Глава 5

Они снова вышли на улицы, и первое, что бросилось им в глаза — это то, как изуродована бывшая когда-то очень красивой широкая улица. Фонари были погнуты так, словно каждый из них — травинка, оказавшаяся на пути чего-то огромного. Стены полуразрушенных домов напоминали случайно раздавленные муравейники, разве что без муравьёв. Повсюду валялись кузовы машин, облезлые и смятые, словно разбросанные консервные банки. Небо исходило зелёными вспышками со стороны Цитадели, подсвечивая медленно падающий пепел, и казалось, что идёт зелёный снег. Где-то кричали люди, настоящие люди, с другой стороны — голоса солдат Правительства. На горизонте взвыл страйдер, осветив всё ярким светом, и кто-то просто исчез с лица земли вместе с домом, в котором прятался — страйдер использовал свою аннигиляционную пушку. В небе пролетел пустой десантный корабль, нелепо подёргивая задними, пробитыми в нескольких местах, плавниками. Повсюду — стрёкот и гул.

Когда с крыш на верёвках стали спускаться солдаты Правительства, Свенсон вскинул свой гранатомёт, но Шульц остановил его: ракеты лучше приберечь для страйдеров, а солдат — можно и пулями… После того, как они отбили атаку десанта, который, наверное, и выбросил корабль на ближайшую крышу, Олег прошёл мимо какого-то здания, казавшегося наиболее целым. Над его входом висела покосившаяся большая облезлая вывеска с надписью «Стационарное отделение» и красным крестом.

— А это что ещё за «Стационарное отделение»?

— Это больница, Кевин, — ответил Удав, — говорят, раньше в таких лечили людей от всяких болезней.

— Эх, вот были времена, — мечтательно протянул Шульц, — людей лечили бесплатно, у кого была бумажка, которая называлась "страховой полис". И даже кормили тех, кто лечился в больнице.

Он чуть прикрыл глаза, словно вспоминая: кто знает — быть может, он успел побывать в больнице до того, как Правительство уничтожило систему здравоохранения.

— Да ладно прикалываться, — отмахнулся Кевин, — постель стелили, еду давали. Скажи ещё, что горшок за больными выносили! И всё вот так, бесплатно? Наверняка за деньги или ещё за что-нибудь.

Олег сначала подумал, что это — сарказм, но потом понял, что нет: Кевин говорил совершенно серьёзно. Он действительно никогда не видел больницы… Никогда не бывал внутри, и только слышал про всё это. Какой ужас.

— Вообще-то, он прав, — сказал Олег, — многое было бесплатно, если у тебя есть страховой полис и паспорт. И, не поверишь, даже горшок выносили за неходячими.

Пряча пистолет в кармане и передёргивая затвор помпового ружья, подобранного у убитого повстанца, Руслан с интересом уставился на Олега:

— А ты когда-нибудь был в такой больнице?

— Был пару раз, а что?

— А расскажешь? Каково это?

— Эй, вы там! Сюда!

Все резко обернулись на звук. Небольшого роста человек в синей ветровке и рваных джинсах махал рукой из подворотни напротив стационара.

— Узнаем, что он хочет, — кивнул Олег.

Ничего конкретного он, как оказалось, не хотел.

— Что вы тут делаете?! Вам же сказали уходить из города, — крикнул Руслан.

— Правительство делает всё возможное, чтобы не дать нам уйти, — ответил повстанец, — мы собираем людей и пытаемся пробиться к вокзалу. Выжившие прячутся в доме внутри этого двора.

— Отведи нас туда, — сказал Олег.

— О! Олег! Герой оранжевых революций. Вы-то сами что тут делаете? Бежали бы давно отсюда, а не тратили зря патроны…

— Слушай, — перебил его Олег, — просто отведи нас к своим. Можешь?

— Ещё бы, — ответил тот, — идёмте за мной.

Они зашли в старый двор-колодец, проходя через баррикады из сваленного в кучу строительного мусора. Над ними нависали чёрные полуобвалившиеся балконы, на которых были свалены всякие доски и прочий хлам. Они подошли к железной двери, грубо врезанной в стену на первом этаже, с небольшим закрытым окошечком в ней.

— Часть базы у нас тут, в первом подъезде на первом этаже, другая часть расположилась в шестом подъезде на пятом этаже. Тут главный я, а там Сергей…

— Погоди… Сергей, который Ашкельдин?

— Ну, а какой ещё? Будто у нас разные Сергеи тут на каждом углу валяются, выбирай не хочу, — проворчал повстанец, постучав в дверь.

Окошечко в двери открылось, и показалось лицо девушки в синей вязаной шапочке.

— Это я, открывай, — торопливо произнёс командир.

— Скажи пароль, — взгляд девушки упёрся в Олега, и её лицо вместо серьёзного вмиг стало растерянным.

Олег снисходительно усмехнулся, чем окончательно ввёл девушку в ступор. Да он сам — вместо тысячи паролей.

— Я даже не скажу тебе заткнуться, — довольно резко сказал повстанец.

— Проходите.

Хм, интересный пароль… Дверь открылась, и они вошли в то, что когда-то было квартирой. Домик был явно старый, полы из деревянных досок скрипели, как старая кровать. Мусор был разбросан повсюду, большая его часть была сосредоточена по углам. У противоположной стены стоял столик с бутылью воды и микроволновкой, включённой в розетку. На стене — большая видавшая виды карта города и окрестностей. На карте виднелись гораздо более новые пометки, сделанные красным маркером. У стены с дверью стоял подранный диван, на котором сидела парочка — мужчина и женщина неопределённого возраста с лямбдами на рукавах. Женщина подняла на них оплывшие глаза, когда они зашли. Её друг крепко обнимал её. Ещё три человека, двое парней и девушка, открывшая дверь, тусовались посередине комнаты, о чём-то перешёптываясь. Но первое, что услышал Олег — это голос Кречетовой:

— Повторяю, бегите из Города 14, если вы всё ещё там!

Олег посмотрел на её лицо, вещающее с телевизора, стоящего на комоде. Видимо, обращение Натальи всё ещё крутилось в эфире. Хорошо, что она — уже далеко и в безопасности. Скорее бы увидеться с ней.

— Вот это да, — воскликнул один из парней, стоящих посреди комнаты, тараща глаза на Руслана, — Вы ведь брат Кречетовой, да?

От такого поворота событий Олег не удержался и захихикал.

— Нет, — с каменным лицом ответил Руслан, украдкой улыбаясь Олегу, — мой брат полковник Егор Одесса.

Олег улыбнулся, уже двигаясь к карте. Надо же, а он уже и забыл про этого бравого полковника. Вот кому уж точно не пропасть, старый солдат. Интересно, где он сейчас? Видимо, поняв, что сморозил глупость, повстанец смущённо отступил на шаг, к висящему на стене плакату. Эмблема Правительства, «Пирамида с глазом», и белый голубь, летящий к небесам… Символ последнего свободного существа, души, стремящейся вверх, подальше от разорённой Земли… А может, это — символ самой свободы?

— …Не явились для нас неожиданностью, хоть мы и не решались высказывать наши предположения вслух, — доносился голос Кречетовой из телевизора.

Повстанцы, пришедшие с Олегом, уже расселись по углам — усталость давала о себе знать. Лишь Удав подошёл к впустившей их девушке, выразительно улыбаясь и шевеля бровями, отчего та покраснела, как варёный рак, и спрятала взгляд. Ситуацию спас местный командир.

— Так, всё, хватит фигнёй страдать, — начал он, — больше ждать нельзя. И так уже сколько тут сидим!

— И какие у вас планы?

— Как какие, Руслан, что за вопросы? Сейчас последнюю еду раздадим, как раз должно на всех хватить, и будем сваливать отсюда… Оружие ещё надо распределить…

— Еда это конечно хорошо, — сказал подошедший Шульц, — но надо ещё всё здесь уничтожить. Чтобы никаких следов нашего присутствия не осталось. И, само собой, чтобы не было намёков, куда мы выдвинулись отсюда.

Триггер подал голос:

— Спички есть? Бензин?

— Да тут пара канистр с дизельным топливом где-то были, — задумчиво сказал повстанец, — я и сам знаю, первый день что ли замужем? Так, Тереза, раздавай еду, какая осталась, а я пока подумаю…

Повстанцы отошли к карте, что-то тихо обсуждая, а девушка, впустившая их, тем временем раздавала еду: кому — заваренную быструю лапшу из "бомж-пакетов", кому — куски чёрствого хлеба, кому — тарелки с мерзко пахнущими кусками варёной картошки, выросшей в каналах. Олегу повезло — ему досталась быстрая лапша, хотя он был так голоден, что, наверное, и картошку эту съел бы. Хотя кто знает, эта картошка, пахнущая сероводородом и тиной…

— Наконец-то, более-менее нормальная еда, — сказал Свенсон, — а то во времена Мирового Правительства непонятно чем кормили. Нужно было быть охренительно голодным, чтобы ещё в очередях стоять за этим дерьмом.

— Всё так и было, — ответил Руслан, — то гречкой достанут с хлебной котлетой, то макароны испорченные дадут, кормили нас хреново.

Свенсон поморщился, но промолчал. Олег, жуя заваренную бежевую лапшу из брикета, подошёл к местному командиру.

— Слушай, — он тронул его за плечо, — вы тут пока собирайтесь, а нам надо с другом повидаться.

— Каким это ещё другом? Олег, Вы, конечно, профессионал и великий человек, но сейчас мне не до экскурсий. Поймите, тут очень важно всё тщательно продумать, — отмахнулся от него повстанец.

— Слушай, просто скажи нам, где Сергей, и мы пойдём, переговорим с ним, — твёрдо сказал подошедший Руслан, — а ты можешь не волноваться. Это не помешает вашему планированию.

— Я же говорил, он через три подъезда отсюда, на пятом этаже, — огрызнулся повстанец, — да наговоритесь ещё, лучше собирайтесь!

— Ты за нас не волнуйся, — сказал Олег, — расскажи, как побыстрее туда пройти, ладно?

Повстанец покачал головой:

— Ладно, смотрите: тут на каждом этаже есть коридор, идущий насквозь между всеми подъездами. Так и можете дойти. Только поднимитесь выше, тут коридор уже разбит.

— Спасибо.

Они вышли из квартиры на лестничную площадку. Коридор обнаружился в закутке за шахтой лифта, но там их встретили довольно бурно. Олег еле успел увернуться от летящего прямо на него ядовитого хедкраба. В такие моменты он удивлялся, как это он до сих пор не поседел. Руслан быстро расстрелял мерзкое существо, и Олег помог ему прикончить ещё двоих, подбирающихся с этажа выше. Коридор тут действительно был разбит, теперь ясно, почему — прямо посреди него под большой дырой в потолке торчала чёрная ракета с раскрывшимся хвостом.

— Посадки нет, автобус следует без остановок, — поморщился Руслан, — давай, действительно, поднимемся этажом выше.

— Будь осторожнее. Дом явно зачищали этими штуками.

Только зомби сейчас не хватало… Конечно, зачистить все квартиры большой многоэтажки — кто за это сейчас возьмётся? Главное — только бы не попались солдаты… Хотя неизвестно даже, что хуже — перерожденцы или солдаты. Наверное, всё-таки — второе. Ходячие трупы, по крайней мере, медлительны и тупы, как пробки.

Они поднялись на этаж выше. Там и вправду было гораздо чище — никаких трупов, никаких хедкрабов.

— Вниманию жителей, — слышался тот самый спокойный женский голос из громкоговорителей, висящих в коридоре, — ваш квартал обвиняется в недоносительстве. Штраф: пять дней отстранения от работы без сохранения зарплаты.

Видимо, эти фразы всё ещё крутились на автоповторе с самого первого дня появления Олега в городе. Но этот голос уже не был таким громким и уверенным, как раньше, а еле слышно хрипел в динамиках. Это ли — не яркий показатель падения былого могущества Правительства?

— Олег, я бы на твоём месте лучше…

Под ногой громко треснули доски, и Олег, чуть не поранив лицо обломком одной из них, с грохотом упал вниз.

— …Не наступал эти доски… Ты как, цел?

Олег поднял голову, отплёвываясь от опилок и поправляя часы на руке. Хорошо хоть — не так высоко падать. Да так же можно и инфаркт получить!

— Руслан, с такими формулировками надо покороче.

— Извини, прости, — Руслан ходил сверху, по краю большой дыры в полу, но, видимо, не решался спрыгнуть.

— Ты не прыгай, тут метра три, — сказал ему Олег, — да и воняет… Поищи, как обойти.

— Я поднимусь ещё на этаж выше, — ответил Руслан, — а в следующем подъезде снова спущусь.

— Хорошо, я в следующем подъезде поднимусь к тебе… Чёрт, да ничего не видно же!

— А ты фонарик-то включи.

Хм, действительно. И что же это Олег всё время забывает про него?

— Увидимся, — крикнул Руслан и скрылся.

— Ты будь осторожен, — запоздало крикнул ему вслед Олег, включил фонарь и замер.

Так, только без резких движений… Вон — выход… Главное — не шуметь… Вокруг, привалившись к стенам, полулежали пятеро живых трупов. На них не было никакой одежды, равно как и половых признаков.

Так, главное — идти осторожно. Пробираясь в темноте, Олег наступил на костлявую руку одного из них. Чувствуя, как желудок заледенел от страха, а горло словно перехватила железная рука, Олег выстрелил пять раз по хедкрабу на голове несчастного. Сзади послышался тихий вой — остальные мёртвые тоже проснулись… Едва успев в тусклом свете фонарика увернуться от удара костлявой рукой, Олег снёс голову ещё одному зомби. И — ещё одному, и — ещё одному… От последнего увернуться не получилось, и с мерзким пронзительным звуком по Олегу ударила костлявая рука с нереально удлинёнными пальцами, сантиметров в пятнадцать. Олег упал на пол и, едва удерживая в руках помповое ружьё, несколькими выстрелами проделал сквозную дыру в теле живого трупа. Из тела повалились части внутренних органов со стороны спины, и оно упало. Хедкраб тут же спрыгнул с изуродованной головы и с мерзким звуком прыгнул на Олега. Его Олег отправил на тот свет массивной серебряной статуэткой с мраморным основанием, лежавшей на полу, и только теперь сморщился от боли. Ничего, костюм со всем справится. Но справится ли сам Олег со всем этим? Когда костюм нанёс обезболивающее на нужные места и включил вентилятор, Олег заметил, что заряд аккумулятора костюма — всего «40%». Впереди виднелась дверь. Только бы это был выход…

Выйдя из этой комнаты страха и пройдя ещё несколько коридоров, Олег остановился. Ему показалось, или он слышал голоса?

— Во всём виноват этот Егор Одесса.

Да, точно, голос! Где-то там… Олег пошёл на звук и увидел лучи света. Они шли из щелей в полу. Приглядевшись сквозь щели, Олег увидел диван: да это же — комната, где они только что были! Только почти никого не было — наверное, все уже ушли на раздачу оружия… Единственные, кого он увидел — это та самая парочка, сидящая на изодранном диване.

— Знаю я этого Одессу, — сказала женщина, уже давно не плача, — полный кретин!

Хм. Ну, он — человек своеобразный, но самый смелый из тех, кого Олег встречал. После Ашкельдина, конечно.

— Между нами говоря, — покачал головой мужчина, — не доверяю я этим вортигонтам. Что-то они не договаривают. Говорят, раньше они к людям враждебно относились. А что, если мы им нужны только до тех пор, пока не избавимся от Мирового Правительства? А потом они и за нас примутся?

Олега передёрнуло: а ведь и вправду — кто знает, что у них на самом деле на уме?

— Ты, как всегда, прав. Это со времён «Мамоново» всё пошло, — сказала женщина, — во всём виновато «Мамоново». От всей этой науки одни проблемы, ни разу ещё она жизнь лучше не сделала.

«Более того, Сопротивлением как раз командуют те, кто невольно спровоцировал аварию с энергетическим выбросом, — подумал Олег, — да что вы вообще можете знать о «Мамоново»?! Я бы посмотрел на вас, окажитесь вы там в то время. Любой бы из вас наложил кирпичей. А, тем не менее, более оснащённого научного центра в то время не было нигде в мире».

— Вот тебе и научно-технический прогресс, — пробормотал мужчина.

— Только вот все эти выжившие с «Мамоново» никак этого не поймут, — махнула рукой женщина, — вон, профессор Кречетова такую милость сделала, сказала, что нам надо убираться из города. Я прямо сидела и ждала её разрешения!

Олег так резко выпрямился, что чуть не ударился об столик в углу коридора. Что?!

— И вообще, какой идиот доверил Кречетовой верховодить, — сжал кулак повстанец, и Олег вместе с ним, — профессор она, видите ли. Мне вообще иногда кажется, что уже все вокруг сплошные учёные и профессора, кроме меня! Профессор тот, профессор этот…

«Что за нахрен? А вы не много на себя берёте?», — Олег едва удержался, чтобы не произнести это вслух. Он-то был уверен, что все повстанцы — как одна большая дружная семья…

— На словах-то у них всё хорошо, — вздохнула женщина, — а на деле получается как всегда… В «Стара Проспект» сидело трое моих братьев! А этот распросратый Ахатинов взорвал всю тюрьму, со всеми заключёнными…

— Да… — Вырвалось у Олега, но он вовремя взял себя в руки. Он ведь не… Вот это новости.

Парочка подняла головы на звук, но, видимо, решила, что им показалось.

— Ну, не надо, не вспоминай о плохом, — мужчина погладил её по плечу, — давай вспомним что-нибудь хорошее? Как здесь было когда-то спокойно. Ещё месяц назад это был престижный район…

— Раньше тут было безопаснее, — ответила женщина, — а скоро здесь всё взорвётся, а мы сидим тут, беспомощные, как младенцы. Если не ещё беспомощнее.

— Ничего, уедем из города, и на природу. Говорят, в пригороде сейчас спокойнее. Солдат нет, одни недобитки из «Госкавалерии». Вот заживём тогда…

Они замолчали, и Олег сделал шаг вперёд. Зря он прошёл здесь и услышал этот разговор. Надо при случае объяснить этой женщине, что у него не было злого умысла взрывать «Стара Проспект». Что он её братьев не убивал. Что борьба с оккупантами — всё-таки лучше, чем рабское существование в этом престижном районе.

— Я, конечно, не скучаю по Дорожному, — сказала женщина, — но передачи по телевизору при нём были гораздо лучше. Чего стоили шоу, где он прыгал на парашюте вместе с лебедями и помогал бобрам строить плотины. А как он ездил голый верхом на медведе и доставал кости динозавра со дна реки, помнишь?

— Помню, помню, — слабо улыбнулся мужчина, — и знаешь, хоть многие его и осуждают за капитуляцию Земли, а я не осуждаю. Он правильно всё сделал, организовал. Выбор-то стоял либо принять новую власть, либо умереть.

— Как это безумно ни звучит, но при Дорожном было лучше. Нормальной альтернативы ему всё равно нет. Ну, не эта же фанатичка Кречетова, — горячо поддержала женщина, — знаешь, поначалу восстание виделось более радужно.

Олег начал отходить от щели к выходу. Ну, вот. Приплыли.

— Нам обещали лучшую жизнь, — продолжал мужчина, — а в результате мы тут голодаем, в то время как любимый хедкраб Кречетовой жрёт в три горла!

Олег решительно пошёл к выходу. Нет, не будет он ничего никому говорить, они и так уже всё сказали сами. Эх, Наталья Николаевна, хорошо, что Вы этого не слышите. Зря Вы записали видеообращение ко всем жителям города. Они этого ни капли не заслуживают.

— Хоть они и зовутся крабами, но на вкус совсем не похожи на крабов, — услышал Олег, уходя в направлении лестницы.

— Скорее, на варёное полотенце, — ответил мужчина.

Голоса прекратились, когда Олег вышел на лестницу. Если всё — так, то и не нужна ему помощь никаких повстанцев. Если так, то он и один Правительство добьёт. Вместе с Русланом и Сергеем…

* * *

Триггер зашёл на чердак. Вроде никого. Он шёл в полумраке, еле уворачиваясь от вентиляционных труб и уже давно не работающих телефонных проводов. Зря его занесло сюда. Но, по крайней мере, здесь он не столкнётся с Ахатиновым. Кое-как найдя место, наиболее чистое, без перьев и помёта, он вытащил из-за пазухи радиостанцию и настроил её на частоту командного центра Правительства.

— База, позывной «Гражданин», номер GT877UA, ответьте! База, ответьте «Гражданину», приём!

— База на связи. Ждите…

У него дрожали руки — он знал, на какой риск идёт, но назад пути уже не было.

— Ты что творишь, презренный человек, — захрипел динамик рации, — ты ослушался приказа! С этой минуты ты труп, понял?! Ни о каком сотрудничестве теперь не может идти и речи!

— А мне так не кажется, — как можно твёрже сказал Триггер, но голос его всё-таки дрогнул, — вы не оставили мне выбора. Но сейчас я предлагаю сделку.

— Что ты болтаешь?! Всё! Поезд ушёл! У тебя больше нет нашей поддержки!

От бессильной злобы и обиды у Триггера сжались кулаки:

— А как же всё то, что я сделал? Сигнальная ракета, срыв нападения на солдат, срыв ограбления продуктового склада «Госкавалерии», и…

— Это всё мелочи, — ответили ему, — проверка на верность. Конечно, то, что ты сдал нам местоположение Руслана Авинова на подступах к Нексусу до взрыва в Цитадели, повысило доверие к тебе, но после последнего провала ты нам больше никто. И имей в виду…

— Ваш лучший снайпер держал на прицеле Олега Ахатинова и Руслана Авинова, — на свой страх и риск перебил Триггер, и его пальцы начали нервно стучать по перекладине чердака, — но они убили снайпера… А теперь они у меня. Прибились к нашему отряду. И ещё Сергей Ашкельдин здесь недалеко.

В эфире повило молчание. Триггеру показалось даже, что он услышал какую-то возню. Ему ответил уже другой, более низкий голос:

— Ваши условия, «Гражданин».

Он не мог в это поверить. Он сам это сделал! Он обыграл их!

— Значит, я хочу… — Триггер запинался от волнения, — я хочу, чтобы Правительство сняло с меня все обвинения… И чтобы после взрыва меня переправили к вам… Я врач, хорошо разбираюсь в медицине. Хватит с меня этой войны!

— Мы согласны, — вкрадчиво сказал голос, — сообщите, где находится Нарушитель №1, и всё будет хорошо. Ваши условия приняты, мы всё предоставим. Вас эвакуируют вместе с тем отрядом, который придёт за мятежниками. Вы только назовите место, куда Вы направляетесь.

Триггер бесшумно выдохнул и ответил:

— Значит, так. Мы сейчас находимся в старом общежитии, напротив больницы у пересечения бывших улиц Севастопольской и проспекта Пушкина. Скоро будем выдвигаться к одному из городских вокзалов…

В голосе слышалось плохо скрываемое нетерпение и раздражение:

— К какому именно, «Гражданин»?

— А вот это я сообщу позже, когда Вы подумаете, какие гарантии Вы ещё можете мне дать…

Он чувствовал, как у него сжалось сердце. Так дерзко, наверное, с Правительством ещё никто не разговаривал. Теперь либо он добьётся, чего хочет, либо… Конец.

— Хорошо, — ответили ему после недолгого молчания, — мы будем ждать сигнала. И мы сейчас же отправим квадрокоптеры, чтобы проверить достоверность этой информации. И не дай бог она не подтвердится…

— Подтвердится, — уверенно прервал его Триггер, — конец связи.

Он медленно лёг прямо на полусгнившие доски. Ему было трудно поверить в то, что он решился. Но впервые за долгое время у него появилась надежда, что он ещё поживёт…

* * *

Вскоре Олег встретился с Русланом. У того путь прошёл нормально. Пройти через многоэтажку, тем более, такую длинную — это не такое просто дело, как казалось вначале. Но вот в конце очередного коридора показалась железная дверь с окошечком. Не успели они подойти вплотную и постучать, как окошечко открылось, и Олег увидел удивлённое лицо старого друга.

— Олег? Руслан? Не верю своим глазам! Проходите скорее, — Сергей резко захлопнул окошко и открыл дверь.

Они быстро вошли в комнату, в которой было ещё несколько помятого вида повстанцев, рассредоточившихся по разным углам. Подобие уюта в комнате создавали диван, несколько мягких кресел, полки с посудой и кухонной утварью. Была даже электроплита с духовкой и холодильник в углу.

— Привет молодёжи! — Сергей пожал руку Руслану, — Олег, зараза, как же я рад тебя видеть! Вас обоих! Вот это встреча!

Олег пожал руку другу. Руслан стоял рядом, с улыбкой глядя на них. Интересно, а Руслан вообще понимает, что Олег — всего на несколько лет младше Сергея? Ведь это только Олег по-прежнему выглядит на двадцать с небольшим, как и девять лет назад… Человек в простыне позаботился о сохранности материала, ничего не скажешь. А ведь, если считать от года рождения, Олегу было уже почти тридцать пять.

— А я всё не верил слухам, — продолжал ходить вокруг них Сергей, — как вы умудрились выбраться из Цитадели?

Он почти не изменился с прошлой встречи. Всё так же одетый в форму служащего «Госкавалерии», всё с такими же чёрными волосами с проседью, всё те же мелкие шрамы на лице и всё та же добрая улыбка.

— Мы точно не знаем, как, — пожал плечами Руслан, — но, кажется, в этом были как-то замешаны вортигонты.

— Как же такое можно не знать, — удивился Ашкельдин.

— Я что-то припоминаю, будто бы вортигонты взяли и понесли меня куда-то, — напрягся Олег, — а потом я очнулся уже у подножия Цитадели…

— Странно, — нахмурился Сергей, — не нравится мне это. Чудес не бывает, это я уже давно усвоил. Может, вам просто показалось?

— Обоим сразу, — усмехнулся Олег, — ты лучше расскажи, как ты? Всё ещё ведёшь армии повстанцев в бой?

— Да я-то нормально, — ответил он, — то туда с одним отрядом, то сюда с другим… А после того, что вы устроили в Цитадели, стягиваю беженцев к вокзалу. Там наши уже снаряжают поезда… Ну, рассказывайте, что в Цитадели было? Мне Наталья Николаевна рассказывала, что вы там сначала в плен попали, потом разнесли всё к хренам…

— Да, нас Гоцман спасла, — ответил Олег, — она чуть даже сама не повязала Дорожного!

— Да уж наслышан, — усмехнулся Сергей, — ну, вот видишь, а ты всё "предательница" да "предательница"! А она вон какая хитрая оказалась! Даже я до такого бы не додумался со своей работой госкавалеристом под прикрытием!

— Да уж, я бы удивился, если бы, оказавшись в кабинете у Дорожного, увидел бы там тебя, — хихикнул Руслан.

— Да куда уж мне, тупому дуболому до такого, — Сергей присел на одно из продранных кресел, — у меня бы нервов не хватило, язык бы вырвал нашему президенту и засунул ему в задницу, так глубоко, чтобы оттуда языковые деревья начали расти! А что, Олег, я слышал, ты упокоил нашего доброго Доктора Зло?

— Ну, не специально, конечно, — сказал Олег, изображая сожаление, — само собой получилось. Когда портал закрылся, Дорожный вниз полетел, в активную зону реактора. А там бы уже ничто не выжило, там даже вольфрам плавится…

— Эх, повезло! — Сергей мечтательно поднял глаза, — жаль, этот гад не попался мне… Поверь, если бы каждый из моих бойцов отщипнул бы от Дорожного по маленькому кусочку, его бы не стало уже через полминуты.

— Да и хрен с ним, — усмехнулся Олег, — умер и умер, туда ему и дорога. А нам ещё…

Жгучая боль пронзила его живот, и он замолчал. Резкая волна слабости чуть не свалила с ног.

Сергей даже встал с места, пронзительно глядя на Руслана:

— Что с ним? Его что, бил кто-то? Солдаты, да?

— Нет-нет, я в порядке, — выпрямился Олег, хотя получалось плохо, — это иногда бывает… Ну, после того, как мы с Русланом побывали у реактора.

— Какого ещё реактора?

— Цитадели.

Кажется, никто не смог бы удивить его больше, чем сейчас это сделал Олег.

— Э… Зачем?

— Мы просто решили замедлить реакцию внутри реактора, чтобы увеличить время до взрыва, — виновато развёл руками Руслан, — знаю, знаю, это было глупо… Надо было видеть, как Олег забирался по лестнице прямо возле ядра.

— Вот подзатыльник бы тебе выписать за такое, — Сергей покосился на Руслана, — брат бы тебе точно уши надрал за такие выкрутасы, будь он тут. Ну, а ты, Олег, ты-то куда глядел? Ну, Руслан, я понимаю, мальчику ещё охота погеройствовать, повыделываться, но ты-то разве не нарисковался жизнью?

Олег молча развёл руками.

— Ну, и как, получилось? — Процедил Сергей, с напускным равнодушием глядя в сторону.

— Как видишь, город ещё цел, — усмехнулся Олег.

— Два ненормальных, — сказал Сергей, будто бы с лёгким восхищением, — что я ещё могу сказать? Сумасшедшие. А мы теперь удивляемся, что у тебя в животе болит и давление падает. Ты медосмотр давно проходил? Дозу радиации в организме давно замерял?

— Да ерунда, — беспечно махнул Олег рукой, — не в первый раз мне в опасные места лезть, в «Мамоново» это постоянно было.

— Вот доберёмся до Белой Скалы, — погрозил пальцем Сергей, — только попробуй возразить, когда я тебя лично под заумные приборы Кречетовой положу. Куда нам с тобой, старым динозаврам, в самое пекло-то лезть?

— А ты-то сам, — с усмешкой проговорил Олег, — не думал о том же? Может, хватит воевать? Переходи под крыло к Рамзесу и Наталье Николаевне. Хоть отдохнёшь от всего этого. Ты девять лет уже воюешь. И никакого просвета в этом тёмном царстве.

— Не учи учёного, съешь говна печёного, — шутливо ответил Сергей, — рано ещё… Пока эту фашню не добили… Да я уже и забыл другую жизнь. И ты не прав, Олег, — он несколько посерьёзнел и опустил взгляд, — светлые моменты были. Много чего светлого было у меня на этой войне. Была и дружба. И тихие вечера у костра, с бутылочкой пива, под песни, старые песни нашей молодости. Была и остаётся надежда. Была и любовь…

Сергей снова глубоко вздохнул, и Олег уже пожалел, что начал этот разговор.

— Ладно, хватит раскисать, — Сергей поднял взгляд и принял прежнее выражение лица, — заболтались, а времени совсем ведь нет.

Чтобы отвлечься от наступающих мрачных мыслей, Олег посмотрел в окно, и яркая вспышка белого света на миг ослепила его. Что ещё за фотосессия?

— Нас обнаружили, — крикнул один из повстанцев в комнате и, высовываясь в окно, выстрелами сбил только что сфотографировавший Олега квадрокоптер.

— Ну, вот, что я говорил! — Сергей торопливо оглянулся, — Олег, за тобой снова хвост? Вы кого-то привели с собой?

— Ну, группа повстанцев с нами пришла, — сказал Олег, — но там вроде все свои.

— Мы выкрали из Цитадели кое-какие данные, — Руслан показал флешку, — я ещё не разобрался в них, но, видимо, это что-то очень важное, всё Правительство пустилось за нами в погоню.

— Ну, ребята, вы меня поражаете с каждой минутой всё больше, — Ашкельдин покачал головой, восхищённо ухмыляясь, — отлично… Теперь-то уж точно надо прорываться, самое время! Вы знаете, что из города можно уехать только по железной дороге?

— Конечно.

— Так скольких вы привели с собой?

— Восемь человек.

— В принципе, — на лице Сергея изобразилась бешеная работа мыслей, — вместе с нашими ребятами получается тридцать человек. Три группы, как раз на пассажирский поезд из трёх вагонов… Тут недалеко уже… Мы будем брать вокзал штурмом. И пускай каждый полицейский, вбивший в свою тупую башку, что не должен позволить нам уехать из города, пеняет на себя.

— Мы с Олегом можем пойти другой дорогой и отвлечь внимание Правительства, — сказал Руслан.

— Верно, — кивнул Олег, — а ты пока сможешь спокойно отвести людей к поездам.

— Ну…

— Давай, решайся, времени на раздумья всё равно нет. Руслан правильно говорит, это был бы самый разумный выход сейчас.

Руслан не без благодарности посмотрел на Олега. Похоже, его юношеское самолюбие всё-таки задело шутливое осуждение Сергея.

— Да, может быть, ты даже успеешь спокойно и без спешки посадить всех в поезда, пока мы будем идти, — добавил Руслан.

— Да? — Взгляд бывшего охранника упирался то на Олега, то на Руслана, то в пол, — ну, в принципе… Если вы действительно можете, то… За мной!

Они подошли к углу комнаты, где часть стены обвалилась, образуя дыру, выглядывающую на улицу, в сторону «Стационарного отделения». На этой стороне, сложным механизмом из нагромождения шестернёй и шкивов, в вертикальном положении был закреплён мостик. Сергей потянулся и вытащил из большой шестерни удерживавшую её монтировку. Она — совсем как та, что была у Олега! Только чуть ржавая… Шестерни, оставшись без блокировки, пришли в движение, и мостик поднятым концом перекинулся на балкон «Стационара».

— Вот здесь вы можете срезать и безопасно добраться до вокзала, — Сергей указал на мост и повернулся к Олегу, — мы доберёмся ещё быстрее, тут ведь совсем рядом… Минут за пятнадцать, если всё будет нормально. Сейчас свистну нашим, пускай поднимаются…

— Ладно, увидимся на вокзале, — сказал Руслан и пошёл по мостику на ту сторону, к балкону.

— Да, и кстати, — Сергей заметил, куда смотрел Олег, — пока ты не ушёл…

Он протянул ему монтировку.

— Мне уже надоело всюду их таскать за тобой, — шутливо возмутился он, — это последняя, так что смотри, не потеряй снова.

Олег усмехнулся, принимая уже такое привычное "оружие". О, да. Когда она в руке, снова приходит то старое доброе чувство, как тогда, давно — чувство превосходства и защищённости.

— Подождите!

К ним подбежал Триггер. На него было страшно смотреть: он с ног до головы был в какой-то паутине. Неужели он в одиночку прорывался через здание? Там же — зомби…

— Вот, я принёс… Вам!

Он протянул Олегу десяток батареек «Элемент D».

— Эй, приятель, ты откуда здесь? Ну, и видок у тебя, — искренне удивился Сергей.

— Олег, я с вами пойду.

— Триггер, спасибо огромное за батареи, — сказал Олег, складывая батарейки в карман костюма, — но с нами не стоит идти, всех ваших Сергей сам отведёт на вокзал, к поездам.

— Олег, — твёрдо сказал Триггер, — они и без меня справятся. А со мной вы найдёте вокзал в три раза быстрее. Я же тут все закоулки знаю! Пожалуйста! Вы не пожалеете, да и ещё один ствол никогда не бывал ещё лишним.

Сергей вопросительно посмотрел на Олега. Ну, что делать? Без него действительно дольше искать вокзал в этом хаосе… Да и не пожалел себя — через весь дом, полный зомби, прошёл, чтобы батарейки отдать… Хороший человек.

— Хрен с тобой, пойдём, — сказал Олег, — а как же Линда твоя?

— С ней всё будет хорошо, — ответил Триггер, — о ней позаботятся, и мы увидимся очень скоро.

— Ладно, бегите, а то сейчас жарко будет, — поторопил Сергей.

— Решил присоединиться к нам? — Поинтересовался Руслан, когда они перешли по мостику.

— Да, — сказал Олег, — он не раз помогал мне, так что, я думаю, пригодится.

— Ещё как пригожусь, — улыбнулся Триггер.

Они вошли в тёмный коридор больницы, выложенный белым кафелем, вдоль которого были раскиданы кровати, капельницы и шкафы с прозрачными дверцами, а на стенах висели постаревшие от времени и солнца плакаты о важности прививок и рекламные постеры.

— Эй, это ведь больница, — сказал Руслан, — это хорошо, лекарства нам пригодятся…

* * *

Сержант TDM252U2 нервно прохаживался среди вверенного ему взвода госкавалеристов. Время шло, а задание от командования всё ещё не поступало. Судя по прогнозам, до взрыва оставалось часа полтора — сталкеры, которые будут с Цитаделью до самого её конца, каждые десять минут отсылали наверх статистику о процессах внутри ядра реактора. Сержант подумал, что в этом даже есть что-то благородно-патриотическое — оставаться внутри Цитадели до последнего её мига. Вот только сам он не хотел бы себе такой участи. На то есть сталкеры — недочеловеческие единицы, отобранные из числа закоренелых политических преступников, переработанные полностью, от и до, и у которых осталось лишь два смысла их существования — обслуживать все системы Цитадели и защищать их в случае появления чужака. Сержант улыбнулся под противогазом: да, Правительство поступило очень умно, начав делать сталкеров из заключённых. Сталкеры были лучшим, что оно могло придумать, как для чёрных работ, так и для устрашения масс. Жалкие людишки боялись сталкеров, как огня, и предпочитали не выражать своё недовольство властью, лишь бы их не постигла такая же участь. Когда TDM252U2 ещё служил в «Стара Проспект», он лично отправлял заключённых своего блока на переработку, и много раз некоторые из сидельцев его блока сводили счёты с жизнью прямо в камере, за каких-нибудь несколько часов до прибытия капсулы. Многие резали вены, некоторые вешались на жгутах, скрученных из собственной одежды, а один даже, помнится, разбил себе голову об унитаз в собственной камере. Сержант усмехнулся при одном воспоминании о тех неудачниках, которых удавалось спасти после вскрытия вен. Надо было видеть их лица, когда они понимали, что жизнь ещё продолжается и переработки в сталкера всё равно никак не избежать. Он не сочувствовал им. Переработке подвергали лишь самых злостных, дерзких, матёрых, хитроумных преступников. Лучшего они и не заслуживали. Политзаключённые, конечно. Уголовникам же давался шанс перейти на службу в «Госкавалерию», предварительно пройдя необходимые учебные курсы. Половина из них с готовностью соглашались. Вот и сейчас сержант не мог отделаться от мерзкой мысли о том, что он, по сути, так и остался надзирателем, несмотря на нашивки солдата. Потому что, как выяснилось, треть его взвода из госкавалеристов — в прошлом заключённые «Стара Проспект».

Бывшие госкавалеристы, сходя с ума от скуки на барных стульях, разговаривали между собой:

— А что там президент? Вечная ему слава… Что о нём известно?

— Ничего не известно. Наши уже пытались узнать: им говорят, это засекреченная информация.

— Странно. Что же он такое сделал, что мы теперь разгребаем последствия?

— Да убили его, вот и вся засекреченная информация.

— Эй, ты думай, что говоришь! Как он может умереть? Он же сильный и бессменный лидер! Я слышал разговор двух Элитных: им говорили, что президент жив, просто сейчас он перебрался в безопасное место. На заброшенные острова, где раньше был Дубай.

— Хорошо ему… А мы сидим тут и непонятно чего ждём. Скоро тут вообще одна равнина останется.

— До взрыва-то всего часа полтора. Может, задания никакого и не будет, и нас уже сейчас заберут отсюда?

— Ага, как же, размечтался! Пока есть в этом городе хоть один сопротивляющийся, нас отсюда никто не выпустит, уж будь уверен.

— Знаешь, как это в старину называлось? Пушечное мясо. Это когда солдатам вдували в уши, что они исполняют священный долг, а на самом деле военачальники просто прокладывали себе дорогу их трупами…

TDM252U2 очнулся от своих мыслей и подступил к одному из госкавалеристов, лишившихся вязаных масок:

— Так, я не понял, что это там за разговорчики в строю?! Да не будь на вас приказ, я бы вас за такие речи мог бы расстрелять всех! Слушайте, вы…

Он с силой толкнул одного кулаком в грудь, так что тот чуть не упал.

— Давайте-ка я вам объясню, что тут происходит, — сержант упёр руки в бока, — вы все отпетые негодяи, потенциальные преступники! А кое-кто даже уже отсидел в тюрьме до службы в «Госкавалерии». Вы, идиоты, даже не понимаете, какой вам выпал шанс! У многих ваших и того не было. И если я ещё хоть раз от кого-то услышу слова о том, что вы смертники, я лично сверну шею тому, кто додумался ляпнуть такое. Мы войска Мирового Правительства. Мы его надежда, сила, мы его правая рука! Особенно сейчас, в такое трудное время. А ныть про то, в какой мы смертельной опасности, вы дома при маме будете! Мы члены Правительства, и, раз вспыхнуло восстание, мы теперь каждый день, каждую минуту в опасности. Если вы боитесь опасностей, то вам не место среди вооружённых сил Правительства, зачем же вы тогда вообще в «Госкавалерию» сунулись?! Вместе с вами на наше задание пойдут и солдаты, и я сам. Но мы почему-то не ноем и не плачемся: «О, да там опасно, там будут стрелять, а вдруг попадут». Вспомните, кто вы. Будьте благодарны за шанс, который вам подарили. И идите в бой смело!

— Сержант, Вас вызывает командование, — подбежал из соседней комнаты один из госкавалеристов.

— Ну, наконец-то, — кивнул TDM252U2, — сейчас переговорю, и выдвигаемся. Командуй всем построение.

Он вошёл в одну из комнат, к радиостанции, и нажал на кнопку тангенты.

— Сержант TDM252U2 на связи.

— Сержант, только что поступила наводка от одного из наших агентов. Отряд людей приближается к западному железнодорожному вокзалу, повторяю, к западному вокзалу. Во главе отряда идут опаснейшие нарушители режима, влиятельные фигуры Сопротивления: Руслан Авинов, Сергей Ашкельдин и Олег Ахатинов. Как поняли?

— Понял Вас, — поражённо ответил сержант, — продолжайте…

— Приказ: уничтожить этих людей вместе с их отрядом. По возможности, взять живьём одного-двух из вышеперечисленных. Через двадцать минут на этой же частоте Вы получите от нашего агента уточнения о позиции противника. Его позывной «Гражданин», номер GT877UA.

— Понял Вас, — бросил TDM252U2. Он не мог поверить, что ему выпала такая удача…

* * *

Олег и Руслан уже почти час пробирались через больницу, кишащую живыми трупами и редкими солдатами Правительства, безуспешно пытающимися зачищать здание. В какой-то момент, когда они проходили через чердак, их заметил штурмовик. Он уже разнёс половину крыши, и Олег решил не испытывать судьбу, а просто короткими перебежками добраться до выхода.

— Да что же тут за больница, — больше с удивлением, чем со страхом сказал Руслан, оглядывая помещение, бывшее некогда операционной.

Половина лампочек не работали, но всё равно было видно, как на столе лежал засохший труп. Изредка над столом вспыхивали электрические разряды от кабеля, идущего к хирургическому светильнику. В углу чудом сохранились несколько компьютеров с мониторами. Олег уже хотел что-то ответить, но пол под ним предательски захрустел, и Олег резко полетел вниз, упав в заполненный водой подвал. Это уже становится правилом.

— Олег! Ты как?

— Пойдёт… Ты уж не прыгай сюда, я сам поднимусь к тебе…

Внезапный нарастающий вой сверху не дал ему договорить.

— Вот чёрт, — крикнул Руслан, — зомби!

Раздались выстрелы. Олег уже забирался на бетонную площадку, отряхиваясь от воды и направляясь к лестнице, ведущей наверх. Он вышел в разбитый коридор с тусклыми люминесцентными светильниками, вдоль стен которого стоял ряд дерматиновых кушеток, в углу на тумбочке работал телевизор, передавая сообщение Кречетовой, а у противоположной стены стоял кофейный автомат, рядом висело два таксофона. Вдали виднелся свет. Похоже, выход из этого ужасного места был уже близко. Повсюду на полу лежали обезображенные трупы зомби и несколько солдат Правительства.

— Олег, — резко раздался голос за спиной, и Олег едва удержался, чтобы не выстрелить сразу.

— Ты уже здесь, — пробормотал Олег, — а я уже собирался идти искать тебя.

— Прости, что бросил тебя одного, — сказал Руслан, опуская ствол дробовика, — ко мне тут гости нагрянули.

Он указал стволом на трупы на полу.

— Да всё нормально… Это ты с ними так?

— Вижу, ты и без меня неплохо справился, — продолжил Руслан, будто не заметив вопроса, — давай скорее уходить отсюда.