А есть ли, вообще, Россия?

         Как можно носить и вынашивать столько злости и ненависти  десятки лет!? Носить и ждать, терпеть и ждать, улыбаться и ждать, подписывать и ждать, жать руки и ждать. Ждать, даже когда льется через край. Ждать и использовать.
         Олимпиаду в Сочи и Крым. Пандемию и ее ограничения, ставшими для него облегчением: вдруг оказалось возможным отодвинуть всех на такую дистанцию, на которой у никого из окружающих и не было бы возможности почувствовать, что "король-то" попахивает!
         Ждать окончания Игр — величайшего праздника спорта в жизни каждого атлета, чтобы затем, после таких турбулентных и хаотичных последних лет, взять и выплеснуть всю свою ненависть и агрессию, прикрываясь надуманной необходимостью — безопасностью страны. Но чьей страны? Российской? Или путинской?

         Может ли быть Россия страной народа, когда нет ни народа, ни общества, ни даже толпы? Кого защищать? Каждый и так уже с вилами защищает себя — от злых духов, от соседа, от городской администрации, от государства. Безусловно, Олаф Штольц, выбирал слова, называя войну на Украине "войной Путина", а не россиян. Россияне — это держатели российского паспорта. Русские же — носители русского духа. Дух, правда, этот остался преимущественно в культуре и культурном наследии. Есть и сейчас те редкие "динозавры"-носители русского духа, но вот носить им его долго не позволяют. Чего говорить о том, чтобы нести его, этот дух, в народ? Народа-то нет. Даже если его нарисовать — не прокатит. Потемкинские деревни может быть и красивые, но жить в них, увы, не получится. Да и красоваться ими пустое дело, как и верить натянутым улыбкам картонных людей.

         Но где-то среди этих потемкинских деревень затерялась одна, житель которой поверил в ее реальность. Поверил, не заметив главного — ее сюрреализма. Растворяясь в великом прошлом, он решил вдохнуть жизнь в великое, но эфемерное. Разжигая свою фантазию, он зажег пламя ненависти. Он нашел источники, чтобы пламя пылало. Он верил, а его потемкинские деревни стояли и даже набухали, расцветали, пестрели... Среди бушующего огня. Одно было не так с этими деревнями — в них не было сердца.
         Как и не может быть сердца у их создателя. Ведь человеческое сердце неспособно нести в себе столько злости, гнева, ненависти и вражды к человечеству. К людям. К народу. К обществу. К стране.
         Другое дело, когда всего этого нет... Как и нет всего этого в потемкинских деревнях. Нет и российской войны — путинская.

         А есть ли, вообще, Россия?