Ночью

     Не сказать, что на душе прямо кошки скребут. Не скребут, конечно. У него, у Евгения Васильевича Сеславина, - всё хорошо с самообладанием. Проверенное у него самообладание. Не раз проверенное. Вот с языками иностранными, - не очень! Нет выдающихся способностей к их изучению. А у них, в подразделении, не только одни офицеры служат, но и люди с хорошими иностранными, в основном, - разговорными языками. Например, капитан, его сегодняшний напарник, Егор Андреевич Прозоров, - кроме своего родного, разговаривает ещё на английском, немецком и французском языках.

      А он, старший лейтенант, Женя Сеславин, освоил, из иностранных разговорных языков, один только английский язык. Думал, что его вообще не возьмут, в подразделение сил специальных операций. Взяли! Уже не в одной такой операции он, Евгений Васильевич Сеславин, участвовал. А вот сегодня, - английский разговорный, совсем не нужен. Но на душе как-то неспокойно. Непривычно ему, и совсем не из-за того, что под курткой у него не обычный его боевой бронежилет, а жилетик со слабой степенью защиты. Если и удержит жилетик, то лишь пульку из пистолета выпущенную. Нет,  не из-за того, что не та степень защиты у жилета под курткой, ему как-то неспокойно, неприятно на сердце.

      Потому неприятно, что в гражданке действоть придётся, в куртке и джинсах, да ещё в темных кроссовках на ногах. А с другой стороны, не они с Андреичем, капитаном Прозоровым, виноваты, что эти шакалы, - местные националисты, - ведут себя, как последняя террористическая сволочь. В жилых кварталах, где мирные жители спят, поставили две машины с РСЗО, с ракетными системами залпового огня. Такое безнаказанным оставлять нельзя! Это военное преступление! И чтобы ответный, на выстрелы из РСЗО, огонь, не затронул, мирных жителей, никак им не навредил, им, старшему лейтенанту Сеславину и капитану Прозорову, пришлось надеть гражданскую одежду, и в ней действовать.

     То, что документы оставлены начальству, как в Великую Отечественну войну оставляли их деды-прадеды, когда шли в тяжёлую, с малой надеждой вернуться обратно, разведку, - это как раз привычно. И то, что пришлось часового, националиста, в нож, точнее, - ножом брать, обезвреживать, - это тоже привычно. Того, что под деревьями прогуливался! Неприятно, но привычно, и надо было именно так, - ножом. Здесь, где с его, Сеславина, стороны деревья, а с двух сторон, - жилые многоквартирные дома, в темноте не видно точно, но думается, - то ли хрущовки, то ли брежневки.  А с четвёртой стороны, - футбольное школьное поле, на котором эти самые машины РСЗО, ракетных систем залпового огня, стоят. И здание самой школы, со стороны которой действовал, тоже ножом, капитан Егор Андреевич Прозоров.

     Целых пять "эр", - в имени, отчестве и фамилии капитана, просто рычание какое-то, а не имя, отчество и фамилия. Грозное, боевое рычание, не то, что у него, у старшего лейтенанта Сеславина, - ни одного "эр" ни в имени, ни в отчестве, ни в фамилии. Ни одной грозной "эр". Но ничего, он Сеславин, хорошо и без этой грозной "эр", обходится. Неплохо обходится. Но тихо! А чего тихо-то? Ведь он не говорит, а думает только. Вряд ли эти шакалы-националисты, что в кабине РСЗО сидят, - телепаты. Скорее всего, у них после многочисленных приёмов дури, вообще того не осталось, чем телепатировать, то есть читать его, Сеславина мысли, можно было бы!

       Вот они, - сигналы светом электрического фонарика! Капитан Егор Андреевич Прозоров сигналит, что он, с его стороны школьного футбольного поля, со стороны самой школы, часового-нацика, тоже ножом, снял! Можно ему Сеславину, из под деревьев, к кабине машины с РСЗО, тихонечко, в этой досадной гражданской одежде, выдвигаться! Совсем не зелёным, и теперь уж точно, - не вежливым человечком, выдвигаться!

     Старшему лейтенанту Сеславину совсем неизвестно, что в той кабине автомобиля с РСЗО сидели два националиста, один из которых, в запрещённый, в России, "Правый сектор" пошёл из таксистов города Днепра, а второй, командир, - из менеджеров западлянского Тернополя.

     Когда Сеславин тихонько подобрался к машине, он увидел, как удачно, для него, приоткрыто ещё и стекло в машине. "Видно им одной дури мало! Ещё и табак курили только что! А что с них взять, с нациков"? - почему-то подумал Сеславин, и понял, что если бросит им гранату в форточку, то осколки полетят, потом, туда, где деревья. В их, хотя и без листьев сейчас, но в крону, и в стволы.

     Сеславин, услышав слова на языке, который не учил, да у него с языками вообще, - не очень, бросил им, через приоткрытое окно, гранату, спрятался так, чтобы его самого никак не зацепило. У него тут,- хлопок гранаты, а со стороны капитана Прозорова, Андреича, раздались пистолетные, глухие, от прибора почти бесшумной стрельбы, выстрелы. Только два. Пришлось капитану, Егору Андреевичу Прзлрову, пистолетом работать. Потом расскажет, почему, и как ему работать пришлось! При обязательном разборе "полётов" расскажет.

      Сам Сеславин вдруг увидел бегущие к машине РСЗО, по школьному футбольному полю, по- видимому, - от одного из двух многоквартирных домов, две тёмные, совсем не безоружные фигуры, и ему самому, страшему лейтенанту Сеславину, пришлось работать пистолетом с глушителем. Эти две фигуры, теперь, - тоже отбегались.
   
     "Не платить им теперь,больше никогда, взносы, в запрещённый в России "Правый сектор. Откуда я взял, себе в голову, что в запрещЕнном "Правом секторе", его участники взносы платили? Всё никак не избавлюсь от того, что на задании, в голову, всякие глупости лезут"! - подумал старший лейтенант Сеславин, Евгений Васильевич.

     Сигналя светом своего электрического фонарика, к Сеславину подошёл капитан Прозоров, Егор Андреевич, и тихо сказал старшему лейтенанту Сеславину:

     - Не зря, Женя, начальство приказало нам пойти на этот маскарад, с гражданской одеждой. Отмучились эти несчастные. Шесть нациков. Не пить им больше пива, вперемешку с кокаином!

      - Пиво пьют, а кокаин, говорят, вдыхают носом. Не получается у них, вперемешку, пиво с кокаином употреблять! - тоже тихо, как и Прозоров, ответил старший лейтенант Сеславин.

     - Точно, Женя! Это зря я про перемешку сказал. Не подумав! Хотя, может быть, они кокаин прямо в пиве разбалтывали?

     - А нам-то это зачем знать?

     - Действительно, Женя, - незачем! Это я так, чтобы разговор поддержать, шучу,  - не столько засмеялся, сколько просто улвбнулся, ещё в темноте, капитан Прозоров,Егор Андреевич.

       - Светает. Скоро наши, с тягачами, чтобы эту дрянь оттарабанить, куда надо, подъедут, - сам не зная, зачем именно он сказал эти слова, произнёс Евгений Васильевич Сеславин, старший лейтенант, пока.

       - Подъедут! Обязательно подъедут, - сказал немногословный, хотя и полиглот, капитан Прозоров, Егор Андреевич.

      Ничего, что пришлось действовать не в форме, а в гражданской одежде. Бывает, что и не до морали, когда нужно действовать, а не размышлять только, - о правильном выходе из нравственных дилемм. Люди, у которых на их службе, есть и звания, и погоны, сделали своё дело. Как смогли, так и сделали. Мирные жители, в соседних многоквартирных домах, может быть и проснулись, от звуков их работы, пусть извинят, конечно, за доставленное неудобство, но проснувшиеся, остались живыми и вполне здоровыми.

      P.S. Автор, вслед за участниками рассказанного им события, тоже просит прощения, если этот его рассказ оказался мало реалистическим, и совсем не совпадающим с тем, как действуют те люди, которые выполняют специальные операции. Автор может только предполагать, как действуют военные профессионалы, а не знать это наверняка. Он, автор, просто хотел, как умеет, выразить свою благодарность тем, кто и днём, и ночью, как в рассказе, выполняют, чётко и быстро, без вреда мирным жителям,  свои аоинские профессиональныее задания.