Призрак зверя. Глава 9

Том Уилсон торопливо перешел дорогу, напротив здания парламента. По площади сновали люди в дорогих костюмах. Мимо него прошли молодая дама и престарелый джентельмен с пышными седыми усами и моноклем в правом глазу, держа свою спутницу под руку. Не иначе как любовницу,  которая ждет, когда же ей после смерти ухажера перепадет из его состояния. Напротив памятника основателю Грейбрука, по мольберту водил кистью художник срисовывая  статую и окружающий пейзаж. В ларьках разбросанных по площади возле, которых неизменно суетился народ в особенности дети, предлагали всякую всящину: конфеты, мороженое, фрукты, флажки. В парке находившемся рядом с площадью, неспешно прогуливались пары, любуясь уголком природы.

Уилсон направился прямиком к зданию парламента лавируя в людском потоке. Он выбрал пустующую лавочку, расположенную ближе всего к зданию, и сел. Строение высилось перед ним величественными колоннами, пробуждая воспоминания о той, прошлой жизни, двери к которой для него навсегда закрыты. Перед глазами прошли самые яркие моменты из его жизни политика. Моменты, на которых держались остальные воспоминания, ничем не выделявшиеся на фоне серых будней и похожие один на другое.

Уилсон вспомнил, как будучи молодым человеком, только закончившим университет, он впервые пришел сюда. Ввел его в мир политики отец, бывший одним из парламентариев. Его поразили размеры залов и их убранство, стоившее целое состояние. А некоторые вещи, отмеченные печатью времени, и вовсе были бесценными.
 
На память пришло первое знакомство с Уильямом Линделоффом, которое, к слову, вышло не совсем удачным. Уилсон тогда от всей души наступил ему на ногу, чем вызвал в свою сторону беззвучную неприязнь. После того принеприятного случая, он целый год избегал пересекаться с ним даже взглядом, не предполагая, что однажды им суждено стать закадычными друзьями. А свела их его будущая жена Дебора, с которой он познакомился на благотворительном балу. Она дружила с Линделоффом, также их семьи поддерживали связь друг с другом. Линделофф называл Дебору своей сестрой, говорил, что они дружат с самого детства. Когда Дебора представила их друг другу на том самом балу, они памятуя прошлый неприятный инцидент, не знали куда деть глаза друг от друга. Такая неловкость не укрылась от Деборы и она поинтересовалась, не знают ли они друг друга и наседала до тех пор пока Линделофф не раскололся, и не рассказал о том как ему чуть не оттдавили ногу. Дебора будучи от природы человеком веселого нрава, которому свойственно смотреть на вещи оптимистично, рассмеялась. Ее смех был так заразителен что Линделофф сам рассмеялся. А за ним поначалу неуверенно, а потом смелее и Уилсон. С этого момента и началась их дружба крепнувшая с каждым годом.

Через год Дебора и Уилсон поженились. Бракосочетание прошло в церкви, возле здания парламента, в присутствии сливок общества. Все приглашенные пророчили им счастливую жизнь, говоря что они созданы друг для друга. Но как часто случается, жизнь проводит границу между нашими ожиданиями и реальностью, показывая что мы не волшебники, чьи желания сбываются стоит лишь о них подумать. Их союз был в целом удачным и в материальном плане и в их отношении друг к другу. Но, была незримая тень висевшая над их браком и привносившая горький привкус в их жизнь. Дебора никак не могла забеременеть, что расстраивало их обоих особенно Дебору. Бывало, когда она видела пару с детьми, у нее пропадало настроение и аппетит. Она начинала злиться, что не единожды выливалось в скандал.

Через несколько лет после их свадьбы у Линделоффа родилась дочь от его жены, Ребекки. Малютку прозвали Анжеликой. Дебора частенько навещала свою подругу помогая ей с ребенком. Это на время исцелило их отношения. Через год после рождения Анжелики у Уильяма умер отец. Уильяму как единственному ребенку в семье перешло все состояние отца: заводы, фабрики и прочая недвижимость. В одночасье он превратился в самого богатого человека Гривера. Помимо того, его отцу принадлежала партия «Рабочее содружество Гривера», в которой состоял и Уилсон. Уильяму такое наименование показалось простым и он переименовал партию на «Гриверская национальная партия».

Став, что говорится у руля, он предложил ранее занимаемое им место заместителя главы партии, своему другу. Уилсон недолго думая согласился. Он уже не представлял свою жизнь, иначе как в политике. Все эти подковерные игры, шептания по углам, копание в грязном белье оппонентов, вошли у него во вкус. Благодаря своей предприимчивости и интуиции, а также доверию оба сумели усилить влияние партии в парламенте.

Когда казалось, что дальше все будет развиваться по наилучшему сценарию, как у Уилсона тяжело заболела жена. Несколько раз была надежда, что Дебора выздоровеет. Она неоднократно шла на поправку, ей становилось лучше, появлялся румянец на ее щеках и улыбка на ее лице. Но стоило надежде окрепнуть, как ей снова становилось хуже. А потом Дебора вообще не вставала с кровати, меняясь на глазах. Она худела с каждым днем, превращаясь в скелет. Ее кожа приняла серый оттенок,  под глазами появились синяки, а в самих глазах исчез блеск и пропала искра. Она говорила так слабо, что приходилось наклоняться вплотную к ее губам, чтобы расслышать.
Хотя лечивший ее врач избегал говорить или намекать об этом, но Уилсон понимал, что его жена умирает. Медленно, но верно смерть отбирала у нее по кусочку жизни. Он был безутешен, не отходя от постели больной, отлучаясь ненадолго для того, чтобы помолиться в церкви. Сильно переживал и Линделофф,  ведь Дебора приходилась ему лучшей подругой.

А потом наступило то роковое утро, когда она не проснулась. Он до сих пор помнил ее разметавшиеся по подушке волосы, навсегда закрывшиеся веки и слегка приоткрытые губы.

При воспоминании об этом, сердце Уилсона сжалось от боли. Глаза повлажнели. Он вспомнил тех грабителей, осмелившихся посягнуть на ее останки и его переполнила ярость, захлестнувшая все его сознание. Ему хотелось убить их, совершить над ними свою самую страшную месть.

О том, что было непосредственно после смерти жены, Уилсон не хотел вспоминать. То было страшное время, которое заставляло его чувствовать вину и стыд. Его поведение тогда было непростительным. Он делал такое, от чего кровь стыла в жилах.

Спустя пять лет Линделофф вдруг изъявил желание оставить пост главы партии и уделять больше времени своей личной жизни. Он как и следовало ожидать доверил свое дело Уилсону, назначив на его место, заместителя главы партии,  Джека Элдриджа.

В общем, жизнь шла своим чередом. На горизонте, обретал контуры призрак выборов нового премьер-министра. Каждая партия думала о том, каких бы им кандидатов продвигать. Линделофф решил сделать ставку на Уилсона. И неспроста. Уилсон умел говорить и зажигать сердца. Также он обладал привлекательной внешностью и искренней улыбкой, располагавшей к нему людей. Его уважали не только в ГНП, но и в прочих партиях, включая партию Пола Андерсона, где находились люди высказывавшие о нем хорошие вещи. А самое главное, он пользовался любовью в народе. За ним закрепилась слава успешного предпринимателя, друга Линделоффа и дамского угодника. О его распутной жизни ходили целые легенды, о чем народ частенько любил судачить: как он из примерного семьянина и христианина превратился в распутника, по которому ад плачет. Колорита его образу также придавала легенда о его связях с темной магией и теми убийствами в лесу.

В целях продвижения своей кандидатуры, он участвовал в публичных акциях по улучшению инфраструктуры городов и жизни граждан Гривера. Устраивал балы и банкеты, на которые приглашал толстосумов, заручаясь поддержкой элиты. Давал интервью газетам, в которых красочно расписывал, каким он видит будущее Гривера.В парламенте выступал за увеличение зарплат рабочим и помощи бедным, что разумеется не могло не найти отклика в сердцах народа. Его конкуренты делали ровно то же самое, но благодаря своей привлекательной внешности и природному обаянию, он был на шаг впереди своих оппонентов. Да что там на шаг, на два шага.

Все складывалось довольно хорошо и у многих закрепилось мнение, что если прямо сейчас устроить выборы премьер-министра, то выиграет именно Уилсон. Остальные будут лишь плестись за ним. Но как часто бывает, что-то вдруг пошло не так. Точнее пошло не так в его отношениях с Линделоффом. А виной тому, послужила его интрижка с Катериной, дочерью близкого друга Пола Андерсона. Их встреча вышла случайной и неловкой. Они налетели друг на друга в коридоре. Уилсон тогда засмотрелся на свои документы, которые держал в руках, а Катерина засмотрелась на картину. Вот и случилось столкновение. Документы по полу, поправление шляпки, неловкие взаимные извинения, затем перетекшие в небольшой диалог. Катерина понравилось ему сразу. Она напоминала ему его покойную жену. Веселую искреннюю и способную сделать из любой ситуации, например нынешней, комичный момент. Они представились друг другу рассказали немножко о себе и своих общих знакомых, и со словами наилучшего пожелания друг другу и своим близким разошлись. Сделав несколько шагов,Уилсон остановился, потом догнал Катерину и пригласил ее на бал, устраиваемый им в тот же вечер для своих сторонников. Катерина, после недолгого раздумья согласилась.

На том балу они влюбились друг в друга. Линделофф присутствовавший на балу, подозрительно отнесся к его заигрываниям и танцам с Катериной. В тот вечер он ему ничего не сказал, но хорошо зная своего друга Уилсон догадывался, что тот не одобряет его поведение. Линделофф всегда в штыки воспринимал сближение своих людей, сближения любого рода, с людьми своего врага, Пола Андерсона.

Через время их встречи, назначаемые друг другу, переросли в нечто большее, чем просто удовлетворение своих физических потребностей. Их влечение друг к другу приобрело глубину. В какой-то момент Уилсон понял, что не проходит и дня и часа, чтобы он не подумал о ней. В последний раз, он так любил свою покойную жену. Благо Катерина отвечала на его ухаживания взаимностью и горела желанием поддерживать эти отношения и дальше. Он даже несколько раз бывал у нее дома и ужинал с ее родителями. Через несколько месяцев, он всерьез рассматривал возможность сделать ей предложение.

Линделофф ранее наблюдавший за этими отношениями сквозь пальцы, потихоньку начал проявлять к ним интерес. Все началось с того, что он осторожно интересовался, как у них там с Катериной дела. Уилсона такие расспросы напрягали. В них сквозил, едва уловимый оттенок неодобрения. Потом Линделофф заговорил о том, как важно сохранять верность партии и не делать того, что ей может повредить. Здесь присутствовал более жирный намек, заставлявший Уилсона реагировать и отвечать в грубой манере и на повышенных тонах.  Постепенно, между ними начала вырисовываться стена отчуждения и недоверия. Но то, были лишь едва уловимые штрихи, которые можно было еще стереть.

Более отчетливо стена отчуждения вырисовалась, тогда, когда на членов ГНП стала всплывать компрометирующая информация. Линделофф в поисках виноватого обратил свой взгляд на своего друга и обвинил его. Мол, это он сдружился с Полом Андерсоном и сливает информацию ему. Уилсон в обиде не оставался, обвиняя Линделоффа в предвзятости и неумении трезво оценить ситуацию. Фундамент их дружбы, выстраиваемый годами зашатался, а рассыпался он после того. как Линделофф заявил во время очередного скандала, что Андерсон подослал ему Катерину, дабы она соблазнила его и выведывала у него информацию на своих однопартийцев. После этих слов Уилсон не говоря ни слова вышел из его кабинета. Такого бреда он не ожидал услышать.

Уилсон затаил обиду на своего друга. В качестве мести он рассматривал возможность покинуть пост главы партии, сведя на нет все усилия приложенные к продвижению его кандидатуры в премьер-министры. Пусть теперь поищет ему замену! Дело было не только в мести, но и в том что он физически не переносил вражду с теми кого любил. Терки с оппонентами во власти пожалуйста, но не с теми кого любишь и с кем постоянно встречаешься. Уилсон не представлял себе, как после той глубокой обиды, которую ему нанесли он сможет  видеться с Линделоффом.  Также имелась и третья причина: он не хотел, чтобы тень от скандала с другом, падала на их отношения с Катериной которыми он так дорожил.

Уилсон был в полушаге от своего решения, как случился гром среди ясного неба. В обед на работе в кабинет вошла секретарь держа в руках газету «Утренний вестник». По ее лицу он предположил, что в газете написали очередную «правду» на однопартийца. В своих предположениях он в общем-то, оказался прав, однако не ожидал что «правду» напишут на него. На первой полосе висел крупный заголовок «Страшная правда о кандидате в премьер-министры Томе Уилсоне». Он не поверил своим глазам.

Уилсон сидел как громом пораженный. Он не сразу пришел в себя. По сути, это означало конец его карьере. От такого пятна на своей репутации, он точно не отмоется.

Первым делом он подумал на Пола Андерсона и направился прямиком к нему дыша угрозами. Тот завидев его на пороге своего кабинета, нисколько не удивился его появлению, сказав что ждал когда же он к нему заглянет и сразу же заявил, что ни он ни его люди не имеют никакого отношения к публикации в газете.

- Если ты думаешь что это я,- сказал он ему пыхтя папиросой и выпуская клубы дыма. Пол Андерсон вообще много курил. - То должен тебя огорчить, ни я, ни мои люди не имеют к этому никакого отношения.

-Ну да! Другого ответа я и не ждал от тебя!-сорвался на него Уилсон. Он едва контролировал себя.

- Слушай я не хочу заставить тебя верить,-Пол Андерсон всем своим видом демонстрировал предельную честность, хотя слово «честность» к нему было неприменимо.- Я был удивлен и шокирован не меньше остальных, прочитанным.  Будь уверен, я к этому не имею никакого отношения.

-А предыдущие публикации?-не сдавался Уилсон.

Ухмылка тронула губы Пола Андерсона.
 
-Здесь, да пожалуй есть моя заслуга в разоблачении преступников среди власть предержащих. Не буду отрицать. Но, что касается тебя, то ты не там ищешь.

-Что ты имеешь ввиду?

-Я слышал, что между тобой и твоим патроном пробежала собака.
 
-Ты хочешь сказать что это Линделофф?

-Других объяснений я и не вижу.
 
На несколько долгих секунд воцарилась тишина. Уилсон напряженно обдумывал услышанное.

-Ты просто пытаешься нас поспорить.

-А может это он пытается избавиться от тебя. Я понимаю, что он твой друг, но чем-то ты его сильно задел. И не забывай что контора, которая печатает «Утренний вестник» принадлежит ему. Может заглянешь к главному редактору? Поверь, я бы не пошел на такой шаг, даже будь написанное в «Утреннем вестнике» правдой. Мне меньше всего нужна сейчас война с твоим патроном.

Уилсон как-то сразу не подумал об этом.

Выйдя от Пола Андерсона, он вознамерился поехать прямиком к Линделоффу. В коридорах при встрече с ним все опускали глаза в пол или смотрели куда-то в сторону, разговоры при его появлении мигом стихали. На выходе из парламента он повстречался с Катериной.

-Катерина,- он хотел подойти к ней, но она отстранилась от него.

Этот жест причинил ему сильную боль. Она старалась не встречаться с ним глазами. По ее лицу он понял, что она плакала.

-Поверь, все что обо мне написали это ложь. Я докажу тебе это.

-Не надо ничего доказывать. Лучше забудь…

Не смотря ему в лицо, она пошла дальше. Уилсон застыл громом пораженный. Вся его жизнь, карьера, отношения рушились на глазах по одному щелчку пальца. Все произошло так быстро и неожиданно, что он едва успевал осознавать происходящее, пребывал в шоке. На смену растерянности и прострации пришла ярость. Она поднималась из глубин его естества, накатывала волнами, завладевая каждой клеточкой его тела.

На улице, он остановил кеб и заплатив кучеру вдвое больше, чтобы он гнал быстрее, поехал к Линделоффу. Всю дорогу на него накатывала то горячая ярость, от которой кипела кровь в венах, то холодное сожаление, заставлявшее его чувствовать себя одиноким и всеми покинутым.

Подьехав к поместью Линделоффа, он на ходу выскочил из экипажа. На этом воспоминания прерывались. Что случилось потом, он не помнил.

Уилсон сидел на лавке напротив здания парламента и наблюдал за людьми входившими и выходившими из него. Попадались знакомые лица, пробуждавшие память. На глаза ему попался Сэмюэль Адамсон, едва взобравшийся по многочисленным ступенькам ведущим к центральному входу . У Уилсона он вызывал лишь приятные воспоминания. Когда Линделофф порицал его за связь с Катериной, Сэмюэль Адамсон был одним из немногих, кто поддерживал его.

Когда Сэмюэль скрылся в дверях, Уилсон собрался уходить. От долгого сидения он начал замерзать. На лавку находившуюся в трех метрах от него села женщина. Он бросил взгляд в ту сторону и замер. Там сидела Катерина: в длинном платье, пальто, кожаных перчатках и шляпке. Она сидела с прямой осанкой не касаясь спинки скамейки.

С момента той последней встречи, когда она сказала ему, что между ними, все кончено прошло более года. С недавних пор он начал ее забывать, смирившись с тем, что от той жизни уже ничего не осталось. Как-то раз, он видел ее в городе, но это было настолько быстрое и мимолетное видение, что он усомнился, видел ли он ее, или кого-то другого. Сейчас не возникало никаких сомнений, что перед ним сидит именно она.

Катерина в отличие от него не сильно изменилась. Все такая же прямая и стройная, с девственно чистой кожей и живыми глазами. На ее лице играла легкая улыбка.

 Почувствовав на себе посторонний взгляд, она обернулась. Уильям медленно отвел взгляд от глаз, которыми когда-то любовался.
 
Интересно, что она увидела в нем? Бродягу? Может своим видом, с уродливым шрамом на лице, он произвел на нее отталкивающее впечатление? Узнала ли она его? Боковым зрением он видел, что она все еще смотрит на него. Возможно он показался ей знакомым.

К ней подошел молодой человек в высоком цилиндре и с тростью с серебряным набалдашником. При виде его Катерина улыбнулась своей очаровательной улыбкой. Она была счастлива. Молодой джентльмен расселовал ее в щеки и предложил ей руку. Они прошли мимо него, направляясь в сторону парка, о чем-то весело разговаривая.
В какой-то момент, Катерина обернулась и снова посмотрела в его сторону. В ее взгляде, казалось сквозило узнавание. Она улыбнулась ему и отвернулась, сосредоточив свое внимание на своем ухажере.

Уилсону показалось, что этот взгляд говорил «прощай». Он,Уилсон, стал пройденным этапом в ее жизни, главой которую она уже закрыла. Она продолжала жить дальше, оставив прошлое позади, он же был обречен постоянно бежать от прошлого, постоянно озираться назад.
 
Просидев еще несколько минут, он встал и пошел дальше, засунув руки в карманы плаща, проходя мимо зажигающихся фонарей.
 
Одинокий человек уходящий в темноту.