Исповедь колдуна. Глава 15. Кукла и прощение

- Вот до чего мужик тяжелый, - сказал Семён, вытирая со стола разлитый кофе. – Как пообщаешься с ним, все из рук валится. Казалось бы, ночь прошла, а все не попускает. Да и разозлили мы его сильно. Надо было сказать все, как есть. Что конкурент его безобиден, ничего против него не замышляет. А теперь чего от него ждать…

- Все ты правильно сделал, – ответил Арсений. – Да и не скоро он здесь еще объявится. Сейчас будет по своим складам мотаться, а по поводу контракта через месяц станет известно, не раньше. Я бы не стал на твоем месте так далеко заглядывать.

- А я и не заглядываю, - задумчиво произнес Семён, выпуская струю сигаретного дыма. – Тут и провидцем быть не надо, чтобы понимать, что дальше будет.

- Чему быть, того не миновать, - хмыкнул Арсений. – Почаще вспоминай народную мудрость.

- Куда уж чаще-то… Я в последнее время только так и живу, - ответил Семён. – Вот хорошо раньше было, понятно все. Встал утром, позавтракал, на работу ушел, вернулся вечером, по хозяйству управился. С детьми поиграл, ну, с Валей это самое… Казалось, что всегда так будет. А сейчас вообще ничего не понятно. Сны, видения какие-то. Люди идут – кто с чем. Мне кажется, у меня нормальной жизни до этого и не было, а эта жизнь и вовсе не моя как будто.

- В том-то и дело, что твоя. Призвание твое нашлось. – Сказал Арсений с тоном проповедника. – Вон сколько людей болтаются бесцельно. А сколько даже не знают, зачем утром просыпаются? Так и живут годами. Зачем-то что-то делают. Едят, пьют, какую-то работу выполняют. Ладно, если нужную, а пустого-то сколько…

- Ладно, хватит нам о смыслах. – Решительно сказал Семён. – Сегодня будем гостью принимать. Неместная какая-то. Городская, похоже.

- Ага, богатая и одинокая, - хмыкнул Арсений.

- Да вот насчет одинокой я как раз сомневаюсь, - задумчиво произнес Семён. – Вроде кто-то возле нее постоянно находится, охраняет как будто.

- Этому охраннику давно пора с миром покоиться. А он все за ней таскается, ну, и отпугивает всех, кто попытается с ней сблизиться.

- Ну, придут, посмотрим, что там за охранник. Может, договориться получится с ним, чтобы ее в покое оставил уже. Хотя… - с усмешкой добавил Семён, - если это какой-то лоб типа Виталика Стасова, то бесполезно будет.

После обеда появилась в доме женщина лет сорока. Назвалась Ольгой. Стройная, с благородными и спокойными чертами лица, умными серыми глазами, полными тоски. От нее веяло деньгами, успехом и состоятельностью. И она действительно пришла не одна…

Семён отчетливо увидел, как вместе с ней в дом проскользнула внушительных размеров тень, явно не принадлежащая хозяйке. Когда женщина прошла на кухню и села за стол, тень расположилась позади нее на стене. Семён уловил во мрачном пятне очертания здоровенного широкоплечего мужика в возрасте. Он, не мигая, смотрел на Семёна из-под густых насупленных бровей, и от этого сурового взгляда становилось не по себе. Его богатые, как у донского казака, усы то и дело нервно подергивались. Казалось, еще секунда, и он вытащит шашку, и с размаху зарубит любого, кто приблизится к женщине.

«Теперь понятно, почему с ней долго никто не выдерживает», - подумал Семён.

- Понимаете ли, Семён, - заговорила Ольга, - у меня никогда не было завышенных требований к мужчинам. Никогда. Даже сейчас, когда у меня есть деньги и успех. От знаков внимания не отказывалась, неприступную из себя не строила. Нет, ну, конечно, я преимущественно из своего круга выбираю, - добавила Ольга, поправляя прическу.

- А они бегут от вас, как черти от ладана, да? - закончил Семён мысль своей гостьи.

- Совершенно верно! – с воодушевлением согласилась Ольга. – Вот я и решила обратиться к вам за консультацией. Может, венец безбрачия на мне, или что-то в этом роде. Вам, наверное, виднее.

- Мне не виднее, Ольга, - ответил Семён. – Я не специалист по венцам, и порчам. Скажите мне лучше, какие у вас были отношения с отцом?

- А при чем здесь мой отец? – удивилась Ольга. – Его уж десять лет как нет в живых. И если вы с психологической точки зрения хотите проанализировать мою ситуацию, советую вам не тратить время. Я обращалась к лучшим психологам. Все мои комплексы и обиды давно проработаны. Так что…

- А все равно без толку. – Не дал ей договорить Семён. – Ольга, я не психолог. Но проблема действительно в вашем отце.

- Он был очень деспотичным, - подавленно проговорила Ольга. – Ему нужно было все время всех контролировать. Дня не проходило, чтобы мать в чем-нибудь не упрекнул. Подозрительный был, все ему мерещились любовники какие-то, прохода маме не давал с этими любовниками. Хотя мама всю жизнь тише воды ниже травы была. А уж когда я взрослеть начала, он так за меня взялся, словами не передать. В институт отвозил каждый день и встречал после занятий. Однокурсницы все – кто в кино, кто в кафе, кто на свидание, одна я, как в тюрьме, учеба – дом. Библиотека институтская в соседнем корпусе находилась, так он меня после занятий подвозил туда и ждал стоял под окнами, пока я в читальном зале сижу, конспекты делаю. Аж до сих пор передергивает, как вспомню.

- А потом вы сбежали из дома, - утвердительно произнес Семён.

- Да. Мне бабушка на окончание института деньги подарила. Крупную сумму. После вручения дипломов весь курс в ресторан поехал отмечать. Я естественно, никуда не поехала. Но подговорила подругу институтскую, которая курсом младше училась, чтобы она взяла мой паспорт и купила билет на поезд. И чемодан собрала. Своих вещей не пожалела для меня, умница такая. Я до сих пор ей так благодарна… Ну, а утром, когда отец на работу собирался, я напросилась с ним, чтобы отвез меня в институт. Соврала, что надо было расписаться в документах каких-то. А у него в этот день встреча важная была назначена, и я знала, что он точно ждать меня не будет. Он когда меня высаживал у института, только и сказал: «Чтобы сразу домой, я матери позвоню, проверю!» Это его последние слова были, сказанные мне. Больше мы ни разу с ним не разговаривали. И не виделись. Ну, не считая похорон… А в институте меня ждала подружка с вещами и с билетом. Хорошо, что вокзал от института недалеко, мы, как преступницы, по кустам перебежками добирались. Мне на каждом углу мерещились папины знакомые, думала, сердце остановится, пока до вокзала добежим.

- И отец вам этого так и не простил, - заключил Семён в ответ на такое долгое и личное признание своей клиентки.

- Зато я его простила за все! – с гордым видом ответила Ольга. – И за испорченную юность, и за то, что отрекся от меня, матери запретил деньги мне высылать. Хорошо, что бабушка тайком отправляла, помогала, чем могла. Без нее я погибла бы в чужом городе.

- Ольга, вы большая молодец, что простили его. Если это, конечно, это действительно так, а не убеждения ваших психологов, – сказал Семён. – Вот только еще раз повторю, он вас не простил.

- А какое это сейчас имеет значение, Семён? Вы видите какую-то взаимосвязь с моей проблемой?

- Ольга, он повсюду ходит за вами и почти в прямом смысле не дает прохода вашим ухажерам. Даже потенциальным!

- И сейчас он здесь?

- Ну, а как же, конечно. Высокий, темноволосый. Брови густые и усы у него. Сурово так смотрит. Вот я бы ни за что не решился к вам подойти. С такой-то охраной…

- Ну, предположим, я вам верю, Семён. – Не сдавалась Ольга, хотя на душе у нее похолодело. – А как вы объясните, что я его ни разу во сне не видела с тех пор, как в поезд села? Ни малейшего дискомфорта все эти годы не испытывала, ничего сверхъестественного не замечала ни разу?

- Начнем с того, что такое не всем дано замечать. И мне до поры до времени не дано было. И если вы хотите, чтобы ваши беды закончились, то вам нужно попросить у него прощения…

- У него? Прощения? – вспылила Ольга. - Да разве он заслужил?

- Любая душа этого заслуживает, - спокойно сказал Семён. – Вспомните что-то хорошее, связанное с отцом. Не всегда же все было плохо.

- Ну, из раннего детства разве что. На карусели он меня водил, сладкую вату покупал, мороженое. Нормальное детство было, как у всех.

- К сожалению, не у всех, - с грустью вздохнул Семён. И добавил после недолгой паузы, – Вспомните еще что-нибудь, это сейчас очень важно.

- Вспомнила! – осенило Ольгу. – Он мне такую куклу подарил на день рождения, лет на шесть или на семь! Дорогую, помню, мама еще возмущалась, что нельзя было такие деньги отдавать за игрушку. А он настоял – сказал, для единственной дочери не жалко.

На последних словах Ольга вздохнула.

- Кукла Катя. Белые локоны у нее были, прямо как настоящие, и реснички – одна к одной, тоже как настоящие. Платьице шелковое с пышным подъюбником, как у принцессы. Туфельки кожаные на маленьком каблучке. Я своему счастью поверить не могла. Мне эта кукла до сих пор снится…

После этих слов Семён увидел, как тень на стене беспокойно заерзала, а суровый взгляд незнакомца-казака как будто смягчился. Он был готов к разговору.

- Ольга, дайте мне руку, - попросил Семён. – У меня просьба, чтобы здесь сейчас не происходило, сидите спокойно. Хорошо?

Ольга кивнула и протянула Семёну свою холеную ладонь. Семён осторожно взял ее двумя руками, ощутив в них легкий привычный жар.

- Время пришло, Ольга. Скажите ему все, что должны сказать, - еле слышно произнес Семён. – Вам нечего и некого стесняться здесь.

- Папа… - после недолгой паузы неуверенно заговорила Ольга. – Я знаю, что причинила тебе сильную боль. Но у меня не было выхода…

Ольга удивленно смотрела, как губы Семёна шевелятся в такт ее словам. Он, словно переводчик, транслировал их невидимому ей собеседнику, полжизни продержавшему ее в страхе, но так и не подчинившему своей железной отцовской воле.

Зато Семён прекрасно видел, как меняется выражение лица у брутальной фигуры на стене. Он внимательно слушал дочь, и во взгляде его не было ни гнева, ни агрессии.

- Папа, - продолжала Ольга. – Я очень благодарна тебе за все. Правда. Я понимаю, что все это ты делал из любви ко мне. Спасибо за куклу Катю и за карусели, за цирк и зоопарк. Спасибо за то, что беспокоился за меня, ведь ты вел себя так, потому что хотел меня защитить. Так ведь?

На несколько секунд на кухне воцарилась тишина. А потом Семён заговорил. Ольга узнала бы этот голос и через целую вечность.

- Я за тебя убить был готов! – Басил Семён голосом громовержца. – У меня дороже тебя никогда никого не было. Зачем ты забрала у меня самое дорогое?

После этих слов на потолке несколько раз моргнула лампочка. А спокойно стоявший на столе стакан покрылся мелкими трещинами, словно его сжала чья-то огромная сильная рука.

- Папа… - Ольга изо всех сил старалась подавить в себе страх, который, как оказалось, все эти годы жил в ней. – Папа, прости меня, пожалуйста. Прости, но я не могла поступить иначе!

Семён услышал, как тень облегченно вздохнула.

- Прощаю! – произнес он чужим умиротворенным басом. – У тебя скоро дочка родится. Куклу Катю заберешь у матери из кладовки и дочке своей подаришь, пусть на память останется от деда…

И тут тень отделилась от стены, проследовала к Ольге, коснулась губами ее лба и растворилась в воздухе.

Несколько секунд Ольга и Семён просидели в оцепенении.

- Он ушел? – прошептала Ольга, не решаясь отнять от Семёна руки.

- Да, - осипшим, но уже своим голосом ответил Семён. – Кажется, успокоился.

- Семён, спасибо вам огромное! – сказала Ольга и расплакалась. – Я все эти годы… С таким грузом… Я не знала, что все так.

Семён убрал со стола треснувший стакан, достал из шкафчика целый, налил в него воды и протянул Ольге.

- Про куклу только не забудьте, - напомнил Семён. – Не только вам она в душу запала.

- Да, конечно, - всхлипывая, произнесла Ольга. – Как раз на днях мать поеду проведать и заберу. Я же думала, ее со всеми моими вещами тогда выбросили…

На прощание Ольга достала из кошелька несколько купюр и положила на стол.

- Семён, это вам от чистого сердца! Дай вам бог здоровья!

Семён проводил гостью до двери. Казалось, что даже походка ее стала легче, а вся она – еще красивее. Тень мрачного спутника больше не заслоняла внутреннего света ее удивительной женской притягательности.

Продолжение следует