Фолиант. Часть 2. Продолжение

***

Свет в маленькое оконце падал узкой полосой на дощатый пол, где лежал, посапывая Эдуард. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую листву могучей липы под окошком, щекотали ему веки. Он приоткрыл глаза, сладко потянулся, разминая разомлевшие от тепла конечности, затем приподнялся и сел. Николай спал рядом, уткнувшись лицом в большой берестяной короб и накрывшись медвежьей шкурой.

Эдуард достал из кармана кальсон пластмассовую аптечку-портсигар, взял папиросу и закурил. От печки валил жар. «Очевидно, бабка с утра натопила», - подумал он. Докурив, Эдуард поднялся  и тихонько заглянул за печь. Старухи не было.

Он затушил окурок, поплевав на него над кадкой, и бросил в печь. Затем растолкал товарища.

Николай, проснувшись, потянулся, сладко зевнул и сел. Поморгав глазами он, наконец, сориентировался, где находится и спросил:
- А где бабка?
- Ушла, - коротко ответил Эдуард, - она рано уходит и бродит в лесах целый день. Грибы всякие, травы собирает, ягоды…
- То есть ее весь день не будет? – обрадовался Николай.
- Да, скорее всего так. У нас есть время обыскать избу, найти фолиант и уйти еще засветло.
- Ладно, - согласился Николай, - дай закурить.

Эдуард протянул ему портсигар. Повернувшись к столу, он обнаружил на нем глиняный кувшин, накрытый вышитым полотенцем, мед в деревянной пиале, и большой кусок серого хлеба. Бабка позаботилась о завтраке гостей.

Эдуард подошел к столу и откинул полотенце. В кувшине оказалось молоко.
Николай встал, затушил недокуренную папиросу и сунул ее в карман. Подойдя к столу, он воскликнул:
- Ай да бабка! Вот молодец! И завтрак нам уже собрала!
Его товарищ не выказал радости по этому поводу. Он сел за стол и сухо произнес:
- Садись давай. Поедим и искать будем. - Он принялся за еду.

- Откуда бабка молоко добывает? – спросил между тем, громко чавкая, Николай. – У нее что, и корова здесь есть?
- Нет коровы, - ответил Эдуард, - она диких коз доит.
- Как доит? – удивился долговязый, намазывая мед на хлеб.
- Ну, вот так и доит, - отозвался нехотя его товарищ, - она козлятами их выхаживает, если мать волк задерет. Они и становятся ей ручными, - добавил он.
- Ну, бабка! Ну, дает! – удивился искренне Николай.
- Надеюсь, ты не передумал о нашем деле? – спросил вкрадчиво Эдуард.
- Нет, конечно! – запротестовал Николай, - ну бабка и бабка, мне-то что? Она уж и читать наверное разучилась, – доверительно произнес он.
- Разучилась или нет – дело не наше, - отрезал Эдуард, - заберем фолиант и уходим.

Покончив с едой, мужики вышли из избы и снова закурили. Небо было ясное, почти безоблачное. Деревья, одетые в золотые и красные листья стояли, легонько покачивая кронами. Поляну со всех сторон обступил густой непролазный лес. Несколько узких тропинок разбегались от замшелого, полусгнившего крыльца, уводя в чащу. Где-то невдалеке постукивал дятел. Синички резвились в ветвях высоченной липы возле избы. В округе царила безмятежность, чувствовалась уединенность, оторванность от шумной цивилизации.

Мужики докурили и, сцедив сквозь желтые зубы на землю, вернулись в избу. Они принялись сначала аккуратно, а затем уже бесцеремонно, переворачивать берестяные короба, деревянные ящики, кадки в поисках заветной книги. Вещи летели на пол, и мужики топтались по ним грязными сапогами. В углу, в полукруглой берестяной корзине, Николай обнаружил старинные стеклянные бутылки, закупоренные пенькой. Откупорив одну, он понюхал и, повернувшись к товарищу, рывшемуся на полках под потолком, восхищенно произнес:
- Спирт! Эдик! Тут четыре бутылки спирта! – с этими словами он сделал глоток из горлышка и довольный крякнул, показав большой палец товарищу.

Тот спрыгнул с табурета и, подойдя взял бутылку из его рук. Повертев ее в руках, он тоже сделал глоток, и сорвав с головы шапку, уткнулся в нее носом.
- Крепкий, зараза! Возьми пару бутылок, положи к себе в рюкзак, - сказал он.
- Да я все возьму! – ответил с энтузиазмом Николай.
- Нет, все не бери… - глухо отозвался Эдуард, отводя глаза.
- А что? – непонимающе посмотрел на товарища Николай, затем расплылся в ехидной улыбке – Что, стыдно тебе, Эдик, бабку-то грабить? Совесть взыграла?
- Заткнись! – Зло ответил Эдуард, сделав шаг вперед и сжав кулаки.
- Да, ладно, ладно… - Залепетал, опомнившись, Николай, - я ж ничего… Я просто пошутил! - Сказал он быстро, вспомнив, что его товарищ гораздо сильнее его самого, и может морду набить.
- Бери две и дальше ищи фолиант! – сухо отрезал Эдуард, снова поднимаясь на табурет.

Николай, молча, достал из корзины две неоткупоренные бутылки спирта и положил их в свой рюкзак.


Перерыв все в избе, перевернув и вытряхнув содержимое скромного скарба старухи, грабители остановились в растерянности посреди комнаты. Николай чесал затылок, поглядывая на подельника и не решаясь задать вопрос.

- Может, отдала старуха книгу-то кому-нибудь? – наконец спросил он.
- Не отдала! – заявил Эдуард тоном, не терпящим возражений, затем пояснил:
- Мы когда с батей заплутали в этих лесах, он ногу повредил. Зацепился за корни дерева, упал и перелом случился. Тут-то нас бабка и нашла. Она привела нас в эту избу, затем велела бате разуваться в сенях, а сама в дом. Пришла с огромной кожаной книгой, села в углу и давай листать. А я-то малой был, так и вертелся возле нее, любопытно, значит, мне было. Тогда она шуганула меня, топнув ногой, говорит: «Не суй свой нос в чужую книгу, не то защемит!
- Ну, поверил я тогда, что уж говорить, испугался старухи. А она потом травами всякими припарки сделала на батиной ноге. Так он живо на следующий день вскочил, говорит, нога стала как новенькая!  И мы ушли. А фолиантик я тот как запомнил, так и думал о нем все эти годы. Вот теперь отыскали мы с тобой старуху эту, фолиантик заберем и сбагрим по хорошенькой цене! Есть у меня уже покупатель на него. Говорит, если книга окажется достаточно древней, так и пол лимона отвалит за нее!

Николай слушал восхищенно, будто слышал эту историю в первый раз. Хотя и сам уже знал наизусть ее, но перебивать в такие вдохновенные моменты товарища он не рисковал. Может и в морду дать.

- Короче, надо бы сени обыскать, - сказал Эдуард и вышел из избы. Николай последовал за ним.

Было решено, что он, в виду своего высокого роста, поищет наверху, на чердаке, а Эдуард по низам все обыщет.

Николай схватил длинную, колченогую лавку, стоявшую у стены и, поднеся ее к другой стене, встал, чтобы заглянуть на чердак.

Заглянув туда, он резко отшатнулся и грохнулся с лавки на дощатый пол сеней. Эдуард разогнулся и посмотрел на подельника.

- Та-та-та-ам…- хрипел Николай, выпучивая испуганные глаза и указывая трясущимся пальцем на чердак, - ле-е-ший!
- Какой к черту леший? Ты идиот? – рассердился Эдуард.

Он взобрался на лавку и, привстав на носочки, заглянул наверх. На чердаке возле трубы лежала высушенная голова лося с отломанным рогом и пустыми глазницами.
- Что за черт? – спросил он вслух самого себя и выволок голову с чердака, ухватив ее за целый рог.
Бросив череп к ногам Николая, он ухмыльнулся:
- Вот, твой леший. Вставай, раззява! Лезь наверх и ищи дальше.

Николай поднялся, потрогал сапогом высушенную голову и, отодвинув ее ногой к стене, полез на чердак.
- На кой бабке голова лося? – донесся его недоумевающий голос сверху.
- Может лекарства, какие делает из рогов? – предположил Эдуард, - слыхал, что из рогов оленей делают заживляющие мази.

Николай не ответил. Ему, кажется, совестно было за свой суеверный испуг. Через некоторое время он спустился с чердака, весь извалявшись в вековой пыли и паутине.
- Нет там книги, - сообщил он, разводя руками.
- И здесь нет, - отозвался озадаченный Эдуард. Он растерянно обводил взглядом сени, прикидывая, где мог пропустить. Но шаг в ширину и три шага в длину размером помещение было перевернуто вверх дном. Фолиант так и не был найден.

Николай тем временем прохаживался вдоль стен и заглядывал во все банки и коробки. Находя в них что-то любопытное, или съестное, например сушеные грибы, ягоды, плоды шиповника, он сгребал их горстями и отправлял в глубокие карманы штанов.

- Вот черт! – снова выругался Эдуард.
- Может того? – предложил Николай, - спиртику махнем? – он почесал нетерпеливо кадык.
- Ну, пошли, махнем – отозвался Эдуард, пнув со злобой лосиную голову.

Подельники вернулись в избу. Достав из корзины откупоренную бутылку, они оба приложились к ней, закусили оставшимся от завтрака куском хлеба, закурили. Немного помолчав, Эдуард бросил окурок на пол и, растоптав его, сказал:
- Фолиант должен быть где-то здесь! Не могла бабка просто так с ним расстаться. Уж больно он ей дорог был. Время идет, надо искать скорее. Найдем книгу и уходим.
Он уверенно шагнул в сторону корзины, в которой стояли бутылки со спиртом. Поднял ее и отставил в сторону. Под ней оказался небольшой лючок с железным кольцом. Дернув за него, Эдуард оторвал крышку тайника и, нагнувшись, стал шарить там рукой.

Наконец, он поднялся, и с ликованием поглядел на товарища. В руках у него был большой сверток из шкур. Подойдя к столу, он положил сверток и, достав из сапога нож, разрезал ремни, стягивавшие шкуры. Он развернул шкуры, и глаза его еще больше загорелись. Эдуард смотрел на заветный фолиант, не отрывая глаз.

Николай подошел и, взглянув на книгу, тоже расплылся в улыбке.
-Красава! Братан! Нашел-таки! – воскликнул он, похлопав по плечу товарища.
- Вот она, интуиция! – громко похвалил себя Эдуард.

Он с трепетом раскрыл фолиант. Кожаные страницы оказались сплошь усыпаны мелкими письменами. Подельники склонились над книгой, пытаясь разобрать написанное. Но эта задача была им не под силу. Перевернув еще с десяток пожелтевших, засаленных страниц, на которых были выжжены чьей-то старательной рукой древние письмена, Эдуард закрыл аккуратно фолиант и завернул его обратно в шкуры.

- Не разобрать, что написано, - говорил он, завязывая перерезанные ремни, - частично письмена написаны на старославянском, частично рунами. А еще какие-то неизвестные языки. Думаю этот фолиант настолько древний, что за него и лимон можно выручить! – Победоносным тоном закончил он.

Николай согласно кивал головой и широко улыбался.
- Ну, махнем еще по чутку? – предложил он на радостях.
- Давай, Коля, давай, конечно! – радостно согласился Эдуард. Он даже подошел к товарищу и похлопал по обоим плечам. Николай откупорил бутылку и сделал хороший глоток. Поморщился, выдыхая сипло в рукав куртки, и протянул бутылку товарищу. Эдуард тоже отпил и, закупорив бутылку, поставил ее на стол. Он развязал свой рюкзак, заглянул в него и чуть подумав, выложил на стол две банки тушенки.
- Легче нести, - сказал он подельнику, как бы оправдываясь, - если что, подстрелим зайца, или еще кого…
С этими словами он сунул фолиант в рюкзак и завязал его.

Дверь в избу распахнулась внезапно. Через порог медленно переступила старуха. Она отставила тихонько небольшую корзинку, что была у нее в руках, на пол с краю от входа. Затем разогнулась во весь свой могучий рос, расправила широченные плечи и уперла руки в бока, заслонив, таким образом, собою единственный выход.

Подельники замерли, оторопев. Они никак не ожидали, что бабка вернется так рано. Молча они разглядывали ее, прикидывая в уме как поступить в сложившейся ситуации. А старуха смотрела на грабителей исподлобья. Ее колючий взгляд будто пронизывал обоих насквозь. Николай поежился и произнес, первым нарушив тишину:

- Ой, привет бабусь! А чего так рано?
- Полож книгу, где взял! – Прогремела старуха и сделала шаг в сторону Эдуарда.

Тот попятился было, но взяв себя в руки, ответил не менее резко:
- Забудь, старуха! Книгу твою мы заберем!
- Да, старуха! – подхватил Николай, - зачем тебе книга? Ты ж старая, слепая. Нам нужнее…
- Полож книгу, где взял! – снова крикнула старуха и сделала еще шаг в сторону Эдуарда.

Тот растерянно поглядел на товарища, прикидывая, как ему лучше поступить.
- Бабуля, не толкай нас на грех, - начал он, - зачем тебе эта книга? Ты ж  и без книги своей должно быть все знаешь…
- Книге этой место здесь! – Топнула старуха ногой, - как помру, так и книга со мной уйдет в могилу! – грозно заявила она и сделала еще шаг.

Эдуард посмотрел на товарища. Тот, поняв по взгляду его намерения, кивнул и отступил к лавке у стены, к которой были прислонены ружья.
- Бабка, не дури! – Сердито заявил тем временем Эдуард, - дай нам уйти с книгой, и оставим тебя в живых. А нет, так… - он замолчал на секунду, взглянув на товарища, - без книги мы не уйдем! – Наконец произнес он.
- Эх, окаянные! – Резко закричала старуха, - я их отогрей, я их накорми, я им печку по утру натопи, - кричала она, сотрясая над головой сжатыми кулаками.

Старуха насупилась и пошла уверенно на Эдуарда. Тот ошалел по началу, но встал в стойку, готовый ударить ее. Он замахнулся, когда бабка подошла к нему почти в плотную, но та, резким, ловким движением ухватила его через куртку ниже ребер, защепив кожу и крутанула с такой силой, что тот схватился за ее руку и громко завопил от боли. Он ударил старуху наотмашь так, что платок с ее головы слетел, но бабка даже не пошатнулась, а лишь зажмурилась и крутанула еще сильнее. Эдуард завопил еще громче.

Опомнившийся от шока Николай, подскочил к лавке, схватил ружье и прикладом ухнул бабке в затылок. Та отпустила Эдуарда, и обмякнув повалилась на пол. На секунду в избе воцарилась тишина.
Эдуард схватил с пола свой рюкзак, взял винтовку и направился к выходу. Николай последовал за ним. Но за спиной они вдруг услышали шорох и одновременно обернулись.

Бабка, поднявшись на четвереньки, перекатилась под стол и сидя там громко заплакала:
- Ой, сохатик мой, касатик! Выручай свою старуху! – после чего она быстро-быстро забормотала что-то невнятное на совершенно незнакомом языке. Мужики переглянулись, оторопев. Волосы под шапкой у Николая встали дыбом от страха.
- Ах ты, ведьма! – вскрикнул он сдавленно и вскинув ружье выстрелил.

Пуля угодила бабке в лоб, прямо меж глаз. Она бездыханная рухнула на спину и замерла.
- Готова… - с неудовольствием резюмировал Эдуард и сплюнул на пол. - Ладно, сама напросилась, пошли отсюдова! – он хлопнул по плечу товарища и вышел наружу. Николай поспешил за ним.

Подельники быстро пересекли поляну и углубились в чащу. Некоторое время шли молча. Затем Николай произнес:
- Слушай, Эдик, может нам вернуться и сжечь избу?

Тот остановился и удивленно посмотрел на товарища.
- На кой черт?
- Ну, дык, следов чтоб не оставлять…
- Брось ерунду молотить! – Нервно прикрикнул Эдуард, - мы с тобой две с лихом недели как, пешком сюда добирались. Если кто и приблудится здесь, так лет через сто! Пошли, поджигатель! Тайгу спалишь к чертям, только сами здесь погорим!

Николай не ответил, но кивнул, соглашаясь с товарищем. Они прибавили шагу. Шли быстро. Даже курили на ходу. Обоих терзало недоброе чувство. В особенности Николая, застрелившего старуху.

«Пусть она и ведьма, - думал он, - а все равно не по себе от ее убийства»

Он попытался высказать это вслух, но Эдуард резко прервал его:
- Что сделано – то сделано, Коля! Нечего тут больше прибавить! Сама напросилась, карга старая…
- И то верно, - хрипло отозвался Николай.

Но мысль об убийстве никак не выходила из его головы.