Люда-Лида

Людочка, очаровательная девушка двадцати лет, работала секретарём в городском статуправлении уже два года. В молодости два года — это ну очень долго.  Людочка работала там не потому, что любила свою работу, а потому, что ей нравилось играть роль незаменимой помощницы высокопоставленного босса. Хорошо одетая, с причёской и макияжем, она с серьёзным видом сидела за своим столиком в приёмной директора и, чертя в воздухе невидимые линии наманикюренным указательным пальчиком, объясняла жаждущим встречи с начальством, как они должны себя вести, чтобы решить свой вопрос.

Весь рабочий день в приёмную к Людочке заглядывал почти весь мужской контингент организации. Заглядывали не только потому, что нужно было получить начальственное «да» или «одобряю», но и чтобы лишний раз подойти к прелестной секретарше, спросить, как дела, угостить шоколадкой или подарить скромный букетик цветов. А после, наговорив кучу комплиментов, пригласить девушку (а вдруг согласится) в кино, на вечеринку или просто пойти прогуляться после работы. Людочка на кино или вечеринку, как правило, соглашалась, а вот просто погулять — у неё времени почему-то не оказывалось.

У Людочки была собственная двухкомнатная квартирка, которую помог приобрести по каким-то своим каналам её отец, партийный работник, и теперь она в полной мере наслаждалась свободой и жизнью по своему разумению. А разумение у неё было такое: бери от жизни всё, что ты хочешь, а не получается брать — добивайся любым способом.

Нужно сказать, что это ей удавалось довольно легко, благодаря несвойственной её возрасту циничности. Правда это качество она старалась не афишировать, так как своим лукавым умом понимала, что негоже молодой прелестной девушке выражать перед молодыми людьми своё хваткое отношение к жизни. А вдруг в сети попадётся какой-нибудь наивный дурачок с деньгами, который всю жизнь будет благодарен ей за то, что она снизошла до его серой светлости.

Избалованная мужским вниманием, она с удовольствием заводила романы одновременно с двумя, а то и тремя ухажёрами, а, видя взгляды, какие бросал на неё начальник, сорокасемилетний Василий Нефёдович, чуть-чуть лысоватый, немного полноватый, кстати женатый человек, поощряла и его.

Свои похождения маленькая хищница тщательно скрывала, потому что знала, что скромность и строгость принесут ей гораздо больше дивидендов, чем если бы была сама собой. Но, как говорится, люди знают всё. Глухой шепоток пробегал иногда по коридорам статуправления. Однако до всего досужие поборницы правды, видя, что симпатии начальства на стороне очаровательной секретарши, благоразумно прикрывали свои рты.

Была у Людочки хрустальная мечта, которую она при всём своём напоре и хватке никак не могла осуществить. Людмила хотела стать артисткой. Тщеславие говорило ей: чужую жизнь можно примерять на себя и в реальности, но сцена – это совсем другое дело. На ней открыто можно возвышаться над толпой. Часто в мечтах она видела себя царящей над залом на залитой светом софитов сцене. Она купается в славе и восхищении преданных поклонников. К её ногам летят охапки цветов…

Дважды она поступала в театральное училище и дважды проваливалась. Творческие испытания для неё обычно начинались удачно. Вначале комиссия благосклонно относилась к красивой абитуриентке, но потом маститые экзаменаторы начинали видеть её недостаточную эмоциональную гибкость. И Людочка не находила себя в списках прошедших в следующий тур. «Ничего, — думала она. — Всё равно своё возьму. И вопрос будем решать по-другому. Никуда они не денутся».


В городе бушевала весна. Все газоны покрылись цветущими одуванчиками. Вот-вот должна была распуститься сирень. На клумбах сквера, расположенного в центре города, стройными рядами выстроились тюльпаны. В ветвях клёнов и лип, не подвергшихся очередной плановой обрезке, активизировались воробьи и синицы.

По ещё непросохшему от тёплого весеннего дождика тротуару в сторону статуправления лёгкой походкой шёл молодой человек. Высокого роста, в модной джинсовой куртке, стройный и спортивный, он невольно привлекал к себе взгляды встречных девушек. Однако Павел — так звали молодого человека — не обращал на них внимания, потому что внимательно смотрел поверх их голов на нумерацию домов и таблички с наименованиями организаций на входных дверях.

— Наконец-то, — облегчённо вздохнул он, прочитав на очередной табличке название: «Городское статуправление».

Легко взбежав по ступенькам, Павел без напряжения открыл массивную дверь и вошёл в помещение. Окинув взглядом холл, устеленный красными ковровыми дорожками со стоящими по краям кадками с комнатными пальмами, и стены, завешанные стендами с цветными графиками и диаграммами, он невольно усмехнулся: очень уж выглядело это нарочито эффектно; потом уточнил у вахтёра, где находится кабинет директора, и направился по указанному маршруту.

Кабинет и приёмная начальства находились на втором этаже в начале коридора. По мнению нынешнего руководства, это было очень удобно: бдительная секретарша, сидящая за стеклянной стенкой приёмной, присматривала и за персоналом. Так что желающие решать свои проблемы в рабочее время не могли незаметно ускользнуть по своим делам.

Павел оценил эту хитрость администрации и хмыкнул ещё раз. Однако, когда он вошёл в приёмную, его ироническая усмешка немедленно перешла в обаятельную улыбку. За столом секретаря сидело юное чудесное создание, от которого исходили едва заметные волны аромата сирени.

— Здравствуйте! — как можно любезнее произнёс Павел. — Могу я попасть к Василию Нефёдовичу? Он сможет меня сейчас принять?

— Добрый день. А вы, собственно, по какому вопросу? — голос Людочки в ушах Павла прозвенел хрустальным колокольчиком.

— Да вот, я по рекомендации, пришёл к вам на работу устраиваться, — не сводя восхищённых глаз с чудесного создания, сказал Павел.

— Хорошо. Я сейчас доложу, — и Людочка встав из-за стола, направилась в кабинет директора.

Она шла не торопясь, потому что знала, что сейчас пришедший устраиваться на работу симпатичный молодой человек смотрит на неё во все глаза. Не дойдя нескольких шагов до директорской двери, она грациозно обернулась и нежным голоском спросила:

— Ой, извините, а как вас представить?

— Я Павел Петрович Янченко, окончил Высшую школу экономики по специальности «статистик».

Калькулятор в мозгу Людочки что-то просчёлкал и сделал пометку.

Она мило улыбнулась и скрылась за дверью директорского кабинета.

Через минуту Павел был приглашён к Василию Нефёдовичу, а ещё через десять минут он с подписанным заявлением был направлен в отдел кадров.

Вернувшись в приёмную, Павел задержался возле Людочки.

— Простите, пожалуйста, вы не подскажете, как зовут многоуважаемого помощника Василия Нефёдовича?

Людочка в недоумении уставилась на Павла. Но, быстро сообразив, что к чему, мило улыбнулась и сказала:

— Многоуважаемого помощника зовут Людмила Ильинична. Но вы можете называть его просто по имени.

— Всенепременно, Людмила Ильинична, — рассмеялся Павел. — Павла Петровича тоже можно просто по имени.

— Обязательно, Павел Петрович — подыграла ему Людочка. — Если вам что-либо понадобится или возникнут вопросы — обращайтесь. Вы знаете, где я нахожусь.
Павлу вдруг стало легко и радостно.

— До встречи! — прижав правую руку к груди, сказал он и отправился искать отдел кадров.

Людочка, провожая удаляющегося молодого человека внимательным взглядом, с удовлетворением подумала: «Алле-оп! Ещё один… Хотя с виду вроде ничего. Явно будет приставать. Познакомлюсь поближе, а там видно будет».


Вот уже неделю Павел вникал в особенности работы в отделе статистики промышленности и народного хозяйства, знакомился с сотрудниками, но появляться в приёмной директорского кабинета не спешил. Парень практичный и неглупый, он решил вначале освоиться на рабочем месте, потом незаметно расспросить у сослуживцев о Людочке, а дальше — по обстоятельствам.

Отзывы о секретарше были в превосходной степени. И какая Людмила Ильинична умница, и какая красавица, какая скромница, а для директора — незаменимая помощница, и ситуацию разрулить может… Однако этими характеристиками и ограничивались: Павел — человек новый, мало ли что…

Прошла ещё неделя, и Павел решил навестить Людмилу. Оставалось найти подходящий предлог. Рассмотрев возможные варианты, он направился в приёмную.


«Ну наконец-то!» — подумала Людочка, увидев входящего новоиспечённого статистика. Но вслух произнесла:

— Здравствуйте, Павел. Рада вас видеть. У вас какие-то затруднения? С удовольствием помогу.

— Добрый день, Людмила. Не подскажете типографию покачественнее и с маленькими сроками? Хочу для родителей памятный альбом заказать. Так сказать, в эксклюзивном исполнении. Может, где-нибудь поблизости есть такая?

Людочка на секунду задумалась. Потом, подняв вверх указательный пальчик, нарисовала в воздухе несколько невидимых линий.

— Да, есть такая. Это отсюда недалеко, — и, как бы что-то вспоминая, произнесла:

— Это… по пути к моему дому…

— Очень хорошо, — обрадовался Павел. — Давайте после работы встретимся, и вы покажете, где она находится.

Он направился к двери, а Людочка тихонько хмыкнула: «Соображает!»


Рабочий день закончился, и Павел с очаровательной секретаршей отправились на поиски типографии, которые завершились возле Людочкиного дома.
 
— Вот мой подъезд, а во-о-н мои окна, — пальчиком показала Людочка на крайние окна второго этажа.

Однако Павел не спешил набиваться в гости. Не настолько хорошо они были знакомы, и его попытки напроситься на чай могли показаться воспитанной девушке  неприличными. «Всё впереди», — решил он и, сославшись на неотложные дела, распрощался с девушкой.

«Ну-ну», — усмехнулась Людочка и вошла в подъезд.

После этого случая, если выдавалась свободная минутка, Павел пару раз заходил в приёмную немного поболтать с новой приятельницей, потом, как бы случайно, после работы оказывался рядом с ней на выходе из статуправления, провожал до дома и, наконец, пригласил на выходные в кино.

В воскресенье Павел неожиданно быстро завершил запланированные дела, и до встречи с Людмилой у него появился целый час свободного времени. Он решил зайти за  ней, благо оказался неподалёку от её дома. Павла немного смущало, что придёт без предварительного звонка, но при недолгом размышлении он решил, что не совсем это и неприлично, ведь они всё равно через полчаса должны встретиться.


Людочка, недавно поднявшаяся с постели, бестолково бродила по неприбранной квартире.

— Да где же эта чёртова расчёска? — с раздражением бормотала она, роясь в куче косметики на трюмо. — Ох, зачем я согласилась пойти в кино… Да ещё блузку розовую куда-то засунула. В шкафу — нет, на вешалке — нет, да где же она!

Вдруг в дверь позвонили. Людочка вздрогнула. Кто это может быть?

— Я. Никого. Не жду, — с закрытыми глазами произнесла она.

Звонок раздался вновь. Людмила проснулась окончательно.

«Наверное, соседка. Она обещала показать фирменную сумочку. Надо посмотреть. Может, куплю»,  — решила она и отправилась открывать дверь, даже не посмотрев в глазок.

Дверь распахнулась. Перед ней стоял Павел.

Перед Павлом — невзрачная девушка в стареньком ситцевом халатике и разваливающихся тапочках.

Спина Людмилы покрылась холодным потом. В мозгу гранатами взрывались вопросы: «Как быть? Что делать?»

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

— З-здравствуйте, — нерешительно сказал Павел. — Люда дома?

Павел не узнал Людочку, потому что бывают в природе такие женские лица, которые без макияжа выглядят очень невзрачно, даже как-то неполноценно. Но стоит нанести несколько выразительных штрихов, тени, румяна и сочную помаду, как такое лицо становится просто ослепительно красивым. Именно такое лицо было у Людочки. И она отлично знала эту свою особенность.

Ура! Не узнал!

Идея пришла мгновенно. В голове восстановилось равновесие. И она решила разыграть спектакль — ведь недаром же посещала консультации в театральном училище.

— Здравствуйте! Вы знаете, Люды нет дома. Я её сестра. Двойняшка. Правда, как вы видите, мы не очень похожи, — как бы засмущавшись, произнесла Людмила. — Люда предупредила меня, что ей необходимо срочно отъехать, и, если будут спрашивать, извиниться от её имени.

— Что ж, — сказал Павел и сообразил, что может расспросить о Людочке у её сестры, — я принимаю извинения и в знак прощения приглашаю вас в кино. Я Павел. Кстати, как вас зовут?

— Л-лида, — нашлась Людочка и подумала: «Обожаю пикантные моменты. Буду изображать добродетельную серую мышку Лиду. Посмотрим на его реакцию».
Она скромно опустила глаза, немного помялась и согласилась.

— Я буду ждать вас на улице, — сказал Павел и побежал по ступенькам вниз.

Оставшись одна, Людочка лихорадочно перебирала свой гардероб. Нарядов было много, но соответствующего моменту какого-нибудь скромного платьица не находилось. Наконец она откопала в своих завалах несколько раз стиранную светлую блузку, которую по этой причине собиралась выбросить, и прямую чёрную юбку, обула простые туфельки без каблуков и отправилась на встречу с Павлом.

После кино Павел с «Лидой» какое-то время гуляли по городу. Она, немного смущаясь и запинаясь, потому что надо было придумывать на ходу, рассказывала о себе, сдержанно отвечала на вопросы о сестре, старалась выглядеть скромной, серьёзной и неглупой.

Проводив «Лиду» до дому, Павел медленно шёл по улице и вспоминал, что и как говорила его новая приятельница, потом вспоминал Людмилу и невольно начинал их сравнивать.

«Людочка любит вертеть людьми, не терпит, если кто-то думает иначе, чем она, бывает категоричной, не хочет соглашаться, даже если очевидно неправа, а Лида, наоборот, мягкая и деликатная, — размышлял он. — Люда вызывающе ведёт себя, если встречные парни начинают пялиться на неё. А Лида… Когда мы проходим мимо группы молодых людей, она замолкает и только крепче сжимает мой локоть. Говорит негромко и разумно, чувствуется, что я ей понравился, но вида при этом не подаёт… Пожалуй, надо будет ещё раз встретиться с Лидой, чтобы получше узнать девушку. Конечно, она не такая красавица, как её сестра, но почему-то не пользуется косметикой. А может, это и лучше».

В течение месяца Павел встречался то с Людой, то с «Лидой». Общение с Людочкой держало его в тонусе. А вот с «Лидой» он просто отдыхал.

Павел нравился Людмиле. Она даже подшучивала над собой:

— Хо-хо, Люся! Неужели это любовь? — и потом с раздражением думала: «Однако пора прекращать этот спектакль. У меня уже сил не хватает разыгрывать Золушку. Кого он выберет? Ха! Конечно же, меня. Эта серая мышка Лида мне в подмётки не годится. А потом я всё ему расскажу — вот посмеёмся, как я сыграла сестру-просушку! Он парень неглупый. Интересно, как он оценит мой ум, мою способность выдавать себя за другого человека?»

Время шло, и Павел всё чаще задумывался, сравнивая обеих сестёр. Наконец он решил: «Завтра обязательно поговорю с Людой».


Началась очередная рабочая неделя. Все винтики и шестерёночки городского статуправления неторопливо работали в штатном режиме. Только Людочка с б;льшим изяществом вносила поднос с чайными принадлежностями в кабинет начальника, виртуознее подавала бумаги на подпись и чуть звонче консультировала приходящих на приём к директору посетителей. Лицо её словно освещалось маленькими угольками, рассыпающими искорки из её чётко очерченных косметическим карандашом глаз. Она чувствовала, что назревает серьёзный разговор с Павлом, а посему необходимо быть, что называется, в полном вооружении.

Ближе к обеду народ в приёмной директора, как правило, рассасывался. Зная это, Павел отправился к Людмиле.

Зайдя в приёмную, он невольно вспомнил, как впервые переступил её порог и увидел чудесное юное создание, сидящее за столом секретаря. Но сегодня Людочка была ещё свежее, ещё очаровательнее. И Павел невольно залюбовался ею.

— Здравствуй, Людочка! Ты сегодня невероятно хороша, — искренне сказал он и положил на лежащую перед ней стопку деловых бумаг шоколадку. — Шеф на месте?

Людмила слегка улыбнулась.

— Здравствуй, Павел. Ты к директору? Он уехал в департамент. Будет после обеда.

— Ну раз начальника нет, тогда я к тебе. Как настроение? Какие планы?

— Настроение нормальное. А планы — смотря что планировать.

— Люда, я хотел поговорить с тобой о твоей сестре.

— Замечательно, я тоже хотела поговорить  с тобой о моей сестре.

— Хорошо, — насторожился Павел. — Начинай.

— Паша, только ты не сердись на меня. У меня нет никакой сестры.

Павел, ещё не совсем осознавая сказанное, изумлённо поднял брови.
— Помнишь, когда ты пришёл ко мне, тебя встретила этакая девушка-простушка. Это была я. Просто не успела накраситься. Да и выглядела слишком примитивно в старом халатике. Я не ожидала тебя увидеть, поэтому сначала очень растерялась, а потом мне пришла в голову мысль тебя разыграть: выдать себя за свою сестру-двойняшку. Как ты думаешь: я талантливая девочка?

Повисла неловкая пауза. В широко раскрытых глазах Павла росло неподдельное удивление.

— Правда было весело? — засмеялась чуть громче, чем обычно, Людочка. — Я неплохо сыграла дурнушку Лидочку? Как считаешь, эта серая мышка может кому-нибудь понравиться?

Павел пристально смотрел на Людмилу. Прошло несколько томительных секунд.

— Самый большой талант, Люда, — это быть самим собой, — сказал он, потом медленно повернулся и вышел из приёмной.