Гранатовый браслет. Еще одна версия событий. 3

- Дурочка, как муж на твою авантюру согласился?
- А он и не соглашался, я настояла, подруга Танька вмешалась, орала громко, мы его и переспорили.
- Но зачем, Олюшка? У вас там и больницы, и врачи, а плохо тебе станет?
- У меня таблетки есть, вон, целая коробка. А если настолько плохо станет, что и они не помогут, значит, пора в путь-дорогу собираться. Мама уж заждалась.
- Не смей такое говорить! Материнская любовь вечна и тебя здесь поддерживает! - тетя Катя разозлилась. Я не хотела с ней спорить. Вечер получился хороший, добрый, его бы продлить и остановить. Володя притащил от тети Кати удобное кресло, умостил его пледами и одеялами, и мне так удобно в нем было, словно я вспомнила себя в младенчестве, когда меня обкладывали большими подушками, чтобы не упала. Глупости, такое никто не помнит, но я себя почему-то чувствовала именно карапузом - счастливым и довольным. Хоть бы слюну не пустить и лужу не сделать от таких ощущений! Слабость меня не отпускала, но мне было так спокойно и хорошо, вот, если бы, еще тетя Катя не суетилась.
- Оля, у нас такая лекарка есть! На ноги тебя мигом поставит! Только подход к ней найти надо!
- Деньги? Много просит?
- Как же вы там в своем городе душой зачерствели! Деньги! Будто бы от них зависит абсолютно все!
- Почти все! Лекарства, врачи - все очень дорого.
- Просит! - тетя Катя словно меня не слушала. - Ты только ей не скажи это слово, выгонит тот же момент! Она гордая, властная, а если уж разозлится... ух, побежишь, не оглядываясь!
Тетя Катя словно сказку рассказывала, я даже заслушалась, а потом посмотрела на Володю. Он кусал губы, сдерживая смех, не выдержал, выскочил из-за стола и побежал в огород.
- Ольга, ты его попроси, пусть он тебя сведет!
- Что?
- Что слышала! Володька-то этот какую-то силу над старухой имеет! Все к ней в гости бегает! Как бы сам не колдуном оказался!
- Тетя Катя, вы сказок начитались, ужастиков насмотрелись! Какой колдун? Мальчишка! Откуда он тут вообще появился?
- Пришел с месяц назад. Уставший, голодный, меня встретил на улице, спросил можно ли где пожить. Сказал, денег у него нет, а вот пособить он всегда сможет.
- Как же он живет? Что ест?
- Рыбу ловит, грибы собирает, помогает всем, кто ни попросит, кормим его. Только ведь у нас и самих с деньгами не очень, - она смутилась. - Но за стол пригласить всегда, это святое, сама знаешь! Картошка есть, молоко, яйца есть, а что еще надо? Знаешь, он ведь все к нашей лекарке-травнице ходит или уже говорила об этом? Забор ей отремонтировал, из магазина сумки таскает! Она ведь денежная у нас. Ох, Ольга, точно говорю тебе, ведьма она! Знает какой приворот для злата, серебра и бумажной наличности! Верно тебе говорю! Проси Володю, пусть тебя отведет! Вот те крест, поставит тебя Константиновна на ноги!
- Вы почему его в мой дом пустили? - я решила сменить тему, надоело мне про всякую чертовщину слушать.
- Так, Олюшка, я как лучше хотела! Дому тепло человеческое нужно, а тут все сыпаться начало! Я и разрешила пожить в обмен на уборку и ремонт. И кот с ним пришел! Как такому отказать! Животное, оно чует хороших людей, с плохим вот так кот не прибежит. Смотри, какой славный.
Тут с тетей Катей было не поспорить. Чижик был чудесным: серый, пушистый, важный, ласковый. Устроился у меня на коленях, развалился барином, тут и не встанешь, нельзя такого хорошего кота тревожить.
- Если боишься, я Володю к себе пущу жить, не стеснит.
- Я, тетя Катя, уже ничего не боюсь, устала только. Скорее бы... - договорить мне не дали. Володя вернулся и тетя Катя засуетилась.
- Оля, пойдем ко мне, если что... - она тоже не смогла договорить, не захотела, я все понимаю, тяжело с умирающей, чувство вины давит, будто бы здоровые в ответе за утекающую жизнь.
- Нет, я тут останусь.
Володя молча взял рюкзак, я не стала его удерживать, была уверена, тетя Катя приютит этого странного бородача, но он неожиданно сказал:
- Я во дворе переночую, понадобится что, позовете. Чижик, ты идешь?
Кот отказался, и это меня не удивило. Он свалился с моих коленей, сонный добрался до кровати и уже спал на моей подушке (тетя Катя перестелила кровать и на меня снова пахнуло запахом детства, ароматом солнечного белья, как мама, смеясь, называла простыни, высушенные на солнце, впитавшие в себя его мощь и силу, она укрывала меня легкой простынкой и говорила, что теперь я никогда даже не кашляну, буду сильная и проживу долго-долго, мама ошиблась) и ему была так хорошо, я видела это, что Володе стало жаль его будить, и Чижик остался ночевать со мной.
Я плохо спала. Звуки, запахи - все было чужое. Я задремывала и просыпалась от шуршания мышей, Чижик тихонько похрапывал и это было так забавно, что я смеялась и не могла заснуть, гладила кота, он мурлыкал и убаюкивал меня, я снова впадала в некий блеклый туман, в котором видела Костю, девочек, себя, маму и Бабу Ягу, такую сказочную, из детской книжки. "Это к добру", - почему-то подумала я и все-таки уснула крепко, без сновидений.
Разбудил меня Чижик. Накануне я аккуратно разложила свои таблетки на листе бумаги (то ли я забыла положить коробочку для таблеток, то ли специально ее оставила дома, я уже и не могла вспомнить), поэтому я аккуратно написала на листе "утро, день, вечер", до, после или во время еды и аккуратно разложила с десяток таблеток. Кот залез на стол и раскидал и таблетки, и печенье из вазочки, и конфеты. Все валялось на полу, а Чижик увлеченно гонял лапой мои лекарства и сладости.
- Вот паразит! - я не сильно расстроилась, скорее меня это позабавило, я подумала, это - знак, мол, нечего тебе, Оля, барахтаться и пытаться что-то делать, иди уже ко дну, всех измучила, себя в первую очередь. - Как мне теперь с этим справиться?
Я села на пол и начала собирать все в вазочку, все равно выбрасывать, с пола есть нельзя.
- Что делаете? Вам воды нагреть?
Володя. А я о нем и забыла!
- Чижик таблетки разбросал, конфетами игрался, шкода! Куда здесь мусор выбрасывать?
- Зачем в мусор? - удивился Володя, взял из вазочки раскрошенное печенье и съел. - Давайте таблетки по форме и цвету распределим, зачем добру пропадать.
В его голосе послышались какие-то старческие, голодные нотки.
- Это же с пола! Тут микробы!
- Подумаешь! Вы же умирать собрались, вам какое до них дело?
У меня хватило сил немного обидеться.
- Умереть на унитазе только потому, что съел что-то с пола? Не хочу!
- На унитазе точно не умрете, - серьезно ответил Володя и взял еще одно печенье.
- Почему? - встала я на защиту микробов и смерти от возможной диареи.
- Здесь унитазов нет, не переживайте.
Он был слишком серьезен и, немного подумав, я поняла: он так шутит.
- Издеваетесь? А я не могу запомнить, когда и какую таблетку надо съесть, а потом хоть убей не могу вспомнить, приняла я лекарство или нет, - я так расстроилась, словно моя забывчивость стала и для меня самой откровением.
- Вы кто по профессии?
- Какая разница? - я обиделась. Я ему о серьезном, а он разговоры в сторону уводит.
- Есть разница. Так кто же?
- Архитектор.
- Мммм, а давайте представим, что ваши коробочки с лекарствами - дома, а в них живут люди. Нет, лучше пусть они будут магазинами! Все женщины любят покупки, так ведь? Есть у вас схема приема препаратов? Дайте сюда!
Он взял лист моих назначений, по-хозяйски подвинул к себе сумочку с лекарствами и начал расставлять их на столе.
- Вот смотрите, милая сине-белая коробочка, первая по списку, принимать до завтрака. Что бы это мог быть за магазин? Тот, в который вы могли бы сбегать рано утром?
- Молочные продукты? Я когда-то любила творог к завтраку.
- Прекрасно! Значит, каждое утро вы первым делом идете за творогом. А там заодно принимаете волшебную пилюлю. До завтрака, а во время еды вы... - он сверился со списком, - вот эта желтая коробочка. Что тут может храниться?
- Кусочек лета? - спросила я. Игра начинала меня увлекать.
- Хорошо сказано! Жадно! Съесть целое лето! Кусочек оставьте, будьте добры!
- Лето, лето.. Там булочная, и я бы купила булочку с заварным кремом, обсыпанную сахарной пудрой!
Внезапно мне так сильно захотелось есть, что в животе заурчало. Володя услышал и улыбнулся.
- Придумывайте дальше, а я за водой. Будем чаевничать.
Откуда от взял это слово? Из какого романа? Никто сейчас так не говорит, странный он все-таки. А мне вдруг захотелось сладкого чая со сливками. И творога. Обязательно домашнего. С сахаром и сметаной.
Я придумала целую торговую улицу, представила, как я медленно иду по ней, захожу в магазины, неспешно выбираю, пробую, прицениваюсь и принюхиваюсь, щупаю, торгуюсь и покупаю, то есть принимаю таблетки и капли.
- Оказывается, это не так невозможно запомнить! - сказала я Чижику и убрала все лекарства в буфет, я уже поняла, кот очень неравнодушен ко всему, с чем можно поиграть.
Так я и начала свое последнее лето, так я тогда думала. Болезнь не желала отпускать меня, я была слаба, апатична и только Чижик иногда мог вывести меня из густого супа равнодушия к самой себе, в который я угодила по воле судьбы. Костик, девочки и Танька звонили каждый день. Я послушно отчитывалась о том, что я ела, сколько минут гуляла и не начались ли у меня нестерпимые боли. Я с недоумением вдруг поняла, что разговаривать нам особо не о чем. Все крутилось вокруг болезни и моего самочувствия, а мне не хотелось это мусолить. Они же боялись задеть меня своими новостями, проблемами и радостями. Мы все также находились по разные стороны высокой стены, которую я не могла ни обойти, ни разбить. Я рассказала им о тете Кате и о Володе и они, вроде бы, перестали бояться, что я умру с голоду.
Вот уж он точно мне не грозил! Молоко, творог, яйца, блины и жареные грибы, рыба, запеченная в золе, чем только меня не кормили. А мой аппетит вел себя, как та вздорная тетка: то внезапно, ночью, появлялся, и я как лунатик брела к холодильнику, чтобы съесть хоть что-нибудь, то так же неожиданно пропадал и я могла за весь день съесть лишь кусочек хлеба и немного сыра. В такие дни они оба - тетя Катя и Володя - меня сильно ругали, говоря, что есть надо, чтобы силы появились.
В один из моих "голодных" дней, когда мой аппетит-тетка собрал(а) вещи и умотал(а) куда-то к черту на кулички, Володя, по настоянию тети Кати, и повел меня к той самой травнице-ведьме.
Эта Ольга Константиновна оказалась противной бабкой. Я почему-то думала, что несмотря на слухи и сплетни, меня встретит милая бабушка, сразу поймет в чем дело и даст мне какую-нибудь настойку из мухоморов, собранных в полнолуние левой рукой. Я враз поправлюсь и помолодею. Все, как в сказке. Забавно, я не верила в свое выздоровление, но, как оказалось, очень глубоко и далеко, там, в душе, где хранятся воспоминания о первом поцелуе и первых прикосновениях, там, где до сих пор гарцует на белом коне принц, а к его седлу приторочены седельные сумки с бальным платьем и прекрасными туфельками в подарок, там, где хранятся первые улыбки моих девочек и первое "люблю" Костика, именно там ласковой кошкой свернулась в комочек надежда на то, что все будет хорошо.
- И чего ты ее привел? - так приветствовала нас травница. Обыкновенная деревенская бабка. Так я сначала подумала. Одета она была многослойно, по-старушечьи, когда мерзнут древние косточки и пергаментная кожа, когда жир высох от времени и ничто уже не греет кроме напяленного вороха одежды: футболка, халат, жилетка, фартук, платок, все чистое и опрятное.
- Вы хотя бы посмотрите ее, что так сразу! - Володя расстроился, а я вдруг поняла: лучше уж мне умереть поскорее. Никто и ничто мне уже не поможет, даже деревенская шарлатанка не хочет дать мне искру надежды. Господи! Во что превратилась моя жизнь? Сплошные штампы и банальщина! Травница-шарлатанка, искра надежды! И уход такой предсказуемый и грязный.
- Пойдем, - я потянула Володю за руку.
- Обиделась, - с непонятным удовольствием сказала бабка, - ну-ка дай на тебя гляну.
Она покрутила меня, словно курицу на лапшу выбирала. Заглянула в глаза, посмотрела зачем-то на ладони и запястья, провела пальцами по рукам и попросила показать пятки.
"Началось представление! Сейчас скажет, что на мне порча и сглаз, что надо воском выливать, заговоры шептать и прочую ахинею!" - поняла я и еще больше расстроилась. А чего я ждала?
- Браслетик у тебя какой интересный! Ах, люблю диковины, - сказала бабка совсем, как Танька, а мне вдруг стало противно, что она ко мне прикасается, я отдернула руку.
- Что ж, девонька, есть у меня одно условие. Выполнишь, возьмусь за тебя, нет, так вон дверь и дорога за ней.
Я хотела уйти, но Володя остановил меня.
- Мы уже пришли, вам ведь как идти тяжело было, надо попробовать. Какое условие Ольга Константиновна?
- Я тебя, что ли, спрашивала, старовер?
Старая карга рассердилась, я поняла, почему ее боялись и недолюбливали. Повеяло от нее угрозой, непонятной, жуткой. Володя мягко взял меня за руку и я послушно, все равно ведь не отстанут, спросила:
- Какое условие, Ольга Константиновна?
- В карты со мной сыграешь.
- Что? -  этого я уж точно не ждала.
- В подкидного. Согласна?
Я не знала, что делать. Сумасшедшая бабка смотрела на меня пристально, изучающе.
- Хорошо, - я пожала плечами. - На что играть будем?
- Проиграешь, браслет мне отдашь, выиграешь, помогу тебе.
- Нет! - я схватилась за браслет. Танькин подарок, я не снимала его, он связывал меня с моим прошлым, с моей настоящей жизнью.
- Как хочешь, иди отсюда!
Хамка! Шарлатанка! Старая сволочь! Я хотела уйти, но что-то во мне воспротивилось, я поняла: это моя последняя битва и я вполне могу ее выиграть. Глупая битва, но моя.
- Хорошо. Я согласна.
Бабка довольно оскалилась, села за стол, застеленный белой скатертью (я глазам своим не поверила, именно скатерть - льняная, дорогая, не клеенка), указала мне на стул, мол, садись и вытащила из кармана фартука новую колоду.
- Давно не брала я в руки картишек, так, что ли?
- Знаем мы вас, как вы плохо играете! - дерзко ответила ей я, а она расхохоталась:
- Смотри-ка, какая образованная! Не боишься, что на твою, пока еще живую, душу сыграем?
- На браслет. Мы уже договорились, - ответила я, не принимая ее шутливый тон, сняла браслет и положила его на белоснежную скатерть. Жест получился красивый, как в кино. И также, как и в плохом триллере, я  была уверена в своей победе.
Продолжение следует
©Оксана Нарейко