Херсон снова наш?

Сейчас

Сегодня наши войска заняли Херсон. Не знаю, кому что кажется со стороны, но мне этот город всегда нравился. В Союзе он не был ни украинским, ни русским. Херсон — это детище Екатерины Великой и Потёмкина со всеми прелестями юга Российской империи. С начала 90-х на эту землю вступили потомки Бендеры. Что они здесь творили, бог весть, но кое-чего, похоже, добились, как и в соседней Одессе.
   В добрые времена моих золотых лет тут все говорили по-русски и любили Россию. Ну, если не все, то большинство. Вот интересно, как эти люди теперь встретят русских солдат, после многолетнего господства националистов? Судя по пробивающимся изредка репортажам, не все нам рады. Молодёжь с украинскими флагами блокирует машины с гуманитарной помощью, предназначенной для местного люда. Увы, это не та молодёжь, которую я встречал там, когда сам был таким же.

Как было

Женька появился утром. Он был уже третьим, кого представил мне Сеня со вчерашнего дня, когда я прибыл в город. Первыми двумя оказались две дамы, Ира и Леля. Обе работали в экскурсионном бюро, а по совместительству служили у Сени  диспетчерами, то есть сидели на своих домашних телефонах, получали и передавали какую-то информацию. Шикарная Ира при этом, как доверительно сообщил Сеня, еще подрабатывала в интуристовской гостинице «Фрегат». За валюту. Знакомство с ними состоялось накануне за легким завтраком из чая и подсоленных помидоров без хлеба (странное для меня сочетание, но нормальное здесь). Славные были девушки.

А Женька… он выглядел тоже очень прилично, можно сказать, даже внушительно. Широкое, добродушное лицо, очки, опрятная белая сорочка, брюки с безукоризненной стрелочкой. Вылитый молодой ученый или, по крайней мере, клерк какого-нибудь солидного банка, и уж точно эстет. Пока Сеня излагал свои планы, он тихо сидел рядом со мной, на углу дивана, и, позевывая, изучал носки своих изящных плетеных штиблет. Представляя его, Сеня ограничился сдержанной рекомендацией:
—Товарищ.

Как истинный интеллигент, набивший руку еще в свою бытность в бюро экскурсий и путешествий, Сеня предлагал начать день с культурной программы. Делал он это, ползая под столом, стоявшим в углу комнаты. Там было сосредоточено много всякого хлама.
—Сначала надо посмотреть город, Лёша, — бормотал он, отодвигая от стенки стопку каких-то книг, припорошенных пылью. — Тут на каждом шагу — история. Здесь прославились Потемкин, Ушаков, Суворов…
—Шо ты там вошкаешься, — раздраженно перебил его заскучавший эстет. — Его люди ждут, а он несет какую-то дичь, как будто больше поговорить не о чем. Чего ты там ищешь в своем книжном мусоре?
—Сам ты мусор, — огрызнулся Сеня. — Что ж я в своем доме  уже и носков себе надеть не могу?
—Носков? А на тебе тогда шо?
—Что ты пристал ко мне, Женька? — заворчал приятель, выбираясь из-под стола. — Я же тебя не учу, какие носки носить!

Наконец, Сеня поднялся, сел на диван рядом с нами и натянул на себя пару свежих носков, отбросив старые туда же, откуда только что вылез.
—У нас много музеев, — продолжил он прерванную мысль. — Можно сходить в Екатерининский собор. Там похоронен Потемкин, герои Очакова. Недалеко — краеведческий. Три этажа экспонатов. Чучела, кстати, делает друг мой, Виталик Головко, таксидермист. Если застанем,  покажет. Может, спирту нальет, если не выпил.
—Его еще жинка из дома не выгнала? — съехидничал приятель.
—Сейчас не об этом, — цыкнул Сеня. — А хочешь, пойдем в наш Художественный музей. Сейчас  как раз выставка фотографий Высоцкого. Вот, Женька, этот человек писал диплом о Высоцком. Первый — в нашем университете. Про него тогда вообще мало писали, при коммунистах. Как у тебя назывался диплом? Кажется, «Тяжелая поступь Командора»?

Женька зевнул. Заметно было - не его это стихия.
—Значит, в Художественный! — решил Сеня.
—Куда-куда? — переспросил молодой как бы учёный.
—В музей!
—В такую жару? Ты шо, Сеньчик, с дуба упал?
—В смысле?
—Берем газ — и на пляж!