В кадре только руки

          Есть в нашей «профессии» такая работа, как дублёр и светодублёр. У них, конечно, имеются различия. Например, на светодублёре выставляют свет. Это длится примерно минут пять, а, потом, актер работает уже на этом, выставленном свете, а его «тень» спокойно попивает чаёк с сушками или с печеньем. Здесь главное иметь одинаковый рост, размер, ну и цвет волос, желательно, чтобы совпадал.
        У дублёра задача гораздо сложнее, опаснее и разнообразнее. А главное, чтобы лицо не «светилось».               
            Кстати, так я однажды, и самого, великого Валентина Гафта, дублировал. Правда, это было в юмористическом цикле «Большая разница». Но, самое приятное было в том, что, когда я появился на проходной студии, то ассистент по актерам, сразу же меня и спросила: –«Вы, Валентин Иосифович, наверное?»  И я, с гордостью, подтвердил её вопрос. Меня, очевидно, за какое-то внешнее сходство некоторые друзья и называли, в шутку, Гафтом. А тут, все по-настоящему и всерьез. Мне, слышать такой вопрос от ассистентки, было очень лестно. Дарит же судьба такие приятности.
       И вот, однажды, мы, с моим другом, по жизни и по цеху, Аркадием, попали в ситуацию, где и рост, и размер, и внешность, и игровая практика - все имело значение. Но играли, то есть актерами, были наши руки.
      Это было необычно, и имело оттенок юмора, поэтому хочу рассказать подробнее.


         Саша Харламов, наш кинобригадир, как всегда, негромко, заговорщицки проговорил в трубку телефона: «Есть хорошая съемка. Нормальные деньги. Ваш размер?»  Я сказал. –«А, обуви?» -был следующий вопрос. Отвечая, я уже поднапрягся. –«Завтра в 9-ть, ноль- ноль, на Амедиа!»-прочеканил, он.
        Ночью спал плохо. Дело в том, что Саша говорил так, что переспрашивать или что-то уточнять, было, как-то, неловко. Он этого не любил.  Во-первых, он всегда предлагал небольшие, но качественные роли. Значит, думал я, что-то серьезное. Во-вторых, хорошо платил. Лично я, у него сыграл в добром десятке запоминающихся фильмов, и все проходило без сучка и задоринки. В-третьих, у него была хорошая дикция.
        Просто, с обувью, у меня было несколько неприятных казусов. Например, в фильме «Берия», мне достались сапоги разных размеров. И, если носок одного сапога вошёл более-менее, то его голенище пришлось разрезать. А потом шесть часов в этом работать.  И еще минут сорок стягивать с ноги со всей группой костюмеров. Второй случай был с кроссовками. На размер меньше моего, но по цвету, они подходили к форме, в которую меня нарядили.   В этот раз я был тренером французского боксёра. Роль почётная, не поспоришь -радоваться надо, а не возмущаться, тем более что я и сам, в юности, занимался боксом.  Четыре часа морщины на моём лице, принимали за хорошую игру -мол, переживает за своего подопечного. Третий, ну да хватит двух.
        Самое главное, что размер обуви все же, не понадобился. По крайней мере, о нем
  во время примерки, не спрашивали. Я даже вздохнул, почти незаметно.
        Так вот, в назначенное время прихожу к съемочному павильону. Там уже, в режиме ожидания, с задумчивым видом, стоит Аркадий.  Этот парень имел внешность кинозвезды индийского кино, и такой же печальный взгляд. Всегда. Мы пожимаем друг другу руки, и тут, я чего-то не понимаю. Культурный, и хорошо воспитанный Аркадий, протянул мне руку, измазанную в чем- то. Какая-то мазь, вроде вазелина. Я немного оторопел, но смолчал. Только зашёл в умывальник, и всю эту мазню смыл, слегка чертыхаясь. От него, такого не ожидал. Что это было, я так и не понял, но было неприятно.
     Здесь надо пояснить, кто такой Аркадий. Это был в высшей степени чистоплотный и интеллигентный парень. Всегда вежлив и уважителен к старшим. Уроженец Тбилиси, хорошо воспитан. Очень любил маму, уважал отца.
        Когда-то нас было трое - Котэ Мачавариани, Аркадий Ахвердов и я, ваш покорный слуга. Украинец, грузин и армянин. Все мы, ребята колоритные, с характерной для своей национальности, внешностью. Нас любили бригадиры, и часто давали нам совместную работу. Притом, почти всегда, достойную. То мы - вип-персоны, то ресторанные гости, а то - банкиры на совете директоров, частенько иностранцы. То-есть не пыльно, не долго, и с хорошей оплатой.
        Когда у нас были длинные съемки на Мосфильме, и мы, в перерывах ходили пить кофе, то эти ребята делали всё, чтобы за кофе платили они.
То, один из них, меня о чём-то спрашивал, то, мимо проходящей известностью отвлекал, но платить за кофе они мне не позволяли. Так, эти парни из Тбилиси были воспитаны. Костя, Котэ, кстати, был до Москвы тренером по волейболу.
Потом, он, всё-таки, вернулся в родной город, и опять стал тренировать молодежь.
            Про Аркадия можно было бы отдельную книгу написать. Столько в его молодой жизни, а на тот момент ему было лет двадцать семь, случилось всяческих событий. Внутри у него всегда читался «второй план». Он вечно попадал в какие-то передряги, поэтому и взгляд у него всегда был печальным.
            Но вернемся к павильону. Измазанные руки не давали покоя. Но, ни я, ни он ничего вслух не сказали. Наоборот, перекинулись парой слов, вроде -«как дела» и тому подобное. Но, на лицах, какое- то напряжение, все же, читалось. Видно, что и его какой то нюанс с этими руками мучил.
        Но вот появилась сотрудница студии и увела меня на переодевание. Пиджак, брюки, рубашка и, главное ремень, его долго подбирали. Оказалось, что ремень, руки и пистолет, на фоне пиджака и рубашки - всё это и  шло в кадр.   И вот всё это было подобрано. Потом, эта же девушка отвела меня на грим. И только здесь, стало понятно остальное.  Когда сел в кресло для грима.
          Разглядывая себя в зеркало и наблюдая, что делается за моей спиной, я увидел красивую девушку, гримёра. Она грациозно подошла, и также грациозно проговорила: –«Положите Ваши руки на стол, будем их гримировать». – Вот, оно, что! Так у Аркадия, руки были в гриме!
         Со мной это было впервые. Мне гримировали руки. Они и должны были совершать действо в кадре. Они, руки, доставали пистолет из-за ремня, и передергивали затвор. Вот такая роль. Пока я об этом думал под гримировку   рук, казалось, что я парил в небесах. Эта процедура была чертовски приятной. Ничего в жизни похожего не испытывал. Нежное нанесение мазей и красок грима, с элементами массажа — это было нечто. Да еще и девушка, была настоящей   красавицей.
           Но, кино — это еще и съемка.
          Подойдя к ребятам возле павильона, увидел лукавую улыбку Аркадия.
         - Как грим, испытал чувство полёта? - глаза его светились озорством. Он был мастер и шутки, и, по женской части. Девушки его любили, и он им отвечал взаимностью.
       - Был близок к взлёту, но работа, сам понимаешь, они всегда знают, когда нас позвать в кадр- отшутился я. – Ты чьи руки сегодня играешь?
          - Руки бармена, армянина, - как всегда с юмором, слегка интонируя кавказский акцент, ответил он.
          - Вообще, я думаю, нам с тобой надо в анкете дописать, что у нас игровые руки. При том, универсальные.  Пусть всегда приглашают на такие съемки.
        Сразу всем стало весело. Но, когда подошёл Саша Харламов, поздороваться, я, всё-таки, руку подал «локтем», мол, извини, рабочая часть, в гриме. Он, на секунду, задумался, поздоровался локтем, а потом и он, глядя на наши плутоватые физиономии, как-то странно ухмыльнулся. Наверное все понял и, возможно позавидовал.
        Мы же, уже прощаясь в метро, крепким рукопожатием, в один голос произнесли: - В резюме допишем, - игровые руки!,,  и, смеясь помахали своими  игровыми  ладошками.