивают себя и своих детей, как и оно положено! А если только за рождение второго ребёнка на халяву триста пятьдесят тысяч рублей, - так надо же откуда-то деньги брать… И налоговая не церемонится с зараатывающими… Что им, что пенсия всего пять тысяч рублей, что  за поделки из соломы тысяч двадцать в год получила почти три года назад, - бомбить!..»
А Рустам Каримович, слушая выступление Президента перед Федеральным Собранием, со смешком высказывал: - «А-а, тандэма заюлила хвостами?! Законность, выборы губернаторов, каждому региону больше самостоятельности… Ну, местные власти будут бомбить всех и выделять  лишь на тех, кто в приоритете у государства, да по карманам своим не забывая распихивать, - вот и все последствия изменений. - Комментировал он оговариваясь. - Захитрили?! Уменьшение количества подписей для выдвижения… А выборы в Госдуму сфальсифицированы! И они - за ними! Побалаболят, покритикуют себя, народ уши развесит - глядишь, и Путин в марте президентом… Да и лучше его среди выдвиженцев нету и близко! - снова оговаривался он. - И вот они у власти ещё на пять, а то и на десять лет… Хитрый ход! Перестановки в правительстве и вообще   обещают… А на мой взгляд, сокращать надо все властные и бюджетные структуры! Одну седьмую из восьми целых оставить - и хватит! Пусть идут и работают! Мир - и особенно Россия - задыхаются от перенаселения нужными и ненужными, ничего для жизни необходимого не производящими паразитами! Думаю, в этом главная причина революций и протестов, прокатившихся в этом году по миру… Неосознанная причиной и для самих протестующих! Человечество умнеет, оно само между собой разберётся, а власти и даже государства - как разделяющие – первейшая для этого помеха…» - запальчиво высказывал  Рустам Каримович, видимо, несколько не додумывая то, что говорит, но чувствуя какую-то правильность этого, и потому вопросительно глядя то на Артёма Наумовича,   то на Евгения Павловича, то на меня. А тот говорил: - «Вот иногда на мысль приходит: сколько в современной России жизнь человеческая стоит? И как не послушаешь, за убийство человека… не бытовое и с оправдывающими как-то мотивами, а из хулиганских побуждений, или по - корысти, а то и с насилием и грабежом, - поправлял себя он. - По-разному, конечно, но в основном: от пяти до девяти лет срока?! Не громкие если преступления… И не учитывая вип-персон - подростков, - тех вообще и за убйства почти никак не судят, - оговаривался он, непонимающе вопрошая: - И как всё это понять в государстве, где конституционно человек, его жизнь, права  и  свободы провозглашены высшей ценностью?! Банда травила в электричках людей и грабила их… Более тридцати жертв, семнадцать из которых померли… и: главарю суд - двадцать два года срока?! Ещё одному из банды - пятнадцать лет?! А иным - по девять, восемь лет срока?! И как подобное понять?! - снова вопрошал он. - Вон, - указывал он в экран телевизора, на котором российский президент, как и до того премьер строго высказывал, что они-де не позволят разжигать между гражданами России социальную рознь… - и продолжал: - Да  вы и есть первые разжигатели вражды и розни по социальным признакам! Одной матери десять тысяч долларов за рождение ребёнка в 2008 году… А соседка в 2007 году родила… И смотрит косо на ту!  Бомбите в бюджет, в государственный общак всех, а выделяете не на поддержку действительно нуждающихся, а определённым категориям населения?! И естесствено, сеется вражда! Люди работают тяжело и десять-двенадцать-восемнадцать тысяч рублей заработок в месяц… И учителя в Белгородской области, которые ничего не производят, если стаж более десяти лет, то  имеют в месяц по семнадцать, а то и двадцать тысяч рублей… И как это понять?! Я уж не говорю о нужных власти категориях населения: милиции, военных, других подобных структурах… - оговаривался он. - То есть не работающие и ничего не производящие  бюджетники, и не отдельные начальственные и заслуженные из них, а большинство?... получают заметно больше, чем работающие и производящие?! Такой безграмотной политики власти и придумать нельзя! Политики - на разделяй и властвуй! А национальная вражда… - помолчав, продолжал он уже как-то обсуждаемое стариками. - Кавказцы убили русского болельщика… Чисто по-бытовому, группа на группу, слово на слово, - стрелявшему двадцать три года срока?! Остальным - по восемь… Организованная, многолетне-убивающая нерусских банда скинхедов… совершеннолетнему - двадцать лет срока, а несовершеннолетним умышленнопреднамеренным убийцам - по восемь, десять лет… И как это понять?! То есть вопиющая несправедливость в межнациональном! – и он заключал: - Первые вдохновители! Но - они не  позволят?!» - тяжело и недовольно вздыхая. А Артём Наумович  подхватывал, повторяясь: - «Разрушили великую социалистическую державу, провозгласили демократическое правовое государство, - и почти за двадцать лет ничего не сделали для его настоящего становления?! Рыночные отношения, свобода предпринимательства - так свобода! Бесплатные медицина, образование… Сидят на шеях налогоплательщиков многомиллионные полчища паразитов!  Пусть будут платными, как и положено в рыночном и демократическом! – и он рассказывал: - Был в  сельском округе, и там две молодых учительницы держат агитку «Справедливой России», де те пишут: мол, мало учителям в России… В Германии в переводе на рубли учитель получает восемьдесят тысяч в месяц, в Нидерландах - ещё больше и т.д., и недовольствуют одна перед одной:  вот, мол, мы сколько бы там получали!  Ах вы паразитки бездельные! Сидите там в тепле и чистоте по этим школам?! - ругался он, продолжая: - Вот такие и учителя?! А должны бы были соображать элементарное, как и  агитаторы партийные! Да, возможно, в Германии учитель и получает в пересчёте на рубли в месяц тысяч восемьдесят, но откуда эти цифры? А-а-а! Родители платят учителю за обучение их детей! Там же не бесплатные – якобы - образования… И принудительных образований нет… И двум бы третьим из вас, господа учителя, пришлось бы не в школах в тепле и чистоте, да в шашнях со старшеклаасниками, а - работать, на фермы, в навозе… На честное обеспечение себя и своих семей! Как и надлежит и не паразитам…»  А Рустам Каримович вздыхал на это: - «Ох и развелось в  мире ничего для насущного жизни не производящих паразитов! Ох и развелось!.. Жу-у-ть!... Петь, играть, плясать, плавать, снимать фильмы, писать, рисовать, править, лечить, учить, проповедовать, командовать, воевать, за соблюдением законов следить, общения организовывать, науку двигать, в космос летать, учиться, путешествовать… всё, конечно, для  того, чтобы жизнь сделать народу лучше… - оговаривался он со смешком и тут же подытоживал со вздохом: - Лишь бы не работать на насущное жизни?!»
Супруга моя уехала, и у меня тоже хозяйство, да и деньги на жизнь   надо зарабатывать (не пенсионер, не детородного возраста с женой, как говорит Артём Наумович, так что на халяву положенную или на халяву из выплат на детей и недолго жить не получится); и уже, наверное, до   Нового года, а то и позже я к старикам не зайду. Впрочем, общением с ними я так проникся, что, глядя телевизор или общаясь с людьми и слушая их, я на восемьдесят процентов могу знать, что скажет и как отнесётся к этому и Рустам Каримович, и Артём Наумович, да и Евгений Павлович, который на удивление быстро проникся мировоззрением их обоих в общем, лишь привнося в это мировоззрение свои, более общирные  сопоставляющие. Двадцать четвёртое декабря, а ни мороза, ни снега, ни зимы - даже вялой - пока.

24 декабря 2011 г.

Стихи

***

Утром   заполнили    взгляд
знакомые прочно    предметы.
И даже сосульки, висящие над
подоконником, знают, где ты

оставил вчера  в ноге
боль, появившуюся  ниоткуда.
Не двигал  шаги  к  Оке
Гиммалаев   Будда.

Из двух ответов – второй
глубже   коснётся   вопроса.
И попугайчики между игрой
съедают   зёрнышки  проса

в кормушке   средь клетки,
в которой   возможно упасть
не  ниже   лежащей  ветки
на донышке. Мир – часть
меня, кто различим с трудом
на старом диване от деда и бабки,
куда кот Усач протянул лапки,
мурлыча не «мяу», а - «до-о-м…»

26 декабря  2011 г.

***

Когда   минусы    превышают
искусственно подогретые  плюсы,
выбегая  орущей оравой из которых,
тринадцатилетние подонки, козыряя
государственно запущенной на них
безнаказанностью, с целью ограбления
пытают, а  потом и   убивают
восьмидесятипятилетнюю старушку,
и на следующий день после дознания
уже осторожно разгуливают на свободе,
а их  родители   уверенно   говорят:
«Не посадят!  Закон - на нашей стороне:
до четырнадцати лет дети не подлежат», -
это не только обоюдное преступление
малолетних   и  их   родителей, но и
самое  настоящее    вырождение!

27 декабря 2011г.

Воздух

самое  настоящее    вырождение!
Не то, что земля, вода,
дым, камень,  огонь, -
воздух   это    когда
даже  протест  «не тронь!»

не  выразит даже часть
пространств, не знающих мер,
в которые могут   упасть
и бомж  городской, и мэр,

не распознав цвет,
не  ощутив суть.
Будто  его нет.
Просто качает  грудь

рёбра   себя внутри
к тканям мясистой глуши.
Но на часа лишь  три
от воздуха мир  отреши,

и всё  живое  умрёт
без перспектив в возврат.
Приоткрывает  рот
зубов  поределый  ряд

во мрак остающихся дней
среди  догоревших дотла.
Воздух  всего   важней!
Вот    такие    дела.

28 декабря 2011г.

***

Есть   от прошлого   труда
запись     в  книжке,
что соседскому  мальчишке
повторялось    иногда
И тогда, свисая   вниз,
в накопление профессий,
попик  маленький Алексий
выбегал  из-за  кулис,
даль  у   берега   крестя
правой   ручкой.
Будку  с  сучкой
синей  краскою дитя
красил, громко хохоча
вместе   с  мамой.
Ручейком текла моча
возле той тропинки самой,
где печатал каждый след
скрип   вопроса.
И во ртах средь сигарет
Папироса
не смотрелась, хотя дым
в общей   мути
провисал над молодым
свойством   ртути,
где металлы и вода
в той  же  вспышке,
что от прошлого труда
запись  в книжке…

30 декабря 2011г.

***

Выпал   снег.   Вокруг   всё   бело.
Над крышей дома задымили трубы.
Замолкла птичка, что под вечер пела,
усевшись на шифер. И словно трупы,
вдоль дороги разбросаны  брёвна.
Морозы набирают стремительно силы.
Но идёшь  когда, дышится  ровно.
И когда вдруг наткнёшься на вилы
под скособоченным влево навесом,
сено таща, чтоб скормить коровам,
взгляд  вбирает   солнце  над  лесом,
как бы   плывущие с кисти   Перова…

31 декабря 2011 г.

***

У  зеркала  на  виду,
с  направленным в прошлое словом,
мелькнёшь в позабытом  году;
и в запахе  ёлки еловом
есть  что-то  от фразы: «Воду
под вечер   сменить   коровам

забыть  в сарае   нельзя…»
Однако    направившись  к двери,
услышишь, как  ветер, скользя
по травам  от Крыма  до  Твери,
про то  шебуршит, что   друзья
давно  по сугробам   потери

рассыпаны.  И    все  мосты
разрушены.  Падая  вниз,
уже не   увидишь  черты
рисунка, в  какой  кипарис
с берёзою  белой  слиты;
и угол   картины  провис

к  углу   на щербатой стене,
где  в линиях  чудятся  знаки;
где  воздух  как будто  вдвойне
приятней  для старой  собаки,
хвостом  повилявшей  во сне
разгару  попойки  и драки…

1 января 2012 г.


В Италию…  (комедия в стихах)

Первая  сцена.

Прохожий

Дроги.   Большое   село
было  оно   когда-то…
Новейшее время быстро смело, -
как ветер  в пору листопада… -
фермы   и   весь  колхоз.
Развалины  только  всерьёз
сквозь разбросанные кирпичи
вновь при   лунной  ночи
о богатстве  села  былом
щерятся  в  тот  перелом,
что взят для  свобод на поруки.
В дому  деревянном  подруги -
каждая в  личной   судьбе -
ведут  разговор   о  себе…

Вторая  сцена

Елена

В движеньи - утрата  и сила.
После  школы - лет десять назад –
я  вдруг в   Москву  укатила.
Ты  же, как   говорят,
там  оставалась, где была.
И вот он  всего   результат…

Наталья

Я на судьбу   не  в   обиде.
Но годы -  под  тридцать лет.
Одна.  В захолустном  быте
даже в  женитьбу выхода нет.
Хоть  открывают, если стучите, -
сказано  древним в совет.

Елена (сочувственно обнимая подругу)

Простор для души средь полей.
Но нынче  здесь - как  в трясине.
За каких-то  три тыщи  рублей
работаешь ты   в  магазине?!
Надо б быть в  жизни смелей,
не   тухнуть  свеклой в корзине…

Наталья

Есть   парни  хорошие и  мужики.
А  для  меня -  не  судьба
Корысть правит, и не  с руки
им    я -  почти   голытьба.
И киснешь  ночами с тоски,
как  обстоятельств   раба.

Елена (задумавшись, с улыбкой)

Мы с мужем  и этот  год
в  Италию едем  опять.
Денежный  перевод
буду  тебе   высылать
на долларов  триста - пятьсот.
Отдашь, когда время  придёт…

Наталья (удивлённо)

Зачем  это всё?  Не   надо.
Твоё  есть твоё. У нас
различные  жизни. Из  сада
плодам всяким свой  час
созреть.  И тогда  награда
для  вкуса  они и  глаз.

Елена (заговорщически улыбаясь)

Да я о другом.  Награде
свои  и слова, и  страницы.
Получишь те деньги - от дяди,
скажи, мол, из-за   границы…
Нашёлся, мол, быв  в утрате…
А слухи  в селе - как  птицы…

Наталья (несколько понимая)

Но в этом  обмана  штрихи,
игры  сомнительной  разгон…

Елена (смеясь)

Зато  побегут  женихи
к тебе здесь со всех сторон…

Третья сцена (на сельской почте)

Заведующая

Наташке  Матюхиной  снова
денежный  перевод
из  Италии прямо  самой…

Варвара (соседка Натальи, почтальон)

Появилась нежданно  основа
к обилью, и  вдруг  заживёт
она  скоро  оё-ёй?!..

Проходишь - смотреть  горько:
дом  обветшал, и Наташка  одна.
Лежачая  мать.  И  сколько
денег  теперь получила  она?

Заведующая

Огнивом  столько не   высечь
так  быстро у  нас ни за что:
сейчас - девяносто  тысяч
рублей, и два прошлых - по сто?!..

Варвара (задумчиво, про себя)

Такие   заявки-всерьёз!
И  враз  возникает   вопрос…

Четвёртая  сцена

Варвара с мужем Захаром и их сыном Прохором  в их доме.

Варвара (недовольно)

На  почте  в работе  полдня,
и нету в  хозяйстве  меня, -
такой  получается   план.
Приду, а мужик  с  сыном
с ног сбиты  одним  дрыном, -
и тот,  и  другой  пьян.
Не кормлены  куры  в хлеву
корова  мычит  у  сарая…

(она тащит выпившего мужа Захара с лежанки, где они разлеглись с сыном Прохором
после распития спиртного).

                Кому  говорю?!  Траву
                косить иди с луга  края!

Захар (упираясь)

                Пойду, не  толкай, пойду.
                Косу  свою только найду,
                да шапку, чтобы  беда
                не сталась от  солнца с башкой…

Прохор (поднимаясь пьяно с лежанки)

                Ты, батя, собрался   куда?
                В такую   жару   покой
                человеку  положен совсем…

Варвара  (на сына)

                Балбес!  Двадцать семь -
                тебе по годам  прополка.
                А нет   никакого  толка?!
                Плечистый и вытянул  ввысь…
                Тебе  говорила: женись!

Прохор

                Попала словами  ты в  цель.
                В женитьбе - надёжная  суть.
                Но  мне  подавай: чтоб модель!
                Чтоб пыся, и зад, и грудь
                имели все должный разряд!..

Варвара

                Балбес!  Не  туда  взгляд
                прицелом, не в нашу  честь.
                Поближей  невеста есть.
                Её и бери в   расчёт…

Прохор (заинтересованно)

                И где же такая  живёт?

Варвара

Да прямо через  забор…
Наташка! С такою  разор
не станешь иметь, пока
хранить будешь вид мужика…

Прохор  (усмехаясь)

Даёшь  ты,  мамаша?!  Ха-ха!
Три тыщи - зарплата  её.
Какое с ней - к чёрту - житьё?..

Варвара

Скрипит  твой язык, как  жесть,
не  видя  ничуть вперёд.
А  у неё  теперь  есть
дядька  в  Италии. Деньги шлёт.
В гости приехать зовёт.
И с мужем, коль есть, - не одну…

Прохор (удивлённо)

                В Италии…Деньги….Да-ну?!..

Пятая сцена.

(продолжение затерялось где-то в черновиках. Автор.)



Слова  на  ветер    (повесть, продолжение)

Третья часть

Третья глава

Пока Юрий Михайлович Адыгеев, проснувшись в пятом часу ночи, когда только начинало светать в окне, включив лампу освещения и попив крепкого чая,    улёгшись на диван с ноутбуком в руках, отпечатывал на нём свои новые статейки в центральные и бежевогородские газеты, что наконец на пенсии стало для него ощутимым материальным подспорьем; пока молодой бежевогородский поэт Виталий Сытенко, просыпаясь у себя в квартире на кровати и спьяну не узнавая лежащую, развалившись рядом всем своим пышным телом, поэтессу Веронику Кобзаревскую, ругался недовольно, пришипывая сквозь ссохшиеся губы: - «Смотри, какие гады в Лит. Газете. Один раз меня опубликовали; а теперь шлю и шлю туда свои стихи, и не публикуют?! Сущие гады! - прибавляя следом, обращаясь стихотворно уже к спящей посапывая Кобзаревской: - Вероника, Вероника. В страсти выглядишь ты дико…», и засыпал, поворачиваясь к ней спиной; пока председатель бежевогородской писательской организации Виктор Мучанов тяжело храпел у себя в квартире на диване, запрокинув голову на подушку, и если прислушаться к его храпу, то можно было услышать: я - первый тут писарчук; я - первый тут писарчук..; пока маститый бежевогородский писатель и издатель Василий Никанорович Шувалов, от удовлетворения причмокивая полубеззубым ртом, смотрел во сне, как они вместе с не менее маститым писателем и издателем, - но столичным, -Вячеславом Игоревичем Кунаевым идут с дуби нами в руках по дороге, и  если им навстречу попадается еврей, то разом набрасываются на него с криками: «Иуда! Иуда!», и начинают его охаживать дубинами, забивая до смерти; пока рядовой гражданин города Шекино Ершов, по прозвищу Ёрш-большой, валяясь в прихожей местной самогонщицы тёти Клавы пинал непрестанно ногой валяющегося рядом, тоже вдрызг пьяного рядового гражданина города Шекино Ершенко, по прозвищу Ёрш-малый, и при этом презрительно выговаривал: «У-у,хо- хой!  У-у,хохой!...», не в силах правильно произносить последнюю букву «л», то прославившийся в один миг журналист шекинской газеты «Красное Зарево», член союза журналистов и писарчуков России Алексей Викторович Стасов не спал, настороженно прислушиваясь к разговорам собравшихся внизу, в палисаднике, напротив окон его квартиры людей, которые махали руками в сторону его квартиры, и грозили туда же сжатыми кулаками. Светало, и Стасов начинал узнавать их. Это были: главврач местной психиатрической больницы Пётр Ефимович Зигуля, главврач местного туберкулёзного диспансера Виталий Севастьянович Гришкин и начальник Шекинской милиции Зугдеев.   «Вот сука! - кричал в сторону квартиры Алексея Викторовича Стасова, высовывая туда же сжатые кулаки то левой, то правой руки, Пётр Ефимович Зигуля. - Додумался что напечатать?! Кроме имен, отчеств и фамилий, ещё и национальность … Зачем? Так если бы была правда, а то… - и он, задыхаясь от негодования, повторял: - В психушку его, суку! И на галоперидол, чтоб совсем  не смог больше писать!» «Настоящая сука! - активно поддерживал его главврач местного туберкулёзного диспансера Виталий Севастьянович Гришкин. - И не только ведь национальность, а ещё и «смеси» какие-то придумал?! Настоящая сука! - повторял он, и прибавлял, не соглашаясь с главврачом психиатрической больницы Петром Ефимовичем Зигулей. - В туберкулёзу его нашу надо! Там мы заразим его прочно туберкулёзом - и закроем его с концами…»    «Подождите, подождите, - не соглашался с ним главврач психиатрической больницы Пётр Ефимович Зигуля. - Почему именно к вам? Нам тоже люди нужны…Тем более, такие: с высшим образованием, журналист, писатель…  И занятие ему найдём. У нас в некоторых отделениях стенгазеты психические выпускают, - вот и будет он туда статейки свои пописывать… Может, и национальности туда указывать, и «смеси», - и он потёр ладонь о ладонь и мелко захихикал. «Позвольте, позвольте, - в свою очередь не соглашался с ним Виталий Севастьянович Гришкин. - И нам люди нужны! Тем более, такие: с высшим образованием, и писатель, и журналист…  И у нас тоже тубики стенгазеты в некоторых отделениях выпускают…Нам тоже люди нужны.- Повторял он.- Чем больше туберкулёзников, тем больше из госбюджета средств на нас выделяют, и тем больше и у нас возможностей пользоваться всем этим… Но зато у нас прочнее! - доказывал он. – Псих - он и есть псих, а вот тубик - э, э, это прочнее, ибо - заразный!..»   «Подождите, подождите,- опять не соглашался с ним Пётр Ефимович Зигуля.- Подождите…» И так они спорили и кричали о  дальнейшей судьбе Алексея Викторовича Стасова, покуда начальнику шекинской    милиции всё это не надоело, и он не закричал на них обоих: «Цыц, сороки! Главное: взять эту суку, а куда его в дальнейшем определить - за этим дело не станет!» - и он внушительно погрозился кулаком вверх, в сторону квартиры на третьем этаже, где проживал Алексей Викторович Стасов, который сейчас, осторожно выглядывая из-за занавески на окне вниз, с ужасом прислушивался к  словесной перепалке Петра Ефимовича Зигули, Виталия Севастьяновича Гришкина и начальника милиции Зугдеева касательно его. И он  стал покрываться потом и оседать на пол, когда увидел, что к палисаднику резко подкатила серая полосатая «газель», из которой кучей вывалили люди в масках и с автоматами в руках. «Омона гадая приехала, - удручённо выдавил из себя Алексей Викторович Стасов. - Это кобзец… Будут брать…Беззаконники! Не имеете права!» - хрипло и обречённо проговорил он. Но уже в следующее мгновение он вдруг неожиданно для себя самого воспрянул силами; подхватился с пола и принялся, кряхтя и мыча, защищаться, подтаскивая к входной двери сначала    шкаф, потом - сервант, потом - стол…
А между тем внизу начальник шекинской милиции Зугдеев уже отдавал распоряжение командиру отряда милиции особого назначения майору Ударову «брать главного печатного террориста России! И не сюсюкать с этой печатной сукой помять бока ему как след! Но чтоб без синяков…»  «За это не беспокойтесь, товарищ полковник, - заверил его Ударов. - Это мы обучены…- и он махнул рукой своим подчинённым в сторону подъезда, сообщая им номер квартиры Алексея Викторовича Стасова, которую требовалось взять штурмом: - Четырнадцатая…»   «Я ужо тебе, сука! В чечены меня прописать?! - ещё раз погрозился кулаком вверх – Алексею Викторовичу Стасову - полковник Зугдеев, когда подчинённые майора Ударова рванулись за   старшим в подъезд.- Я ужо тебе, сука! В чечены меня прописать?! « Но старший группы омоновцев толком не расслышал номер квартиры Алексея Викторовича Стасова, который ему указал  майор Ударов; и четырнадцатую квартиру принял за тринадцатую, к двери которой  мигом подложили взрывчатку. И там почти сразу же грохнуло; дверь сорвалась с петель; и вскоре омоновцы уже волокли вниз по лестничной площадке, заломив обеим руки за спину, толстую дородную женщину в купальнике и худого и костлявого мужчину в розовых трусах, который истошно вопил: - «За что? за что? Я ничего плохого и преступного не делал, только вчера вечером пришёл в гости к преподавателю моей школы Нине Яковлевне Горлухе обсудить школьную жизнь… За что?!»
А член союза журналистов и писателей России Алексей Викторович Стасов затравлено метался по квартире, также затравленно пришёптывая:- «Надо что-то делать! Надо что-то делать», - вдруг замечая, что за окном уже полностью рассвело и за дорогой, заинтересованно наблюдая за происходящим, останавливаются первые прохожие, жители города Шекино; и их становится всё больше; и также из соседнего  многоэтажного дома жители  выходят на балконы, наблюдая за происходящим внизу; и их тоже становится всё больше.    «Только общественности меня может защитить, только общественность! - вслух думал Алексей Викторович Стасов, - только общественность», - резко открывая дверь на балкон и тут же выбегая на него, как и был до того, в майке, тапочках и спортивных брюках, и, прочно ухватываясь за перила обеими руками, громко крича: «Славные жители славного города Шекино. Я - Стасов Алексей Викторович, писатель и журналист газеты «Красное Зарево». Вы знаете меня по многим статьям, где я честно давал отпор безобразиям, творящимся у нас… Недавно именно я впервые в мире отважился назвать всех упоминаемых в прессе конкретно, кто есть кто. Не только фамилии и должности, но и самое главное - их национальную принадлежность…»
- «Это тот, наш главный шекинский герой, - зашумели жители города Шекино внизу за дорогой и на балконах. - Это он, он указал всех конкретно! - сообщали они один одному и тем, кто этого не знал. - Впервые в мире! И это наш земляк…»
- «И вот сейчас, вот эти люди, занимающие важные посты в нашем городе, - всё более приходя в себя и воодушевляясь, продолжал окрепшим голосом со своего балкона Алексей Викторович Стасов, указывая рукой вниз, на палисадник внизу, где   начальник шекинской милиции Зугдеев отчитывал старшего группы захвата омоновцев, притащившего к его ногам директора местной школы и депутата районного уровня, женатого на его сестре, А ркадия Филимоновича Дубейко; а майор Ударов виновато оправдывался перед ним, обещая сейчас же всё исправить. - И сейчас вот эти беззаконные люди, за то, что я напечатал конкретно, кто есть кто, - с негодованием обращался к жителям города Шекино Алексей Викторович Стасов, - решили, пользуясь служебными положениями, устроить надо мной беззаконную расправу. - Эти люди! - он снова указывал рукой вниз, на главврача местной психиатрической больницы Петра Ефимовича Зигулю, на главврача местного туберкулёзного диспансера Виталия Севастьяновича Гришкина и на начальника шекинской милиции Зугдева. - Хотят устроить надо мной беззаконную расправу?! - повторял Алексей Викторович Стасов.- Посягая на мои журналистские свободы!? На мои права гражданина!? Без суда и следствия!? - и он призывно заключил: - Славные жители славного города Шекино, не дадим же беззаконию и беззаконникам торжествовать!»
- «Не дадим, не дадим! - отозвалось на отчаянный призыв Алексея Викторовича Стасова с разных сторон от собравшихся жителей города Шекино, количество которых всё увеличивалось.- Не дадим!..., - и как по команде в главврача местной психиатрической больницы Петра Ефремовича Зигулю, в главврача местного противотуберкулёзного диспансера Виталия Севастьяновича Гришкина, в начальника местной милиции Зугдеева, в отряд местных омоновцев, даже в директора местной школы и депутата Аркадия Филимоновича Дубейко, сверху, из разных окон полетели разные предметы: ложки, вилки, кружки, бутылки, яйца, от которых те поначалу умело  уклонялись, но всё же одно из яиц угодило прямо в лоб главврача местной психиатрической больницы Петра Ефимовича Зигулю; и тот, пытаясь стереть  с лица растекающиеся по  нему желток с белком, растирая всё это рукой, заорал, забывая напрочь про Алексея Викторовича Стасова: - «И-и хто по-о-сме-ел?! Хто поо-с-ме-ел?! Заколю гада аминазином и галоперидолом! Хто по-о-смел?..» А другое яйцо попало в шею сзади главврачу местного противотуберкулёзного диспансера Виталию Севастьяновичу Гришкину; и оно тоже разбилось, стекая содержимым прямо ему за шиворот рубашки, от чего волосатая спина Виталия Севастьяновича Гришкина вдруг стала сильно чесаться и он, успевая уклоняться от иных предметов, метящих сверху в него жителями славного города Шекино, принялся, загибая руки назад, чесаться, при этом мурлыкая и смеясь от удовольствия, но взглянув на главврача местной психиатрической больницы, орущего угрозы, из чувства врачебной солидарности, тоже угрожающе заорал: - «И-и хто по-о смел?! На ко-о-го? Упрячу гада в туберкулёзную больницу, и на пожизненно!...» - «На ко-о-го?!» - заорал и начальник местной милиции Зугдеев, вынимая из кобуры пистолет и поднимая его вверх, чтобы предупредительно выстрелить, так как жители  славного города Шекино осторожно стали сдвигаться со всех сторон; но в это время вилка, выпущенная из какого-то окна сверху неким славным жителем славного города Шекино, угодила ему прямо в руку, впившись зубьями в неё.   «И хто-о по-о-смел?! - было заорал воинственно начальник Шекинской милиции Зугдеев; но, увидев угрожающе надвигающуюся на них массу из славных жителей города Шекино, мгновенно оценив обстановку и вспоминая, что когда-то отбывал действительную военную службу на Черноморском флоте, начальственно распорядился, вырывая вонзившуюся вилку из руки и отбрасывая её в сторону: - Палундра! За мной!» - и первым ринулся к «газели», на которой прибыл недавно отряд омоновцев. За ним тут же туда же рванули  и главврач местной психиатрической больницы Пётр Ефимович Зигуля, и главврач противотуберкулёзного диспансера Виталий Севастьянович Гришкин, и отряд омоновцев, и командир этого отряда Дубейко, и даже костлявый и в розовых трусах директор школы и депутат Аркадий Филимонович Дубейко, женатый на сестре начальника милиции Зугдеева, а следом и толстая дородная женщина в купальнике, преподаватель литературы и русского языка той же школы Нина Яковлевна Горлуха. Они подбежали к «газели» последними, когда все другие участники описываемых событий были уже там; и «газель» была забита до предела. «Пустите, пустите и меня! – кричал директор школы и депутат Аркадий Филимонович Дубейко, в ужасе оглядываясь на подступающую к «газели» толпу из славных жителей славного города Шекино. - Пустите!» - не давая захлопнуть дверь изнутри и одновременно отталкивая ногой преподавателя литературы и русского языка его же школы Нину Яковлевну Горлуху, вцепившуюся ему в спину обеими руками и вопящую: «И ме-е-ня!..» Но начальник местной милиции Зугдеев оттянул руку за ухо и резко двинул ею   Аркадию Филимоновичу Дубейко по зубам, выговаривая злобно: «Вон ты куды от сестры… В измену?!» От чего директор школы и депутат Аркадий Филимонович Дубейко, а вместе с ним и преподаватель русского языка и литературы Нина Яковлевна Горлуха попадали на землю. Дверь «газели» резко захлопнулась, и «газель» резко рванула по газонам с цветами к дороге. Ей вслед от славных жителей города Шекино полетели камни и другие предметы.  И всё своё недовольство славные жители славного города Шекино выместили на директоре местной школы и депутате Аркадии Филимоновиче Дубейко и учителе литературы  и русского языка той же школы Нине Яковлевне Горлухе. побив их ногами. В избиении принимали участие наряду со взрослыми и славные дети славного города Шекино, учившиеся в школе, где директорствовал Аркадий Филимонович Дубейко и Нина Яковлевна Горлуха, которые дружно кричали,охаживая своих преподавателей ногами: - «Вот вам, сюки! Вот вам, сюки! Вот вам сюки!..»  А славные   жители славного города Шекино, уважительно глядя  на стоящего на балконе журналиста и писателя, члена союза писателей и союза журналистов Алексея Викторовича Стасова, скандировали: - «Руки прочь от лучшего в мире писателя и журналиста, от нашей гордости, впервые в мире пропечатавшем, кто есть кто». И через минут десять напротив дома, в одной из квартир которого проживал член союза писателей и журналистов Алексей Викторович Стасов собралась многосотенная толпа славных жителей славного города Шекино, которая уже кричала и вопрошала его, когда выйдет новый номер газеты «Красное Зарево», так как они с нетерпением хотят узнавать и дальше из его публикаций честную информацию о том, кто есть кто…  А тот, стоя на  балконе, сжимая ладони обеих рук и поднимая их над головой, всхлипывая и смеясь, благодарил славных жителей славного города Шекино за защиту и поддержку, выкрикивая, что никто не сможет их сломить, пока они вместе, так как они - народ!
        А насчёт нового номера газеты говорил, что он самоотверженно готов и дальше сообщать славным жителям славного города Шекино о том, кто есть кто, но после своих последних публикаций резко попал в опалу, и что даже, видимо, власти за то, что он пропечатал, кто есть кто вообще лишили его права заниматься журналистикой. Алексей Викторович Стасов только предположил это, а славные жители славного города Шекино уже кричали: - «Безобразие! Обнаглел и! Смотрите, что делают с нами нынешние жулики при власти? Мы подписались на газету «Красное Зарево», чтобы и дальше наш уважаемый  и самый передовой писатель и журналист просвещал нас, кто есть кто…  И кто вернёт наши деньги?..» А некоторые – и таких становилось всё больше - указывали руками в сторону трёхэтажного здания, окружённого соснами, где размещалась администрация славного города Шекино, и призывали остальных, количество которых всё увеличивалось: - «К мэру! К губернатору! К президенту! Не дадим в обиду нашего выдающегося журналиста и писателя, который впервые в мире пропечатал, кто есть кто..»; некоторые же требовали собрать подписи всех славных жителей славного города Шекино и направить петицию в комитет по Нобелевским премиям в Швецию, чтобы их выдающегося писателя за  то, что он впервые в мире пропечатал, кто есть кто, срочно отметили этой премией, и кое-кто из них орал: «Горбачёва - империю такую по ветру пустил - отметили, Солженицына, Шолохова, Пастернака какого-то? Но ведь никто из них прямо не указывал, кто есть кто…  И только наш выдающийся писатель и журналист Стасов Алексей Викторович отважился честно пропечатать, кто есть кто - под каждой фамилией и национальную принадлежность носителя её! Нобелевскую премию нашему славному земляку!» А тот уже и сам вышел к славным жителям славного города Шекино, пожимая руки знакомым и незнакомым. И славные жители славного города Шекино дружно подхватили его на руки и двинулись вдруг в направлении  здания местной администрации, ещё более громко выкрикивая: - «Свободу печати! Не дадим перекрыть рот нашему выдающемуся писателю, который впервые в мире…»

20 января 2012 г.

СОДЕРЖАНИЕ

Слова  на ветер (повесть, 3 часть, продолжение)……………
Стихи
Оставляя себя на потом……………………………………….
В эту зиму  выпало…………………………………………….
В слове «ночь» не найдёшь дня………………………………
Март второй  половины………………………………………
На пыльном столе  записка……………………………………
Возгласы прячутся в воротники междометий………………
Грубое………………………………………………………….
Апрельское……………………………………………………
С  днём рождения…………………………………………….
Вечером, стукаясь в тьму……………………………………
Малый  совсем улов………………………………………….
Хоть тигры по клетке……………………………………….
Сидеть в полумраке, не выпив чая…………………………
Первый лета день…………………………………………….
Лес, как войско далёкой  Орды………………………………
В Крыму сейчас, наверное, жара…………………………….
Поэзия закончилась, и прозы не осталось………………….
Эклога (июльская)……………………………………………
От этой  летней  гари…………………………………………
«Бабье лето» - пора карнавала………………………………
Бывает так, что дружба с высотой…………………………
В маленькой комнате вечерами уютно……………………
Выходя на рассвете…………………………………………
В  память……………………………………………………
Ноябрь всё дождлив……………………………………….
Холмы темнеют за прудом…………………………………
В будущем не спеши………………………………………
Лес. Дорога…………………………………………………
Став у стены, не гляди назад……………………………
Ферма (повесть, начало)………………………………….
Пшик……………………………………………………….
Старики всё рассуждают…………………………………23
Серьёзно…………………………………………………...3
В  мае……………………………………………………….
Лето…………………………………………………………
Осень сентябрьская…………………………………………
Осень  октябрьская…………………………………………
Ноябрьское…………………………………………………
Декабрьское…………………………………………………
Стихи…………………………………………………………
Утром заполнили взгляд……………………………………
Когда минусы  превышают…………………………………
Воздух…………………………………………………………
Есть от  прошлого труда…………………………………….
Выпал снег…………………………………………………….
У зеркала на виду……………………………………………
В  италию (комедия в стихах, начало)……………………….
Слова  на ветер (повесть, 3 часть, продолжение, 3 глава)…



Литературно-художественное издание
Валерий  Владимирович  Гран
Слова  на ветер…
Рассказы, миниатюры, стихи, главы повестей
(2010-2012 гг.)





В  авторской  редакции
Технический  редактор
Художник Карпова Н.Н.



Сдано в набор
Подписано в печать


«Букинист»
Белгород-2012