Свой среди чужих, чужой среди своих

«МЕНЯ РОДИЛА БАБУШКА»

По национальности он узбек. Родился в Узбекистане в Ферганской области, Кувинском районе на станции Федченко. Но фактически он метис, рожденный от узбека и украинки. А такие дети на его родине, мягко говоря, не приветствовались. И жили как изгои общества.

По документам, Гульмирза Джабаров родился 3 марта 1940 года. Но старики рассказывают, что он родился в 1942 году, как раз перед тем, как отца забрали на фронт. А два года ему приписали, чтобы отправить беспризорника в армию.

Ни отца, ни мать Гульмирза никогда в своей жизни не видел. Отец и дядя ушли на войну, и воспитывала его бабушка. Он помнит, что бабушка все время плакала над ним, называя сиротой. Еще он знал, что где-то существует его мать. Бабушка посылала его к какой-то женщине, которая жила на станции в бараке. Он приносил от нее нитки и иголки. Но лица ее как-то ни разу не видел.

После войны ему сказал какой-то старик, что мама уехала в Андижанскую область. Но тогда мальчишка даже не очень и понял, о чем ему сказали. Тогда он просто не знал, что такое «мама». Правда, по мере того как он взрослел, обида росла. И до сих пор с болью в сердце он говорит, что родила его бабушка.

ПЛОВ СО СЛЕЗАМИ

В 1949-м году бабушки не стало. И мир мальчугана полностью рухнул. Его отправили в детский дом, откуда через год он сбежал вместе с другим подростком. И начались годы скитания. Лет семь-восемь он шел из детдома до Кувы, зарабатывая по дороге каждый раз на краюшку хлеба да на кусок лепешки. У кого-то убирал мусор, кому-то помогал донести поклажу, на лепешку себе зарабатывая.

Осенью 58-го года дошел до Кувы. Грязный, голодный он ночевал на голом полу бабушкиного дома. И снова шел зарабатывать на кусок лепешки. Отец одного друга посоветовал отвести его в военкомат. Как раз шел осенний призыв.

– Как звали отца? – спросили в военкомате.
– Джабар. – ответил юноша.

И рядом с его именем грамотный военный вывел фамилию «Джабаров».

Во-первых, в узбекистане принято давать фамилию ребенку по имени отца. А во-вторых, у Гульмирзы не было никаких метрик и документов. Поэтому надо же его было как-то назвать. Да и приписать возраст на пару лет, чтобы спасти парня, здесь тоже вполне могли.

Когда он пришел на место сбора, на вокзальной площади вокруг каждого призывника толпились родственники. Все бурно разговаривали, ели плов, лепешки. Из глаз юноши хлынули слезы. Во всей этой жизни он был один.

– Парень, – вдруг подозвала его старушка из стоявшей невдалеке группы людей. – А как звали твою бабушку?
– Турсун-апа.
– Она была моей подругой. Быстро мой руки и идем с нами есть плов.
Плов в узбекистане едят руками. Гульмирза пулей метнулся к арыку, вымыл там руки. И уже через несколько минут вернулся. Чья-то чужая бабушка посадила его рядом с собой и заставила есть.

От этой заботы слезы душили мальчишку еще больше. И он ел приправленный горько-солеными слезами плов.

АРМИЯ – ШАГ В НОВУЮ ЖИЗНЬ

Вагоны с призывниками прибыли на старый вокзал Челябинска в конце октября 1959 года. Вылезли из вагонов, построились. У кого вещмешок за плечами, чемоданы да сундуки в руках. А у Гульмирзы ничего не было.

От вокзала до ЧМЗ не очень ровный строй отправился пешком. Не привыкшие к морозам юноши начали избавляться от своих поклаж, прямо по дороге выбрасывая в сторону свои мешки да чемоданы. Холодно, пальцы мерзнут. Ноги не чувствуются. И в какой-то момент шаг всего строя перешел в бег.

Когда новобранцев привели в баню, Гульмирза в первый раз в своей жизни вымылся в горячей воде. После мытья в горячей воде всех обрили налысо и выдали нательную рубашку, кальсоны, гимнастерку, брюки, ремень, шапку… В первый раз в своей жизни он надел чистое белье. И в первый раз лег спать в чистую постель, заправленную простыней и пододеяльником.

Такого богатства юноша в своей жизни никогда не испытывал. А когда еще в столовой он увидел нарезанную булку хлеба всего лишь на четверых солдат за столом – опять разрыдался.

Потом было три месяца строевой и фзической подготовки, стрельб и много всего другого, никогда прежде неизвестного узбекскому пацану. Подъем в 6 утра, физзарядка. 5 км бегом туда и обратно.

– А мы же не привыкли на морозе бегать, – рассказывает Геннадий (так его начали звать в России). – Командир отделения кричит: «Солдаты, рот закрывайте! А то легкие простудите и умрете».

А рот закроешь – ноздри от мороза слипаются. Рот откроешь – горло сразу же застывает. И так 3 месяца. Плохо отстреляешь – бегом от стрельбища до учебки. Хорошо стреляешь – на машину садись.

После учебной части солдата направили в Златоуст, где он отслужил положенные два года. Так получилось, что армия стала отправной точкой новой жизни никому до сих пор в этом мире ненужного узбекского юноши.

ПРОФЕССИЯ МЕЧТЫ

В 62-м Геннадий демобилизовался, приехал в Узбекистан на свою станцию. Дома, в котором он жил с бабушкой, уже нет. Родственников никаких нет. В станционной чайхане он переночевал две ночи. Получил в колхозе положенный ему расчет, вернулся в армию, заключил сверсрочный контракт. И прослужил в Златоусте еще 2 года.

Пока служил, женился. Родилась дочь. 2 месяца ребенку было, когда молодая жена его в очередной раз просто не пустила домой. И тогда он вспомнил свою мечту: обучиться хорошей специальности – и вернуться на родину, например, трактористом. Кто-то посоветовал: езжай в Верхнеуральск, там есть как раз такое училище.

Дело было в январе. И набор, конечно же, давно уже закончился. Но там он встретил А. В. Чернова, который и позвал его в Спасск. Здесь Джабаров и получил заветную специальность тракториста. В мехколонне Геннадий работал сначала на «Беларуси», потом на «К-700».

Работу свою очень любил и числился в передовиках. А в 84-м году он занял 1 место в районе по вспашке зяби. И вместе с Александром Тимралиновым их премировали поездкой на ВДНХ. Да и потом, в конце 80-х, когда на семейном подряде выращивали 250 телят, каждый квартал получали областную премию за 1 место. Потом парень снова пересел на трактор.

Жизнь стала совсем иной. Любимая работа, уважение, семья. Да, именно здесь в Спасском он познакомился со своей Надеждой, с которой они прожили вместе вот уже 48 лет. Эта женщина прочувствовала все боли, которые он, крепкий и здоровый мужчина, так много лет прятал в своей душе и никому не открывал.

УЗБЕК ДЛЯ РУССКИХ – РУССКИЙ ДЛЯ УЗБЕКОВ

Поняв, как сильно он тоскует по родине, Надежда решилась на отчаянный шаг. Вместе с ним и с сыном отправилась в Узбекистан. В городе его детства они устроились на работу. Встретились с семьей бабушкиной подруги, которая приняла их радушно.

А вот семья двоюродного дяди, которая обнаружилась в поселке, начала ставить условия. «Ты приходи, но без своей русской жены».

И только находясь здесь и видя, как откровенно эти люди отворачиваются от его семьи, он начал все отчетливо вспоминать. О том, например, как его 8-9-летнего мальчишку не пускали на порог чайханы. О том, как родственники закрывали перед сиротой двери, говоря ему: «Русский!». Говорили: «Ты сюда не ходи». «Не заходи!» «Ты не тот, кто нужен нам».

Даже теперь они видели, как грамотная соседка, работающая на почте, буквально вынудила уехать сноху-украинку, которую сын привез, вернувшись из армии. Такие истории разворачивались буквально у них на глазах.

– Были даже случаи самосожжения, – вспоминает Надежда.
Первым не выдержал сам Гульмирза, заявив однажды:
– Хватит! Поехали, Надя, на родину.

И они вернулись в Спасский, куда больше полусотни лет узбекский юноша Гульмирза Джабаров приехал жить Да, тут все знают, что он узбек. Ну и что? Здесь живут и казахи, и русские, и татары, и украинцы, и узбеки, и представители других национальностей.

Практически все они чтут свои национальные традиции, знают и уважают обычаи другого. И ценят людей за то, как они себя проявляют именно в человеческом плане. Геннадий хорошо помнит, что он узбек. Но все равно он уже обрусел. Любит париться в бане и ходить на зимнюю рыбалку с русским соседом.

«ПРИСОХ Я ТУТ»

– И все же самая большая боль, смешанная с обидой – то, что Гена так ничего не знает про отца и маму, – рассказывает Надежда Ивановна.

Когда в 2000-м году в «Красном уральце» вышла статья «Отзовитесь, дети войны», им потребовалась справка об отце Геннадия. Либо о захоронении, либо о том, что он без вести пропал. Они написали в Кувинский райвоенкомат. И получили ответ, что ни погибшим, ни пропавшим без вести он не значится. Из центрального архива в Подольске ответили то же самое.

В организации «Память сердца» отнеслись внимательно, но сказали, что нужно знать хотя бы, кем он служил. Джабаровы опять написали в Кувинский военкомат. Ответа нет. Из Ферганского архива – тоже. Три письма они отправили в телевизионную программу «Жди меня».

Вкладывали туда фотографии, где Гульмирза в солдатской форме (когда в 62-м году он из армии приезжал в Куву, там все старики говорили, как сильно он похож на отца), в 50 лет и в 70 лет. С просьбой, чтобы их показали по телевидению. А друг отец живой где-нибудь. Ведь было же такое, что рядом отец с семьей прожил, и никто этого не знал.

– Нам ничего от него не надо, искренно говорит супруга Геннадия. – Просто успокоить душу. А вдруг и мать еще жива в Андижане? Или семья ее там есть. Да и от акции «Дети войны» нам никаких льгот не нужно. Гульмирза – ветеран труда. И пенсии у нас хорошие. Нам бы только узнать, где и что. Чтобы корни обрести.

Ну вот сейчас нам помогали поиск вести. Вроде появились какие-то данные, что на Украине в Закарпатье есть Раховский район. Там около одной из поселковых школ есть братская могила, за которой школьники ухаживают. И вроде бы отец Геннадия там захоронен. Но точно так ничего пока узнать не можем.

Лет пятнадцать назад Гульмирза увидел сон. По улице Андижана (это Узбекистан, рядом с Афганской границей) идет его мама. Высокая ростом. Волосы белые, собраны на голове, как шляпа.

– Идет впереди меня, несет две сетки полные, – делится 75-летний Геннадий. – А я кричу: «Мама! зачем меня оставила?» Иду, реву и кричу: «Мама! Зачем меня оставила?» Она мне – ни слова. Обернется, и прямо идет. А я все кричу и кричу… Зато я помню теперь, какая она у меня, мама. Высокого роста, красивая, светлая.

У Джабаровых уже взрослые внуки и внучка, есть 9-летний правнук Артемка.

– Но самое главное в мой жизни – это жена, – сказал Джабаров. Она мне и мать, и отец родной. Я как в 65-м году сюда приехал – и все. Присох я тут.