Книга 3 наташа. рассказы мамы. отрочество. поселок

КНИГА 3




Наташа. Рассказы мамы. Отрочество.
Поселок Петра-Дубрава
;
Глава 1
Рассказы моей мамы

Мама иногда тоже рассказывала Наташе события минувших дней. Детство свое она не особо помнила. Больше всего она любила рассказывать про школу. Мама очень любила учиться, все эти школьные принадлежности. Она с удовольствием обворачивала бумагой книги, чтобы не пачкались. Подписывала и обкладывала тетради (надевала обложки). Раз сидели они дома с Наташей без особого дела, просто разговаривали. И мама начала свой рассказ с того, что Наташа попросила ее: «Мама, расскажи, как вы жили в двухэтажке».

Рассказ 1
Ну что рассказывать. Учились мы в школе. Формы тогда не было – кто в чем. Волосы заплетали в косички. В косички вплетали атласные ленты. У меня были коричневые. Носили чулки. Надевался пояс. На поясе 4 резинки с зажимами. Ими и крепились чулки. А летом обязательно с туфлями одевались носочки. Няня (тетя Нюра Виноград) сшила мне платье (в школу ходить) белое в черный горох и с черным поясом. Портфелей не было. Книги и тетради обвязывали крест-накрест веревочкой и шли на урок. Я училась хорошо, учителя меня любили. Подруга у меня была Нинка Сангинова. Мама «выгонит» меня на улицу: «Хватит тебе сидеть читать, иди на улицу разгуляйся!» С собой краюху хлеба мне намажет сливочным маслом и сахарком присыплет. Выйдет во двор и Нинка. У нее кусок хлеба постным маслом политый, победнее. У Нины мать целыми днями на работе, да младшие братья и сестры по дому носятся. Мать ей надает много дел по дому, и я сижу, жду, когда она все переделает, потом уж на улицу. А мне мама делать ничего не давала, берегла. Я помогала Нине с уроками, а мама ругалась: «Я тебя выпустила погулять, побегать, а не уроки учить! Сами пусть думают своей головой!»
Наташа сказала: «Мам, а я помню, как мы с тобой ходили в гости к тете Нине, в двухэтажку с общим коридором. Там их сынок еще на трехколесном велосипеде катался по коридору. А тетя Нина была такая с белыми волосами, с кудрями». «Нина когда вышла замуж красилась «перманентом» в белый цвет - отвечала мама – потом она хотела перестать краситься, голова болела. А муж ей не разрешил. Сказал, что привык к ней беленькой. Ну, вот…»- продолжила рассказ мама.
Окончили мы школу. Я получила за хорошую учебу серебряную медаль. Поступила в институт. Помог мне в этом учитель Николай Алексеевич Шигалев. Он все лето занимался со мной на террасе, увитой плющом, в своем доме. Сначала мы жили на квартире. Николай Алексеевич Шигалев говорил: «Оля, ты будешь жить в городе Куйбышеве. Это прекрасная возможность приобщиться к культуре большого города – посещайте выставки, ходите в театры…» Но я мало куда ходила, учила уроки. Потом квартирная хозяйка что-то поспорила с мамой, на счет квартплаты, и я ушла. Теперь я жила у родни. У них был маленький ребенок. Днем они укладывали его спать, и в это время нельзя было шевелиться – ни стукнуть, не брякнуть. И я уходила гулять по городу. А вообще, это было самое счастливое, беззаботное время. Студенчество. Любимая наука - математика. Песенку мы пели студенческую: «Раскинулось море по модулю пять, вдали полиномы стояли. «Товарищ, не мог производную взять!» - ему в деканате сказали. Всю ночь в деканате покойник лежал в «штаны Пифагора» одетый. В руках он зачетную книжку держал, единственной тройкой согретой. Напрасно старушка ждет сынка домой. Ей скажут, она зарыдает. А графика синус волна за волной вдоль оси абсцисс убегает». Мне так нравится учиться! Это лучше, чем работать. Я бы и сейчас с удовольствием пошла бы учиться куда-нибудь! А вот еще студенческая песенка: «В первые минуты Бог создал институты, Адам его студентом первым был. Он ничего не делал, ухаживал за Евой. И Бог его стипендии лишил. У Адама драма, драма у Адама! Вызвали в небесный деканат. И на землю прямо сбросили Адама. Так пошли студенты – говорят. И что за предрассудки – есть три раза в сутки и ложиться в мягкую кровать? А мы без предрассудков. Едим один раз в сутки, а на остальное – наплевать». На пятом курсе пришли мы 1 сентября в институт, чтобы учиться. А нам говорят: «Товарищи, в сельской местности не хватает учителей, некому учить детей. Поэтому, на пятом курсе, в качестве практики, вас мобилизуют преподавать в сельской местности. Вот ознакомьтесь со списком рекомендуемых населенных пунктов на выбор». Я прочитала названия деревень, и мне понравилось название «Колокольцовка».  «Я поеду в Колокольцовку - колокольчик» - со смехом сказала я девчонкам. Подали заявки. Получили распределение. Мама с папой собрали меня в дорогу. Наложили полную сумку продуктов. В Колокольцовку грузовая машина (лавки вдоль стен, крытая брезентом) ходила только два раза в день: утром и вечером от районного центра села Колдыбань. Созвонились с администрацией Колокольцовской школы. Директор школы сказала, что встретит меня по прибытии в селе Колдыбань, на машине.
Да, еще, в конце четвертого курса я приехала домой, у Валентина (у брата) была свадьба. Женился он на Гале Пластун. Девушка его мне понравилась. Мы были дружны. Приехала я – обычно ко мне всё внимание, все рады не знаю как – «Лёлечка! Лёлечка!...» А это, никто на меня никакого внимания не обращает. Я повертелась, повертелась, всем не до меня. И я уехала обратно в Куйбышев, в институт.
В назначенный день я с сумками, с благословлением и пожеланиями «В святой добрый путь» отправилась на место проведения своей практики в Колокольцовку.




Рассказ 2
Доехала я до села Колдыбань на автобусе. Здесь меня уже встречали директор Колокольцовской школы с мужем на своей легковой машине.  Подъехали к дому, в который хотели определить меня на квартиру. Я вошла в дом, познакомилась с хозяйкой – с бабулей. И только было начала выкладывать вещи из сумки, прибежала девушка:
- Здравствуй, меня зовут Валя. Я приехала на 2 дня раньше тебя. Я учусь на преподавателя ботаника. Тоже послали на практику
- А меня зовут Оля. Я буду преподавать математику.
- Да, это уж я знаю, здесь новости разлетаются молниеносно. Оля, вот что, давай клади свои вещи назад в сумку и пойдем к другой бабушке на квартиру, где я остановилась. Вдвоем будет жить веселее.
Я тут же согласилась. Пришли мы, устроились. Мне выделили кровать у печки. Я разобрала вещи, достала пироги, что напекал мне мама в дорогу. Поставили чайник на электрическую плитку. Валя была родом из близлежащей деревни, умела готовить и была ловкая на все. Вечером собрались с ней, нарядились и пошли в клуб на танцы. В клубе сначала показывали кино, потом стулья убрали, расставили вдоль стен и здесь же устраивали танцы. Мы танцевали. Ребята нас приглашали наперебой. Девушек было всего четыре. Две местных и мы две приехали. Здесь-то я и познакомилась с вашим отцом. Был он высокий, здоровый с длинными (по той моде) волнистыми русыми волосами. Ходил постоянно в кепке. Пригласил он меня на танец. Сказал: «Давайте с Вами познакомимся. Меня Сашкой зовут». Разговорились. Сашка был уже год как после армии. Служил в Германии. Работал в колхозе трактористом. С той самой минуты он больше от меня и не «отлепился». А к Вале другой, свой парнишка подошел, и тоже они потом поженились. У Сашки дружок был. Тот ростом был чуть ли не на голову ниже его. Как потом Сашка рассказывал – первые озорники, пацанами, были они на деревне. И за это их прозвали  - Чапай и Петька. Директор школы была замечательная женщина, душа-человек. Учителей по математике было нас двое. Мне выделили учить 4 класс. Он был тоже тогда выпускной. И 8 класс. Также, я вела урок математики в вечерней школе. Еще, мы занимались с населением на курсах «Ликбез» (ликвидация безграмотности). Учили пожилых людей, которые в свое время неимели возможности получить образование, читать и писать. В 4ом классе у меня учились две девочки-близнецы. Различить по внешнему виду не представлялось никакой возможности. Но одна с лету решала все задачи, а вторая – нет, затруднялась с решением математических задач и примеров. В вечерней школе, в числе прочих, учились три брата. Один из них Коля любил «похохмить». «Ну, Ольга Петровна, ну что Вы нам задаёте задачу про яблоки. Ну считать даже нет никого интереса. Если бы задача была: сколько стоит за «поллитровку» (бутылка спиртного). Мы бы Вам посчитали, что сколько стоит».
Оказалось, что Сашкин дом соседний с нашим. Песенка еще такая есть:
***
По соседству мы живем
Наши окна друг на друга смотрят вечером и днем.
Как становится темно, на твое гляжу окно.
Если б длилось бесконечно это чудное кино!

Наша квартирная хозяйка тоже ходила на ликбез. Мы учили ее, в том числе, и расписываться при получении пенсии. Совсем не грамотные ставили просто крестик. Сашка заходил за мной после работы – звал погулять. «Сашка, я так устаю – говорила я». «Да ладно! Чего ты там устаешь?! Сидишь ведь. Не то, что у меня – физически тяжелая работа целый день. И то я вечером к тебе бегу». «Да? Ладно! Приходи тогда с бабой Маней, нашей квартирной хозяйкой, на ликбез. Она ходит, и ты приходи» - сказала я ему. Он пришел. Я дала ему задание писать. Ручку он держал с таким напряжением, как какой-то гаечный ключ, пот со лба тёк градом. После занятий он сказал: «Нет, Оля! Я лучше смену на тракторе отпашу!» И с тех пор, если я ему говорила что устала, он сразу: «Да, да, да. Все! Хорошо. Отдыхай!»
Школа располагалась в бывшей церкви. В учительской, в шкафу еще лежала всякая церковная утварь. Вечером, поздно, после всех занятий, в учительской никого не было. И мы имели возможность побыть там с ним наедине. У Сашки был мотоцикл. Один раз, мы катались с ним по дороге вдоль полей. Мотоцикл заглох и никак не заводился. Рядом был неглубокий овражек. Сашка загнал туда мотоцикл и говорит: «Ну, пусть здесь стоит. Айда пешком в деревню». Я удивленно спросила: «Ты что это? Разве можно бросать мотоцикл?» « Да кто его здесь тронет? Никто не тронет» - успокоил меня Сашка. Дома тоже днем никто никогда не запирал ни замок. Один раз, Сашка позвал меня с собой косить. «А я что там буду делать-то?» - спросила я. «Да ничего. Я буду косить, а ты рядом со мной посидишь на травке». Ну и пошли. Он косил и мы с ним разговаривали. В школе между тем готовили концерт для выступления в клубе. Нас с Валей тоже привлекли. Мы участвовали в сценке. Я играла учительницу, Валя – техничку, а один мальчишка – ученика. Пришел день выступления. Начали мы играть сценку. Она и так была смешная, а тут еще мальчишка взмахнул платочком, задел чернильницу и Валя вся оказалась забрызгана чернилами. Все покатились со смеху. Сценка имела успех на всю деревню! Тогда еще мода пошла на узкие юбки-карандаш. Ходить в них было неудобно. Широкий шаг не сделаешь. После сценки мы пели еще частушки:
***
Нынче юбки стали шить
На выверью-шиверью.
А походка стала в них
Шиверью на выверью.



***
В магазине есть вода
40 градусов она
Как напьешься той воды
Так пойдешь туды-сюды

***
Много снега, много снега,
Много хвороста в лесу.
Председателя колхоза
Увезли на колбасу…

Между тем, кончилась осень. Пришла зима – снежная, морозная. Раз, закружила, замела такая пурга! Ветер сшибал с ног. После школы пошли домой, держась друг за друга. Не зги не видно было, одна снежная круговерть. Еле дошли. Зашли в дом, а квартирная хозяйка, глядя на меня, сказала: «Батюшки, а эта-то уж совсем и не пищит». А вообще, особенно в деревнях, учителям был особый почет и уважение. Так, за уроками, за каждодневными делами и занятиями проходили дни. Дело было к весне. Тогда погода стояла тихая, небольшой морозец, шел снег. Крупные снежинки кружили в воздухе. Сашка позвал меня кататься на лыжах. Мы пошли кататься на озеро. Деревья стояли все посеребренные инеем. Вдалеке деревня была как на ладони. Из труб прямыми столбами клубился дымок. В домах топились печи. Сашка сказал: «Оля, оставайся здесь, в Колокольцовке. Ты только посмотри, какая красота! Как можно от такой красоты уехать?!»  Я подумала: «Конечно красиво. Но я ничего не умею: ни корову доить, ни обед варить, ни печку топить, ни баню. А огород, телята, цыплята, куры, ведра тяжелые таскать?!» Этого ничего ему я не стала говорить. Сказала просто: «Нет, Сашка, в деревне не останусь, уеду в город». Между тем, настала Масленица. Ребята и Сашка с ними приехали на лошади, в санях, катать девчат. Валя и я уселись в сани и лихо проехали по деревне с бубенцами. Да задели оглоблей за дерево. Сани накренились и все, как горох, посыпались в мягкий, пушистый, белый сугроб. Визгу, хохота! Сани поправили. «Садитесь девчата, еще покатаемся!» «Нет, нет, нет! - сказали мы с Валей – Все, хватит! Мы пошли домой!»
Практика кончилась. Мы уехали в Куйбышев, в институт, заканчивать учебу и получать диплом. Сашка, со сватами как положено, приехали следом, к моим маме и папе (к твоим, Наташа, бабушке и дедушке) меня сватать. И папа им отказал. Сказал, что пока я не получу диплом, не может быть и речи. Вообще, конечно, родители были не в восторге, что я собираюсь выйти замуж за деревенского «Ваньку».  «Мы для этого, что ли тебя учили?! За тобой вон многие гонятся! Чай могла бы и в институте с кем-нибудь познакомится, с грамотным городским парнем!» - ворчала мама. И это тот редкий случай, когда папа с ней был полностью согласен. Мы с Сашкой договорились, что он приедет ко мне в г. Куйбышев в институт. И он уехал. В колхозе было очень много работы. И чтобы приехать ко мне, он зарабатывал отгулы, работал в две смены. Приехал уставший. Пошли мы с ним в театр оперы и балета на «Лебединое озеро». На сцене танцуют, а у Сашки глаза закрываются, и он носом клюет. Я его под бок локтем пихаю. «Сашка, хватит спать! Это не прилично!» Договорились мы с ним расписаться втайне от всех. После получения диплома, в определенный день и час, встретиться возле ДК «Буревестник». Издалека смотрю, парень идет. Я Сашку и не узнала, во всяком случае далеко не сразу узнала! Подстригся, прическа классная, волос то у него густой, волнистый. Костюмчик на нем модный, молодежный. Оказывается, он его из Германии привез, когда служил, ни разу не надевал. Такой представительный парень, да высокий, здоровый, красавец! Пошли мы с ним в ЗАГС. От церкви, за кафе-мороженное шел район, называемый «Город». Там был целый ряд магазинов: спорттовары, промтовары и чуть в глубине одноэтажное здание, выкрашенное в зеленый цвет – городской ЗАГС. Вошли мы с ним. Тогда в деревнях не отдавали паспорта, чтобы люди не разъезжались. И у Сашки паспорта не было. Взял он с собой только Свидетельство о рождении. А у меня вообще ничего не было. Нам сказали, что сразу мы вас расписать не можем. Придете, подадите заявление, подождете месяц – тогда вас распишут. Вышли мы оттуда, ну что делать? Поехали в деревню. Тогда в деревнях расписывали сразу. Сашка поймал попутку на выезде из города, куда приехали на автобусе. А Андросовку поехали. Зашли в ЗАГС. Там говорят: «Свидетель нужен». Сашка вышел , подошел к какому-то случайному парню, все объяснил ему и по-видимому, послал кого-то за цветами. Зашли мы. В книге «Записи актов гражданского состояния» сделали запись. Мы расписались, свидетель расписался. И когда мы вышли из ЗАГСА, ребята, которые стояли возле ЗАГСА, стали нас поздравлять и подарили цветы. Сашке на свидетельстве о рождении поставили печать, что он женат на Ивановой Ольге Петровне. Мне же вообще ничего на руки не дали. Ну, отвез он меня домой. И некоторое время спустя, со сватами, как положено, второй раз приехал меня сватать. Сделали сговор. Свадьбу решили играть в деревне. Няня (Нюра Виноград)семейная портниха наша. Она обшивала всю семью от платьев, до пальто. Няня сшила мне 2 платья. На первый день -  бежевое, на второй – голубое. В назначенный день поехали мы в Колокольцовку. Сашка за мной приехал. Поехали: мама, папа, Валентин (брат), Нюра (няня), я с Сашкой. Приехали. Его мама благословила нас иконой. Мы с Сашкой взялись за руки и принялись обходить деревню, заходя в каждый дом, говорили: «Приходите к нам на свадьбу». Такой был обычай. Столы поставили через всю избу. Каждый, кто приходил, приносил какое-либо блюдо к столу, помимо того, что приготовили хозяева. Стол «ломился».  Пели, плясали. Свадьба была веселая. Я осталась жить в деревне. Направление в «Мордово-Агиляково» я отвезла обратно в институт. И все время не оставляет меня мысль: «Может быть, мне надо было ехать по распределению в Мордово-Агиляково? Может быть, моя жизнь сложилась бы по-другому, намного лучше?» Устроилась работать опять в школу. Дали мне свои классы, которые я вела. Когда я Сашке сказала, что жду ребенка – он прыгал до потолка! Кроме нас в доме жили еще брат Николай с женой Эммой (она была из немцев Поволжья). Сашкина мама (твоя, Наташа, баба Настя) меня очень любила. Чувствовала я себя прекрасно, чуть не до последнего работала в школе. В положенный срок, ночью, я ощутила дискомфорт, сказала Сашке, маме. Пригнали бытовую машину. На всякий случай положили в кузов матрас. Я села в кабину с шофером, а отец в кузов. Ехать до больницы в село Колдыбань было 2,5 часа. Я по дороге стонала и охала. А Сашка в кузове стонал, кряхтел и охал. Ну, доехали благополучно. Забрали меня в больницу. Тут ты и родилась. Я как тебя увидела – сразу сказала: «Наташа». Мне говорят: «Да, дочка - Наташа». Выписали нас, приехали. А вся Колокольцовка смеется. Потому что шофер рассказывал: «Я не понял, кто рожал? Сашка кряхтел и охал громче, чем Ольга Петровна». Сашка пошел в сельсовет выправлять тебе «Свидетельство о рождении». Пришел и говорит: «Дочь я Евой назвал». И подает мне документ. Я аж с кровати подскочила. Говорю: «Чего?!» Он смеется: «Да пошутил я!». Читаю: «Емельянова Наталья Александровна». Ну и хорошо. Ты подросла, месяцев 6 тебе было. И я вышла на работу. Я знала только, как к урокам готовиться, да с тобой нянчиться. Прибегаю с работы, ты плачешь. Я кинулась к тебе, а бабка Маня говорит: «Оставь ребенка-то. Покричит, ничего ей не будет. Теленок вон не поенный. Его в первую очередь нужно напоить». «Нужен мне ваш теленок – отвечаю я – У меня ребенок плачет». Эта бабка Маня ходила только, выспрашивала все. У мамы Насти какой был красивый цветок в кадке – фикус. Выпросила бабка Маня, отдала Настя ей цветок. Раз, все ушли. Я вышла в сени. Там на лавке горшки рядком стоят. Думаю: «Что это в них?» Заглянула – а там сметана. Видно на продажу. А мне они ни разу не предложили, ни ложки попробовать. А я так люблю деревенскую сметану. Я взяла ложку, наелась досыта. А они потом охали, кто это ел сметану. Я им ничего не сказала. Потом приехала мама и забрала тебя в Чапаевск. Я немножечко еще пожила – и так мне надоело все! Сашка почти всегда на работе. И я собралась и уехала в Чапаевск. Мама Настя плакала, просила: «Оленька, не уезжай!» Я ей говорю: «Ну, так ведь у Вас еще Эмма есть». «Да что Эмма?! Эмма она больно злая, а с тобой-то мы жили, душа в душу». «Ну, в гости приезжайте» - успокаивала я ее. Приехала в Чапаевск. Пошла трудоустраиваться. Так как мне полагалось отрабатывать в сельской местности после института, меня направили в поселок Томылово. Он считался сельской местностью. В школе №23 была еще одна учительница математики. Мы разделили с ней часы. Поселили меня в частном доме. Этот дом был – «дом учителя», специально для учителей. Сашка выправил в колхозе паспорт наконец-то и приехал ко мне жить. Устроился на работу на завод. Все было хорошо, но очень далеко от тебя. Ты жила у бабы Наташи и деды Пети в двухэтажке, в Соцгороде, ходила в садик. Я после работы бежала к тебе, потом домой. Тут ты из садика пришла, стишок рассказывала: «Если мамы нету дома - это что за выходной?» Все это напрягало меня и лишало покоя. И я пошла опять в горисполком, просить, чтобы перевели поближе к Соцгороду. Мне сказали: «Только в интернат №1». И я согласилась. Нам дали служебное жилье при интернате. В одноэтажном домике белого кирпича. Работать в интернате мне не понравилось. Я любила свой предмет. Нагрузки было не достаточно, не интересно. Я перешла в вечернюю школу. Потом, наконец, маме и папе дали двухкомнатную квартиру на проспекте. А нам с Сашкой они купили кооператив в соседнем доме. Я перешла учителем математики старших классов по месту жительства в школу №10 на проспекте. В еде Сашка никогда не привередничал, говорил: «Мне хоть картошку в мундире, только побольше». Но стал он здорово выпивать. У меня уже Таня скоро должна была родиться. И тут Сашка на работе украл спирт. С работы его выгнали и чуть не посадили. Завербовался он на Север. Я не хотела его пускать, не отдавала паспорт сначала. Уехал он. Ничего не заработал и сам чуть не замерз, еле выбрался оттуда.  Назад приехал сказать только, что баба Настя умерла. Да пришел-то опять сильно пьяный. И Таню так и ни разу не увидел. Она без него родилась. Уехал в село «Лох» Ново-Бурасского района Саратовской области. По происшествии  некоторого времени, меня взяла тоска. Поехала туда. А он там сошелся с женщиной, Леной звать. Сестра жила (Валентина) у Сашки в селе «Лох». Муж у нее (Иван) работал в правлении колхоза. И Сашку устроили на работу в колхоз. Жил он у этой Лены в доме. Я пришла к ним. Люди подсказывали, где дом, в котором они жили. Накрыли они на стол. Четверть самогона поставили. Он напился, да как стукнет по столу, прикрикнул на Лену: «Я сказал, иди, еще достань выпить!» Чтобы он на меня когда голос повышал, никогда этого не было! Кое-как я у них переночевала. И в пять утра, ни с кем не простившись, потихоньку выскользнула из дома и на попутной машине уехала домой. И вычеркнула его навсегда из своей жизни. Вот и весь мой рассказ.
Баба Наташа внучке Наташе рассказывала про то, как мама ее (Ольга) жила у свекрови в Колокольцовке немного по-другому, в своей манере. Говорит баба Наташа внучке Наташе: «Привезла я тебя от них, а у тебя ножки – коротенькие! Что же ты – как сидела у них там в коляске, так и сидела. На руки тебя не брали. Я давай тебе ножки вытягивать, да растирать! А сама то она, Ольга, чуть там не погибла. Они продукты от нее прятали». Ну то, что у Наташи ноги коротковатые, а туловище длинное – это факт. Ноги от ушей – это не про нее. Да и кажется, девушки в то время не были длинноногими (это видно по фильмам прошлых лет).
А отец так и осел жить в селе «Лох» Саратовской области. Тетя Нюра, его старшая сестра, рассказывала Наташе, что он говорил ей, что лучше никакого отца, чем такой как он. И что пару раз отец порывался к ним съездить. Доезжал до Ново-Бурасов, там напивался в «хлам» до того, что падал с ног – и возвращался назад в село «Лох». А ведь: «Ах, какой был мужчина! Ну, настоящий полковник» - как пела Алла Пугачева. Увидела Наташа отца только спустя 20 лет.   




Глава 2
Рассказы о совместном времяпровождении с мамой
Маме всегда было некогда, она была очень занята в школе, дома много времени отнимало проверка тетрадей. И когда она выбирала время сходить куда-нибудь с дочками, то для них это был всегда праздник.
Рассказ 1
Первое кино «Снежная королева» и как Наташа потерялась в магазине
В один прекрасный день мама с Наташей пошли в кино в дом культуры «Мир» на фильм «Операция Ы или другие приключения Шурика». Это было радостное событие. Наташа весело шла «вприпрыжку», держа маму за руку. В кино ходили не часто. Когда мама говорила бабе Наташе: «Я пойду в кино схожу» Наташа тут же начинала проситься: «Мама, мама, я с тобой!» Если мама сразу говорила: «Хорошо», то все в порядке, а если она говорила: «Посмотрим» - это считай, что не возьмет, можно дальше и не клянчить – бесполезно. Так и будет отвечать: «Посмотрим, да посмотрим…» К ДК «Мир» нужно было выходить на остановке «Тридцатый магазин». Рядом с остановкой действительно стоял одноэтажный магазинчик, не большой, выкрашенный в желтый цвет. От остановки они повернули налево, и некоторое время шли по пешеходной дорожке вдоль проезжей части, вглубь жилого массива, пока не показался ДК «Мир». Зашли на большое обширное крыльцо со множеством ступеней, прошли в кассу, купили билеты. И прошли сразу в фойе, где на всю стену висело громадное полотно картины «Запорожцы пишут ответ султану». Картина была написана замечательно и таких внушительных размеров! Впечатляло! До начала фильма оставалось еще время и Наташа с мамой присели на стулья, разговаривали. Мама ей сказала: «Я помню как раз взяла тебя в кино. Ты была совсем еще маленькая. Вы подружились здесь с мальчиком твоего возраста, и во время сеанса не сидели на своих местах, а носились по залу и вроде бы и не смотрели на экран со всем вниманием. Однако, когда фильм закончился и все стали выходить из зала, ты принялась плакать. «Ну чего ты плачешь?» – спросила я тебя. «Снежную королеву жалко! Она такая красивая!» – всхлипывая, отвечала ты». «Что-то такое я смутно припоминаю. Как мы выбегали к экрану и как усаживались на первый ряд (там никто не сидел, так как было слишком близко к экрану)» - отвечала Наташа маме. Еще, она помнила, как что-то рассказывала маме по большому секрету, взяв с нее слово никому не говорить про это. И тут же, пробегая мимоходом мимо мамы, которая стояла со своей знакомой, услышала, как мама со смехом рассказывала ее секрет знакомой, не приняв дочку всерьез. С того момента Наташа поняла, что маме свои секреты рассказывать не стоит. Так она в дальнейшем и поступала, свои секреты держала при себе. Но маме, конечно, всего этого она никогда не рассказывала, промолчала. «Мам, а я знаешь что запомнила? Когда я была совсем маленькая, мы с тобой пошли в магазин. Я держала тебя за руку и что-то рассказывала, рассказывала, задирая голову вверх, чтобы видеть твое лицо. И тут, на какой-то момент, я твою руку отпустила, отвернувшись в сторону. Потом, продолжая с тобой разговаривать, снова взялась за руку и задрала голову, чтобы посмотреть высоко вверх на твое лицо – а это была не моя мама! Я взяла за руку чужую тетю. Как я испугалась, как орала!» Но тут разговор между мамой и дочкой прекратился, так как начали запускать в зал, на сеанс фильма. Кино Наташе очень понравилось. С веселым настроением, по дороге обсуждая фильм, с мамой зашли в магазинчик №30 и купили развесной кильки и соленых грибов (груздей), которые продавались в деревянных дубовых кадушках, и пошли на остановку. Приехав на Проспект и зайдя домой, Наташа первый раз ела грузди соленые. Кажется, из солёностей ничего вкуснее не ела!
И куда потом девали эту картину из фойе? Зачем убрали? Потом в ДК «Мир» была школа танцев (зеркальный зал с перилами, где учились танцевать и выступать наши дети). А в правом крыле зала всегда проводили Новогодние праздники. Ставилась шикарная елка, дети показывали театрализованные представления, танцевали. Был новогодний концерт с богатым репертуаром. Здание выкупили, и теперь там магазин «Пятерочка».


Рассказ 2
Как Наташа провела день на работе у мамы
Мама, по состоянию здоровья (из-за расшатавшейся нервной системы) решили оставить преподавательскую деятельность, свои любимые уроки математики. Сначала она устроилась на машиносчетную станцию, считать рабочим зарплату. Наташа напросилась с ней на ее работу. На счетных машинках работали перфокартами (прямоугольные карточки из тонкого картона, примерно 5 на 12 см) с напечатанными на них цифрами. Машины выбивали на нужных цифрах круглые дырочки. Эти кружочки из картона образовывали кучи мусора. Ненужные пробитые перфокарты отдали Наташе играть.  Наскучив сидеть в комнате, Наташа выпросилась у мамы на улицу. Мама отпустила ее под честное слово не уходить никуда от здания машиносчетной станции. Вокруг здания была узкая полоса асфальта. На ней Наташа потолклась, поиграла, вернулась в здание. Долго тянулся этот день. Наташа немного переутомилась. И уже было совсем темно, когда подъехал УАЗик, крытый брезентом, который развозил рабочих по домам. Он и довез Наташу с мамой до самого дома, до проспекта. Потом на семейном совете решили что так, как здоровье у мамы слабое, чтобы раньше ей уйти на пенсию, надо ей устроиться на завод и зарабатывать вредность. Деда обратился к своему начальнику. Тот был хороший мужик и взял маму в ОТК (отдел технического контроля). От завода по профсоюзным путевкам мама стала каждое лето ездить с дочками в дом отдыха и на турбазу. Баба Наташа тоже хоть и работала уборщицей, ездила по профсоюзной путевке в санатории: на красную Глинку, в Рачейку. Она рассказывала, что когда впервые летом отдыхала в санатории, ей так понравилось. Она говорила: «А я то, дура, каждый отпуск ездила к сестрице Аленке в деревню отдыхать. А какой там отдых? Работы по горло и в доме и на огороде». Баба Наташа раздобрела, поправилась. После санатория она говорила: «Петр то Иваныч меня, было, засрамил. Говорил, что я не красивая. Я уж и смирилась с этим. Думала, ну ладно, ну не красивая, что же тут можно поделать. А в санатории то на меня мужчины внимание обращали, пытались ухаживать. Вот тебе и не красивая!» Деда тоже ездил в санаторий от завода. Он был не совсем здоров. Наверное, когда Наташи еще и на свете не было, ему делали операцию и удалили половину легкого. А бабе Наташе три раза вырезали грыжу на животе тоже еще до Наташиного рождения. И только с третьего раза сделали нормально операцию. Завод и кормил, и обеспечивал жильем, и предоставлял возможность подлечиться, и отдохнуть, и садик для детей. Основную стоимость оплачивал профсоюз, рабочие платили совсем немного.




Рассказ 3
 Поход в ДК «Буревестник»
В один прекрасный, солнечный, летний день поехали в ДК «Буревестник», в парк, покататься на каруселях. На Проспекте ходил только один автобус №1. Дождавшись на остановке автобус, доехали на нем до Центральной городской Аптеки и вышли. Дольше, пошли пешком до железнодорожного вокзала. Прошли через железнодорожный мост, и вышли к базару. Пройдя через базар и выйдя через ворота возле мясного павильона, вышли к ДК «Буревестник». Справа от него был вечно не просыхающий арык с зеленоватой водой. В нем плавали головастики (новорожденные лягушки). Прямо перед ДК «Буревестник» была заасфальтированная площадка на ширину всего ДК и длинной до  дороги. На ней, по обе стороны, были удобные лавочки, в виде диванчиков из реек. Слева  от ДК раскинулся парк с аттракционами.   Про железнодорожный мост стоит сказать отдельно. Мост был старый, деревянный, с рассохнувшимися щелястыми ступенями, через которые далеко внизу видны были крыши поездов. Идя по мосту, Наташа осторожно ступала, чтобы не споткнуться и не навернуться с этого моста. Таню мама крепко держала за руку. Баба Наташа раз, придя с базара, сказала что упала с моста. Как она упала неизвестно. А у Наташи всегда воображение рисовало быстро и живо яркие картины. Она представила себе, как баба Наташа упала при спуске с моста и кубарем катилась до самой земли. И сколько раз Наташе потом снился один и тот же сон. Будто идет она по мосту, а он шатается взад-вперед. Доходит она до конца моста, а лестницы, чтобы спуститься, нет – обрыв. Потом мост построили бетонный, как в Куйбышеве (в Самаре). И идти по нему стало совсем не страшно, если не смотреть через перила вниз. А на станции Новокуйбышевск до сих пор стоит старый, скрипучий, щелястый, деревянный мост, как некогда в Чапаевске.
Но вернемся к нашим героям, к маме с дочками, которые спустились с моста. Взяв обеих дочерей за руки и переждав, когда проедут машины, мама с дочками перешла проезжую часть дороги и прошли на Чапаевский городской рынок (или в простонародье – «Большой базар»). Не доходя до базара, на тротуаре, стояли торговцы обувью, с «постельным» (белье, подушки, одеяла, покрывала). Перед входом на базар продавали мебель. Цыганки «шныряли» навязчиво предлагая куртки, пальто… Как заходишь в ворота базара, у входа торговали шторами и тюлями. И дальше пошло: направо продукты, овощи и фрукты, привезенные с ближайших деревень. А на левой стороне – вещи. На базаре продавали все. Чего там только не было, только деньги давай! В конце базара мясной павильон. Туда ходили за мясом. Взади него всякую живность продавали из деревень. Туда и провела мама девочек. Девочки умилялись, разглядывая кроликов. «Какой хорошенький! Можно его погладить?» - спросила Таня хозяйку белого, пушистого кролика, сидящего в клетке. «Погладь» - разрешила та. Таня сквозь решетку осторожно коснулась рукой белой, пушистой шерстки. Там продавали так же кур (белых и пестрых), уток, двух гусей. Мимо шла тетка. У нее за спиной, в мешке, бился и истомно кричал на весь базар поросенок. Наташа, обращаясь к маме, сказала: «Как же она его в автобусе повезет? Все там оглохнут от его визга!». Засмеявшись в ответ, мама перешла в рядам напротив, позвав с собой девочек.  На базаре народу полно, запросто потеряться в толпе. Здесь продавали ведрами семечки, жмых, пшеницу, просо… Мама спросила сколько стоит литровая банка семечек и не торгуясь заплатила деньги. Мужичок, который торговал семечками, высыпал семечки из банки ей в мешочек и добавил еще горсть (с «походом»). Семечек просила купить баба Наташа. Обойдя мясной павильон, выйдя к фасаду здания, наши дамы пошли к выходу из базара. Выйдя за ворота базара, они направились в ДК «Буревестник». Перед парком стоял киоск. Девочки захотели пить. И мама купила им по стакану любимого Наташей березового сока и печенье. Парк был огорожен забором. У входа касса. Мама купила билеты на «цепочки», «лодочки», «ромашку» и «колесо обозрения». Это «колесо обозрения» высоко торчало над парком. Его было видно издалека. Цепочки били слева от кассы. Там же стояла скульптурная композиция: две спортсменки метали диск. И здесь же была беседка, в крупную ячейку, из полос листового железа, вся обвитая полющем. Сиденья на карусели «цепочка» были подвешены на четырех цепях, откуда и название. Озорные подростки раскачивали дополнительно свои сиденья, ловили впереди сидящих девчонок и друзей за спинки сидений и отталкивали их далеко в сторону. Ну им мало было, что и так, раскрутившись, сиденья каруселей пролетали почти горизонтально к земле. Было немножко завидно смотреть как они забавляются. Дальше пошли на «лодочки». «Лодочек» было много. Вглубь парка шли две тенистые аллеи. Деревья, растущие с обоих сторон узкой, длинной, асфальтированной дорожки, образовывали над ней живую зеленую арку прохлады и тени. С краю одной стороны дорожки виднелась скульптура оленихи с олененком. С двух сторон другой дорожки стояли на белых, узких постаментах бюсты Толстого, Гоголя, Пушкина. Забор парка крепился на массивных, белых, высоких, прямоугольных, сверху фигурных столбах. Их выкладывали из кирпича, штукатурили и белили. Накатавшись вдоволь на «лодочках», пошли в другой конец парка на «ромашку». Уселись. Карусельщик включил мотор. Карусель сначала крутилась как обычно. А потом, что-то прищёлкнуло, она перестроилась и стала крутиться боком. Один конец у карусели плыл по низу, а второй взмывал высоко вверх, сопровождаемый визгом катающихся. Наши «дамы» тоже повизжали. Особенно мама. Она всегда, в случае какой-либо экстремальной ситуации, пронзительно верещала. Последним был аттракцион «Колесо обозрения». Оно вращалось медленно. Уже поднялись на приличную высоту и вдруг Таня, со словами: «Да ну, я не хочу» встала, взялась за поручни на выходе из кабины, и занесла ногу… Наташа, с быстротой молнии, схватила ее за шкирку, откинула на сиденье рядом с собой. Мама даже не успела испугаться. И до конца Наташа крепко держала свою младшую сестренку за руку. На самом верху был великолепный обзор, далеко было видно все вокруг. Мама рассказала, что одна ее знакомая каталась на «колесе обозрения». Поднялись они на самый верх и механизм заклинило. С полчаса все сидели наверху, пока механизм наладили, запустили карусель и спустили наконец их на «грешную землю». Наташа почему-то вспомнила, как они ходили в этот парк на карусели, когда еще отец жил с ними. Она так тогда накаталась на всех каруселях, что ее «замутило». А отец пошел на карусели – «самолетики». «Самолетики» крепились по концам длинной, толстой, железной трубы и раскручивались с огромной скоростью, как центрифуга. Наташу после «лодочек» то приташнивало, а отец вышел из «самолетика» - и нечего, хоть бы что! Наташа смотрела на отца, как на героя-космонавта.
Примечание: от ДК «Буревестник» и этого замечательно парка не осталось и следа. Как будто их никогда и не было. Почему здание ДК «Буревестник» так быстро разрушилось? Может потому что было оно построено на вечно сырой почве. От парка в наше время лежит на боку только два столба, на которых когда-то крепился забор и все – пустырь.
Ну а пока у этого парка был самый расцвет. Выйдя из парка, мама Наташа и Таня направились к натянутому куполу полусферы, который установили приезжие мотогонщики. Они показывали представление-аттракцион: гоняли на мотоциклах по стенкам этой полусферы, заезжая на потолок. Только стоял рев моторов мотоциклов. Купив билеты, наши «дамы» зашли внутрь и уселись на лавки смотреть представление. Немного «оглохнув», но в полном восторге, они вышли оттуда, и пошли обратно через большой базар, где купили арбузик среднего размера. «Мама, можно я понесу арбуз» - попросила Наташа. И с маминого разрешения несла арбузик под мышкой. На мост решили не лезть, а перейти на другую сторону железной дороги через тоннель. До тоннеля, от базара, немного нужно было пройти в противоположную сторону. И затем, перейти на другую сторону проезжей части. Подбежав к тоннелю первая, Наташа заглянула внутрь. Тоннель был длинный, полутемный. Сверху капала вода, образуя на полу лужи. Войдя в тоннель, старались пройти его побыстрее, перескакивая по камушкам, или просто обходя, лужи. И тут наверху поехал поезд – грохот стоял такой, аж уши заложило. Выскочили оттуда как из преисподней. Перешли дорогу, вышли к магазину «Галантерея». Там продавались всякие интересные вещи для девочек: разноцветные нитки, наперстки, спицы для вязания, пяльцы для вышивания. Как в песенке поется: «Кружева, нитки, булавки, тесьма, все чтоб свести кавалеров с ума. Пудра, духи и помада – все что прелестнице надо». Если от магазина «Галантерея», по пешеходной дорожке, дойти до центральной улицы «Ленина», то там на углу стоял магазин «Обувь». И была эта обувь такого отменного качества – сносу ей не было. Носишь, носишь – надоест, и думаешь: «Да когда же эти туфли порвутся то?!»
Но вернемся к нашим героям. Наташа на ходу взяла арбуз за хвостик и крутила его то в одну сторону, то в другую. Кончилось это тем, что хвостик у арбуза оторвался. Он упал на асфальт и раскололся на три части. «А-а-а-а» - по своему обыкновению взвизгнула мама. Наташа в растерянности смотрела на маму, держа в руках хвостик от арбуза. «Ну, ничего, - утешающе сказала мама – Давайте их съедим и вернемся, купим другой, время то еще мало». Они прошли в соседский дворик на детскую площадку и сели за столик. Втроем они съели этот арбуз. Потом пошли назад к тоннелю. Пересекли его как можно скорее, и пулей выскочив на «свет божий», вернулись на Большой базар, купили арбуз. Прошли через мост к вокзалу и по улице Красноармейской пошли наши «дамы» до Ленина, на остановку автобуса маршрута №1, идущего на Проспект. С вокзала на улице Железнодорожной ходили только автобусы маршрута №2 и №10. Дождавшись свой автобус №1, мама на этот раз несла арбуз сама. И они благополучно довезли его до дома.
Рассказ 4
 Путешествия
Мама любила ходить с дочками в места, где девочки еще никогда не бывали, подальше выбираться от Проспекта. Они это называли – путешествовать. Во время этих путешествий иногда случались непредвиденные «катаклизмы». Раз, в районе СоцГорода, воде детского сада, маму укусила собака за новый резиновый, красный, блестящий  сапожок, выдрав из него клок. Хорошо хоть ногу маме не прокусила эта собака. Как говорится: «Все хорошо, что хорошо кончается». Наташе так жалко было новых, красных сапог, она так испугалась этой собаки! Сначала Наташа совсем не боялась собак. Но после одного случая, который и хотела бы забыть, да не забудешь (40 уколов влепили) – стала бояться. Собака около школы встала на задние лапы, передние подняла вверх и когтем лапы оцарапала Наташе веко на глазу. Наташа пришла с ревом домой, и ее тут же потащила баба Наташа в больницу. Уколы ей приписали, так как никто не знал не бешенная ли эта собака. И вот после этого случая интуитивный страх (идущий изнутри) остался. И чего там, на уме у этой собаки? Кто знает?
Второй казус произошел с ними ранней весной, когда ходили смотреть, как разлилась река Чапаевка. Вздумали наши дамы, все в том же составе, втроем, наперерез, пройти по только что вспаханному полю. Увязли они в пашне, провалились ниже колен и вывозились по уши в грязи. На маме было новое пальто. Три девицы еле вылезли из этой пашни, чуть ли не на четвереньках выползали. Но и на то они и путешествия, чтобы происходили какие-нибудь приключения. Без этого не интересно.
Рассказ 5
 Как Наташа и Таня ездили с мамой в дом отдыха
Фотографий с этой поездки много, а вот воспоминаний почти совсем у Наташи не осталось. Со слов бабы Наташи только знает, что прислали они ей письмо. Баба Наташа рассказывала: «Чай прислали вы девчата мне из «дома Отдыха» письмо: Баба Наташа, у нас теперь балкон!». Да, комната была в Доме Отдыха на втором этаже и балкон, типа лоджии. У бабы Наташи то жили на первом этаже и мечтали о балконе. Путевку на Таню купили уже на месте. И к ним в комнату дополнительно поставили еще и раскладушку. В Доме Отдыха работал «Прокат игрушек». Там мама взяла детям две куклы (тяпки) и мяч, им играли на территории Дома Отдыха. Обрывки воспоминаний остались.
1. Кушать ходили в столовую. Их трое, и с ними столовался мужчина, так как столик рассчитан на четырех человек. Мужчина был разговорчивый, приятный и внешне и в общении. На завтрак часто подавали свежую, круглую, ванильную булочку, надрезанную – внутри масло и сыр. Подавалась она с какао. Очень было вкусно и полюбилось на всю жизнь. Не завтрак – мечта!
2. Из Дома Отдыха ходили купаться на Волгу. К Волге был спуск – много-много широких лестниц. И кто-то рассыпал по ним мелочь. Монеты раскатились по ширине всей лестницы. Малыши бегали, собирали монетки. Купаться в Волге здорово! Особенно весело, когда пройдет вдалеке теплоход, и образуют волны, которые бегут  к берегу, где барахтается малышня. Но вода очень холодная, даже в такую жару. В реке Чапаевка вода нагревается солнцем, как парное молоко. Только в районе подземных ключей – вода холодная. Как говориться: «Всякий кулик свое болото хвалит».
3. Мама, Наташа и Таня от Дома отдыха ездили со своей группой в Куйбышев (Самару), посещали мемориал с «вечным огнем». По дороге Наташа увидела в киоске бардовые, лаковые туфли на широком, толстом каблуке, и не смогла отвести от них глаз. Мама, по ее просьбе, их купила. Это были первые Наташины туфли на каблуке. А ходить то она в них не смогла. Ноги ломило немилосердно. «Может оторвать каблуки и ходить станет легче?» - спросила совета у мамы Наташа. «Оторви» - разрешила мама. Оторвала кое-как Наташа эти каблуки. Теперь носы туфель смешно задрались и торчат вверх, как у старика Хоттабыча. Только деньги извели. И «залезла» Наташа опять в свои старые испытанные сандалии. Не получилось с первой попытки из нее модной дамы. Не простое оказалось это дело – ходить в красивых туфлях на каблуках.
4. Ездили по Волге кататься на теплоходе. Он проплывал мимо Жигулевских гор. Они невысокими грядами тянулись вдоль Волги. На их склонах теснились небогатые деревушки. Некоторые хижины «сбегали» к самой воде.

Будем считать, что раз ничего не запомнилось, значит все было тихо и мирно. Из Дома Отдыха они приехали отдохнувшие, веселые и довольные
Рассказ 6
 Любовная лихорадка
В конце четвертого класса весь двор охватила любовная лихорадка. В 11 лет все вдруг повлюблялись. Маринка Письменная влюбилась в Сережку Кучера из слепого дома. Был он высокий верзила, со светло-рыжими кудрявыми волосами. Интеллектом явно не страдал. Теперь Наташина очередь была спросить подругу: «Что ты в нем нашла? Дурак какой-то!» Мишка (Рыжий) Трофимов с первого подъезда влюбился в Наташку Петрянкину. А у Наташки Петрянкиной была симпатия с мальчиком из их класса. Их даже прозвали женихом и невестой, и нарисовали  и вручили в классе шуточное «Свидетельство о браке». А Наташа «втюрилась по уши» в Сашку Алексеева из слепого дома. Они с Мишкой Трофимовым были немного постарше и ходили вместе, два закадычных друга (дворовые клички Алексей и Рыжий). Алексей был плотненький, коренастенький, среднего роста. Именно такой тип пацанов Наташе нравился. Он чуть картавил.  Заслышав за окном его милый голос, Наташа ничего не могла с собой поделать. Сердце трепыхалось у нее в груди, как воробей, не смотря на ворчание бабы Наташи: «нашла себе жениха! Ты посмотри, какие у него родители: слепые, косые, кривые – и мать и отец. Народятся дети – уроды!». Мнение бабы Наташи Наташа увожала. Взрослые всегда думают наперед, что в конце может получиться. Но можно же дружить с мальчиком, если он сильно нравится. Даже на досках, на кровати, отогнув матрас, она написала дорогое сердцу имя Алексей. Мишка Рыжий увлекался радиотехникой. И они с Алексеем вечно что-то паяли. Один раз у них какая-то микросхема задымилась, гарью пахло, и они вынесли ее на балкон. Взади слепого дома у Алексея был балкон. Занимались они дома у Алексея. Наташе было безумно интересно, что они там делают? Так хотелось быть с ними. Но заявиться просто так, позвонить Алексею в квартиру и сказать, что мол ребята, я с вами – так было не принято. И Наташа написала Алексею письмо: «признание в любви Татьяны - Онегину». Ну вроде того. Показала письмо Наташке Петрянкиной. Та одобрила. И они с Наташкой отнесли письмо в «слепой» дом и бросили в почтовый ящик. Получал ли он это письмо, Наташа так никогда его и не спросила. Но, тем не менее, они подружились. Началось все с того, сидели у слепого дома, за столом. Днем за этим столом мужики играли в домино. С мужиками сидел, играл  в домино дядя Сережа Петрянкин. Он был в приподнятом настроении и пел песню: «Бывали дни веселые, я по три дня не ел. Не потому что не было, а просто не хотел». Наверное выигрывал. Затем, мужики разошлись. Жены их позвали домой. Как в анекдоте: Мужик говорит: «А меня жена всегда по-итальянски домой зовет». «Как именно?» «Кобелино, домой!». За столик уселись Алексей, Мишка, Сергей из «слепого» дома (второй подъезд, первый этаж). За этого Сергея стоит сказать отдельно. Был он такой спокойный, доброжелательный. Они с Наташкой Петрянкиной были у него дома. Им понравилась, на стене, выжженная на фанерке и раскрашенная, картинка: девушка верхом на дельфине в морских волнах. Тогда такие картинки были в моде. А то еще чеканка (картинки, выбитые на металлических листах). «Это ты сам, Сергей, выжигал?» - спросила Наташа.
- Да
- У тебя что есть выжигательный аппарат?
- Есть
- Дай на денек, повыжигать!
- Возьми.
Не стал «ломаться» Сережка.
Сейчас, вечером, за Наташей зашла на улицу Наташка Петрянкина. «В десять часов чтобы дома была!» - сказала баба Наташа, когда внучка отпрашивалась у нее погулять. «Баба Наташа, ну хоть до 10.30», - попросила Наташа. «Ладно», - согласилась баба Наташа. Был уже конец октября и вечера были довольно холодные. Наташа взяла выжигательный аппарат (отдать Сергею) и стала рассказывать Наташке Петрянкиной: «Пока бабы Наташи не было дома, я решила повыжигать. А ни одной фанерки нет. я взяла разделочную доску, всю пропитанную жиром, старую. Выжигаю на ней – рисунок нарисовала. Выжигаю – то жареной картошкой запахнет, то блинами, только дым столбом!» Наташка весело, заливисто хохотала. Подошли к столику к пацанам, сели. Наташа отдала Сережке выжигательный аппарат, сказала: «Спасибо, Сережа». Он побежал домой, положил аппарат, потом вернулся. Кстати, у Алексея дома они с Наташкой Петрянкиной тоже были. Наташу поразили тяжелые, бархатные, бордовые портьеры, навешанные везде: и на окнах и в проемах дверей. У Алексея еще был младший брат Мишка.
Посидели, поговорили за столиком, анекдоты потравили, поговорили за карлика Андрюшку, который учился в школе №10. «Такой хороший пацан и товарищ хороший, но вот карлик. Говорят, такие дети родятся, если родители родные брат и сестра, или отец и дочь (по крови родные, кровь одна и та же)» - обсуждали ребята. Потом подошел к ним Вовка Бабушкин. Это был небольшой круглолицый пацанчик из слепого дома. Он картавил, и звали его Володя. Залез он на стол и стал изображать В.И. Ленина. Встал, руку за жилет заправил и произнес речь: «Товарищи, Революции не будет! Я броневик пропил!» (выразительно картавя). Все покатились со смеху. Вовка слез со стола и убежал куда-то по своим мальчишеским делам. Под столом стояла пустая бутылка. Кто-то из мужиков за домино пил пиво. Поступило предложение играть в бутылочку. Подошла очередь крутить бутылочку Наташе. Она крутанула бутылку, и носик бутылки остановился, указав на Алексея. Не веря своему счастью, Наташа подошла и неловко, прежде чем коснулась его щеки губами, ткнула своим длинным холодным носом. Нос то у нее замерз, холодно уж стало. И тут баба Наташа ее загнала домой. Сердце у Наташи бешено колотилось, к щеке то приливала краска, то отхлынивала. Она думала: «Что теперь скажет? Скажет, что дура какая-то, ткнула меня своим холодным носом!» Дружили они до лета. Конечно никаких поцелуев, кроме этого, не было. Просто дружили.
Память сохранила несколько эпизодов.
Купили Наташе новые первые капроновые колготки. Носились они по двору. Она убегала от Алексея, перепрыгнула через куст (девочка была спортивная) и разодрала вдрызг ширинку на новых колготках. Модной дамы не получилось.
Тогда девочки заводили тетрадь-анкету. И мальчишкам давали заполнять. Наташа заполнила: любимый цвет – белый, любимые цветы – ландыши, любимый фильм – «Неуловимые мстители», любимый предмет – история, любимое блюдо – пельмени. И в конце – какие-нибудь незамысловатые стишки, пожелания. «Что желать тебе не знаю, ты только начинаешь жить. Но от души тебе желаю с хорошим мальчиком дружить».
Второе воспоминание. Выпало много пушистого снега. Зимой уже дело было. Сугробы выросли за ночь. Веселая «гоп-компания» в составе трех мальчиков Алексея, Мишки Рыжего и Сергея, и двух девочек, двух Наташ, высыпала «беситься», кувыркаться на снегу. Про Сережку говорили что он «занят», у него девчонка есть. Возможно, что это была Ольга с кооператива №112, с которой они поженились, и у них дружная и крепкая семья, одна на всю жизнь. Тем не менее, тогда играл он с ними. Наташа подставила Алексею подножку и толчком пробовала свалить его с ног в сугроб. Она и глазом моргнуть не успела, как Алексей мгновенно перекинул ее через себя (через плечо, приемчик знал). И она сама уже лежала спиной на снегу. Он прижал ее коленом и открыл рот, чтобы закричать, что он победил. Но Наташа не растерялась (не силой, ни ловкостью, так хитростью). Как говориться: не мытьем, так катаньем . она нагребла в ладошку снега и залепила ему рот и лицо. И пользуясь его замешательством, вскочила и убежала. Потом они вышли гулять вечером. Зимний день короток. Стемнело. На небе высыпали ясные, яркие звезды. Сбоку «слепого» дома стояла широкая деревянная горка. Сначала они катались на ней на пальто. Потом легли рядком на горке внизу, на конце спуска, на спину, смотрели звезды и разговаривали втроем: Мишка рыжий, Алексей и Наташа. Говорили, что звезды это чьи-то далекие солнца, и что когда-нибудь люди сумеют полететь туда. Потом замолчали и не отрываясь завороженно смотрели на далекий свет звезд, звездное сияние, пока родители не загнали их домой.
Наташе купили новое зимнее пальто вишневое и на кармане две вишни. Купили на материальную помощь от школы. Нужно было отнести чек в школу, чтобы отчитаться, что купили. Так все это было стремно. Баба Наташа еще «подливала масла в огонь», причитала: «Сиротки вы мои…» Только роняла самооценку Наташе, своим нытьем. «Какие еще мы сиротки при живой то матери» - думала она про себя, но бабе Наташе естественно ничего говорить не стала. Любимое песочное пальто с нее снимали с боем. И карманы зашили все (чтобы не сутулилась) и на пальто, и на куртках. Руки стало некуда девать.
Третье воспоминание. Наступила весна. Один раз раздался звонок в дверь. Наташа открыла дверь. В дверях стоял Алексей. Он расстегнул сверху куртку и вытащил немножко кособокий большой букет ландышей, перевязанный тесемочкой! Как он только запомнил, что ее любимые цветы – ландыши!
Еще, баба Дуня купила ей в комиссионке удачный оранжевый вельветовый плащик. Он на Наташе очень хорошо «сидел». Вечером они носились по поляне сбоку слепого дома, плащик только развевался. Наташа чувствовала себя красивой, нарядно одетой и любимой. И в этот момент она была счастлива! «Краем глаза» она заметила, как любуется на нее Мишка Рыжий, просто любуется, то есть ему просто приятно на нее смотреть.
Воспоминание четвертое. Наташа освоила велосипед деда. Сначала каталась под рамку (ноги не доставали), потом на рамку, как обычно катаются. С дедом любила она ездить на полив. Поливали огурцы, помидору, свеклу, морковь, картошку в два шланга. Потом деревья: яблони, вишню, крыжовник, малину. Шланг не везде доставал, сжимаешь шланг на конце наполовину, и струя далеко бьет. Было весело любоваться на фейерверк брызг в солнечный радуге. Наташа уже хорошо ездила летом на велосипеде деда и даже катала на рамке Таню. На багажнике катать не могла, руль начинало водить, терялось управление. За слепым домом на дороге (машины там ездили редко) Алексей и Наташа катали друг друга на велосипеде деда. Вообще то, конечно положено мальчикам катать девочек, но они решили так: под горку (от слепого дома до школы) Наташа катает Алексея на рамке, назад в гору – он ее. В гору ехать было довольно трудно. Алексей «пыхтел», с силой нажимал на педали, наклонялся и касался грудью спины Наташи, и она млела от удовольствия, все же немного ему сочувствуя. Говорят: «Первая любовь, как первый снег – все равно растает».
Наташа с мамой уезжали на турбазу по горящей путевке. Вечером Наташа узнала от этом, а утром уже уезжать. Она отпросилась, чтобы сообщить об этом подруге Наташке Петрянкиной. Был уже очень поздний вечер. Все в это время уже должны были быть дома. Поднимаясь по лестнице на пятый этаж во втором подъезде, Наташа вдруг услышала знакомый, чуть картавящий голос. Осторожно заглянула она наверх из-за перил. Перед Наташкиной дверью стоял Алексей, который что-то рассказывал, и в стороне Мишка Рыжий. Наташе вся кровь вскинулась, прихлынула к лицу: «Да как она может принимать его столь поздний час?! Подруга еще… Ведь она прекрасно знает, как я к нему отношусь!» В смятении, в гневе и обиде, Наташ тихонько спустилась и убежала домой. На утро они уехали. Это спасло Наташу от сильных эмоциональных переживаний. Перемена места, новый лица, то что она сразу подружилась со Стасом, его болезнь, новые впечатления, купание в Волге – все это смягчило удар. На Алексея у нее зла не было, но и первая любовь, перегорев – потухла. Ей стало все равно. А вот на подругу обида немного осталась. Вернувшись из Турбазы, Алексея она так больше и не видела.

Рассказ 7
 Как мама с Наташей ездили на турбазу
На этот раз Таню с собой не взяли. Туристическая база. Само название - туризм, то есть походы. Таня для походов была еще маловата. Приехали. Устроились. Вечером была поездка в Куйбышев, в парк. В лесопарковой зоне Наташу очаровали красиво оформленные дорожки, ведущие в отдаленные уголки парка. Она сказала маме: «Везет же этим Куйбышевцам. Хоть каждый день они могут любоваться на эту красоту». Первым аттракционом на их пути была «Комната смеха». Купив билетики, они зашли в комнату с кривыми зеркалами. Отражаясь в первом кривом зеркале, их ноги преломлялись, а туловище с головой вытягивались до потолка.  В следующем зеркале они с мамой отобразились короткие и толстые и так далее. И только в последнем зеркале увидели себя в нормальном виде. Позабавлявшись, пошли мама с дочкой дальше, и увидели кинотеатр под открытым небом: экран и ряды кресел. Далее шли карусели, а также танцплощадка на возвышении, в виде сцены. Мама предложила Наташе: «Пошли, дочка, поднимемся на танцплощадку». Наташа кивнула в ответ. Они поднялись по ступенькам и уселись на лавочку, которая полукругом опоясывала танцплощадку. Маму тут же пригласили на танец. И Наташа с удовольствием и не без гордости смотрела, как красиво мама танцует вальс с незнакомым мужчиной. На Турбазе мама подружилась с женщиной, у которой был сын Наташиного возраста (11 лет). Его звали Стас. Он оказался очень хорошим товарищем. И теперь, в дальнейших походах по городу Куйбышеву, эта четверка всегда держалась вместе. Наташа, с маминой лёгкой руки, наболтала Стасу, что 4 класс закончила на одни пятерки. Хотя у самой у нее были четверки, а по географии и физике – те «дохлые». «И по физике «5»» - заявила Наташа. Врать она не привыкла. И это потом создавало какую-то неловкость в общении на предмет разговоров о школе. Формулы по физике запомнить было нереально. Когда уже работала, Наташе нет-нет, да и приснится сон, что не может она решить задачу по физике. География тоже ей не давалась.
Первый совместный поход был на ВДНХ (выставка достижений народного хозяйства). Заняв зрительские места, две подружившиеся мамочки и Наташа со Стасом смотрели, как в большой просторный загон выводят отборную племенную скотину. Вывели быка – рекордсмена. Бык был здоровенный, гладкий. Потом выгнали в загон на показ свиней. Они были откормленные чистые. А когда вывели племенных коней – это было зрелище! Кони и вороные, и в яблочко – просто дух захватывало! Красавцы!
Следующий поход был в Ботанический сад. Он находился далеко, на окраине города. При входе в ворота сада Наташу сразу поразила аллея из невиданных ей доселе деревьев, растущих в Ботаническом саду. Зашли в застекленную оранжерею. Там в горшочках рос удивительный цветок – мимоза. Листья у него были как иголки на елке, только мягкие. Цветок не переносил мужчин и мальчиков. Когда Наташа трогала его листья (мягкие иголочки) – цветок не реагировал никак. Стоило Стасу поднести к нему руку – цветок ежился и прятал свои мягкие иголочки, сжимая их внутрь. Чудеса!
Последним совместным походом был в Цирк. Наташа не очень любила цирк. Там ей нравились только клоуны. Она с нетерпением ждала когда межу номеров появятся эти веселые, дурашливые персонажи, которые только притворялись неловкими. А сами они могли и гимнастические упражнения выполнять, и жонглировать ну хуже других артистов цирка. Перед входом в цирк продавали разноцветные, блестящие, маленькие мячики. К ним была примотана тонкая резинка. Забавная была игрушка. Поддергиваешь за тонкую резинку и мягкий, блестящий мячик весело подпрыгивает. Играть и забавляться им можно было бесконечно. В антракте Наташе со Стасом купили мороженое, одно на двоих. Они передавали его друг другу и кусали по очереди. От мороженого остался один только шарик, который неумолимо таял. А они все со смехом передавали его из рук в руки.
Вернувшись на турбазу поужинали, как обычно, и легли спать. А на утро Наташа узнала, что ночью Стасу стало плохо. Вызвали скорую помощь. И они с мамой теперь лежат в больнице. Ночью их увезли и положили в стационар. Наташа так расстроилась и переживала, думала: «Как он? Что с ним?» Потом мама Стаса позвонила на турбазу и сообщила, что ему операцию сделали и теперь у него все хорошо. Это успокоило Наташу, так как нет ничего хуже, чем неизвестность. Межу тем, на Турбазе готовился последний заключительный поход в лес, с палатками, костром и всеми делами. Сколотился отряд желающих идти в поход. Детей, кроме Наташи, среди них не было, одни взрослые. Душой этого маленького коллектива был дядя Миша. Был он балагур и весельчак, и не расставался с подругой-гитарой. Если раньше «первый парень на деревне» был парень гармонист, то в настоящее время это был парень с гитарой. Дядя Миши поднимал всем настроение.  Он шутил, смеялся и пел веселые задорные песенки под гитару. Был он средних лет, коренастый, круглолицый, курносый. И когда он появился из леса, с бревном на плече, для костра (только сучья трещали у него од ногами), то вполне оправдывал свое имя и был похож, на косолапого мишку. На выбранном месте расставили палатки, развели костер. Маму и еще одного мужика выбрали кашеварами. Наташе понравился компот из щавеля, который они сварили на костре. В котел положили два больших пучка щавеля, обвязанных нитками и сахар. Прокипятили и щавель вытащили. Получился прекрасный кисло-сладкий компот, хорошо утоляющий жажду. Поели, сели вокруг костра. Дядя Миша взял гитару, подмигнул весело и запел песенку о том, как на дом бабушки «налетели», то есть напали молодые ребята, а затем другую:
***
А колокольчики, бубенчики ду-ду.
Я на работу завтра снова не пойду.
Я на диване лучше песни буду петь.
И на горы в телевизоре смотреть.
Посидели, песни попели , пошутили, посмеялись и залезли по своим палаткам отдыхать. Наташа с удовольствием растянулась в своей излюбленной позе (на животе) и с любопытством выглядывала в щелку наружу. Мама уже начинала дремать когда она озадачила ее вопросом: «Мам, а почему тетя Аня залезла с дядей Мишей в одну палатку, хоть она ему не жена, а совсем посторонняя женщина?» На этот вопрос мама не смогла дать Наташе вразумительного ответа. Из похода вернулись на турбазу. Заезд закончился. Отдохнувшие, полные новых впечатлений Наташа с мамой вернулись домой.

Глава 18
Село Колокольцовка. Тетя Нюра
Тетя Нюра Емельянова, по мужу Халтурина, была старшей сестрой отца Наташи и Тани. К девочкам она одна из всей большой семьи Емельяновых проявила самое горячее участие. Везла все: муку, картошку, яйца,  творог, сметану, арбузиков с бахчей. Выручала Наташу. И с этой первой поездки, почитай, каждый год неделю, а то и две, летом проводили у тети Нюры в деревне, когда та уже переехала в поселок Гражданский. И была у Наташи тетя Нюра еще и задушевной подругой. Рассказывала она ей и про женихов и чего никогда бы не стала  бы рассказывать маме. И песни пели. Тетя Нюра играла на балалайке, лихо извлекая любую мелодию из трех струн. Тетя Нюра говорила, что пела Наташа, прикрывая глаза, как отец (то есть брат младший Сашка). Но мы забегаем далеко вперед. А пока в первый раз Наташу отпустили гостить к тете Нюре. Тетя Нюра была женщина высокая, крепкая, статная, широкая в кости. Таня, когда выросла – фигурой удалась именно в тетю Нюру. А лицом они больше схожи с Наташей.  Из этой поездки сохранились только кое-какие воспоминания.
Первое – это русская печь, чуть не в половину избы на которой Наташе довелось-таки поваляться. Тепло от печки приятно грело спину. Голову она положила на чистый, свернутый в рулон, домотканый половик. И под потолком сушилась какая-то целебная трава.
Второе – это длинная, узкая застекленная терраса, с чисто вымытым, блестящим свежей краской полом. Там было много игрушек. Наташа на терраске с удовольствием играла. Третье – то, как ходили в гости к бабе Мане. Там их покормили. И пока тетушки беседовали, она, походив в огороде, за плетнем (забор, сплетенный как корзина из веток) открыла калитку и спустилась к реке. Река была рядом. Там были деревенские ребятишки. Они «перекинулись парой слов», то есть немного поговорили. Наташа по колено зашла в воду. К берегу прибивало течением кучу водорослей. Водоросли подплыли ближе и ребята увидели, что там, среди водорослей, утопленник. Как они с ребятишками с визгом ломанулись бежать прочь от реки!
И третье воспоминание. Кровать Наташе выделили за печкой. Лампочка светила там ей прямо в правый глаз. В незнакомом месте, в чужих практически людях, она стеснялась. И благо нашлось много интересных книг. Наташа лежала в своем укромном уголке и много читала, пока не начало выламывать правый глаз. Наташа конечно не раз слышала, что освещение должно быть слева. И вот на практике узнала почему. И теперь поневоле, старалась устроиться с книгой так, чтобы свет падал слева. Понравилась Наташе еда из русской печи. Картошка в молоке из печи была «индак» розовая, до того «утомилась». А лапша со сливочным масло – «медовая».



Пролог
В то время, когда Наташа первый раз гостила у тети Нюры в деревне Колокольцовка мама с Таней вдвоем ездили в Дом Отдыха «Дубки». Поездка эта была судьбоносной. Мама там познакомилась с Хамидулиным Равилем. И он увез ее к себе в поселок Петра-Дубрава, за Самару (город Куйбышев)


Глава 19
Чемоданное настроение
Мама уехала с Равилем в село Петра-Дубраву. Наташа так тосковала по ней. Дома осталась мамина накрывная шаль. Наташа накидывала ее на плечи и вдыхала мамин запах, будто мама с ней, здесь, дома. Началась первая четверть в пятом классе. По математике у них была такая злая учительница, может еще потому что была она беременна. Сквозь редкий, светлый волос в голове просвечивала громадная неприятного вида родинка. Учительница вызывала Наташу к доске. А Наташа начала решать длинный пример по алгебре, исписала пол. доски. Учительница, из-за какой-то неточности в записи, рявкнула на нее так, что Наташа совершенно растерялась и перестала вообще понимать то, что самостоятельно, только что, решила на доске. И та ставила ей одни двойки и тройки. 
После знаменитой победы на игре «Зарница», которую снимали на телевидении в городе Куйбышеве, ребята (из 5 «А») уже прославились на всю школу. На классном часе переизбрали командира отряда. Наташа только что «расцапалась» с Пашкой Соковым. И не первый раз они цапались. Один раз Наташу из-за ссоры с Пашкой Соковым учительница Тамара Петровна выгнала с урока пения. Это было в первый раз, когда попало ей, да пожалуй, и в последний. Было обидно. Она вышла из школы, дошла до магазина, походила по базарчику и к следующему уроку вернулась. Ну а пока решали вопрос о выборе главы отряда. Наташа, прокравшись между рядами парт, на три парты вперед, где сидел Соков, оттянула угол треугольника и влепила им Пашке взади подзатыльник. Класс «заржал». «А давайте Емельянову Наташку выберем командиром отряда» - раздались предложения. «Нет, нет, нет! Я уезжаю скоро» - отказалась наотрез Наташа.
На волейбольной секции их приняли в спортивную школу. Она находилась на Берсоле. Вручили им, как членам спортивной школы, открытку, всю покрытую приколанными значками. Зал в спортивной школе был огромный, и сетка висела высоко, рассчитанная на взрослых. Тренер Любовь Николаевна просила: «Наташа, не уезжай!» Очевидно, у нее на своих девочек из секции были какие-то планы, по-видимому. «Ну, Любовь Николаевна, ну кто же мне стирать будет?» - пыталась найти крутую отмазку Наташа. «Не уезжай, я сама тебе буду стирать!» - сказала тренер. «Нет, я к маме поеду» - ответила Наташа. Ей хотелось побывать, пожить в других местах, новых эмоций и ощущений. Как говориться: манило неизведанное. И вот наконец, где-то в середине учебного года, мама приехала, забрала из школы документы и увезла Наташу с собой в Петра-Дубраву. Таня в этом году поступила в первый класс. На подготовительных занятиях она сидела и тихонько плакала. «Ну что ты плачешь? Я ведь не кусаюсь» - сказала ей учительница. Таня была левша. Девочка она была очень талантливая. Как она красиво рисовала. Наташа отобрала несколько рисунков к себе в коллекцию. В том числе, среди рисунков был львенок, сидящий на барабане. У Наташи была коллекция открыток поэтов (красавчики, кудрявые Байрон и Есенин), открытки из мультфильма «Буратино». Не успела она присоединить рисунки сестры к своей  коллекции. Таня собирала дома все до листочка в макулатуру и заодно сгребла и отложенную Наташей стопочку рисунков. Наташа аж плакала и выговаривала сестре: «Зачем ты схватила эти рисунки, они весят три грамма. Ты больше так не нарисуешь!» С Таней они купили журнал: великолепная иллюстрация картины Леонардо да Винчи «Джоконда». Сестры вырезали из картона кусок с размер картины и наклеили репродукцию на картон. Потом поместили картину в сервант, в угол на нижней полке. Таня одинаково хорошо рисовала, ела, шила как левой рукой, так и правой. В первом классе учительница у них была Раиса Кирилловна. Она в классе привязывала Тане левую руку, чтобы она писала правой рукой. Баба Наташа грешила на маму, что из-за нее Таня левша. Она говорила с сердцем: «Возьмет Ольга Таню на руки, правым боком прислонит к себе, правую руку зажмет ей, и ходит, и ходит! Вот она правая ручка то и не развивалась!» таково мнение бабы Наташи.
Равиль приезжал знакомиться с родней. Тете Нюре Виноград (няне) он не очень понравился тем, что все время рьяно кидался целовать маму. Такое несдержанное проявление чувств было непринятым и считалось почти неприличным. «Или он ее очень сильно любит, или устраивает показуху!» - вынесла вердикт тетя Нюра. Баба Наташа оставила Таню в Чапаевске на воспитание ей и деду Пете. На семейном совете решили, что брать маленького ребенка в неизвестность, без своего жилья неразумно. Прямо перед отъездом вернулись из Средней Азии Ивановы младшие, то есть дядя Валя, тетя Галя и Валерка. Что то у них там не заладилось. Баба Наташа сказала, что тетя Галя проторговалась (недостача крупная получилась на работе у нее). Между собой они тоже перецапались. Так как квартиру они продали, и жить им было негде, то тетя Галя с Валеркой жили у бабы Кати, а Валентин у бабы Наташи, у родителей. Перед отъездом они продали еще и гараж. Наташа их за это осудила: «У матери с отцом, то есть у бабы Наташи и у деда, сараюшка, а они гараж продали хороший, нет бы матери с отцом отдать!» Дядя Валя и тетя Галя привезли девчонкам в подарок маленькую пластмассовую пальму, заводного мишку с бочонком меда и стикеры (самоклеющуюся пленку, золотыми кубиками - обрезки). Пленкой немедленно были обклеены все ручки у мебели и все, что можно было обклеить. Бабе Наташе привезли в подарок пиалу темно-фиолетовую с золотой каемкой по краю. Пиала – это восточная чайная чашка без ручки. И еще дядя Валя приволок магнитофон. Каждый день Валентин напивался пьяный, вел себя неадекватно, орал. И крутил на магнитофоне одну и ту же песню Высоцкого: «Я коней напою, я куплет допою и еще хоть немного постою на краю!!!» - орал с надрывом Высоцкий. Хоть потом Наташе и нравились песни Высоцкого, эту песню она ненавидела. Было ощущение кошмара. Но вскоре Наташа с мамой и Равилем уехали жить в Петра-Дубраву. Когда вернулись через четыре года, то все изменилось. Дядя Валя уехал жить в совхоз Ольгино, знаменитый своей картошкой, работал на поливальной машине. Там он сошелся с женщиной. Им дали от совхоза дом. Баба Наташа и мама ездили туда. Наташа не ездила ни разу и женщину эту так и не видела. При ней приезжал дядя Валя к родителям в гости один, трезвый был, лежал книгу читал. Тетя Галя сошлась с Мишей. Баба Наташа всегда жалела ее, поддерживала с ней отношения, навещала их. Мама тоже жалела тетю Галю. Валерка женился на Надьке и жил у нее в своем частном доме в Безенчуке. Сын у них родился – Иванов Евгений (Женька). Один раз мама и Наташа ездили к ним в Безенчук, и они тоже всегда приезжали, роднились. Но все это было потом. А пока впереди была Петра-Дубрава.



Глава 20
Отъезд
Попрощавшись со своей родней, Наташа, мама и Равиль пошли на остановку, чтобы доехать до вокзала и сесть на электричку до станции Куйбышев. Автобус подошел. Они вошли втроем и уселись на боковое виденье возле кабины шофера. Ни малейшего сожаления Наташа не испытывала, было радостное возбуждение и любопытство. Они сидели, весело разговаривали в приподнятом настроении. На одной из остановок вошел здоровый высокий мужик с женой и с ребенком. «Уступите место с ребенком». Наташа встала, и Равиль тоже как-то суетливо вскочил. Ростом он был этому мужику по плечо. И была еще у Равиля особенность – он часто-часто моргал.  Здоровый, как шкаф, мужик  взял ребенка на руки, уселся и рядом усадил жену. Наташе стало досадно. «Этот от «скромности не умрет»», - подумала она. Выйдя на своей остановке, они прошли на базар и по магазинам, так как до электрички было еще время. Мама купила целую сумку фруктов: яблоки и груши. Это, можно сказать, было роскошное лакомство. А Наташе купили в магазине кудрявую собаку, болонку. На этикетке было написано, что имя собаки Тобик. Шерсть у нее была – в кольца завилась. Окрас был желтоватый, местами пятнами цвета какао с молоком. Стоила она 5 рублей. Это было дорого. Наташа была в восторге и всю дорогу в электричке сидела в обнимку с Тобиком до самого Куйбышева. Прибыв на станцию Куйбышев, наша троица сорвалась с места «галопом», побежали на другую платформу на пересадку, где через несколько минут отходила электричка до станции Смышляевка. Прибежали, запыхавшись, «влетели» в вагон, радостные, что успели. Уселись, электричка тронулась. И тут обнаружилось, что второпях забыла мама сумку с фруктами в этой электричке. «Все, покушали», - сказала Наташа, обращаясь к Тобику. Возможно, еще в сумке что-то было ценное, но Наташе жалко было фрукты. Настроение резко ухудшилось. Но мама, с ее всегдашним оптимизмом, сказала, что ничего страшного не произошло. «Ну и что же теперь? Ну, забыли, что поделаешь». Вышли на станции Зубчининовка и пошли на автобусную остановку. Дождавшись, сели на свой автобус. Первая остановка была Керамика, а конечная – поселок Петра-Дубрава. Равиль сказал, что поселок этот образовался во время Великой Отечественно войны. Эвакуировали завод из Ленинграда вместе с рабочими. Его мать баба Женя приехала сюда с заводом. Деда у них не было. Вероятно, погиб на фронте. В Петра-Дубраве еще была у нее дочь Роза (сестра Равиля). Были они по национальности татары. В Ленинграде еще жил брат Равиля – Борис с женой. Детей у них не было. У Розы был травмирован глаз. Может быть на заводе. Муж у нее был русский – дядя Саша – крупный, полноватый, добродушный мужчина. Тетя Роза тоже была безобидная и не вмешивалась никогда в дела брата Равиля. У них был сын Сергей, в классе во втором. И маленькая дочь Таня – вылитый отец: пухленькая и беленькая. Сережка был чернявенький. Жила Роза с Сашкой и с детьми отдельно в двухэтажке. Баба Женя жила в пятиэтажном доме на первом этаже. Узнав, что приехала девочка, Сергей прибежал к бабушке и остался ночевать. Некоторое время жил у бабы Жени. Наташу поражало, какая она слишком чистоплотная. Вынесет маленький половичок на улицу к окну и трясет его и трясет минут 20. А бабу Женю раздражало, что Наташа подолгу сидит в туалете. «Что ты там заседаешь?» - ругала она Наташу. «Да пряников поела с кефиром» - сказала Наташа. «Зачем же ела?» - продолжала допрос баба Женя. «Да нравится мне, люблю» - невозмутимо отвечала девочка. Баба Женя говорила по-татарски. Равиль понимал разговор на татарском языке, но сам говорить не мог, не умел. Мама, с ее любовью к учебе, принялась выписывать и учить татарские слова. Устроилась работать она на завод работницей. Придя с работы, рассказала смешной случай. Выдавали спецодежду: хлопчатобумажные лифчик, рейтузы, сорочку – все белое. А также, халат и тапочки. Вместе с ней устраивалась еще одна женщина. Одев нижнее белье, она подумала, что это и есть вся спецодежда и вышла в цех в рейтузах и сорочке. Долго еще вспоминали рабочие этот случай и потешались. Равиль на этом же заводе работал плотником. Мужик был он безобидный и добрый, но большой любитель «зеленого зелья», как выяснилось в позже. Наташа стала ходить в школу и записалась на волейбольную секцию. Жить у бабы Жени Равиль с мамой не стали. Ушли на квартиру. В школе в первый же день в раздевалке к Наташе подошла черненькая девочка, небольшого роста с карими глазами. «Ну, новенькая, давай знакомиться. Тебя как зовут? Меня Света» - начала разговор девочка. Барьер молчания был сразу преодолен, сходу. Наташа сразу же узнала что до того как они приехали, Равиль жил у девочки из их класса по фамилии Морковкина, с ее мамой. Впоследствии, мама сказала Наташе, что не желательно, чтобы она дружила с этой девочкой. Но они общались, и Наташа даже была у них дома. Морковкина не страдала из-за того, что Равиль ушел от них. Класс был дружный и веселый. Классная руководительница была у них  замечательная. Она преподавала историю. Но на уроке истории они почти весь урок разговаривали, к Наташиной досаде, о классных делах. Наташа поневоле вспоминала Валентину Павловну Букаткину – учительницу истории в городе Чапаевске. Она и по учебнику то их мало спрашивала, а в основном дополнительный материал, который рассказывала к каждой теме, тем самым многим привив любовь к истории. Их классную руководительницу в Петра-Дубравской средней школе звали Нина Тихоновна. А ее сестру Зоя Тихоновна – преподавала она русский, литературу и жила в том же доме, где Наташины родители снимали квартиру. Нина Тихоновна была высокого роста, широкая в кости с короткой стрижкой на темно-русых волосах. Была она женщиной очень доброй и душевной. Зоя Тихоновна была маленького роста, длинные черные волосы убирала в замысловатые прически. Дочь у нее была Лена. Она звала ее Ёлка. «Елка» вместе с Наташей ходила на секцию. Наташе из дома на улицу приходилось выбираться, как партизану, сначала выглядывая из подъезда, как разведчик, не идет ли Зоя Тихоновна. Как только случайно она на нее натыкалась, та тут же «вопрошала»: «Емельянова, ты опять на улице мызгаешь?! Ты уроки сделала?» И даже если она Наташу увидит издалека, все – «как пить дать» - обязательно на завтра вызовет к доске.
Наташина семья жили на квартире у бабы Насти, в пятиэтажном доме на первом этаже. Дом стоял самый последний на краю поля. Возле поля проходила дорога. Ее чистили до самого асфальта, зима была в разгаре. Поле было укутано ровным слоем снега. На срезе, вдоль чищеной дороги, пласт снега был в два человеческих роста. Столько навалило снегу на поле. Зоя Тихоновна, говорили, каждый день, в 5 утра, на лыжах ходила наперерез по этому полю до Зубчининовки и обратно, для поддержания физической формы.  Может быть, она хотела похудеть? Худой она от этого не стала. Наташа на «квартире подружилась с соседской девчонкой Люськой. Та не была «семи пядей во лбу» и так, как многое из материала понять не могла, то сидела и все зубрила наизусть. Баба Настя, у которой снимали квартиру они, была знахаркой. В квартире у нее висело много пучков и связок разной лечебной травы. К ней приходили с младенцами заговаривать грыжу на пупке и на яичках. Один раз, при Наташе, принесли мальчика грудного заговаривать грыжу на яичках. Баба Настя нашептала что-то на святую воду, побрызгала малышу яички, нашептала заговор и стала яички ему как-бы грызть потихоньку губами и зубами. Два раза они приходили – все, как рукой сняло! А то бы операцию делали. Сначала Наташе у бабы Насти было жутко, когда она оставалась одна. Баба Настя рассказывала, что только что похоронила деда. Наташе выделили место спальное на диване старинного образца, довольно потертого. И Наташа думала: «А вдруг дед умер на этом самом диване?» Раз как-то все вечером ушли, ее оставили одну дома. А зимой рано темнеет. Телевизор у бабы Насти стоял тоже древней марки. Непонятно было, как его включать и как перевести на другой канал. Наташа понажимала кнопки, телевизор, наконец, включился. Показывал один только канал. И фильм там шел какой-то таинственно мистический, только еще больше нагонял страху, но с хорошим концом. Досмотрев фильм, Наташа выключила телевизор и, наконец, уснула и не слыхала, когда же пришли взрослые. Мама с Равилем расписались и стали муж и жена, как положено. Мама говорила: «А то одно только слово «сожительница» прямо «убивает», сгореть со стыда можно». Свадьбу сделали тут же у бабы Насти. Приходило много гостей (наверное вместе работали). Надарили посуды. Особенно потом пригодилась жаровня чугунная, внутри залита белой, а снаружи оранжевой заливкой-эмалью.
В школе дела шли своим чередом. По математике учителем у них был мужчина. Они отставали по программе. В Чапаевске эти темы Наташа уже изучала и все это знала. Она активно поднимала руку, отвечала и получала пятерку за пятеркой. Но за четверть ей выставили «4», так как половина четверти по оценкам в городе Чапаевск у нее были тройки, а то и двойки. Слегка обидевшись, Наташа перестала рвать душу и не прилагая особых усилий училась на «4». По музыке учитель тоже был мужчина – отчество его было Вениаминович. Дети его звали за глаза просто Витаминыч. На секции зал был огромный, сетка висела очень высоко для взрослых. Заниматься было трудно. Наташа записалась еще в танцевальный кружок при кинотеатре. Там был зеркальный зал. Зеркала были во все стены и вдоль стен поручни, за которые нужно было держаться и ставить ноги носками врозь, чтобы стояли по прямой линии. Ноги так не выворачивались, а спина не гнулась, гибкости не было в костях. Пришлось оставить это безнадежное дело – танцы. По ботанике класс у учительницы представлял собой «сад Семирамиды». С пола до потолка он весь был увит цветами. Цветы росли в горшках. И были они всякого виду: и вьющиеся, как лианы, и цветущие, и нет, и в виде деревьев в кадках (березка, фикус). В кабинете ботаники было как в раю.
Наташа сразу пошла в рост и вымахала выше всех в классе. В классе Нина Тихоновна устраивала такие веселые праздники с танцами. Для Наташи пары не было, все мальчишки были ей по плечо. Это какое-то время была проблема. И немало было по этому поводу переживаний. А к восьмому классу все начали расти, расти и все почти ее перегнали в росте. А Наташа как вымахала, так больше и не росла. Особенно нравился Наташе танец «ручеек». Пары, взявшись за руки, образовывали как бы коридорчик, поднимали сцепленные руки вверх. Задняя пара проходила по этому коридорчику – становилась впереди, затем следующая, следующая, перестраиваясь, плавно «перетекая», как ручеек. Хоть танцевать ей пары не было, это не мешало Наташе беситься на перемене, носиться за мальчишками между парт и раздавать им подзатыльники. За это ей дали кличку «Пугачева». Не из-за Аллы Пугачевой, а из-за Емельяна Пугачева – тоже атаманка.
Один раз Наташа заболела. Как всегда – ангина. Она лежала одна дома с высокой температурой, горела вся. И у нее стала мазаться кровь. Она подумала, что это из-за высокой температуры. Отлежавшись с неделю, вернулась в школу, рассказала все Надьке Манчик. Это была девочка из их класса, с которой она в последнее время подружилась. Надька была чуть постарше. Она в каком-то классе оставалась на второй год. Нина Тихоновна еще выговаривала Наташе, что она нашла с кем дружить. Надька сказала ей, что это у нее, скорее всего, пришли месячные и теперь так и будет каждый месяц. Она научила Наташу, как приготовить прокладки из ваты и марли, и как за собой ухаживать в эти дни. Еще раз Наташа сильно заболела. Не знаю что с ней было, но утром она не смогла встать. Все ушли на работу, а она так и не смогла поднять голову от подушки. И спала она целый день. Вечером мама пришла с работы, Наташа встала, чуть поела с мамой. Потом сразу легла и уснула, и «пошла в ночь». А на утро как ни в чем не бывало, «как огурец». И пошла в школу. И что это с ней было? Переутомление что ли сильное?
Между тем, зима кончилась. Наступила весна. Шел последний месяц учебы – май. Все расцвело. И Нина Тихоновна повела детей в дальний лес, там росли какие то фиалки. Идти нужно было довольно далеко. Дети по дороге стали рвать цветы и плести венки. Наташа вплетала в венок по одному цветку, надела его и была обсмеяна одноклассниками, что венок у нее какой-то облезлый. У них венки были пышные. Оказывается, вплетали они сразу по 8-10 цветов за один раз. Наташа быстро переняла их способ плетения, отбросив свой скудный венок, сплела себе не хуже других веночек.  Они долго пробирались по лесу. Там было сумрачно и влажно. Перелазили через засохшие, поваленные стволы деревьев, дошли наконец до ручья, который протекал в глубоком русле. Там и росли эти цветочки. В лесу Наташе не понравилось. В степи в травной куда лучше в Чапаевске. Ковыль ветер шевелит, как – будто воины идут по морю. Но лес был настоящий. Много дубов. Поэтому и называется Петра-Дубрава.
Наступило лето и ребят распустили на каникулы. Съездили они с мамой в Чапаевск. Собралась вся родня. Пришли баба Дуня, тетя Нюра Виноград. Тетя Нюра завела беседу с Наташей. «Наташа, у тебя может пойти кровь. Не пугайся. Это так должно быть» - говорила она. Наташа молча выслушала, покивала головой, во всем согласилась и как обычно промолчала, не рассказала ничего. Побыв выходные в Чапаевске, вернулись в Петра-Дубраву. Лето Наташа считай, все провела с Надькой Манчик. У той родители целый день были на работе, и они по целым дням сидели у нее дома. Находили себе занятия. Убирались. Раз, убирая постель, нашли противозачаточные шарики у родителей под подушкой. Разглядели их и положили на место. Мусор выносили. С балкона кидали в прохожих яблоками и помидорами, которые стояли там в корзине. Мама даже попеняла Наташе за то, что она все время проводит у Надьки. Вечером ходили гулять в парк, который находился посередине поселка. На конце парка была видна проходная завода. Мать Надьки подозревала отца в измене и дала им с Надькой задание подсматривать с кем и куда он пойдет с проходной после работы. Они с Надькой Манчик, как разведчики или как обезьяны (как вам лучше нравится, как угодно назовите) залезли в конце парка каждая на свое дерево и выглядывали оттуда. Наскучив ждать, они стали перелазить со своего дерева на другое. Наконец, с проходной показался народ. Было довольно далеко и люди издалека казались очень мелкие, не разберешь, кто есть кто. Что там Надька доложила матери неизвестно. Сколотилась у них компания девчонок и с ними прибилась и ходила все время вечером в парк гулять дворовая собака. С этой собакой было несколько смешных случаев. Пришли они своей компанией с собакой в парк. Там были качели, карусели обычные, как во всех дворах. И гуляла парочка – парень с девушкой. Было уж затемно. Самое время для свиданий. Парень так испугался их собаки, бросил девушку на карусели и отбежал в сторону. Девушка пищит, верещит, а он шарахается дальше в сторону, типа ну потерпи, может как-нибудь обойдется, в таком смысле его действия можно было охарактеризовать. Наташа со своей компанией откровенно «ржали»: «Ну и жених, защитник, кавалер!» Потом, оставив эту парочку,  вышли из парка, и пошли по пешеходной дорожке вдоль тротуара. Навстречу им шел парень. «Этот парень так на тебя посмотрел» - сказала ей Надька. «Сроду я и не заметила. Вообще не обращаю внимания, никогда, кто там куда смотрит» - отвечала ей Наташа. Впереди шла женщина и несла за ноги курицу. Собака (Найда звали ее) подбежала и выхватив у женщины курицу, пустилась наутек. Никто не успел и глазом моргнуть. Девчонки «прыснули», давясь от смеха, поспешили тоже ретироваться. Вскоре Найда их нашла и опять бежала с ними. То ли так быстро съела она эту курицу, то ли прикопала где. С собакой гулять по темноте было не страшно. Они их охраняла. Между тем, наступил сентябрь и все, опять пошли в школу.
Мама Наташу ругала. И кто-то ляпнул ей: «Да она и не твоя мать. Вы с ней и не похожи. Ты ей, наверное, не родная». Наташа поверила в это безоговорочно. Теперь, когда ее мама ругала, она с обидой думала: «Конечно, что же, я ведь ей не родная, вот она на меня и взъелась». Думала она так, молча слушая очередную нотацию. Наконец, она решила все рассказать своей классной руководительнице. И рассказала все Нине Тихоновне, взахлеб перечисляя ей свои обиды. На что умная женщина сказала, гладя ее по голове: «Цыпленок ты желторотый. Да кому ты кроме матери то нужна». И это успокоило Наташу и погасило все обиды.
Наконец, родителям дали от завода свою комнату в двухэтажке на втором этаже. Радости не было предела. Наконец то! Свое жилье! Пошли мыть стены в комнате. Горячей воды не было. Рядом была баня. Там возле бани был колодец и труба с вентилем. Из нее Наташа и брала горячую воду. Несла в ведре до дома. Стали мыть стены. Провела Наташа мокрой тряпкой возле выключателя, ее легонько дернуло током. С током еще было связано два случая в этой же комнате. Спираль перегорела на плитке. Готовили еду на электрической плитке. Наташа купила в хозтоварах новую спираль. И самостоятельно решила поменять. Собрала все, вставила спираль, вроде как положено. И она включила вилку в розетку. И свет погас во всем доме. Вышибло пробки в коридоре. Наташа слышала только, что выскочил в коридор рыжий сосед, который жил дверь в дверь, напротив них. Он бегал и кричал в темноте: «Что случилось, что произошло?» Так и растак… Прибавлял он несколько словечек. Наконец, Наташа решилась и вышла из своей комнаты и все рассказала соседу. Он вставил на место пробки, посмотрел Наташину плитку, переделал и сказал, что она что-то там закоротила. Второй раз Наташа вздумала починить настольную лампу. Прикрутила провод, включила в розетку, и провод загорелся возле розетки. Наташа, с расширенными от ужаса глазами, потянула за лампу, шнур выдернулся из розетки, и она захлопала огонь тапком. Больше Наташа с электричеством никогда не связывалась. Не получилось из нее электрика. В своей комнате Наташа, наконец, с удовольствием занялась хозяйством – убиралась, мыла посуду.
Баба Наташа привезла Таню. И ей не понравилось поведение Равиля. Она с ним разругалась в треск. «Замучал дитя! Туда не садись, здесь не ходи! Не бегай! Не прыгай! Чай она ребенок и не может сидеть без движения!» Послав Равиля куда подальше, баба Наташа Таню им не оставила. Увезла свою любимицу, своего выкормыша назад к себе домой и никому не отдала.
Между тем, наступила зима. Идти в школу теперь нужно было через парк. По дороге ходить им было с Ольгой Деревяшкиной из класса. Надькин Манчик дом был прямо около школы. Ольга с Наташей шли из школы через парк. Деревья все были покрыты густым белым инеем. Такая была красота! «Давай, Наташа, устроим снегопад?!» - предложила Ольга. «Давай» - согласилась Наташа. Они стали трясти деревья. Иней полетел с них, как снегопад. Очутились они с Ольгой все в снегу. Так было здорово и весело! потом стояли, отряхивали друг друга.
По математике у них теперь была учительница – женщина. Она поначалу к Наташе придиралась. По слухам – она была приятельница бабы Жени. И та вроде бы как настраивала ее против. Один раз, она вызвала Наташу перед классом. «Посмотрите, как Емельянова одета! Гамаши зеленые, кофта поверх формы красная, на ногах пестрые бурки!» Наташа, нимало не обидевшись на это, хихикала вместе с классом. «А я то что? Меня мама так одела», - сказала она. «На воротничке большая клякса!» - продолжала возмущаться учительница. И послала кто-то за классным руководителем. Та пришла, и как всегда, заступилась за Наташу. «Ну ладно, отпустите девчонку». Кофту Наташе купили коричневую после этого и новые воротнички, не широкие, как были, а узенькие с кружевом.
Морозы стояли 40 градусов. В школе отменили занятия. Приехал деда. Привез целую сумку продуктов. Баба Наташа его командировала. Ну морозы как-то детей не пугали. Ура! Не учимся! И Наташа, поев, умчалась на улицу, на горку, проболтавшись там полдня. «Ты где пропала?! - встретил деда – Небось, у подруги какой проторчала, а я ее тут жду!» «Деда, честное слово, ни к кому не ходила. На улице играли» - сказала ему Наташа. «Ну, ну. Свежо предание, да верится с трудом» - ответил он ей. «Ну правда, деда..», - сказала Наташа, ластясь к нему. Переночевав, утром дед уехал домой.
Картину купили, повесили на стену. Девочка в русском сарафане убегает с малым братиком от грозы, тучи нагружают. Такой тревогой веяло от этой картины, что не выдержали, сняли и убрали ее. Наташа из журнала вырезала иконку: «Сикстинская мадонна». Наклеила ее на картонку. Зима подошла к концу. Наступила весна. Ближний лес находился прямо за их домом. Они с девчонками ходили туда за подснежниками. В лесу снег еще лежал кое-где и пробирались туда не без труда. Наташа принесла цветы маме, но та не обратила на них особого внимания. Они с мамой срезали ветку тополя и поставили в бутылку стеклянную из под кефира, с водой. И несколько дней и не заглядывали в нее. На ветке распустились листочки. И она дала корни. Потом Наташа высадила ветку во дворе, обложила камушками. Но ее выдернули, по-видимому, ребятишки. Напротив окна их комнаты, на стволе дерева, был прикреплен скворечник. И Наташа, открыв настежь окно, наблюдала за скворцами, которые там поселились и слушала их пение. Весь луг возле их дома был усыпан желтыми одуванчиками. На ночь они закрывали свои головки, съеживались. А днем раскрывались. В доме у них было очень чисто. К ним на второй этаж вела деревянная лестница с резными перилами. На первом этаже была ванна. В ней по очереди убирались. Там полоскали все белье. Горячую воду всю зиму брали из батареи, к ней был приделан краник с вентилем. В этой воде стирали и мыли посуду, полы. Белье сушили на чердаке. Там было очень чисто, сухо и натянуты веревки для белья. Наташа с Ольгой Деревяшкиной любили сидеть на чердаке. Забирались туда сбоку дома по пожарной лестнице и, вылезая из слухового окна на крышу, сидели. Однако, никуда от окна далеко не отходили. Наташе очень понравился ржаной круглый хлеб, что пекли в Петра-Дубраве и шоколадное развесное масло. Наелась она их до одурения. Как то они с мамой ездили в Куйбышев в магазин «Самарочка» (большой универсам). На второй этаж поднимались по эскалатору. Там Наташа выпросила у мамы купить большого голенького целлулоидного пупса.  Дома по ее просьбе Равиль сделал ему большую деревянную кроватку. Они с мамой нашили ему одежек. Сделали матрасик, подушку. Наташа решила сшить ему лоскутное одеяло. Лоскуты, как всегда, ровно друг к другу не ложились. Но плохо ли, хорошо ли, одеяло было сшито.
Заболела Наташа. Опять свалилась с ангиной. Лежала дома одна, глотать было больно. Купили ей трехлитровую банку сока с мякотью. Она ее за два дня всю выпила. Еще Наташа обожала яблочное пюре магазинное, в маленьких банках. Лежала больная, не ела ничего. Равиль в обед бегал с завода домой, носил ей обед из столовой. Хороший он был мужик, но нудный. Любил бубнить без остановки. Ругаться они никогда не ругались, но иногда он выводил ее из терпения. Наташа мыла посуду в тазу, а он сидел бубнил и бубнил, пока она ему не пригрозила: «Не замолчишь, следующая тарелка полетит тебе в голову» - ну замолчал. Тут выяснилось, что мама беременная. Ее положили на сохранение. Равиль пришел выпивши. Пока он спал, Наташа вытащила у него из кармана ключи. Девчонки рассказывали страшные истории, как отчим изнасиловал свою падчерицу. И Наташа от греха подальше, «без обид чтобы», решила выставить Равиля жить к бабе Жене, пока мама лежит в больнице. О чем она ему и объявила, когда он проснулся. Так баба Женя пришла с ним и начала качать права. «Ничего с тобой не случится, у тебя пока поживет!» - приказным тоном сказала ей Наташа. Они стояли, разговаривали на лестнице. В ответ баба Женя ей сказала, что-то обидное. И Наташа без лишних разговоров так их шибанула с лестницы, что они отлетели вниз, один за другим. Баба Женя сказала ей, что она дура бешенная. На что Наташа им ответила: «Пошли прочь!». Поговорили, в общем. Тем не менее, Наташа отвоевала право жить одной. И тут возникла проблема голода. За питание в школе за нее никто не заплатил. Варить она не умела. Деньги какие-то у нее были. Она зашла в магазин и купила какую-то кашу в брикетах. Пришла домой. Прочитала как варить инструкцию. Наварила. Получилась ужасная гадость, в рот не возьмешь. Пожевав хлебушка, она пошла к Ольге Деревяшкиной. Та жила недалеко от Наташи, в двухэтажке, на первом этаже. У Ольги был старший брат. Мотоцикл свой он загонял прямо домой и ставил в коридоре, благо коридор был длинный. У них был старый корноухий кот. Сначала он зимой умудрился отморозить одно ухо (уголок сверху) – он отвалился. Потом также второе. Наташа пришла к ним, когда семья садилась ужинать. На столе стояла сковорода с жареной картошкой. Наташу посадили за стол. Она ужасно стеснялась, но все же поела. Голод – не тетка. Потом, отец поставил им на стол блюдце с комком горького шоколада. Он работал на шоколадной фабрике. Девчонки откалывали от него по кусочку ножом и наелись досыта. Хоть шоколад и горчил, но все равно было вкусно. Ольга сказала Наташе: «Ты мне нравишься. Но не нравится, что ты так стесняешься». У Ольги был талант, который развился в дальнейшем. Она шила и придумывала себе оригинальные наряды, модную юбку с поясом, сплетенным косичкой и тп. Понемногу Наташа начала готовить на плитке. Картошку тушила в даренной на свадьбу жаровне. Жарили с мамой бублики из теста потом. Маму скоро выписали, и жизнь вошла в нормальное русло. Наташа экономила деньги которые ей давали на кино, на мороженное, на пирожки. Накопив деньги, они с Надькой Манчик несколько раз ездили на автобусе в Керамику (когда брали билет, когда «зайцем» ездили). Там в магазине они накупили малышу приданное: распашонки, ползунки. Все это Наташа тайком складывала в коробку из-под утюга. Ездили в магазин в Зубчаниновку, там кое-что прикупили. Но нигде не могли найти пинетки. И наконец, носило их в Кинель. Там в магазине они, наконец, «напали» и купили голубенькие кожаные пинетки.
Наташа училась в 6 «Б». с «ашками» они никак не хотели дружить. А всего было два класса. Собирались в поход в лес. «НЕ пойдем мы с «ашками»!» - кричал 6 «Б». «Не нужны они нам!». Собрались в поход, взяли покушать. Идти надо было мимо остановки. Там в остановке и притаился 6 «А» класс, во главе с учительницей математики, той самой. Она была классным руководителем 6 «А» класса. 6 «А» выскочил из остановки, как черт из табакерки, и со смехом присоединился к 6 «Б», которые ворчали: «Вот, только их не видели, всю жизнь «мечтали»…». Но в походе, играя в лесу, два класса подружились. План учителей удался. В 6 «А» учился мальчик – сердце у него было с правой стороны, хотя у всех слева. Хороший, здоровый мальчик, а сердце справа. Он находился под наблюдением врачей. Сердце учительницы математики растаяло, когда она на дом задала делать модели: конус, квадрат. Мама с Наташей сделали такие классные модели из ватмана – «закачаешься». А может, пообщавшись с мамой, они нашли общий язык, как два учителя математики. Но к Наташе она помягчела. Наташа записалась в библиотеку. Такие там были классные книжки. Они все хотела прочитать «1000 и одна ночь» = сказки Шехерезады. Некоторые прочитала. В соседнем доме у них жил мужик. У него была странно маленькая голова, не пропорционально телу. Наташа очень сильно похудела. Летом, когда приехали они на выходные в Чапаевск, баба Наташа сказала: «Господи, похудела то как! То была как лебедь белая, а это супротив Наташки Петрянкиной, как цыплёнок». И Сережка (тети Розы сын) когда она проходила в школе мимо него в своей коричневой кофте, дразнился: «Худенькая, худенькая!».
Наконец, наступило лето, и всех отпустили на каникулы. Поехали мама, Равиль и Наташа в Куйбышев. Покупать холодильник. Мама была уже на последних месяцах и ступала очень тяжело. Купили холодильник «Полюс». До этого, зимой, продукты клали в сетку и вывешивали за форточку на улицу. 18 августа она родила сына Марата. Наташа была на седьмом небе от счастья. Братик, милый, наконец то мужичек в семье! Встречали маму с Равилем вместе, ездили в областную больницу. В Петра-Дубраве роддома не было. «Дай мне брата!» - заявила Наташа. Но мама брата ей нести не дала, а дала, как и положено, отцу Равилю. И тут пошла бешенная ревность! «Да, вот, мне не дала, а ему дала!» - растравляла себя Наташа. Дома мама ей стирать пеленки не разрешала. «Настираешься еще!» - сказала она. Наташа торжественно вручила ей коробку с детским приданным. Из Ленинграда дядя Боря прислал две посылки с ползунками, распашонками, пелёнками в таком количестве, что некоторые ползунки так и остались неодеванными. Детей раньше долго пеленали. Наташа училась пеленать на своем пупсе. Пеленать ей тоже не доверили. Она тихонько, ночью, только братик закряхтит, стелила на стол пеленки чистые, брала мокренького братика и тихонько перепелиновывала его, не потревожив мамин сон. Она научилась тушить картошку на плитке и будила маму, заставляла ее поесть, когда та засыпала от усталости натощак. Летом они с Ольгой Деревяшкиной наладились ходить на озеро. Сначала, выйдя из Наташиного дома, они обязательно шлепали  по луже взади дома босиком. Грязь в этой луже похоже никогда не просыхала, была горячей от солнца и приятно обволакивала ноги. Потом, пройдя по лесу, выходили к озеру. На озере была привязана к дереву тарзанка (толстый канат с узлом на конце). Они на ней никогда не катались. Эта тарзанка, раскачавшись, выбрасывала человека на середину озера почти. Купались они там вволю, до одурения и посинения. Один раз так переохладились, что не смогли согреться. Сидели и тряслись на берегу. И только когда прижались друг к другу плечами, становилось намного теплее. По дороге к озеру рос орешник. Но похоже ему на таком проходном месте созреть не давали, обрывали зеленый еще. Лето кончилось и купания прекратились. Началась опять школа. Теперь Наташа бежала из школы со всех ног. Дома был ее братик, малыш, ее радость. Прошла осень, наступила зима. По каким-то своим соображениям баба Женя решила оставить Марата себе и не отдавать маме. Тут как раз приехал деда. Пошли отвоевывать Марата. Пока взрослые спорили, Наташа схватила Марата из коляски, завернула его в теплое ватное одеяло, кое-как перемотав лентами и унесла. И ладно деда нес его всю дорогу. Одна бы она его не доволокла. В зимней одеяле брат был очень тяжелый, и нести его было несподручно. Было Марату месяцев 6-8, заболел он сильно, и они лежали с мамой в больнице. Наташа приготовила маме покушать, принесла. Мама вышла к ней с малышом на руках. Повязан он был платком желтовато-оранжевым, в цветах и был очень грустный. Как его не старалась развеселить, рассмешить Наташа – он не улыбнулся. Она вышла от них и заплакала от жалости. Но братишку подлечили и выписали. Жизнь опять вошла  в свою колею. Так в круговороте прошла зима, весна и наступило опять лето.
В школе за этот год особых событий не произошло. Пацаны ей нравились из класса. Толик Торханов, Барышев Сергей. Торханов вечно острил. «Ребята, вы уже не дети, должны понимать» - говорил учитель. «А может я в душе октябренок!» - выдавал Тарханов. А Барышеву она передавала карандаш. И обоих через этот карандаш как-будто пронзила «стрела амура», как ток какой-то между ними пробежал. Потом больше такого ощущения не было, чтобы они не передавали друг другу. На биологии проходили пестики-тычинки. Это казалось очень забавным. Девчонки хихикали: «Хи-хи-хи! Пестики! Тычинки! Хи-хи-хи». Ну пустосмешки. Теперь ребята перешли в последний восьмой класс. Еще в школе проходили по зоологии яйцо. Разбирали его состав: околоплодная часть (белок), в желтке зародыш, как маленький белый червячок. Долго после этого разбора Наташа без тошноты смотреть не могла на яйца. На каникулах Таня приехала к ним погостить. Купили они с Наташей курицу и стали ее разрезать, вытаскивать сердце, печень. Курица была какая-то вся не твердая, а размягченная. Короче, пока они ее разделывали, у них пошло отвращение. Кое-как справились и все таки сготовили. Жаренная на вкус она была «ничего, пойдет».
Ходили раз мама с Наташей встречать рассвет, пока все спали. Наручных часов не было и чтобы знать время, во сколько взойдет солнце, они взяли с собой будильник. Оделись потеплее, ранним утром-то прохладно. Встали затемно и пошли, ёжась и позевывая. Сначала горизонт стал светлеть, потом розовое зарево разлилось, и наконец, показался край солнца. Не выспавшиеся, но довольные, они поспешили домой. Все лето с озера не вылазили. Волейбольный мяч переехал в Петра-Дубраву. Мама привозила на озеро в коляске Марата. Но малышу было слишком жарко. Наташа с Ольгой кинулись к нему. Забавляли его, ножки в озере помочили. Потом мальчик раскапризничался и мама увезла его домой. В это лето катались они по озеру на плоту с какими-то мальчишками. Наташа что-то психанула и прямо с середины озера прыгнула с плота в воду. И со зла, быстрыми рывками, поплыла и доплыла до берега. Так она стала плавать (не бояться) на большие расстояния. Как говориться, нет худа без добра. Лето пролетело незаметно. У Наташи грудь стала расти. Теперь уже не побежишь на речку поплавать в один трусах. Грудь была небольшая, но ей ужасно мешала например, спать на животе. Никак не уляжешься. «Да куда ее девать то, под мышку что ли спрятать?!» - ворчала Наташа. Стали беспокоить рези в животе. Потом она поняла отчего, в плавках от купальника. Если лечь (в синтетических) – резь замучает, если оденешь хлопчатобумажные – отпускает сразу. Чудеса!!! Таня уехала, мама ее отвезла в Чапаевск. Лето кончилось. Сентябрь месяц наступил. Детям опять пора в школу.
В восьмом классе понравился Наташе очень сильно Вовка Ситников из их класса. Мальчик был рослый, с мелкими чертами лица. Волосы у него были кудрявые, цвета «красного дерева». Зоя Тихоновна всегда завидовала, говорила: «Ситников, ну какой у тебя шикарный цвет волос! Я крашусь, крашусь, никак не могу добиться такого оттенка». Этот цвет тогда в моде был у женщин. Ситников имел репутацию хулигана. Наташа с ним, в общем то, не общалась и сказала всего в разговоре с ним за все время несколько слов. Издали любовалась им и еще мечтала, что если кто обидит ее, чтобы Вовка Ситников впрягся за нее в разборки. «Вприглядку» симпатия была. Девчонки часто ходили в местный кинотеатр. В нем также находился концертный зал. Раз к ним на гастроли приехал театр лилипутов. Если в Чапаевске, в школе №10 у них учился один мальчик лилипут Андрюшка, то здесь приехала целая труппа, человек 15 лилипутов. Они все были взрослые мужчины и женщины очень маленькие, «Головастые». Народу в зал набилось, весь поселок пришел смотреть представление. Наташа с девчонками заняли место в переднем ряду, а Вовка Ситников с пацанами сидел в середине зала. Наташу как магнитом тянуло взглянуть на него. И она во время представления раз 10-12 оглядывалась, глядела на него, чем очень веселила мальчишек, сидящих рядом с ним. Девчонки тоже ей говорили: «Наташа, он смотрит на тебя, не отрываясь». Вобщем: я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть, не оглянулся ли я. Прямо как в песенке. Но дальше этого дело не пошло. Жили они в разных дворах, нигде на улице не пересекались. А в школе тоже ужасно стеснялись, и язык делался как гиря тяжелый, что не свяжешь и пару слов. Да и Наташа, с рождением брата, стала больше времени проводить дома. Малыш рос. Сначала он научился ползать, отколупывал от стен известку и ел. Мама не велела у него отбирать штукатурку. Сказала, что наверное к него в организме не хватает кальция. Один раз Наташа прибежала из школы, а мама как раз учила Маратика есть кашу самостоятельно ложкой. Он смешно тыкал ложкой в нос (пачкая его манной кашей), то в щеку, не попадая в рот ложкой. Наташа принялась смеяться. Но мама шикнула на нее и смеяться запретила. Потом малыш пошел ножками, стал кое-что говорить. Мама лежала на кровати и читала вслух книжку Наташе «Республика Шкид». Кровать стояла вдоль правой стены у окна, в переднем углу комнаты. Мама часто читала детям вслух книжки. Это было любимым проведением досуга в семье. Глава называлась «Голый барин». Маратик бегал туда-сюда по комнате и тут же подхватил: «Голя баля, голя баля…». Вызвав веселый смех у мамы с Наташей. Наташа потом, когда Маратик еще подрос, играла с ним так: ложилась на кровать на спину, сажала малыша на согнутые в коленях ноги, как на лошадку. Благо, кровать была с панцирной сеткой, Наташа раскачивалась, как-будто лошадка скачет и говорила братишке: «Кричи: Служу советскому союзу!». «Советская союза!» - азартно выкрикивал малыш. Самолет он называл «салет».  Потом, когда еще подрос, забавно называл лапшу – «валпша», а вермишель – «гермишель». В туалет научился братик ходить на горшочек. Мама накупила ему всяких нарядных костюмчиков, а может родня подарили. Марат был презабавный малыш, «любимец публики». Так, за каждодневными заботами и делами, прошла осень и долгая снежная зима. Наступила весна, пасха. У Нины Тихоновны сынок объелся крашенных яиц. И у него случилась болезнь по названием «золотуха». Наташа думала: «Что это? Золотуха? Сыпь что ли какая?». Но оказалось, что-то такое, с ушами. В школе началась подготовка к экзаменам. Наташе никак не давался английский язык. Все оценки были 4,5, а английский – 3. Она забиралась на чердак, на свое любимое место – на крышу возле слухового окна, и сидела там с учебником по английскому языку, пыталась исправить положение. Книжку мама ей купила на английском языке: «Приключения медвежонка Педдиктона». Наташа начала переводить ее с помощью русско-английского словаря. Чтобы не проспать в школу заводили Наташе будильник. Он был прямоугольной формы золотисто-желтого цвета, музыкальный, играл мелодию: «Дунайские волны». Он играл так мелодично и сладко, что не будил, а усыплял. Но надо было все таки вставать. На улице установилась теплая погода, даже жаркая. Учиться было не охота совсем. Но нужно было зубрить билеты. А их было не мало. Во дворе дома родители вынесли большую жестяную ванну, залили ее водой, поставили греться на солнце. Когда вода прогрелась, разрешили Маратику и соседской девочке Юле купаться в этой ванне, как в бассейне. Они барахтались в этом корыте, вылезали, бегали, опять залезали. Маратик никому из малышей не разрешал подходить к своей подружке. Он говорил: «Моя Люля!».  Равиль стал часто «закладывать за воротник» после работы. Так и стоял с мужиками у магазина. К экзаменам по русскому языку Наташа выучила на отлично только пять билетов (с первого по пятый). Остальные так, прочитала. Наступил день экзаменов. Учительский стол стоял на возвышении типа кафедры. Наташа поднялась к столу. На нем были разложены экзаменационные билеты. Учителя кто-то отвлек, она на какой-то момент повернулась спиной. Наташа, воспользовавшись этим, приподняла за краешек один из билетов и видела №3. «О, подфартило, вот его то я и возьму» - подумала она. Учительница повернулась. «Емельянова, бери билет» - сказала она. Наташа взяла свой билет №3 и ответила на отлично. Математику написала на 4.как ни прилагала она усилия к освоению английского языка, поставили ей только тройку. К слову вспомнить, как Наташа отвечала на уроке английского языка, учась еще в школе №10 в городе Чапаевске. Им задали текст наизусть. И так как запомнить его не представлялось возможным, просто нереально было это, Наташа поставила тетрадь с текстом к спине впередисидящей девочке (шепнув ей, чтобы она не шевелилась) и стала считывать с тетради. Дочитала благополучно до конца и незаметно быстро убрала тетрадь от спины соседки, закрыла и положила на стол. Учительница спрашивает: «Хорошо, ну а что дальше?». «А дальше -  все!» - ответила Наташа. «Как все?!» - удивилась учительница. И завелась: «Вот, вы учите, зубрите, а сами не понимаете чего вы учите!» «Кто еще бы зубрил» - подумала Наташа. «А что не так?» - спросила Наташа. «Ты, Емельянова, сказала только половину предложения: она пошла. Куда пошла? Зачем пошла?» - гремела учительница. Наташа поняла, что наверное, когда она писала, ее кто-то отвлек и она не закончила предложение. Это показалось ей настолько комично, что она вместе с классом «покатилась» со смеху. И будто ей смешинка в рот попала, потом, вспомнив в очередной раз «прыскала в кулак». «Садись Емельянова» - со вздохом сказал учительница. А Сережка Мясников в начале изучения английского языка в 4 классе рассмешил всех, сказав: «Висизе кот» - на просьбу учительницы сказать по-английски «это кот». Слово кот сказал он по-русски. Ох уж этот «инглиш». Из-за этой тройки пришлось сдавать ей потом экзамены в Чапаевский химико-технологический техникум, куда она решила поступить после восьмого класса. У кого был аттестат 4 и 5 принимались без экзаменов. У Наташи по всем предметам били 4 и 5 и одна единственная тройка по английскому языку. Литературу она очень любила и сочинения писала на 5. Но в аттестате (перепутали что ли) русский язык – 5, литература – 4. И уехала она учиться обратно в город Чапаевск. Уже без нее мама и Равиль с Маратом получили двухкомнатную квартиру. Приезжала она к ним, видела квартиру, Марату привезла гостинцы, апельсины. Соскучилась очень. Потом мама сообщила им в письме, что Равиль разбился насмерть при починке крыши на заводе. Мама не стала одна жить в Петра-Дубраве. Нашла обмен. Свою двушку выменяла на однокомнатную квартиру на улице Строительной, за железной дорогой. Барак у бабы Дуни в свою очередь сломали и ей дали однокомнатную квартиру в районе стадиона. На семейном совете решили эти две квартиры соединить. Подали объявление. И в результате, выменяли трехкомнатную квартиру опять же на Проспекте. Одну комнату предоставили во владение бабе Дуне. Квартира находилась на четвёртом этаже в кирпичном доме. В отличии от блочных домов, в кирпичном доме стены «дышат» и нет такой духоты. Баба Наташа с дедой тоже произвели обмен. Надоевшую двушку (сырую, на первом этаже) выменяли на однокомнатную квартиру, в районе «30 магазина». Так все вернулось на круги своя. И все достойные члены семьи Наташи опять стали жить в городе Чапаевске, включая ее. И потом уже узнала Наташа, когда приехала навестить маму с Маратом в Петра-Дубрава, как горько плакал Сережка Люлёв, придя после каникул в класс и узнав, что она уехала навсегда. Сережка Люлёв был миловидный черненький мальчик, небольшого росточка. Вот ведь как бывает. Она знать не знала и даже не подозревала, что он в нее влюблен. Наташа не распространялась больно то, что уедет. И сама не знала чуть не до последнего уедет или пойдет в 9 класс. Химия не была ее любимым предметом, что служило поводом для шуток в семье. Мама ее поддразнивала: «Спросят тебя: какой у Вас любимый предмет? Скажи - химия». Наташа любила литературу и историю и путешествия. Нравилось ей профессия археолог, геолог (чтобы ездить в экспедиции). Но мысли эти не имели ни чего общего с реальной жизнью. Просто нравилось, но даже и не мечтала воплотить это в жизнь. В городе Чапаевск техникум был достойным учреждением, и все-таки родня рядом – деда и баба Наташа.





КОНЕЦ 3 КНИГИ