Из оккупантов в понаехавшие

            "Пообщавшись с местными жителями,  я поняла, что  страна Евросоюза,    в которой я до этого проживала,  не сильно отличается по оказанию  помощи своим соотечественникам,   находящимся уже на своей родной  территории."

                (Эпиграф взят из моего  произведения "Мёртв по прибытии")


      Это не мемуары, в которых у всех всё  хорошо и сам он лучше некуда, это не рассказ о своей личной жизни, это дань десятилетнему юбилею, состоявшемуся в моей жизни и в  жизни моей дочери, потому что  ровно десять лет назад и именно в этот календарный  день, 1 марта,  в первый день весны, которая означает зарождение новой жизни,  а следом 1 апреля в день, когда мы въехали в своё жилье, и обе эти даты  слились  в единый день, день   смеха для меня и в день дурака для жителей  страны под названием Россия, когда  мы под трехэтажный мат, звучащий  в трубке мобильного телефона, которым,   душевно обложил мою дочь её  будущий, но благо несостоявшийся  муж, въехали в столицу нашей бывшей советской   и сегодняшней родины  Москву, благополучно оставив  за пределами границы статус оккупанта. Ибо в Прибалтике, кто был русским тот  был оккупант, и не важно, что к той истории из 40-х годов с оккупацией  он ни раком, ни боком, он  тогда, а в данном конкретном случае, я не была тогда   даже мысленно зачата, но  в глазах того нац. бомонда, той латышской титульной нации я и моя дочь обрели в 90-х  статус оккупанта, с которым,  как уже было сказано, мы  удачно распрощались и  приняли иной статус, статус понаехавших, когда, как и уважаемые латыши, которые   плевали на дату моего появления на свет в той стране, так и здесь всем  гражданам было плевать на то,  что у меня здесь и покойный ныне отец проживал, и что я благодаря его существованию  здесь ещё там получила российское гражданство, и что брат сводный с племянниками моими имелся, и что вообще мои  не кровные родственники латыши  родом из Москвы были, на  все это им было, как и латышам,  плевать,   и потому я  тут же стала понаехавшей, ну и моя дочь тоже,  тем более как вообще,  что-то могло быть  иначе,  как  и  тот  трехэтажный мат, нёсшийся  из уст не протрезвевшего товарища с сайта знакомств, пожелавшего стать мужем моей дочери,  что оказалось,  этот мат оказался, весьма символично, как встреча российских граждан, коим являлась я и следом должна была стать моя дочь, своими соотечественниками   на своей этнической родине.


      Я наверное, на всю свою  жизнь запомнила радушие русских людей и их гостеприимство,  вечно символизирующееся   хлебом и солью, которым они нас тут встретили, те съёмные квартиры  с ворами-хозяевами, ибо на каждой мы теряли что -то из своих вещей, которые привезли с собой из нажитого за долгие годы в Латвии, эти радушные и более чем,  люди, которым непонятны были мои пироги и банки с вареньем  им на  дорогу и просто потому что сварила и испекла, имея всегда при себе ключи от  своих убогих  сдаваемых  метров квадратных, считали   своим долгом к неоправданного дорогой   арендной плате бонусом что-то из наших вещей себе прихватить, мы  потом видели их,  эти свои вещи,  только  на фотографиях,  которые делали себе и  о себе   на  память, больше мы их не видели,  даже успев забыть, что они были.

          Я запомнила на всю свою жизнь вопрос,  заданный риэлтором,  "а русская ли я", ибо ему мой язык был непонятен, как и  мне его с его англицизмами, с исковерканными русскими словами, с постоянным напоминанием  “вы некорректно говорите”, которое  я слышала все последующие годы нашей жизни в стране, где люди, вроде,  должны  были разговаривать на великом  и могучем, а говорили какое -  то "не айс", употребляя  не слова из русского языка, а сленговые выражения. 
     Я,   живя   в Латвии,  больше сохранила русский язык в себе, чем они, находясь в России!

     Это было даже  не парадоксально, а страшно, страшно было сознавать среди кого я оказалась, желая оказаться среди своих, покидая оккупированную  мною Латвию,  ещё и   учитывая  и все остальные детали переезда, те встречи  и расставания  сплошные стереотипы о русской душе, когда тут не то, что русской, тут  вообще зачастую души не видно было  и в помине.

     И я вспомнила, мне просто пришлось,  как будучи  ещё маленькой  девочкой, но вынужденной за себя всегда  самой постоять, так сложилась моя жизнь, как  я во дворе "прижимала"  к стенке  ребят постарше,  угрожая им словами отца всыпать по десятое число,   и помню, как меня уважали и боялись одновременно, как и позже, находясь  в психиатрической  лечебнице, где я оказалась  просто ни за что, я точно так же верховодила над  так называемыми, так называемыми,  потому что они такими не были, психами,  чем снискала к тому же уважение и  обслуживающего  персонала.  Мне пришлось вспомнить кто я есть или кем должна была быть,  если бы не сорокалетний приём психотропных препаратов, и я вспомнила это для того, чтобы как понаехавшая,  могла подняться  на последний этаж дома,  где мы  снимали  с дочерью  квартиру,  и  сказать  всё,  что я думаю на том доступном языке русской бабе, возомнившей себя хозяйкой  этой  жизни,  и для того, чтобы она боялась потом  даже   смотреть в мою сторону,  для того,  чтобы местный бомонд маргиналов на другой съёмной квартире  при виде  меня слетал  с лестницы, как унесённый ветром  со словами  “Нееееет только не она,  я пошёл”,  для того,  чтобы зарвавшимся  ментам, оборотням в погонах, пожелавшим  нас, нарушая закон,  со съёмного жилья выпихнуть, пришлось заставить таких же зарвавшихся хозяев  этой халупы  все наши вещи,  которые они успели выкинуть  на лестничную площадку,  занести обратно и аккуратно поставить на место.   Мне пришлось вспомнить себя маленькой, став большой, чтобы будучи в статусе понаехавшей, но уже десять лет проживающей в этой стране  и три года  в своём собственном  жилье,  не захотеть вспоминать даже как страшный сон,  всё  русское  радушие, ту широту русской души, об которую мы  с дочерью так жёстко и больно ударились.


       И потому я  лучше вспомню о том, что  занялась,  наконец,  тем, чем должна  была заняться гораздо раньше, но сидела на психотропных препаратах и не просто была другой,  а просто занималась в жизни  другим, а теперь  стала писать и сочинять стихи.   У  меня даже  в какой- то момент, когда я только  начала писать, были какие-то надежды на то, что стану узнаваема.  Но прошло время и я поняла насколько наивна была в своих желаниях. Ведь читатель очень непредсказуем. И более того, прошу прощения, часто  туповат.  Как-то я готовила материал для информационного портала "Взгляд", "Исключительные перекосы абсолютной демократии",  увидела даже вёрстку, а потом вдруг главред дал отмашку в обратную сторону на публикацию, пояснив мне, что читатели бараны и надо бы под этих баранов адаптировать текст. Тогда я с ним была не согласна и ничего переделывать не стала, плюнула на потраченное время и прочее. Но вот сейчас соглашусь, что да, бараны, для меня это...  ну, не знаю, ассоциируется с не благодарным читателем, что ли, в том плане, сокращу, если я не дай бог, напишу исповедь маньяка, то сяду на долгий срок на нары. Дело в том, что если я от своего лица пишу или от лица  мужского пола, это не значит, что о себе в обоих случаях написала. Я согласна с тем, что любой текст, как ту же библию, каждый понимает или трактует по своему, но не настолько же!
    В общем, я забила на всё, и пишу  исключительно для своего удовольствия ибо других удовольствий в жизни не имею. А как там и  кто  воспринимает мною написанное, меня уже не касается. Я и трансвеститом была, и в доме престарелых сидела и мне сочувствовали по этому поводу, и бездарностью по причине, что кто-то не понял о чём читал, но зато понял в меру своей испорченности, опошлив всю морально-нравственную сторону рассказа "Прощальный минет", меня блокировали в соцсетях  читатели-прототипы, которые случайно узнавали себя в моих произведениях, не веря вообще, что это я писала, называли талантливой и наделённой чувством юмора, а потом обижались, когда читали что-то  смешное про себя, мне кажется я сыскала достаточно славы, чтобы хотеть чего-то большего.       

     И  мне вообще  не нужна никакая слава  или известность, есть те, кто читает, кому нравится то, что  я пишу и ладно. Расшибать лоб   с целью узнаваемости... не барское это дело... Да и   заработки у знаменитостей, это не заработки, пока ты не вошёл писательский список "форбса"


         И потому  лучше я    вспомню в эту юбилейную  дату   не тот негатив, из которого постоянно вытягивала позитив,  сочиняя    иронические рассказы и не только, а то, чего мы с дочерью  достигли,  две женщины, без помощи кого-либо, она закончила магистратуру, у неё  свой  информационный  сайт, мы живём  пусть и в ипотечном,  но в своём, а не съёмном  жилье, и намереваемся купить себе дом,  мы по прежнему не унываем, несмотря ни  на что,  помня в какой день заехали  в эту страну, в которой  её жители празднуют день дурака и как показала практика проживания  в этой стране,  не зря.

          Они —  день дурака,  а я и ещё  малое количество людей — день смеха  И  1 апреля, слившись с первым мартом,  теперь стал днём,  в который я сменила статус оккупанта на статус понаехавшего,  поняв многие вещи, которые непонятны  были  до сего дня, насколько  же люди подвержены стереотипному   мышлению,  забывая  при этом как правило, оставаться просто людьми, да это  и нереально,  ибо быть лучше всех, являясь русским,  немцем или американцем ещё  не вышло ни у одного человека.  И  понятие менталитета,   это не умение вести себя   "по русски" или  как истинный американец, это банальные традиции и образ быта и жизни любой нации,  а не качества чьей-то  натуры. Я давно пришла к этому выводу, а моё  столкновение с незабываемой  русской душой просто явилось подтверждением  моим выводам.
 
       Верно сказал герой проштрафившегося актёра Михаила   Ефремова в фильме “День выборов”  народ у нас хороший, тот самый русский народ со своей русской душой,  а вот люди говно.   И да, если  каждого   из этого народа по отдельности  рассмотреть,  то  и исключения  тут не помогут людей меньшим говном сделать, оставив  им привилегии хорошим  народом называться  в соответствии с принятыми  стереотипами.

  В общем, подводя итог всему сказанному, добавлю или еще раз скажу,  этот юбилей и эта дата 1 марта / 1 апреля и навела меня на мысль написать эту миниатюру, отдав дань состоявшемуся  событию. 

     И чтобы кто-то   не подумал случайно, что этот  опус вышел из под пера сумасшедшего человека, учитывая моё упоминание в нем психбольницы,   уточню для несведущих, как добавлю каплю  дёгтя в свою юбилейную историю.

      Я,  будучи подростком,   в 14 лет была изнасилована четырьмя  человеческими особями  мужского пола, и следом  отправлена своими родственниками, самыми близкими на тот момент мне людьми,   других не имела,  в  психиатрическую  лечебницу не только для того, чтобы   отбывать за преступников  наказание, а для того, чтобы не испортить карьерный рост моему номенклатурному родственнику, по сути став жертвой карательной советской медицины. Но вот так  вышло, не совсем смешно  правда,  что  40  лет, я,  принимая  тяжёлые психотропные препараты, 40 лет    отдувалась за совершенное кем-то  преступление, и  как следствие   те же 10  юбилейных лет имела  абстинентный  синдром, синдром отмены всех этих препаратов.
   
      Впрочем,  и  бред сумасшедшего иногда правдивее бывает,  чем история,  рассказанная в честных мемуарах.  Так что, кто хочет, может всё остальное узнать из моего творчества, которому тоже уже 10 лет, и которое,  как говорится,  кому покажется  смешным, а  кому не  очень, правда,  в котором я про себя почти не пишу, если только иногда упоминаю, не как в этом  юбилейном опусе,  потому что юбилеи  случаются только  один раз и даже порою только   один раз в жизни.

      В общем,  нас с дочерью  с юбилеем!  А  остальных, кто сумел дочитать до конца  сие короткое повествование,  с днём дурака, который актуален в этой стране каждый день, или  днём смеха, это  кому как приятнее и ближе! Поздравляю!

      Ах, да, чуть не забыла, и кота нашего,  оккупанта и понаехавшего, которому стукнет 16 лет в этом году,  тоже  с юбилеем!  Пёс, который тоже числился оккупантом и понаехавшим,  два года назад умер, благо в своей квартире, а не в съёмной, и теперь уже не оккупант и не понаехавший праздновать  с нами  наш юбилей будет другой мохнатый друг семьи, которому неизвестно повезло или  нет, появиться на свет в статусе  коренного россиянина, ну, если только в том, что никто не назовёт его понаехавшим,  зато скажет много чего другого, со всей своей  русской   душевностью, как несостоявшийся муж моей дочери, приветствуя нас трехэтажным матом на въезде  в новую жизнь.

01.03.2022 г
Марина Леванте