Покинутый Храм

Неделю назад мы с мамой и отчимом прибыли в Таиланд, в эту тропическую страну буддийских монахов и столицу мирового секс-туризма. Недавно здесь от старости скончался монарх, мы приехали сюда не вовремя, траур. В один из вечеров, когда взрослые отдыхали где-то неподалеку, я незаметно слинял.
Мне очень нравится здешняя природа, жаркая влага, прибрежный ветерок приносит с собой соленый морской воздух. Я прохожу пару кварталов и забредаю в необычный район. Похоже на заброшенную территорию. Полуразрушенные ворота, заросшие мхом. Вокруг растет дикая зелень, я пробираюсь сквозь нее и прохожу по тропинке вперед. Дорогу освещает полная луна в зените, загадочный блеск этого диска придает прогулке особый, мистический характер. Меня встречают потрескавшиеся от старости каменные изваяния, их лица застыли в чудовищных гримасах. Одно из таких похоже на индийскую богиню Кали. В правой руке, поднятой кверху, она держит копье. Левая нога стоит на человеческом черепе. Глаза ее открыты настолько сильно, будто голова ее разрывается от нестерпимой боли. На ней кожаный доспех, а распущенные волосы спадают на плечи. Я разглядываю это божество затаив дыхание. Набравшись смелости прохожу дальше, крупные плиты небрежно застилают террасу, меж них пробирается к жизни высокая трава. Предо мной полуразрушенный храм. В лунном свете, проходящем сквозь него через обвалившейся купол, он виден мне зеленовато-голубым. Древнее языческое место силы сейчас отдано природе. Я чувствую, что не должен находиться здесь. Это не моя земля, не мои Боги. Но какое-то необъяснимое чувство заставляет меня преодолевать страх и продолжать стоять здесь. Я хотел бы стать служителем этого культа, сорвав с обгоревшего лба эту дурацкую туристическую панамку. Истоптать ее вьетнамками и остаться здесь, с этими дикарями, и молиться их воинственным и темным идолам. Луна укутывается одеялом из облаков и становится еще темнее. Я боюсь темноты, пугает меня незащищенность. Теперь я здесь один, без небесного солнечного зеркала. Вокруг лишь каменные истуканы, которым когда-то приносили кровавые жертвы. Я сбегаю и едва нахожу тропинку с храмовой площади. Пройдя левее, на узкой тропинке я встречаю тайскую девушку. На голове она несет соломенный поднос. Облака едва расходятся, и я успеваю увидеть ее лицо, наши взгляды пересекаются. Темные волосы сплетены в косу. Она одета просто, видимо из крестьянской семьи. Рубашка из грубой ткани, бардовая юбка в пол. Потупив взгляд, она обошла меня и скрылась в лесу. Я вдыхаю аромат цветущих акаций вспоминая образ этой загадочной тайки. Мы не обмолвились ни словом, да и не смогли бы, наша встреча не должна была случиться. Где я нахожусь? Среди гущи тропических лесов, возле заброшенного языческого храма...
Я иду туда, откуда вышла эта прекрасная девушка. Руками приходится отодвигать крупные листья, заграждающие мой путь. Впереди небо, залитое бледным светом. Я иду быстрее, вдруг дорожка резко сворачивает налево. Еще шаг и я упаду. Впереди обрыв, а под ногами вдалеке шелестит индийский океан. Поза воина. Поза юноши, не желающего пасть насмерть. Пускаю спасительные корни. Мои ступни слегка вспотели, и я немного проскользнул вперед в своих сланцах. Еще секунда, миновало. Я удержался здесь. Луна не видит препятствий, на обрыве не растут деревья и поэтому здесь так светло. Островатый камень стал для меня привалом. Тут я ловлю на себе взгляд снизу. В паре метров слева, чуть ниже от меня, сидит старик, широкая шляпа роняет тень к его лицу. Бледное свечение отражается от его роскошных седых усов. Он держит удочку в морщинистых руках. Мы молча сидим и смотрим вдаль. Между нами огромный языковой и культурный барьер, но разве это мешает наслаждаться красотой Луны. Разве это мешает нам в этот миг быть частью природы и слиться с этим океаническим пейзажем. Он занят делом, а я бестолково шатаюсь, отбившись от родителей. Ему осталось жить немного, а я жизнь свою только начал. Для него эти дьявольские лики Богов лишь дань уважения предкам, а для меня дикость, в которую так хочется влюбиться. Я чувствую колдовскую силу этого момента. Страх, любовь и преклонение пред древним и неизвестным.