Беловежская пуща

Не ходи домой - там дед домовой портянки сушит, тебя задушит.



    У Евгении умерла бабушка, оставив ей в наследство небольшой дом в деревне. В этом доме, будучи ещё школьницей, Женя проводила летние каникулы, набиралась сил для нового учебного года и помогала бабушке по хозяйству.


    Всё ей было здесь знакомо: и крашеное крыльцо, на котором они пили чай и любовались вечерней зарёй, и вековой запах старых вещей, и дубовый стул, на который бабушка никому не разрешала садиться.
- Это место моего хозяина Лёхи-домового, - часто повторяла она.


    В этом году Жене исполниться тридцать два, семьи у неё нет, замуж никто не берёт; не удалась она не фигурой не лицом. Понимая, что даже плохонького мужичка ей не заполучить, она смирилась с участью старой девы.


    Работала она учителем в школе и в летний отпуск немедленно приехала в деревню принимать наследство. Прежде всего, Евгения навела чистоту и порядок в доме: выбросила весь хлам, скрипучий надоевший стул, отскоблила пол, намыла окна, выстирала занавески и с чувством выполненного долга легла спать.


    Ночью Женя проснулась от удушья и тяжести в груди. Верхом на ней сидел бородатый мужичок и цепкими ручонками сдавливал ей горло. Она пыталась сбросить его, но от страха тело её обмякло; хотела позвать на помощь, но голос не слушался и издавал только хрип…


   Утром соседка баба Дуся разъяснила, что это проделки домового, он чем-то не доволен и надо бы его задобрить:
- Наши домовые любят во всём порядок, тишину, мир и покой, ну и, конечно, угощение.


    Дубовый стул Женя вернула на место, а вечером поставила на стол кружку с молоком и тарелку с пирогами.
- Кушай, Лёха, на здоровье!


    Ночью молоко и пироги были сброшены на пол – не понравилась домовому эта еда.
- А давай-ка я тебе стопочку налью, и огурчик малосольный порежу, - осенило Женю. -  Угощайся, Лёха, я с тобой подружиться хочу.

 
    После такого лакомства домовой всю ночь пел песню…, да так душевно и красиво!
- Серой птицей лесной из далёких веков я к тебе прилетаю, Беловежская пуща…
Это была любимая песня Жени.


    Дальше события развивались ещё интереснее: Лёха стал укладываться под бок к Евгении, всю ночь ласкал и целовал её и, наконец, случилось то, что должно было случиться… 


    За лето Женя отдохнула и похорошела; так бы и жила здесь всегда, но на дворе сентябрь и ей пора на службу. Не проработав и двух недель, она почувствовала недомогание, задержку месячных и обратилась к врачу. Тот был категоричен:
- Поздравляю! Вы на третьем месяце беременности, так что в апреле-мае ждите ребёночка.


    Эта новость сразила Евгению наповал:
- Этого не может быть! Какая беременность? Какого ребёночка?


    И только сделав УЗИ и узнав, что беременность ложная, она с облегчением выдохнула:
- Слава тебе, Господи, услышал ты меня.


    Потом Евгения Петровна погрузилась с головой  в работу, и всё постепенно стало забываться, а в деревню она больше никогда не ездила…




- Бабуль, а кто это в соседнем доме по ночам песняка давит? – поинтересовался приехавший к бабе Дусе внучок.
- Домовой это, плохо ему бедняге…, бросила его хозяйка и уже два года не появляется здесь. Сначала он плакал как дитя, а теперь вот песню поёт про Беловежскую пущу…, страдает, ждёт её…