Ангел по имени Матильда - про Кшесинскую

АЛЕКСЕЮ ВАЛЕРЬЕВИЧ СЕРЕБРЯКОВУ - Я ЕГО ЛЮБЛЮ И ХОЧУ ТР - ОБОЖАЮ И ЛЮБЛЮ РОСКОШНОГО И ЛЮБИМОГО ШИКАРНОГО АЛЕКСЕЯ ВАЛЕРЬЕВИЧА СЕРЕБРЯКОВА!!!

Источники - воспоминания Матильды Кшесинской
воспоминания Бориса Савинкова (Кшесинского)
воспоминания Тамары Карсавиной
воспоминания великой княгини Марии Павловны
дневники Императора Николая II (выдержки, что не урезала редакция)

Опорная книга = биографическая книга Елены Литвинской - Матильда Кшесинская


Роман посвящён известной балерине Матильде Кшесинской, не имеет ничего общего с фильмом Алексея Учителя Матильда

Написано по мемуарам Матильды Кшесинской, воспоминаниям Бориса Савинкова, и мемуарам в обработке Марии Павловны, племянницы Великого князя Сергея.

Примечательно, что первую свою книгу, объединяющую образы Матильды Кшесинской и Бориса Савинкова, я посвятила Марии Павловне.

Молодой человек Александр Аникин смотрел на женщину, открыв рот. Перед ним стояла легенда - Матильда Кшесинская, заведующая балетным классом в Париже, осмотрела юношу строгим взглядом своих чёрно-брусничных глаз, и заявила:

- Ты должен мне петь очи чёрные. Как Магомаев. На балет не пойдёшь. Жалко. - Матильда вздохнула. Александру Петровичу Аникину исполнилось 22 года. У него были тёмные волосы, и большие голубые глаза. Неизвестно каким образом получилась эта эпохальная встреча, но юноша не мог поверить в то, что на него смотрела сама Матильда Феликсовна - легендарная балерина своего времени.

- А я вот не знаю, почему я вошла в историю. - Посмеялась Кшесинская. - Вероятней всего потому что рядом со мной стоял Борис Викторович Савинков. Но о нём ты узнаешь позже ибо сейчас в твоей стране о нём не принято разговаривать. И вряд ли когда будет принято.

- Он сотворил что-то неприличное? - Усмехнувшись спросил Саша.

- Ты лучше учи Дон Жуана Моцарта,  - посоветовала ему Матильда Кшесинская, - хоть батю Анны - может быть частично поймёшь, что лучше бы Борис Викторович в юристы пошёл. Но исключили из университета без права поступать в другой, закончил образование в Германии, а у нас в 1905 году началась Первая Русская Революция...

- И Ленин пришёл к власти? - Спросил Александр Аникин.

- Ленин пришёл к власти в 1917 году. - Поправила певца Матильда Кшесинская. - Думаю, что ты можешь сыграть и Ленина. Просто Бориса Савинкова сыграют не все.... хотя ты по внешности мне его чем-то отдалённо напоминаешь - такой же бледный.
Но учись. Просто балет - это тебе не морское училище.  Балет - это целая жизнь. И мы быстро выходим из строя. Наверное, ты из долгожителей. Это тоже редко. Прости, я не привыкла встречаться с обычными людьми - мне всегда было необходимо что-то необычное...

про царя Матильда Александру умолчала, т.к. боялась, что им это еще не позволительно знать, но посмотрев на Александра Аникина, Матильда Кшесинская решила написать мемуары - всё-таки она чувствовала себя виноватой перед Николаем Александровичем, что не упомянула его перед гостем из страха. Выпроводив Сашу, Матильда Феликсовна достала подаренный Никксом медальон - и заплакала.

Александр Аникин шёл по улицам города воодушевлённый - на деле - перед ним была эпоха, а петь Александру Петровичу на 22 года хотелось больше всего.

Впереди была целая жизнь.      

"Когда я их закончила, Великая Княгиня Мария Павловна, сестра Великого Князя Дмитрия Павловича, которой я о них поведала, взяла их на прочтение. Она ими заинтересовалась и предложила заняться их изданием и переводом на английский язык, которым она владела в совершенстве. Она также выразила желание написать предисловие в доказательство своей дружбы ко мне и чтобы подчеркнуть, как она говорила, что в семье меня не считают чужой". - Матильда Кшесинская.

1969 год. Париж. Матильда Кшесинская и Мария Павловна сидели на открытой веранде  - в лёгких, крепдешиновых летних платьях под палящими лучами волшебного Солнца.

Мария Павловна держала в руках книгу воспоминаний Матильды Феликсовны, и радовалась за неё. Бориса Савинкова уже не было. Но обе женщины, какими-то странными нитями связанные с Савинковым одной судьбой - понимали, что и они когда-нибудь уйдут. Туда, к этому странному, но благородному по-своему человеку.

Александру Аникину

Герои этой истории встречают Новый, 1905 год.
На календаре было 31 декабря 1905 года.
Ольга Петровская провела Новый, 1905 год в полном одиночестве и писала стихи-посвящения своему возлюбленному Александру Бельскому. Было скучно. Но тепло и уютно и пахло замечательными пирогами с начинкой, которые Ольге и ее родителям приготовила очаровательная Марья Семеновна - их служанка, выполнявшая роль экономки и кухарки одновременно - как во многих домах того времени.

Великий князь Сергей Александрович встречал этот Новый год вместе со своей женой Елизаветой Фёдоровной. Подобное время препровождение надоело обоим. Елизавета Фёдоровна устала от мужа, который лез постоянно целоваться, а Сергей Александрович устал от того, что супруга не хочет его поцелуев. Как-то когда они украшали ёлку - игрушка -Щелкунчик постоянно падала из рук Елизаветы Фёдоровны, и она дрожала при каждом её падении, Сергей Александрович, исполненный похотливого желания, но на законных основаниях - всё-таки попытался поцеловать жену. Но Елизавета Фёдоровна была настолько набожна, что ей подобные притязания мужа оказались слишком тяжелы. Сергей Александрович попытался обнять супругу, и она свалила игрушку на пол. Потом, когда Сергей Александрович попытался к Елизавете Фёдоровне пристать ещё раз, его супруга свалила ёлку.

Ёлку спас сам Сергей Александрович и в это время мимо ёлки пробежал огромный серый кот, живший у кухарки семьи, Матрёны Павловны который год на началах общественного иждивенца. Затем Матрёна Павловна показалась сама, и у Сергея Александровича лопнуло терпение. Сергей Александрович помечтал об Ольге Петровской - получить бы от неё любовное письмо хоть раз, а не то что он получал каждый раз: "Извините, Сергей Александрович я люблю Александра Христофоровича Бельского".

Сергей Александрович хоть так обхватив супругу за талию, не очень обрадовался бежавшей за нахальным котом Борисом Матрёной Павловной, в итоге Борис замахнулся своей лапищей на ёлку, повалив дерево окончательно. У Сергея Александровича лопнуло терпение окончательно.

- Борис пошёл вон, негодяй! - Завопил Сергей Александрович противным фальцетом так, что даже сам испугался. - Матрёна Павловна, Вы по что кота Борисом-то назвали? Опять мне Борис Савинков мерещится. Уберите этого котяру прочь.

- Савинкова? - Тут уже не выдержала Матрёна Павловна, которая за кота Бориса была горой больше чем за великого князя Сергея, которому служила верой и правдой. - Где он, негодяй прячется? В шкафу у Вашей жены?

Елизавета Фёдоровна получила удар почище чем обливают холодной водой на холодном морозе. Сергей Александрович в итоге не выдержал и, ничего не сказав, вернее он не хотел ничего говорить, но не выдержал и сказал:

- Если этот негодяй Борис Савинков прячется в шкафу у моей жены, я с удовольствием повешу их обоих!

И Сергей Александрович ушёл в свой кабинет, облицованный из красного дерева, под старину, и пошёл разбирать почту. Он мечтал найти там любовное письмо Ольги Петровской, но его опять облаяли, сославшись на Александра Христофоровича Бельского, и он решил почитать другое любовное письмо, наверное, от Клавдии Васильевны, которую он постоянно отвергал, ссылаясь на Ольгу Петровскую, но которая была в него влюблена.

Желая найти любовную записку, Великий князь нашёл угрозу. Письмо, которое Великий Князь вскрыл, гласило: "Это будет последний год в твоей преступной жизни, князь".

Великий князь Сергей Александрович к угрозам привык. Он просто сжёг письмо на тлеющей свече, чтобы его не нашла Елизавета Фёдоровна. Да уж, лучше б правда любовная записка. И желательно от Ольги Евгеньевны Петровской.

Но поскольку от Петровской Сергей Александрович мог получить только признание в любви Александру Христофоровичу Бельскому, ему пришлось вскрыть те письма, которые сообщали ему менее неприятные известия - не о его собственной предстоящей гибели, а о делах насущных - например, записка от крестьян московской губернии, которой он управлял.

Елизавета Фёдоровна неожиданно для себя вошла к мужу.

- Ты очень утомлён. - Нежно сказала Сергею Александровичу жена. - Отдохни.

Записка провокаторов Сергею Александровичу не давала покоя. Он всё равно вспылил.

- Господи, и здесь не дают работать! Когда же я уеду к родственнику в Санкт-Петербург? К племяннику-царю то есть.

Руки великого князя Сергея после получения письма от провокаторов дрожали настолько, что его нервная дрожь передалась и его жене - Елизавете Фёдоровне.

- Нет тебе нельзя работать. - Настояла она на своём. - Ты очень устал. Пойди к Матрёне испей кофе. А я пойду займусь рукоделием.

Сергею Александровичу пришлось повиноваться супруге.

Хорошо всё-таки, что он успел сжечь это проклятое письмо! И очень хорошо, что его не увидела его дражайшая Елизавета Фёдоровна - иначе бы она точно попала к доктору с нервами, а этого великий князь точно не хотел - подвергать супругу такой пытке.

Чего доброго к ним нагрянет ещё этот чудак - Александр Петрович Ольденбургский со своим пристрастием к нетрадиционной медицине, которого великий князь Сергей Александрович никогда не понимал.

Александр Петрович возглавлял в 1905 году общество для молодых людей - Маяк, нкт-Петербургский комитет для оказания содействия молодым людям в достижении нравственного и физического развития, где он вполне выражал свои взгляды. Елизавета Фёдоровна итак была подвержена влиянию своей сестры, увлекающейся подобного рода экспериментами Александры Фёдоровны, супруге его племянника и царя Николая Александровича, а ещё не хватало здесь Александра Петровича Ольденбургского и его жены Евгении Максимилиановны.

Чего доброго этот чудак от инфантерии (Александр Петрович был в чине генерал-лейтенанта) решит, что Елизавете Фёдоровне нужна его помощь с нервами. А вот этого бы Сергей Александрович Александру Петровичу никогда бы не позволил.

Спускаясь к Матрёне за кофе, Сергей Александрович думал об Александре Петровиче и краснел, заливаясь пунцовой краской от стыда за родственника, увлекающегося учением Месмера, Блаватской и прочими глупостями, до которых была охоча Александра Фёдоровна.

Из-за этих глупостей к царскому двору был допущен некто Распутин - мужик, неизвестный по происхождению из секты хлыстов. Чего доброго ещё этот оползень станет любовником Александры Фёдоровны!


Сергей Александрович явно дрожал за свою супругу Елизавету Фёдоровну. Дело было не к добру. Женщина видела какие-то сны, и голубые глаза Бориса Савинкова ей вечно в этих снах мерещились. Но Сергей Александрович верил в лучшее, что ему не придётся обращаться с этими проблемами к их родственнику Александру Петровичу Ольденбургскому, который славился подобного рода чудачествами, но проблемы с головой он правда лечил. Ходили слухи, что Александр Петрович правда вылечил некоторых человек толи от бесов, толи от приступов шизофрении методами месмеризма, и что ему это удалось вполне без лекарств. Великого князя Сергея передёрнуло. Как он боялся своего этого родственника!


Но чтобы жена к нему не попала на приём, он и устроил этот переезд к своему племяннику - к царю-императору Николаю II, семья которого и он сам ждали его с нетерпением. Сейчас великий князь Сергей Александрович взял письмо от Николая II, и со слезами на глазах прочёл его - Сергей Александрович любил своего царственного племянника, который единственный прощал ему все его прегрешения на свете, жаловал должностями, помогал содержать царственную свою супругу, внучку самой Королевы Виктории - красавицу Елизавету Фёдоровну. Норов Дон Жуана в нём был. Он Елизавете Фёдоровне изменял, и будь неладна эта увлечённая Древней Индией Ольга Петровская, он хотел эту утончённую девочку заманить в постель, но не мог - Ольга упорно сватала себя за оперного певца Александра Бельского, хотя никаких намёков на эту связь и не было, Петровская держалась стойко. Она обязательно будет женой Александра Бельского.


Время пройдёт, обязательно будет.

Великий князь Сергей Александрович в это не верил. Дура, думал он периодами, время проходит, а Бельский всё не становится твоим мужем, бестолковая, нет бы спокойно делила с ним постель - и была б в драгоценностях, ездила б в свою оперу, но с ним... эх... Елизавету Фёдоровну Великий князь Сергей любил.

Но образы других баб не давали ему покоя. Той же Петровской. Последнее увлечение Сергея Александровича было певица Лариса Ненашева - Бельский был пару раз её партнёром. Кстати, Бельского самого Сергей Александрович видел пару раз за кулисами, когда тот проходил мимо гримёрной Ненашевой, спрашивал Бельский Ненашеву готова ли она к выходу на сцену?

Готова, в смысле - не спит ли она с Сергеем? Сергей Александрович милостиво отпускал Ненашеву к Бельскому, и смеялся над Петровской - вот он, в объятьях певицы. О том же мечтала Петровская, но она этого не достигнет никогда. Он достигнет, ибо, благодаря тому, что его супруга взялась покровительствовать театрам, он мог себе позволить всё что угодно. Мужчина тогда отпускал Ларису на сцену, и женщина, нехотя выпендривалась перед зрителями, изображая ту или иную кокетку и раздражая Бельского, который старался не обращать на Ненашеву никакого внимания, играя с ней он искал жадным взглядом Петровскую, томившуюся из-за его голубых глаз в зале.



Про то, что Марию Павловну спас Иван Каляев порывисто писал сам Борис Савинков, но Мария Павловна, зная, что Савинков обладал точностью и красноречием - умел крупно преувеличивать, и преуменьшать свои заслуги, возвеличивая друзей.

 Марию Павловну от гибели спас сам Борис Викторович - в магнетических глазах которого могла утонуть любая.

Стройный до сих пор стан Матильды Феликсовны поражал великую княгиню Марию Павловну, которая была по мужу Путятиной.

это был 1905 год.

ПРОЛОГ



Александру Аникину

Крушение царского поезда

1888 год
Александру Аникину

...никто не осознал до конца, что произошло.


В 14 часов и 14 минут ровно неподалёку от железнодорожной станции Борки случилось страшное - произошло крушение царского поезда, что казалось само по себе невозможным. Трагедия случилась на железнодорожной станции Курск-Харьков-Азов. Неожиданно появилась мистическая символика, хотя в мистику никто не верит.

Станция - Борки - Борис Викторович Савинков будет потом лидером организации эсеров, и будет вести охоту на царя, пока еще наследника. Азов - Азеф второй лидер эсеровской организации, вошедший в историю под именем провокатор.

Борки - Харьковский район, Украина. Крушение царского поезда произошло неподалёку от города Змеёва. Царская семья возвращалась из Крыма в Санкт-Петербург...

Поезд состоял из 15 вагонов, скреплённых между собой механизмом Джойса.


На дворе стоял 1888 год. Борису Викторовичу равно как и его кузине Ольге Петровской было девять лет, и ребята попросту учились в школе уважать и любить царя и царскую семью.


Так оно и было. И Боря и Оленька испытывали к царской семье глубочайшее уважение.
Ехавший вместе со слугами Александр Бельский, которому было 50 лет, и который напросился с царём вернуться из Крыма - жена его потом ругала за такую глупость, но мужчина был неробкого десятка, и ему очень хотелось увидеть наследника престола - увидел, но Николай ему изначально не понравился. Хотя потом даже помог ему, Бельскому, когда произошло крушение поезда.

Оказывается, с рельсов сошли 10 вагонов из 15. Во время крушения поезда Александр Христофорович просто читал газету, а Александр III находился с семьёй в вагоне-столовой...

стоп... но как раз пострадал именно вагон -столовая. Потом до Александра Христофоровича медленно начало доходить, что на Императора Александра III было совершенно кем-то покушение. Но его сосед по вагону - некто Пётр Дементьев приказал мужчине молчать в тряпочку, и ничего не говорить никому - о своих домыслах.

Александр III увидел, что потолок рушится. И со всей своей исполинской силой задержал падающую крышу, хотя рухнул от тяжести сам. Бельский оказался в хвосте, в том вагоне, который пострадал меньше всего, и когда он вышел посмотреть жив ли царь, цесаревич Николай Александрович, молодой обаятельный человек лет 20 подошёл к 50-летнему мужчине, и спросил:

- Всё в порядке?

Поначалу Александр Христофорович не узнал цесаревича. Он, конечно, был очень красив - высокий, статный, с большими голубыми глазами, властный, но в меру. Однако усы его не так сильно отличались от усов других адъютантов царя, которые не пострадали, и только флигель-адъютант Шереметьев по слухам как-то повредил палец правой руки. Бельский долго припоминал его лицо... потом он вспомнил, что видел цесаревича в коридорах театра, на балете, когда выступала дебютантка Матильда Кшесинская. Александр Христофорович мысленно перекрестился, что молодой человек не пострадал, и потом проговорил:

- Спасибо, мой вагон не пострадал. Вы-то сами целы? Матильда Феликсовна будет справляться о Вас... я вспомнил Ваше лицо... поздравляю, Вы в числе любимых поклонников... хотел Вам передать, но не успел - Вы спешно ушли из театра...


Цесаревич Николай Александрович густо покраснел, и потом почувствовал себя счастливым: его хранил его ангел - Матильда, раз в такую трудную минуту, когда чуть не погибли его младшие сёстры, к нему подошёл человек, и назвал её имя.

Ангел по имени Матильда!

ПЕРВЫЙ СЕЗОН НА ИМПЕРАТОРСКОЙ СЦЕНЕ. МАТИЛЬДА.

Александру Аникину

Эпиграф - слова Матильды Кшесинской

"В первом моем сезоне на Императорской сцене мне еще не давали целых балетов, но все же давали ответственные места, в которых я могла показать свои способности. В балете "Спящая красавица" я исполняла различные роли – в первом акте фею Кандид, во втором маркизу, а в последнем Красную Шапочку, и этот мой танец с Волком особенно любил Наследник. Кроме того, я, как все балетные молодые артистки, принимала участие в оперных спектаклях, когда были танцы. Я участвовала в двадцати двух балетах и двадцати одной опере, как отмечает "Ежегодник Императорских театров" за 1890/91 год".

Мария Фёдоровна написала письмо королю Георгу V, когда всё закончилось. Вот что было в этом письме:

"Как раз в тот самый момент, когда мы завтракали, нас было 20 человек, мы почувствовали сильный толчок и сразу за ним второй, после которого мы все оказались на полу и всё вокруг нас зашаталось и стало падать и рушиться. Всё падало и трещало как в Судный день. В последнюю секунду я видела ещё Сашу, который находился напротив меня за узким столом и который потом рухнул вниз… В этот момент я инстинктивно закрыла глаза, чтобы в них не попали осколки стекла и всего того, что сыпалось отовсюду. (…) Всё грохотало и скрежетало, и потом вдруг воцарилась такая мёртвая тишина, как будто в живых никого не осталось".

Александру Аникину

Поезд издал характерный гудок. Борис Викторович Савинков расположился в купе тёмно-коричневого цвета и взял газету, вглядываясь в текст и пытаясь что-то найти про съезд, на который собирался ехать.

Он считал себя человеком без судьбы. И только Александр Христофорович Бельский - оперный певец, который был старше Савинкова на 41 год, был светом в его душе. Савинков называл Бельского "лучом света в тёмном царстве". Молодой человек ухмыльнулся. Конечно, "все блага мира" он получал за то, что имел рядом с собой прехорошенькую кузину - Ольгу Петровскую, светлая головка которой (волосы), нежное личико и ясно-голубые глаза, приглянулись-таки Александру Христофоровичу, тем не менее, Борис Викторович был рад тому, что у него есть друг. Забегая вперёд (спойлеры) на всю жизнь.

Именно Александр Христофорович Бельский и будет лучом света в тёмном царстве кузена и кузины - Ольги и Бориса, некогда помолвленных, но теперь разлучённых: Борис уже был несколько месяцев женат на хорошенькой Вере Глебовне Успенской, дочери писателя Глеба Успенского, и Вера ожидала их первенца. Об этом двадцатиоднолетний молодой человек думал с горечью. Он Вере ничего не может дать, кроме проблем, да ещё к тому же он недавно подружился с петрашевцами и увидел свет в некоторых людях круга Георгия Валентиновича Плеханова - их старшего, уважаемого товарища.

В поезд вошёл Александр Христофорович Бельский - не очень высокий статный мужчина, среднего роста, с прожигающими душу голубыми глазами, которые поразили Бориса Савинкова своей теплотой.

Раздался характерный гудок паровой техники. Поезд сорвался с колёс и медленно поехал, уезжая вглубь железной дороги, которая лентой уводила людей по нужному направлению в Минск.


Сама идея начала родилась со слов моего любимого оперного певца и артиста Александра Аникина, которые он дал в интервью Татьяне Кобзаревой (ТВ=губерния):

АЛЕКСАНДР АНИКИН
- недавно я прочитал одну книгу про Малюту Скуратова, и понял, что он оказался не таким, каким его преподносили в школе.

Конечно, не таким. Я вначале не придала значения этим словам: про Малюту Скуратова пишут многие... можно было в конце концов, найти монографию в интернете. Потом до меня дошло, вернее меня осенила одна мысль. Погодите-погодите, вторая фамилия Скуратова - Бельский?!

Кое-что про Александра Христофоровича Бельского, оперного певца - вымысел, ОМП - у меня имеется, и прототипом этого образа явился сам Александр Петрович Аникин,я сделала только AU в прошлое, чтобы не совсем заподозрили биографию - мне не совсем можно раскрывать карты личной истории, только через героев.

Так, вот кое-что про Александра Христофоровича Бельского, который на деле - потомок Малюты (Григория) Скуратова-Бельского, приятеля Григория Грязного по опере Н.А.Римского-Корсакова Царская невеста... в которой сильно проявился и раскрылся талант моего любимого оперного певца Александра Аникина - приятель Бориса Викторовича Савинкова (Жоржа), в общем это был лучший подарок на день Рождения, который можно пожелать - чтобы любимый певец Александр Аникин прочитал мою историю?!

в данном случае, получается, что идея сопоставления эпох - средневековья и начала XX века - принадлежит Александру Аникину, хотя ... Александр Петрович просто косвенно озвучил далёкую фразу Бориса Викторовича Савинкова, которую тот неосторожно сказал Уинстону Черчиллю: "

ЧЕРЧИЛЛЬ (недословно)

Наверное, когда закончится война, всё изменится к лучшему...

БОРИС САВИНКОВ (дословно)

Отнюдь. А что наступило после распада Римской Империи? Тёмное средневековье...

Спасибо Александру Аникину за интервью Татьяне Кобзаревой, и идею...
я счастлива.

Александру Аникину

ГЛАВА ПЕРВАЯ
Вокзал

Александру Аникину

Мужчина 58 лет размешивал ложечкой крепкий кофе, приготовленный его женой, Марией, и смотрел в окно, на котором красовались красивые, драпированные, тёмно-зеленые занавески. Солнце где прибавляло свет, где тень делала занавески темнее, ближе к низу, где света было немного.

Серовато-дымчатая кошка Лерка тёрлась у ног Александра Христофоровича, вроде бы прощаясь с ним - как чувствовала, что ему уезжать в Минск.

- Тебе было мало, когда твои революционеры чуть было не довели тебя до виселицы. - Жена Александра Христофоровича, Мария, женщина одного с ним возраста, поставила мужу на стол булочки, выпеченные Пульхерией, которая была и горничной и экономкой одновременно. Пульхерия была одних лет с Марией, и у них всегда было о чём поговорить, хотя это были женщины разные по статусу. Марии явно не хотелось отпускать мужа одного - как чувствовала, что там он встретит другую, моложе.

Накануне Александру Христофоровичу приснился странный сон - девушка с золотистыми волосами и изумрудно-зелеными глазами, как ждавшая его особа на каком-то вокзале. Образ был настолько сильным, что Александр Христофорович не мог сразу поверить в то, что это только лишь сон. Но это был сон. И мужчине пришлось смириться с этим. То, что это сон в руку, Александр ещё не знал.

Только догадывался, смотря на состоявшуюся фигуру своей жены, которая явно его чем-то не устраивала. После премьеры Царской невесты, где у него была главная партия Грязного, Александр как-то поостыл к жене, и решил что когда-нибудь встретит героиню своего романа.

Правда жизни. Суровая, но правда. Мужчина, на котором был клетчатый костюм, тоскливо посмотрел в окно, источающий свет, и представил себя эдаким стареющим помещиком Троекуровым, которому явно не везло во всём. Хотелось действительно бежать.

Партия удалась на славу, но ни торжества, ни что не могли разогнать тоску новоявленного Грязного - какие б торжества не устраивали бы для него, Бельскому все казалось скучным. Наверное, глупым одновременно. Легенда была озвучена мощная, Бельскому понравилось, хотя Римский-Корсаков упорно не хотел ставить современные темы - ему нравилось куда-то убегать в прошлое, в легенды. Малюта Скуратов-Бельский был предком Александра Христофоровича по материнской линии, а играть приходилось Грязного - главную роль, хотя душа поглядывала на образ далекого предка, которого, кстати, тоже звали Григорием. Происходил род Бельских из Белес - Бельцев, род был назван по местности. Бельский не совсем любил вспоминать те кровавые времена царя Иоанна, о которых ему напомнил неожиданно Корсаков новой постановкой. Сказать в лицо композитору о том, почему он не хочет писать на тему современности, Бельский не мог.

- Чего ты пристал к человеку со своей революцией,- усмехалась Мария, присаживаясь к мужу за завтраком. Плюшки удались на славу, - ну застрял человек в сказках...

- Я вот ему удивляюсь, - говорил о современнике Бельский, -в мире столько насущных проблем, а он живёт сказками, и говорит, что это ему интересно...

- Ты живёшь одной своей революцией. - Мрачно заметила жена. - Если твои коллеги заподозрят в тебе лучшего друга Плеханова, думаю что опять ждать беды. Где ты их выкапываешь? Плеханов, Гершуни? Ну кто там будет ещё? Я, конечно, понимаю, Вы все ждёте лидера, но если ты не угадаешь что тогда? Виселица?


- Эмиграция с почётом за все хорошие заслуги. - Предсказал свою судьбу Александр Христофорович. = Кошку и супругу возьму с собой.

- Кошку можешь брать, а меня не нужно. - Как-то резко сказала Мария, ударив кулаком по столу, Пульхерия аж прислушалась - опять супруги ругаются из-за революции. Но что поделаешь - таковы новые времена. Бельскому не очень понравилось, что его супруга пренебрежительно отозвалась о революции - захотелось взять чемоданы и бежать, тем более что он был хорошего мнения и о Плеханове, и о Гершуни.


СТРАШНЫЙ СОН ЕЛИЗАВЕТЫ. МАТИЛЬДА И ТАМАРА КАРСАВИНА

Александру Аникину


Александру Аникину


Александру Аникину, Ирине Апексимовой, Алексею Серебрякову

Был странный день.
Невероятно-щемящее оцепенение и ощущение красивого солнечного дня захлестнуло Дору Бриллиант в эмоциях - к горлу подступил комок, но в тоже время, неожиданно как бы, бесповоротно солнечный свет, прокравшись в комнату к молодой женщине, затянул всё вокруг - своей пестротой и яркостью контрастов.

Необычные ощущения Доры заставили её потянуться, словно кошка, и показать миру всю красоту тела. Жаль Савинков этого не видел. Борис вышел из их меблированной шикарной гостиничной комнаты, в которой они жили как господа какие-то, хотя Борис Викторович всё-таки был господином по праву - то есть дворянином по происхождению. Поэтому Савинков легко мог подделать акцент господ, и долгое время оставался незамеченным, пока филёры не замечали в нём "литератора", а, следовательно, человека не совсем в своём уме так сказать, человека, претендующего на быструю транспортировку в известный дом, который в Советские годы, уже после гибели или побега Бориса Савинкова -чего никто точно не знает, есть разные предположения, в том числе и основанные на строгой Советской документалистике - разные версии - в жанре - кому как угодно.

Волшебные мечтания Доры разрушил поток запаха динамита, ударивший в нос. Писать про это архитрудно, не пропаганда и не навязывания образа жизни, просто описание той далёкой эпохи, в которой жили эти мои герои. Дора закашляла, и вошёл Борис. Нежно прижав Дору к себе, молодой человек тоже потянул воздух носом. Заботливый как всегда Савинков, сказал Доре:

- Я прикажу Генриху всё это убрать и забрать себе. За него не переживай. Он мужик. Ты женщина.

Дора покраснела, и всем телом потянулась к Борису. Но он мало того, что думал об Ольге Петровской, так ещё и был занят сегодняшним вечером в театре, на котором должна была выступать Тамара Карсавина, тоже нравившаяся Борису Савинкову. Сидеть с Дорой, думать об Ольге и ухаживать за известной балериной Карсавиной не пыльное дело, хотя в данному случае - относительно Карсавиной соперником у Савинкова был филёр Дмитрий Николаевич Путилин, полицейский со стажем, племянник знаменитого Дмитрий Путилина, который вечно выпендривался в театре перед Савинковым и ещё к тому же хвастал своим высокородным дядей. Савинков молчал про своего отца-прокурора, кося под редкостного простачка, поскольку Путилин мог в таком случае установить наблюдение за его матерью Софьей Александровной Савинковой-Щевиль и его женой Верой Глебовной Успенской-Савинковой, а этого Борис Викторович не мог допустить - чтоб пострадали близкие, которых он хранил как мог. Мужчина прижался к Доре, и посидел с ней в таком положении несколько минут до того, как ему нужно было собираться в театр - вечером должна была танцевать Карсавина, и Савинков выжидал случая поиздеваться над своим соперником - Путиловским, украв взгляд, а, может и расположение известной балерины, да ещё и познакомиться ближе с Ольгой Петровской, поэтессой, которая будет в зале. Об Ольге Савинков ничего не знал толком, хотя он подозревал, что ею увлечён его знакомый баритон - 62-летний Александр Бельский, который только об Ольге и её стихах говорил. Правда, в перерывах между разговорах о своей жене, политике и любимой сцене, но всё же, об Ольге. "Ах, Вечность, какое слово странное!", -пронеслась у Савинкова цитата из Онегина, и Борис Викторович, шибко потянув носом - но на сей раз пах не динамит, а вкуснейшие пирожки от Масяни - горничной, 68-летней женщины, добрейшего души человека, которая прислуживала Господам - так в отеле называли Дору и Бориса. Дора по совету Бельского разыгрывала роль певицы, причём так глубоко в неё уйдя, что когда она пыталась петь романсы, все жители отеля собирались, думая, что Дора - это действительно коллега Александра Бельского по театру. Даже искушённый из-за матери - бывшей актрисы Софьи Александровны Савинковой-Щевиль

Александру Аникину

...Путилин пришедший после заседания у Плеве рвал и метал. Плеве ничего и слышать не хотел о готовящимся на него покушении, которое затеяли эсеры. Ревенко и его друг Сашка смотрели и почти смеялись, глядя как бешенный Путилин разносит их кабинет к чертям.

- А что Вы смеётесь? - Путилин гневно посмотрел на друзей и сотрудников по совместительству. - Вы оба такие же как и он. Знаете, что Плеве сказал?
Рыжий 24-летний Сашка ржал в усы.

- Революционеров нет. У нас всё тихо и спокойно. Ага спокойно. Кроме русско-японской войны.
Сашка и Владимир покатились со смеху.
- Ну а ты куда смотрел? - Смеясь, сказал Владимир. - Нужно было усилить охрану.
- Знаете что он сказал? - Продолжал Путилин, разыгрывая надменного Плеве. - У нас революционеров нет. Нет. А про Савинкова я что придумал?

- Придумал. - Подал голос Сашка Глотов, продолжая смеяться. - Конечно, этот молодой человек тебе приснился во сне.
- А нельзя ли было стребовать, чтобы он усилил охрану? - Владимир вдруг прекратил смеяться, и несколько посерьёзнел.

- Нельзя. - Сказал Путилин. - У него тридцатилетний опыт работы в полиции. Он всемогущ. И он знаете что сказал, что это я выдумываю себе дела, чтобы преследовать его. Да-да, так и сказал. Он заявил, что революционеров нет. Революции нет, что мы все бездельники только ищем себе работу. Зачем его охранять?

Ревенко покатился со смеху, потом добавил:
- Действительно, зачем?
Вся троица смеялась собственной беспомощности. Из окон сквозь шторы проглядывали солнечные лучи.

...Первый взрыв бомбы не удался. Сикорский промахнулся. Савинков явно нервничал. Он стоял на своём месте неподалёку от происшествия. Время шло.

Он понимал, что должен быть взрыв. Егор Сазонов держал бомбу почти открытой, но мужчине, похоже, на следующий раз повезло. Фон Плеве лежал убитым, и вокруг него суетились люди. Егора схватили на месте: осколком взорвавшегося снаряда он был сильно ранен и у него было исковеркано лицо – пол лица как не было. Через некоторое мгновенье на месте начала собираться толпа любопытных и полиция. Белое здание вокзала как бы возвышалось над этим миром, а перед ним тянулась железка и, уходившая вдаль дорога. Жизнь здесь была представлена толпой уцелевших и зевак. Мужчины, женщины, дети и фотографы суетились на месте происшествия. Если бы эту сцену наблюдали «братья по разуму», они сочли бы людей за муравьёв.

Чувствовавший каждую ситуацию каким-то особым чутьём, Савинков помчался в парк, где условились встретиться оставшиеся в живых революционеры, но никого там не нашёл: Каляев уже удрал в другой город. Боришанского как след простыл. Лучи палящего солнца жгли душу молодого человека, который осмелился переступить черту. Он себя внутренне не раз спрашивал, и не раз спросит потом: «Зачем?». Но этот
страшный опыт выживания в этой жизни казался ему тогда единственно необходимым, хотя стоил ему души, вероятней всего, проданной. Но Савинков не чувствовал сильных метаний зла. Он видел яркое солнце, парк, гуляющие пары и оркестр.


Чтобы не думать о случившемся (нужно сказать, что Борис сильно раскаивался в содеянном, несмотря ни на что), мужчина вспоминал свои прогулки по парку с Дорой Бриллиант на момент того, как несчастье стать палачами объединило всех молодых людей. Егор Сазонов тесно сошёлся с Ланой Богдановой, которая именовала себя Палладой. Сейчас Богданова находилась в «пикантном положении» и Борис сочёл нужным, несмотря на все протесты на счёт этого Евно Азефа увезти Палладу прочь от этого ада.

Нежные локоны Даши касались лица Бориса, когда они шли по залитому солнцу парку. Он шёл в красивом макинтоше, она – в сине-голубом платье эпохи модерн, красивом и лёгком. Она не могла скрыть своего волнения.
Дора тоже боялась.

Но она боялась за друзей больше, чем за себя. И, мужчина, прижав женщину к себе, страстно целовал её в губы….
…сейчас он стоял в этом парке один. Чтобы не думать о происшедшем, и не корить себя, Борис вышел послушать духовой оркестр. Музыканты, и певица в парке исполняли новую мелодию «ясный день в прекрасном парке…». У Бориса раскалялась голова… «Я шёл, шатался, огненный шар раскалялся…» - пронеслись в голове у Савинкова какие-то зыбкие строчки стихов. Словно ангелы помогали печалью поэта лечить его больную душу.

«Но грех же невольный? – Думал Борис. – Его убил не я?».

Плеве призраком явился Борису и помахал рукой. Борису сделалось дурно. Ему показалось, что его сейчас стошнит. Но ничего не вышло. Целый парк был полон людей. Но он был совершенно один, и был брошен всеми друзьями, которые удрали в неизвестном ему направлении.

Савинков шатался как пьяный, слушая теперь уже вальс. Он ненавидел всех людей в парке. Ему казалось, что они чистые души, а он нет. Им владеет дьявол. Но этого дьявола теперь уже не прогонишь из души…
молодой человек, совершивший грех, зашагал прочь, прослушав ещё раз какую-то мелодию. Борис в этот миг не боялся даже филёров. Он как будто ушёл в иной мир, где ему ещё раз привиделся Плеве и помахал на прощание рукой. Савинков вздрогнул, оказавшись по ту сторону. Тошнота подступала к горлу. И он, шатаясь, умчался в гостиницу, где пролежал в беспамятстве часа два. А просто отключился… и пребывал неизвестно где.
Никто его не потревожил.

Пострадавшего Сазонова доставили в больницу, где ему казалось в сумрачном бреду, что его замучили палачи… врачи не минули сообщить о бреде Сазонова полицейским. И те услышали, что он часто повторяет фамилию «Плеве». В реке выловили то, что искали. Сазонов после выписки из больницы подлежал аресту, но не хотел мириться со своей участью.

Правда писать друзьям и Савинкову лично ему не запретили. Обломки экипажа министра внутренних дел Константина Плеве находились на измайловском проспекте перед Варшавским вокзалом.

Великий князь Сергей Александрович будто ждал своей очереди.. .его жене Елизавете Фёдоровне как-то приснился страшный сон, в котором она видела Бориса Савинкова.





========== Сон Елизаветы ==========

Александру Аникину

Елизавета Фёдоровна в молении провела этот день. Странный и страшный сон ей не давал покоя. Женщина надела даже чёрное платье по случаю своей сновидческой драмы. Был октябрь 1903 года, и ничто не предвещало грозы. Елизавета Фёдоровна просто увидела во сне, как её мужа убил неизвестный ей человек. Мужчина был очень красив. Но кто он? Елизавета не знала. Этот сон об этом мужчине был ей впервые. Потом её сон перенёс в 1896 год. Коронация царя. Ходынское поле. Люди собрались за подарками. И произошло не предсказуемое. 1300 человек погибло в рукотворной давке, провокатором в которой выступили неизвестные. Елизавета потом опять присмотрелась к лицу мужчины. Его бы она узнала из тысячи. Бледное, красивое лицо. Римский профиль и римский нос. Он был явно благородного происхождения, но в личном окружении Сергея его не было. Мужчина протянул Елизавете голубой конверт с красной каёмочкой. На нём было написано красными буквами: «Сав…». Дальше Елизавета прочитать не смогла, и проснулась. Что значила эта фамилия для неё? Кто этот мужчина? Великая Княгиня вскочила в жарком поту, и в странных терзаниях. Потом Елизавета снова вспомнила сон. Они сидели в театре, и к Сергею подошёл Он. Кто это? Антихрист? Елизавета не понимала ничего. Она позвала горничную. Заспанная Анастасия быстро прибежала к госпоже, и наспех стала её одевать. Елизавета что-то шептала губами. Анастасия понимала одно: её госпоже приснился какой-то кошмар.
- Не смей так говорить, - рассердилась Елизавета на ни в чём не повинную Анастасию - это явно было бесовское наваждение. В православии не может быть снов. Я отмолю свой грех, а в воскресенье пойду на причастие.
- Что ж Вам приснилось всё-таки, госпожа? – Спросила Анастасия.
- Не сметь! – Ещё больше рассердилась Елизавета. – Иначе сбудется. Мне приснился антихрист.
Анастасия перекрестилась.
- Как так? – Не поняла девушка. – Неужели правы пророки, и конец времён близко?
- Да. – Сказала Елизавета Фёдоровна уверено. – И этот конец станет концом нашей фамилии.
- Романовы? – Не поняла Анастасия.
- Не сметь! Я, если смогу, отмолю.
Елизавета Фёдоровна выбежала в молельную, когда Анастасия закончила. Анастасия дрожала всем телом. В православии снов не бывает. Если и бывают, то это значит, что ангел-хранитель предупреждает их о будущем. Так что же видела во сне Великая Княгиня, и почему она была так напугана? Но на всякий случай, девушка решила молчать. И слугам не болтать об увиденном. Всё-таки в православии нет снов. И этого не должны были знать посторонние лица. Анастасия умела хранить все тайны своей госпожи. Несмотря на юный возраст, а ей было 18 лет, девушка понимала госпожу и была ей верна. Елизавета Фёдоровна в молении провела день. Она старалась не думать о виденном ей человеке, и решила, что ей приснился антихрист.
Елизавета думала молением беду отвести. Она прекрасно понимала, что это сон, но какая-то тревога поселилась у неё на сердце, и женщина мучилась сомнениями. Стоя на молитве, великая княгиня старалась не думать. С мыслями уходила молитва, и пользы от неё не было никакой. Не думать! Не думать! Не думать! В православии нет снов.

- Я ЕГО ЛЮБЛЮ И ХОЧУ ТР - ОБОЖАЮ И ЛЮБЛЮ РОСКОШНОГО И ЛЮБИМОГО ШИКАРНОГО АЛЕКСЕЯ ВАЛЕРЬЕВИЧА СЕРЕБРЯКОВА!!!

- Я ЕГО ЛЮБЛЮ И ХОЧУ ТР - ОБОЖАЮ И ЛЮБЛЮ РОСКОШНОГО И ЛЮБИМОГО ШИКАРНОГО АЛЕКСЕЯ ВАЛЕРЬЕВИЧА СЕРЕБРЯКОВА!!!

- Я ЕГО ЛЮБЛЮ И ХОЧУ ТР - ОБОЖАЮ И ЛЮБЛЮ РОСКОШНОГО И ЛЮБИМОГО ШИКАРНОГО АЛЕКСЕЯ ВАЛЕРЬЕВИЧА СЕРЕБРЯКОВА!!!

- Я ЕГО ЛЮБЛЮ И ХОЧУ ТР - ОБОЖАЮ И ЛЮБЛЮ РОСКОШНОГО И ЛЮБИМОГО ШИКАРНОГО АЛЕКСЕЯ ВАЛЕРЬЕВИЧА СЕРЕБРЯКОВА!!!