Любовь и голуби Габдулгафара Тасбекова

Он мог бы стать хорошим трактористом или фрезеровщиком. Потому что его направляли учиться, да и силой, смекалкой природа не обидела. Он мог бы быть художником или скульптором. Потому что прекрасно лепит из пластилина и глины, рисует по памяти портрет любого человека. Ему и в армии предлагали остаться – стрелял хорошо, боевой уголок оформлял, портрет дезертира безо всякого фоторобота в считаные минуты набрасывал… А он почти полвека отработал скотником в поселке Спасском. Потому что всегда делал только то, что любил.

ПОЛЕТЕЛИ В ЖИЗНЬ

Лет в восемь у Толика Тасбекова, когда его семья еще жила в Краснинске, появились голуби. Сосед-голубятник лет 70-ти заболел, и не до птиц ему стало.

– А я по утрам в своем дворе тогда как раз скотину поил, кормил, – рассказывает Анатолий. – Вот голуби на зерно мое и прилетели. Поклевали. На другой день снова. Так и перекочевали ко мне.
Как он их любил! Носился с ними, приучал, облетывал. И душа мальчишки вместе с этими красивыми птицами в небо взмывала.

– Был бы послушный ребенок – стал бы художником. А то одни голуби на уме, – частенько выговаривала мать.

Отец тоже пристрастия сына не понимал. Когда сын в армию ушел, остались пернатые без хозяина. Три года в армии Анатолий мечтал о том, как взлетят с его руки птицы в небо. Покружат-покружат над домом, над поселком. И приземлятся снова на родную крышу. «Как там мои родные?» – в каждом письме интересовался у отца Анатолий. «Да живые!» – отвечал отец.

– А где голуби?! – первое, о чем спросил на пороге родительского дома вернувшийся из армии солдат.
– А откуда я знаю? – пожал плечами отец. – Летают, наверное…

Вот это было разочарование! Но не так воспитан юноша (как, собственно, все его многочисленные братья и сестры), чтобы держать обиду на родного отца и не уважать взрослых. Просто все, что ему нравилось, он всегда делал сам. И уже очень скоро голубятня снова ожила.

– У меня голов 30 голубей было, – вспоминает А. Тасбеков. – Всякие породы держал. И летные тоже. Теперь штук 10 всего осталось. Свистеть уже не могу. Знаю: чтобы они летали, надо заниматься постоянно. Но не могу без них. Да и передать птиц некому.

Нет теперь пацанов, которые бы как он в детстве ни на шаг не отпускали, выпрашивая «Да-а-ай голубей». Все друзья-голубятники уже старички. Самому старшему 78. Тело болеет, а души-то молодые!

Как-то по осени в Верхнеуральск одному любителю Тасбеков давал пару голубей, да один обратно прилетел. Другому человеку, отдавая голубя, Анатолий наказывал:

– Ты придержи, спарь его с голубкой.
И этот голубь не вернулся. Видно, любовь там у него получилась.
– Они, голуби, такие. За лето разов восемь птенцов выводят, – с каким-то особым теплом рассказывает пожилой голубятник. – До обеда голубь сидит, после обеда – голубка. 17 дней сидят. Вот вывели, выкормили. Птенцы на крыло встали. И – полетели в жизнь.

ДЕДОВО НАСЛЕДСТВО

Еще одна страсть А. Тасбекова – лошади.

– Мы, казахи, вообще ближе к скотине, – делится Анатолий. – Чтобы обучить лошадь, надо умение природное иметь.
Дед Габдулгафара (именно так звучит имя Анатолия на родном казахском языке) был купец-скотопромышленник. По Уйскому он кочевал с лошадьми.

Из Монголии в Троицк по шелковому пути скотину гонял. И жил как вольный ветер, и сам был как часть природы. Все видел, слышал, чувствовал. Его страсть и унаследовал, скорее всего, внук.

– У меня есть фотография деда, – говорит А. Тасбеков. – Я похож на него. И борода такая же. Только у меня она почернее. Как говорят, он 3 тысячи десятин земли имел. Еще скотиной занимался. Ему даже спать-то некогда было. Ложился всего на пару часов, иногда сапоги даже не снимая. И опять – в путь.

Смотрит Анатолий со своей наследной чуйкой «Тихий Дон», нашумевший современный фильм Сергея Бондарчука. И возмущает его, что взял Бондарчук какую-то карликовую лошаденку, посадил верхом американца, и пустил лошадь трусцой.

– Казак никогда труском не поедет, – точно знает истинный лошадник. – Он пустит лошадь вскачь (волчьим шагом называется) – и тогда хоть 100 километров езжай. Или шаг крутой возьмет. Или пускает карьером, на полную мощь. А труском пустишь – все кишки вылетят.

Тут же на другой день Анатолий посмотрел по ТВ «Тихий Дон» Герасимова. И уж здесь его природное умение и накопленный за десятилетия опыт были удовлетворены.

– Когда Герасимов снимал, Михаил Александрович Шолохов сам выбирал артистов, – рассказывает Тасбеков. – А Петр Глебов – он с Дона. И знает, что перво-наперво казак должен слева садиться на лошадь, потому что у него с правой стороны шашка, кинжал. Можно самому упасть и коня повредить.

Еще, примечает профессиональный глаз конюха Тасбекова, актер Глебов, как и положено казаку, ступню полностью в стремя не вставляет. Ведь только в таком случае, если лошадь в бою споткнется и упадет – казак сгруппируется и полетит кувырком. Сам ничего не сломает, и конь останется цел. Не то что в «Анне Карениной». Прыгнул Вронский – и сломал лошади спину. Это от неумелой езды.

– Если лошадь держишь – будь добр, люби ее. Чисть, холь, – делится Анатолий. – Надо, чтобы лошадь ухоженая была. И она тебе будет благодарна.

Он сам лет с шести в седле сидит, и знает, что говорит. Если корова какая от стада отбивается – ногу чуть прижал, показал блудню – и лошадь ее уже не отпустит, если, конечно, кобыла умная.

С отцом, когда тот работал главным бухгалтером в Краснинске и тоже колхозную «Победу» не признавал, Анатолий не раз за зарплатой в госбанк в Верхнеуральск на лошади ездил. Возили с собой деньги и никогда не боялись. Там такая кобыла была – угонит и никому чужому деньги не отдаст.

Много что в его жизни лошади подсказывают. Если конь, к примеру, просто стоит и спит – погода ясная будет. Если храпит, это уж как пить дать – жди дождя.

– Была у меня кобыла Машка, – вспомнил историю Габдулгафар. – На дворе ясная солнечная осенняя погода. Ночью слышу – в ворота кто-то стучит. Открываю: Машка пришла с жеребенком. Я еще поворчал, что вот, мол, приперлась, теперь лишний рот кормить. «Ну ладно, заходи. Завтра отгоню». А утром встал: пурга – зги не видать. Это она жеребенка спасла. Сейчас вот у меня одна кобыла. Наверное, последний год ее держу. Овса нет. И здоровье уже не то.

ГОЛУБЬ И ГОЛУБКА

И все же главная любовь всей жизни Габдулгафара – его Кенжебике.
Все братья Анатолия женились рано. Кто в 17, кто в 18 лет. Мама и его подталкивала: женись да женись. А он так рано создавать семью не собирался. Думал: хозяйство захватит – и все, не будет уже в жизни такой яркости. А в действительности оно – совсем по-другому оказалось.

Один раз знакомая девушка приехала с подружкой. Анатолий, как он теперь рассказывает – «хоп, и глаз на ту подружку положил». Ему было 25, ей 19. И все в одночасье изменилось. Если до сих пор юноша был убежден: «Не буду жениться», то теперь уже спрашивал себя: «А может, пора?».

– Женился я по любви, конечно, – открывается Анатолий. – Один раз и навсегда. Катя красивая была молодая. Лучшая девушка Челябинской области, – и в шутку, и всерьез добавляет, как и прежде, влюбленный муж. – Но я не на красоте женился. Про Кенжебике можно книгу писать.

И я всегда ей говорю: «Даже если бы ты не была такой красавицей, я бы все равно тебя замуж взял». Мне ее характер доброжелательный очень понравился. И ее прямые ножки. Я люблю, чтобы девушка статная была. Вот уже больше 40 лет прошло, как как они поженились. Анатолий убежден: взял жену – береги ее, отвечай за нее перед людьми и перед Аллахом. Так они и живут все эти годы в любви и согласии.

Он не перестает любоваться своей Кенжебике. А она, как истинная восточная женщина, никогда не перечит взрывному нраву своего мужа. И всю жизнь восхищается его мужественностью, умом, трудолюбием, всеми творческими талантами. И нескончаемым юмором.

– Так, ёлки, и не заметили, как 40 лет прохохотали, – и по этому поводу не преминул пошутить Габдулгафар.

За четыре с лишним десятилетия чета Тасбековых вырастила двух дочерей, помогает воспитывать двоих внуков. Уже имея огромный стаж за плечами, до самого 2013 года они усердно трудились в родном селе. Анатолий 47 лет отработал скотником, Екатерина 38 лет – дояркой.

Ветераны труда Челябинской области, неоднократно награжденные почетными грамотами, дипломами, медалями. Анатолий – ударник коммунистического труда, почетный донор. Уважаемые люди. И в газете неоднократно про них писали.

Только вот одна несправедливость рвет душу обоим ветеранам. Пенсия у главы семьи с 47-летним стажем, без прогулов и нареканий – минимальная, 5000 рублей. Только за свет заплатить – и все. Из года в год, как только стает снег, он выгонял стадо на пастбище. Сутками работал, всю ночь смотрел – как бы не украли скотину, как бы волки не съели. И так до самого снега – до ноября, а то и до декабря.

Но проблема в том, что работать-то он работал, а с тех пор, как совхоз ликвидировался – налоговые отчисления делать перестали, и документы найти невозможно. Стаж большой, а денег нет.

НОВЫЕ КРАСКИ ЖИЗНИ

А что стало с яркостью жизни? Ушла ли она за всеми бытовыми проблемами и хозяйством? Конечно, нет. Новые краски в его жизнь стали добавлять книги. И в часы отдыха на пастбище, и дома Анатолий стал буквально проглатывать такие эпические произведения, как «Даурия» и «Тихий Дон». Там так много родного для него. Казаки, покос, кони. И любовь настоящая.

Особое его пристрастие – исторические книги. Он может, не останавливаясь, часами рассказывать о своем кумире Чингисхане, о его табунах обученных коней. Рассказывает истории о мудрости Кутузова, о переживаниях великого комдива Жукова. Ломоносов, Тарас Бульба, Лев Толстой – каждый чем-то своим запал в его душу

Очень много знает Анатолий Тасбеков об истории родного края. И все в его рассказах сплетается, легко представляется и оживает. Белые и красные, революция в России и Туркистане, дутовцы и казахи, Харбин и традиционный уклад казачьих семей. Шелковый путь из Верхнеуральска в Троицк. Магнитогорский металлургический комбинат и народная любовь к И. Х. Ромазану.

Но чем больше он погружается вглубь веков или в сложные исторические перипетии, тем сильнее красота и романтика наполняют жизнь А. Тасбекова сегодня.

– «Любовь и голуби» – мой любимый фильм, – делится Анатолий. – А Александр Михайлов – мой любимый артист. Он и играет, и поет очень хорошо. До того трогает, когда он голубя берет и изо рта поит. Это так красиво! Не зря же говорят: красота спасет мир.

Конечно, Габдулгафар Тасбеков мог бы быть художником, плотником, комбайнером. И везде мог бы жить неплохо. Но настроение у него хорошее, когда кони во дворе, овса много. В небе – голуби. И любимая Кенжебике рядом.