Июль 1607г. Тула. Государь Василий Иванович

    Василия Ивановича  разбудили перед рассветом. Спальник осторожно позвал из темноты:
-Государь! - и  прислушался.
Василий Иванович заворочался, легко всхрапнул, зачмокал губами...
-Государь! - позвал спальник во второй раз.
-А? - испуганно отозвался Василий Иванович, разом просыпаясь.
-Беда, государь!
-Что за беда? -Василий Иванович даже приподнялся на постели.
-Князь Петр Янарасланович ушел к Дону...
-А-а-а, - облегченно протянул  Василий Иванович, - князь Петр...
Перекрестился на свет лампадок, что висели в его шатре. Позевал. Глянул в сторону выхода - за откинутым полотнищем  уже исчезли звезды, все было серо как в тумане. Знать, рассвет близко.
-Должно быть, ушел казаков бить. - сквозь зевоту проговорил  слабо и лениво Василий Иванович. Звонко  хлопнул себя по шее, проворчал недовольно, - комаров напустил!..
Спальник подался вперед, заговорил боязливо:
-Нет, государь, не казаков бить... В ночь ушли ногаи, с поспешностью великой. В верстах четырех от стана башкирцев побили...
-Что?  - встревоженно переспросил Васлий Иванович, силясь разглядеть в полумраке лицо спальника, - что?
-Башкирцев побил Петр Янарасланович. Ночью напал на них с яростью лютой...
Василий Иванович судорожно проглотил слюну, спустил  ноги на ковер:
-Дурит никак шурин наш? Смуту заводит в войске?.. Догнать велю, пусть ко мне явится немедля!
-Уже догоняли, государь, князя Петра! Воевода Мстиславский детей боярских  московских  посылал узнать, для какой надобности князь Петр стан  покидает...
- И что?
-Посекли ногаи посланных.
Василий Иванович задышал тяжело, часто. Неожиданно вспомнил, спросил хрипло:
-А брат его, Александр?
-Он по реке Упе станицы казацкие разоряет. Нет от него пока известий.
-Послать! Найти Александра! - неожиданно закричал Василий Иванович, искажаясь лицом. - Послать других за князем Петром! Должно быть, мнит он на боярина Мстиславского, гнушается им, вот и посек его людей!.. Невежи они  - так им и надо! Других слать! Вернуть нашего царского брата!.. Царских слуг за ним слать, князей родовитых, которые степные обычаи знают, чтоб гордость его не задели и честь не уронили...
Лицо царя дергалось от внутренней боли , от отчаяния, от гнева.
Спальник выскочил из шатра, и тотчас забегали слуги,  топот конский раздался за полотняными стенами - поскакали  люди к воеводам царскую волю  объявлять.
-Не верю! - шептал Василий Иванович, стоя на коленях перед образами, - не верю в измену! Предан мне брат мой  Петр...*
И истово клал крестные знамения, с безумной надеждой впиваясь  взглядом в лики святых.
... Уже солнце взошло, искрясь алмазами в росе, и запели птицы,  когда прискакали назад царские слуги - из посланных  вслед князю Петру вернулись немногие. Почти всех ногаи порубили:  погиб боярин Семен Пронский,  три князя, дворян десятка два... Известно стало, что с Урусовым  ушли татары казанские,  черемиса,  мордва,  черкесы, ногаи. Ушел и князь Александр.
Затряслось лицо у царя, с трудом прошептал:
-На все воля твоя, Господи!..
И ушел, шатаясь, в шатер.
Прискакал к царскому стану боярин Мстиславский с полковниками , собирался совет держать с государем. Василий Иванович к нему не вышел, в шатер не позвал.
Боярин подождал немного - не передумает ли государь? -  потом поворотил  жеребца, полоснул его зло плеткой и поскакал назад в лагерь. Полковники бросились за ним.
К полудню привезли в лагерь и порубленных ногаями  князей и дворян. К ним царь тоже не вышел - сил не было. Плакал государь, как шепотом передавали ближние слуги. Унижения перенести не мог от такого предательства.
Около посеченных тел толпились ратники. Скоро, скоро завоют по усадьбам  безутешные вдовы. Без славы пали, от своих же... От своих ли?
Зашевелился тревожно московский лагерь. Воевода боярин Мстиславский  велел рвы копать, телегами огораживаться, пушки выкатывать. Ожидал нападения со всех сторон. Кругом измены, измены без конца и счета...
Со стен осажденной Тулы  кричали обидные и похабные слова  болотниковские шиши - уже проведали про татарский уход. Смеялись зло, высовываясь из-за крепостных зубцов:
-Эй, москали!  Пока вы здесь в земле, как черви  копаетесь,  татарва Москву грабит!.. Женкам вашим  подолы задирают!..
Царские люди не отвечали. Теперь уж непонятно было, кто кого осаждает. В душах  русских ратных людей была растерянность.

***

* Предан мне брат мой Петр - ногайский мурза Упак Урусов был крещен в Москве и получил имя Петр. Был женат на вдове одного из братьев Шуйских. Поскольку родственные связи весьма почитались в то время, то Урусовы пользовались  почетом и уважением наравне с  боярами  Шуйскими.
Предательство Урусова можно  объяснить тем, что  ногайскими степями  в то время владело несколько потомков чингизидов (Исмаил, Иштерек, Казый и другие), постоянно враждовавших между собой и за земли, и за влияние в ногайской орде. Во время смуты Московское государство ослабло из-за внутренних проблем, поэтому  ногайские ханы, не рассчитывая уже на поддержку Москвы, стали с пренебрежением относиться к московской власти и искать себе более сильных и влиятельных покровителей. Самостоятельно они стали решать и свои  межплеменные разногласия. Уже не сдерживаемые сильной рукой Москвы, они начали жестокие  межплеменные войны.