Компот из сухофруктов. Чашка 15-я

      ЗАМЕТКИ ПУТЕШЕСТВУЮЩЕГО БЕЗДЕЛЬНИКА

      (Что видел, слышал, чувствовал, думал)
      
      
      Часть вторая

      
      И СНОВА — В ДОРОГУ ПО ГОРОДАМ И ВЕСЯМ!


Съездив во Францию, я полагал, что этим путешествием всё и ограничится. Однако загад не бывает богат. Случилось так, что Франция будто ручкой тумблера включила механизм, который отправил меня в череду последовавших затем европейских вояжей.
Нет, у меня не было мысли из поездок сделать некий проект будущей книги. Намерения писать о зарубежных поездках не было. Разве что в своём блоге «Живого журнала» делился с френдами впечатлениями и фотографиями мест, где побывал, следуя принципу рассказывать, что видел, слышал, чувствовал, думал. Но прошло несколько лет, и мне захотелось привести в порядок свои наблюдения и размышления. Путевых записей в поездке я не веду. Принципиально. Что запомнилось, то и важно. А что не запомнилось, про то, значит, и следовало забыть. Клочки в «ЖЖ» помогли освежить память.

      Глава 1

      «Где обедал, воробей?» 2011 год.

Глядя на серую птаху, прыгающую возле ног, невольно вспомнились строки Маршака:

— Где обедал, воробей?
— В зоопарке у зверей.

Потому что сидим мы с женой за столиком ресторана рядом с венским дворцом Габсбургов Шёнбрунн, на территории которого есть зоопарк, старейший и, как говорят, лучший в Европе. Вообще, я ещё во Франции заметил, а все последующие страны в этом убедили, что оценочное выражение «лучший в Европе», чего бы оно ни касалось, крайне редко соответствует истине. Нет, когда речь заходит, к примеру, о самом высоком здании и приводятся конкретные цифры, верить можно. До поры до времени, очень скоро окажется, что где-то в другой стране выросло уже другое самое высокое здание. Всё остальное от лукавого. Вам «лучшее» может понравиться, может не понравиться, зато может произвести неизгладимое впечатление то, о чём никакой рекламный проспект не скажет порой и слова.

Прогулку по дворцу и парку мы закончили, а в зоопарк решили не ходить. Устали и присели отдохнуть, заодно подкрепиться. А воробей тут как тут: может, что перепадёт? Мы в Австрии уже не 1-й день, и мозаика впечатлений понемногу начала складываться в какую-то картинку. Побывали в Вене, Граце, Бадене и Зальцбурге. Именно в такой последовательности сложился наш рейтинг посещённых городов.
Вена — это Вена, столица, открываемая приезжими на короткий срок прежде всего старым городом и своей туристической начинкой.

Грац — невероятные по красоте пейзажи, которые окружают 2-й по величине австрийский город. Поезд, направляющийся туда, всё время крутится, объезжая горы, забираясь выше и выше, хотя сам город находится на не очень уж большой высоте — 352 метра над уровнем моря (впрочем, надо учесть, что Вена, откуда начинается путь, лежит в низине).

Баден — приятная зона отдыха, душевной релаксации.
Зальцбург — традиционное туристическое, разрекламированное место.

Самые сильные впечатления?
Во-первых, это богатство городской архитектуры, имеющей своё «лицо», прежде всего благодаря невероятному разнообразию фасадов зданий. Фотографировать можно на каждом шагу. Как только шея не открутилась от беспрерывных движений влево—вправо—вверх—вперёд—назад! Проблема зачастую одна: «мыльница» не позволяет сделать нужный архитектурный кадр при, мягко говоря, нешироких улицах. Понадобится ещё несколько поездок в Европу, чтобы уразуметь, что с этой проблемой приходится сталкиваться не только в Австрии.

Тем не менее альбом архитектурных достопримечательностей, надумай я его завести, был бы жутко толстым. Уж очень выбор велик: тут здания с кариатидами, там с атлантами, здесь со сфинксами, чуть подальше со статуями, слева с узорами, справа с картинами, одни с часами, возле каких-то памятники, иные сами памятники истории. А ещё кругом и всюду соборы, храмы и церкви, создающие причудливые и очень привлекательные ансамбли. Ко всему этому следует добавить венские императорские дворцы и величественные здания Национальной библиотеки, всевозможных музеев, Оперного и Национального театров, Парламента, Ратуши, Университета и Технического университета, старой биржи, Дома друзей музыки, напомнившего мне здание Моссовета, жилого комплекса Карл-Маркс-Хоф, и много чего ещё.

Вот только по возвращении домой, рассматривая сделанные снимки зданий в разных городах бывшей империи Габсбургов, обнаруживаешь, что отличить: где столица, а где провинция, зачастую невозможно. Что и говорить, для нас это диковинно. Особо бросается в глаза, что рядом сосуществуют направления и моды разных веков, и как-то они умудряются жить дружно. Рассказывают, что в своё время шли яростные споры (наподобие тех, что велись парижанами относительно Эйфелевой башни, а совсем недавно поборниками музейного Питера по поводу башни Газпрома) о соседстве дома Хааса с его авангардным дизайном и собора Св. Стефана.

В тех яростных спорах: как можно постмодернизму быть рядом с готикой, и будет ли вид будущего здания гармонировать с окружающей эстетикой, и прежде всего с католическим cобором, и не просто собором, а с национальным символом Вены да и всей Австрии, я, разумеется, не участвовал. Но здание всё же было возведено. И сегодня, глядя на стеклянный фасад дома Хааса, в котором можно увидеть отражение силуэта собора Св. Стефана, скажу, что мой эстетический вкус эти архитектурные шерочка с машерочкой не травмируют.

Как, впрочем, и знаменитый дом Хундервассера-Кравина. Доводилось слышать, что живущим в этом доме не очень-то по нраву вечные толпы туристов, заполонивших округу. Действительно, туристов, пришедших к жилому разноцветному зданию без углов и прямых стен, когда мы оказались подле него, было ничуть не меньше желающих попасть на экскурсию в Театр оперы. Но предполагаю, что стране, не шибко богатой нефтью и газом, текущие со всего света евро от туризма очень даже кстати.

Во-вторых, пресловутая толерантность здесь каким-то образом не зашкаливает в своей крайности и не режет глаз и ухо. Хотя, конечно, всякой твари по паре. Чернокожие, арабы, бывшие югославы, азиаты с островов, китайцы, корейцы. Русская речь на каждом шагу — без преувеличения. Ну, и как без выходцев из бывших советских республик. На венском рынке мы выпили вкусный свежевыжатый сок граната, продаваемый узбечкой из Самарканда.

Так вышло, 1-я моя заграничная поездка была в Германию, страну, всегда желавшую быть империей. Потом Франция, которая, как мне кажется, и по сию пору болеет этой болезнью. Теперь Австрия, некогда могучая империя. Позже, забегу немного вперёд, доведётся побывать в Италии, делающей на своей имперской истории бизнес. И сам я из страны, которая видит себя великой империей и во дни торжеств и бед народных. Из всех, мне показалось, одна Австрия смирилась с тем, что распрощалась с идеей о мировом господстве. Смирилась и зажила спокойно. Сама живёт и другим даёт.

В-третьих, подметил великое множество фонтанов, какие мне и фонтанами порой назвать было трудно. Мы ведь всё больше мастера фонтанов типа «Дружба народов» на ВДНХ-ВВЦ, такие, чтобы с размахом. А в городах Австрии, где мы побывали, фонтаны особо размерами не выделяются, зато отличаются зачастую нетрафаретными и нетрадиционными формами.

Я подумал: они ещё и потому такие, что австрийцы — народ не без юмора, и он у них не смешливый, а улыбчивый. Это подтвердили и улицы городов, с которыми мы предпочитали знакомиться ногами. А улицы у австрийцев полны неожиданностей. Судите сами. Идёшь по улице — вдруг на тротуаре видишь уголок, где пристроился маленький, почти игрушечный чёрный рояль. На стульчике рядом фигурка спящего пианиста в красном пиджаке — сидит, уронив голову на инструмент. Тут же стоят радиоприёмник и 2 настоящих старых чемодана. На крышке рояля табличка «PAUSE» и адрес: «www.bitlo.jimdo.com». Это уличные музыканты отошли передохнуть, а вместо себя на тротуаре оставили маленькую шутливую композицию.

А возле здания, в нише которого стоит памятник в полный человеческий рост, встречаешь огромную каменную голову, она пристроилась рядом, потупив очи и скромно приглашая на неё особо не заглядываться, но попробуй пройди мимо.

Или на площади Шварценберга видишь инсталляцию — большую металлическую конструкцию, скрученную болтами. Установлена она на всё лето, между прочим, какими-то умельцами из России. Без внимания людей композиция не остаётся.

Наибольшей симпатией пользуется у детей. Но меня поразило иное: рядом дворец Шварценберг, где обосновалось французское посольство, тут же памятник фельдмаршалу К. Шварценбергу и памятник советским воинам, погибшим при освобождении Австрии от фашизма, перед ним бьёт фонтан «Высокая струя», поблизости здание Музыкального общества, но… никто не возражает, не спорит, не устраивает протестные манифестации по поводу «несоответствующей месту» конструкции. Завидное спокойствие и улыбчивость. Полагаю, и соответствующее разрешение городских властей у этой инсталляции имеется.

Я не могу причислить себя к большим почитателям этой формы современного искусства. Инсталляция в самом центре Вены особого восторга у меня, признаюсь, не вызвала, но и отторжения тоже. Как, впрочем, и несколько позже небольшая инсталляция в другом столичном городе, Брюсселе, — скромно стоящая на площади перед Дворцом правосудия рядом с памятником в честь и во славу бельгийской пехоты незамысловатая конструкция из деревянных реек. Кому-то она, может, не нравилась, но никого ведь не задевала за живое, не оскорбляла. Постоит — уберут, через день забудут.

Совсем иное дело инсталляция, сооружённая на московской книжной ярмарке Non/Fiction № 14 в ЦДХ. Мероприятие, которое, по идее, должно способствовать проявлению любви к настоящей (бумажной) книге, сделало ещё очевидней идиотизм организаторов ярмарки, купившихся на провокационную инсталляцию «Рог изобилия» испанки Алисии Мартин. Кому, в чью голову пришла идея появления в Москве этого кошмарного «символа любви к книгам», не знаю. Посетителям ярмарки, надо полагать, предлагалось впитать в себя дух, исходящий от этого «Рога изобилия». Для меня это был смердящий дух, а для кого-то, видимо, он был духом современных перемен.

Например, символом будущего торжества электронной книги. У каждого свои пристрастия и симпатии. Кто-то любит попадью, а кто-то — попову дочку.

Алисия Мартин — очень «крутая» художница, сотворила, начиная с 2009 года, уже несколько подобных шедевров, выражая свой креативный взгляд на проблему «старомодных» бумажных книг. Кто-то её «произведения» называет «книжными водопадами», кто-то — «кавалькадами из книг», кто-то видит в них «торнадо из книг». Сама автор своё произведение скромно именует как «Биографии». В предыдущих её работах книги «вытекали» из окна как вода из гигантского шланга. В московском варианте книжный поток Мартин пробивает потолок ЦДХ. В каждой инсталляции занято несколько тысяч растерзанных книг («Арт-объект из пяти тысяч книг держится на конструкции из деревянного каркаса и металлической сетки»).

Россия не 1-я страна, где Мартин демонстрирует свои творения, где книги являются рабочим материалом. Сама Мартин не первооткрыватель нового искусства. Словацкий художник М. Крень создал в Центре современного искусства в Лиссабоне из книг выставочный павильон. Дизайнер В. Манчини любителям чтения подарила возможность погрузиться в созданную из книг «ванную знаний». В 2011 году Буэнос-Айрес, получив звание Всемирной столицы книги, в честь этого возвел 25-метровую башню, на создание которой ушло 30 000 книг.

Впрочем, родоначальниками подобного отношения к книгам были не нынешние художники и дизайнеры, а студенты и профессора-нацисты и руководители нацистской партии, которые в ходе публичной акции 1933 года в 70 городах Германии сожгли десятки тысяч книг нежелательных авторов.

Большая часть пришедших москвичей явилась на праздник книги с детьми, и, свидетельствую, никто, глядя на творение Мартин, не оставался равнодушным.
К счастью, ничего подобного в Австрии мы не увидели. Хотя что только тут ни встретишь: и старинные анкерные часы на стене здания, и витрина, сияющая изделиями золотых дел мастеров, и старинное казино, и живой памятник, сидящий на жердочке не хуже попугая. А здесь компания, вышедшая проветриться на улицу в национальных костюмах — сохранилась традиция: собраться, чтобы на себя, красивых, взглянуть, а потом ещё себя и показать. Белой розой в небольшом бокале уличное кафе пригласит вас на венский шницель (только не говорите, что он велик, или что вы на диете) и бокал пива (приветствуется, если захотите повторить). При желании трапезу можете закончить мороженым и кофе, подаваемым непременно с чашкой холодной воды.

И повсюду гостеприимные австрийцы будут приветствовать вас цветами. Можете думать, что вас, но, скорее всего, цветами свои улицы они украшают для себя. Право слово, приятно жить, когда тебя окружает красота. Даже если она имеет прозаическое название — трамвай. Австрия в этом убеждает. Каждый раз, когда мимо меня по рельсам катил очередной красавец из стекла и металла, невольно думалось, что мы ленивы и нелюбопытны не только по отношению к замечательным людям, которые исчезают у нас, не оставляя по себе следов.

Разгуливая по памятным местам, быстро сознаёшь, что они, с одной стороны, дают отдохновение твоей душе, а с другой, требуют немалого здоровья: и сюда надо заглянуть, и это поглядеть, и туда успеть. Короче, турист — что герой 3 пьес Бомарше: «Фигаро здесь! Фигаро там!»

А попасть и впрямь много куда можно и хочется. Поэтому ноги в руки и пошёл! Разве что в казино мы с женой не заглянули. Прошли мимо возможности разбогатеть. Говорят, что новичкам везёт. Спр;сите, почему же не зашли? Мы твёрдо знали, что кому-кому, а нам не повезёт — сто пудов! Поэтому предпочли любоваться природой и сидеть на скамеечках. А потом вставали и отправлялись дальше. Каждое утро намечался маршрут. Иногда он даже выполнялся. Но чего это стоило. Ноги долго ещё гудели.

Мы шли, шли… Видели много церквей. Зачастую заходили внутрь. Они разные и такие прекрасные. Не налюбуешься. А пока разглядываешь, можно присесть на скамью и отдохнуть. Приятное с полезным!

Подходили к памятникам. Одни из них сооружены в честь избавления от беды, другие поставлены в честь гениев, иные — в честь владык. Власть, она никогда прославлять себя не забывает. Не сам, так наследник постарается. Одни памятники более известны, другие менее, одни изначально задумываются величественными, другие — скромными, одни стремятся воссоздать реальные черты исторического персонажа, другие ничуть этим не озабочены.

Редкий турист минует важную достопримечательность Зальцбурга — памятник Моцарту, установленный в 1842 году в присутствии сыновей композитора, на Площади Моцарта (Mozartplatz). Мне любопытно: как реагировали сыновья на то, что скульптор Людвиг фон Шванталер вовсе не стремился к внешнему сходству, а потому здесь Моцарт на себя не похож? И ещё забавный момент: Моцарт, как все в его время, писал гусиным пером, а у статуи в руке карандаш, который придуман значительно позже.

Кстати, там же в Зальцбурге зашли мы в мемориальную квартиру-музей Моцарта. Звучное название «Дом Моцарта» (точнее, несколько жилых комнат), про который во всех путеводителях пишут, что он является одним из самых посещаемых музеев мира, привлекающим тысячи посетителей со всего света. Говорится, что в музее воссоздана атмосфера, царившая при Моцартах. Кроме атмосферы здесь есть клавикорд и скрипка, на которой играл юный Амадей, мебельные гарнитуры семьи, предметы быта, письма, семейные документы, есть даже прядь волос великого композитора и несколько его портретов. Но… меня не впечатлило.

Быть в австрийской столице и не взглянуть на памятники знаменитейшим музыкантам — Фредерику Шопену и Иоганну Штраусу — было никак невозможно. Каждый, кто начинал играть на фортепиано, сразу вспомнит «Этюды» Шопена. А вальсы Штрауса, несомненно, слышали и помнят даже те, кому слон оттоптал уши.

Среди музыкальных произведений сына польки и француза Шопена тоже есть вальсы. Он любил музыку танцев: и полонеза, и мазурки. Для меня как литератора его имя стоит рядом с другим не менее известным именем — баронессы Дюдеван. С ней он познакомился в Париже. В ту пору об этой женщине ходило немало слухов и сплетен как о соблазнительнице самых выдающихся мужчин. Не мудрено, что окружающие порицали её за свободный образ жизни и многочисленные любовные связи. Разговоры на сей счёт сегодня, наверняка, многими подзабылись, а вот широкая литературная известность писательницы под псевдонимом Жорж Санд, безусловно, напомнит, кто есть кто баронесса Дюдеван. Шопену было тогда 28 лет, мадам Санд — 34. Их союз продолжался 8 лет. Преимущественно они прошли в семейном поместье писательницы во французском Ноане. Ей романтичный композитор посвятил своё последнее произведение «Голубая нота». За 2 года до смерти Шопена любовники расстались. Жорж Санд даже не прислала венок на его могилу.

Памятник Шопену «Голубая нота» в венском парке Швайцергартен выглядит необычно: плоский человеческий профиль высотой более 2 метров, из которого вылетает нечто абстрактное, при богатом воображении напоминающее то ли птицу, то ли творческую мысль.

Художественный замысел более известного памятника Штраусу в городском парке Штадтпарк в этом отношении выглядит своеобразным антиподом памятнику Шопену. Конечно, мы отправились туда полюбоваться на достопримечательность. Бюсты Шуберту и Легару в парке увидели. Но нам не повезло: мы оказались в Вене в то время, когда памятник с позолоченной фигурой Иоганна Штрауса, играющего на скрипке, отправили на ремонт. За годы, проведённые на улице (памятник был установлен в 1907 году), от перепадов погоды позолота облупилась, и требовалась реставрация. На месте знаменитого памятника временно венцы, люди не без юмора, поставили композицию: копия фигурки Штрауса, стоящего на пьедестале почёта на ступени 2-го места.

Мы присели на скамейку напротив такого Штрауса и стали наблюдать, как туристы со всего света делают снимки на память. Традиционные, классика жанра «здесь был Вася». Представьте себе, ни один человек не встал на ступеньку 3-го места, никто не встал просто рядом с композицией, оставшись на земле, все без исключения взбирались непременно на высшую, 1-го места, ступеньку пьедестала, желая возвыситься над композитором. Такая вот человеческая психология.

Впрочем, в связи с этим памятником есть у меня ещё не менее занимательный сюжет. Как-то мы с женой захотели побродить по паркам исторических пригородов Петербурга. Ещё дома наметили: Александрия (в Петергофе), Павловский (в Павловске), Константиновский (в Стрельне), Петровский (в Ораниенбауме), Гатчинский (в Гатчине), Монрепо (в Выборге). Хорошая программа. Советую каждому хоть раз в жизни её осуществить. Так вот, в один из дней приехали мы в Павловск. Весь день гуляли, что не удивительно: Павловский парк — это чудо!

Тут простите за небольшое отступление. Я по своей натуре не очень-то люблю французские парки. Зато обожаю английские. И скажу: лучше пейзажного Павловского парка я в своей жизни парка не видел. Не зря он считается музеем под открытым небом. Здесь можно увидеть колоннаду Аполлона, мавзолей «Супругу-Благодетелю», мост Кентавров, музыкальный павильон, новую Сильвию с колонной «Конец Света», павильон Трёх граций, павильон Холодных бань, статую Ниобид, храм Дружбы, коллекцию русской бронзовой скульптуры в ансамбле старой Сильвии и много чего ещё. Но главное, Павловский хорош своими пейзажами, на каждом шагу открывающими новые и новые красоты. Так как площадь парка около 600 га, а длина дорожек, если их сложить, составит расстояние от Питера до Москвы, то ходить в парке не переходить.
И уже ближе к вечеру по выходе из парка, стоя в ожидании автобуса на остановке, я увидел на противоположной стороне дороги небольшой памятник. Пригляделся, подошёл ближе— это был Иоганн Штраус, играющий на скрипке. Оказалось, памятник для Павловска был подарен Австрией в честь 300-летия Петербурга. То ли жители Павловска считают, что они Питер. То ли Питер полагает, что все городки вокруг — это всё «большой Петербург». То ли австрийцы не сильны в географии. Ну, да ладно, не буду придираться. В середине XIX века здесь был курзал — музыкальный павильон (ресторан, сад с фонтанами и концертный зал), в котором выступал Иоганн Штраус. В течение 10 лет он дирижировал Павловскими летними концертами.
 
Но хоть и считается, что австрийцы подарили копию своего венского памятника (именно так всюду пишут), подарили они всё же лишь копию части своего памятника, ограничились копией фигурки Штрауса. Но дарёному коню… — далее сами знаете.
Так что памятник в Павловске с большой натяжкой можно назвать копией памятника в Вене. Поэтому, если кто хочет увидеть оригинал, придётся проехать в Австрию. Кстати, не пожалеете. Павловский памятник из «молодых» (был открыт летом 2003 года). Но я про него не знал.

Идея установки статуэтки Штрауса в Павловске принадлежит Светлане Кудзи, актрисе питерского театра музыкальной комедии. Ей в 1999 году в Австрии во время съёмок фильма о композиторе приглянулся венский памятник Штраусу. И актриса решила, что аналогичный памятник непременно должен украшать и Павловск. По такому случаю она обратилась за помощью в Союз концертных деятелей. В этом мероприятии участвовало много людей. Но ни у кого почему-то не возникла мысль об оригинальном памятнике.

Да, чуть не забыл, какой-то особой гордости у Павловска по поводу выпрошенной, подаренной австрийцами скульптуры быть не может. Подобные копии фигурки Иоганна Штрауса, играющего на скрипке, насколько я знаю, есть в Китае, Японии, на Кубе. Впрочем, кто знает, может, расторопные венцы менее чем за 100 лет растиражировали его ещё где.

Но вернусь в прекрасную Вену, в которой так и не кончается череда: памятник, храм, опять памятник, ещё храм. Вечером возвращаешься в гостиницу и вспоминаешь: кому и по какому случаю тот или иной памятник, в честь кого храм. И всюду и везде ведь ножками-ножками. Впору запеть: «Чому ж я не сокіл, чому не літаю?»

Зато летят-пролетают дни. Напоследок решаем вновь пройтись по ближайшим таким уже знакомым улицам, заглянуть в приглянувшиеся магазинчики (как домой без подарков и сувениров!), сказать последний раз манекену у входа: «Гутен таг» и… посидеть в кафе за чашечкой венского кофе с пирожным. Впереди дорога домой.