Лев Додин - правила жизни

Лев Додин
Режиссер, 71 год, Санкт-Петербург

Я родился в Сибири, в городе Сталинск Молотовского района, что небезынтересно уже само по себе.
После войны мы жили в большой ленинградской коммунальной квартире, и это дало мне огромное количество впечатлений, которые я использую до сих пор. Там жили около пятидесяти человек, самый разнородный срез общества — от ученого, которым был мой папа, и инженера, который жил за стенкой и которого, поскольку он был невысокого роста, звали не иначе как Юра-низкосракий, до Кольки-милиционера, жившего в бывшей ванной. А еще там был Колька-пьяница, который то жене проламывал голову, то она проламывала голову ему. И на всю эту квартиру был единственный туалет и единственная раковина, и у этой раковины происходило много интересного. Там кипели страсти: любовь, измена, ненависть, полуубийства. Это не было театром — это было гораздо страшнее. Это была жизнь.

Комм: Это было "Пусть говорят"... Подобные реалити весьма вредят театру? Отбирают легкий хлеб…
А в Ленинград из своего Мухосранска как попал? (В блокаду город опустел,  и туда рванули евреи?)

Большую часть жизни я прожил в Советском Союзе и, значит, был советским человеком. Не быть в то время советским человеком — это как, живя в России, невозможно не быть русским. Те, кто верят в голос крови, с этим не согласятся, но я верю только в голос индивидуальности.

Комм: С виду был советским и даже русским и с виду же теперь верит в «голос индивидуальности»  - но его собственный «голос крови» с этим не соглашается!…  Мол, по сравнению с гоем любой еврей если не гений, то индивидуальность (на самом деле, все – как под копирку; отличий не больше, чем у каких-нибудь китайцев…)

Я помню время, когда в телевизоре был только один канал и каждая программа начиналась с радостной музыки и с «на Кубанщине новый урожай». Причем мне казалось, что этот новый урожай на Кубанщине круглый год. И всегда шелестели колосья пшеницы, и всех, кого надо, показывали. Как и сегодня: всех, кого надо, показывают.

Комм:  Евреи всегда ревниво смотрят телевизор. Давятся,  но смотрят... Тем более, что 90 процентов «тех, кого надо» - евреи… (им только «вести с полей» и мешают до 100 свои проценты довести! И вечно евреи ненавидят кубанских казаков, а казаки – евреев; ведь тысячами комиссары их убивали в гражданскую…)

Узнать то, что тебе официально не рассказывают, можно всегда. Это лишь вопрос твоего любопытства и желания узнать правду.

Комм:  Какой-то старый пень...; мол, есть официоз, и есть "правда"... (интернет освоил, старый пень?)

У меня до сих пор дома хранится десяток страниц «Доктора Живаго», отпечатанных в советское время на машинке. Я взял их у кого-то почитать, почему-то зажилил и не вернул. Тогда ведь давали читать на одну ночь.

Комм:  Почему зажилил? - инстинкт...

Я не помню момента, когда стал взрослым. Возможно, я так и не стал им. Немолодым — да, возможно. Пятилетний мальчик, которым я себя помню, может быть, знал гораздо меньше, чем я знаю сейчас, но гораздо больше чувствовал.

Комм:  Ни работать, ни страдать не пришлось, вся жизнь у телевизора или среди театральных химер (и в инете)
Детство потерял, взрослость не приобрел… - а ведь и этот «черт знает кто» вроде священника…

Людям всегда становится страшно, когда они узнают то, чего знать не хотят. Поэтому люди не знают того, чего не хотят знать.

Комм:  Философ... Евреи-то точно знают только то, что хотят знать… Горе общественному активизму от лишних, не укладывающихся в штампы знаний…

Афинская демократия приговорила Сократа к тому, что он должен отравиться, потому что он клеветал на афинскую демократию. Это была афинская вполне суверенная демократия.

Комм:  Слово "суверенная" у нас было актуальным какое-то время - и вся фиговская притча лишь для того, чтобы лишний разок лягнуть Россию...

Мне кажется, что все воинствующее — ужасно.

Комм: Надо действовать тихой сапой?

Мне одинаково близки подлинный верующий и подлинный атеист. Ужасен безбожник — тот, кто вообще не думает о Боге. Атеист думает о Боге: отрицая его, веруя, что его нет, он все равно думает о чем-то высшем. Все те, кто разоряли церкви после революции, — это не атеисты, а безбожники. И выставки от имени веры сегодня громят те же безбожники.

Комм:  Бред. Если человек не думает о Боге, он мимо церкви пройдет равнодушно и только...
Ему равно близки и Бог, и дьявол! (только дьявол воюет с Богом)

Когда мы в 1987 году приехали на гастроли в Сан-Диего, у меня что-то случилось с глазами, и меня повели к глазному врачу — к лучшему в городе. Он был американцем, но говорил на ломаном русском. Я удивился и спрашиваю его: «Откуда вы знаете язык?» А он мне объяснил: «Понимаете, я был военным летчиком, а потом окончил университет и стал врачом. Но я понимал, что рано или поздно начнется война, что русские, конечно, нас победят и захватят Сан-Диего. А поскольку я был военным летчиком, меня, конечно, отправят в Сибирь. Но мне же как-то нужно будет общаться там с людьми? И вот так я выучил русский язык».

Комм:  Шуток не понимает? Если он в такие басни верит, то это даже по еврейским меркам клиника.... (или ему попался такой же клинический еврей? Почуяв еврея, он разговорился… Еврею без языка никуда, поэтому он на всякий случай учит несколько языков!)

На протяжении всей истории нашей страны люди совершенно не умели дискутировать — не способны были слышать друг друга. Существуют лишь редкие и короткие моменты, когда люди чуть-чуть начинают друг к другу прислушиваться.

Комм:  Диспутов теперь в телевизоре пруд пруди - и прекрасно получается. Я другой такой страны не знаю, где бы были такие же живые диспуты...
А так это унылая банальность - евреи первые, кроме себя, никого не слушают…

Девяносто процентов тех, кто совершает зло, не считают совершенное злом.

Комм:  По евреям судит?
Девяносто процентов из тех, кого осудили евреи, считают себя хорошими людьми, надо же…
А так опять общеизвестная банальность – даже  страны, творя всемирное планетарное зло, даже почти и  не чешутся и бредят о всемирном благе…

Когда меня спрашивают, почему я редко высказываюсь по каким-то политическим вопросам, я объясняю, что это разные способы жить и мыслить. Политик говорит: я знаю как, а художник говорит: я ничего не знаю.

Комм: Знает, знает! Причем точно то же самое, что и остальные евреи. Апломб, по крайней мере, будет тот же... Хотя: по хрен, все знать или ничего не знать - важно только быть евреем…

Ванная и туалет — это идеальные места, где можно думать, поскольку там тебя, скорее всего, никто не побеспокоит.

Комм:  В унитазе ему самое место...
Вообще, от кафеля такие тащатся; да и вода журчит, что смутно напоминает о потерянной природе...

Искусство не отражает жизнь. Искусство предсказывает жизнь.

Комм:  Искусство уводит от жизни к побрякушкам (но и в побрякушках она отражается; и предсказания по отражениям можно делать уж никак не хуже, чем по кофейной гуще....)

Во второсортном кино никто не может быть первосортным артистом.

Комм:  Почти верно; все же часто бывает, что во второсортном кино пытаются выехать за счет первосортного актера, даже нескольких - но это почти  никогда не получается. Актер не бог, а слуга в кино. Гораздо чаще случается отличная игра - жизнь! - кого угодно, хоть человека с улицы в кино первосортном (которое всегда близко к реалити)

Дисциплина? Я не требую от актеров дисциплины — это театр требует дисциплины от всех нас.

Комм:  Это догмы о театре требуют не игры и жизни, а дисциплины... (хотя любой коллектив без дисциплины – это бардак и разнобой; сплошные опоздания и невыученные роли…)

Раньше говорили, что театр — это коллективное искусство. Но сегодня «коллектив» — слово опороченное. Пусть будет «компанейское».

Комм:  Компашки евреев и прочих алкоголиков...

В любой хорошей книге надо преодолеть первые сто страниц. В любой хорошей книге первые сто страниц — это обычно смертельная скука. Только в детективе все начинается с убийства, и сразу интересно. Попробуйте начать «Войну и мир», это же настоящий подвиг — продвинуться дальше первых глав. Но зато если продвинешься...

Комм:  Опять бред - любителя детективов...
Если в книге есть хотя бы пара несъедобных абзацев, то этого автора можно забыть вместе со всей его писаниной...
Он реально каждый раз по сто страниц терпит?! Это же какой-то стокгольмский синдром!

Узнать — вещь холодная. Надо почувствовать.

Комм:  Знание как лед и пламя (а чувства между)

Неблагополучие заставляет думать. Но это не значит, что я за неблагополучие, нет. Пусть лучше будет благополучие. Все равно найдутся те, кто думают.

Комм:  Чисто еврейская позиция - пусть и делает и думает кто-то другой, а я буду работать приемщиком и потребителем результатов... Благополучие как рай в кармане… (Что успокаивает?  - рай в кармане)