Уместное предисловие

Мы незнакомы, дорогой друг, но я бы хотел начать с извинений, причём в троекратном размере. Извинения мои, в отличие от многих ныне приносимых, искренни и не вызваны никакой внешней силой, никаким страхом наказания – ничем, кроме сожаления и понимания моей вины перед тобой.

Во-первых, прошу прощения, что вообще заявляюсь к тебе, в твой круг внимания со своим текстом. Кажется, как-то иначе должен проходить путь писателя к публичности: сначала какие-то детские журналы, милостивое покровительство учителей, робкие рассказики, которые кем-то где-то там были замечены, одобрены или хотя бы признаны имеющими право на жизнь, затем – выстрел, что-то заметное, яркое, чистое, народное, нежное и любимое. Люди слышат. Люди читают. Люди признают. Потом – рост, понимание действительности, выработка мнения и позиции, постановка голоса. Наконец – серьёзное творчество, социальная критика, царапающие душу слова, на которые и возразить нечего. К сожалению, все эти этапы мной пропущены по одинокому и нелюдимому складу характера и безразличному непониманию  этих общественных механизмов. Я общественным вкусом не пробован и профессиональной средой не апробирован – поступаю к тебе в прозекторскую души такой, как есть. Так что извини, если текст сыроват, не подготовлен к изящному кромсанию и виртуозной критической хирургии. Я, со своей стороны, старался выработать слог и умерить стилистические огрехи, но уверен, ты заметишь их превеликое множество, если будешь достаточно внимателен. Оправдаюсь и тем, что пишу без редактора: поразительное дело, я готов был платить, искал, но не смог найти редактора! Все заняты, все уже какие-то свои проекты ведут, реализуют заказы, большие корпоративные тексты курёчат, рекламную копирайтщину правят, маркетологам услуги оказывают, продающие тексты отлаживают. Понятное дело, на худлит тут ни времени, ни сил уже не останется. В общем, я старался, но прости, если что.

Во-вторых, прошу прощения, что поздновато с этим текстом к тебе лезу. Писано всё уж год назад, в январе двадцать первого закончил, а публикую (и что за публикация!) только теперь. Всё в моей стране изменилось. Но так ли сильно? На дворе тёмный момент русской истории. Но самый ли тёмный, или будет темнее? Не могу ответить на эти вопросы, ты умнее меня, ты больше знаешь, тебе это виднее и понятнее. Я думал над тем, что можно было бы изменить текст, актуализировать его, дописать что-то такое, что сделало бы его и острее, и точнее – и так бежать вслед за событиями, всё меняя и дорабатывая, пытаясь соревноваться с журналистами и репортёрами, но, поразмыслив, понял, что нет нужды это делать: то, что я хотел сказать, сказано в полной мере, текст сложился и, каков бы он ни был, он закончен. Пусть он останется памятником того, чего уже не вернуть, некоторой грязной и разнузданной, даже падшей, но всё же невинности. Прошу прощения за свою медлительность, лень, за слабые попытки опубликовать его ранее. Я старался, рассылал, ждал ответов, реакции, отклика, но ничего ниоткуда не дождался. Мог ли я на что-то повлиять этим текстом, что-то предотвратить, поменять мир вовне? Нет, я не психотерапевт и не психиатр, мои слова не помогли бы и ничего бы не поменяли, в них нет ни власти, ни лекарства. Но мне стоило пытаться больше – это я знаю. За это прости меня.

В-третьих, прошу прощения, что знакомлюсь с тобой здесь. Кажется, что за встреча в бедламе? Что за дружба в палате №6? Но теперь такой бедлам кругом, что и не стыдно уже самому унизиться, искупаться в нечистотах, полазать по уборным ума. Да и потом в унижении есть своя сладость – пусть это сладость поражения, сипения сдавленных под сапогом судьбы губ, но ведь и под сапогом не так уж плохо, здесь тепло и надёжно, не даром многие мечтают попасть под него, а попав, остаться до конца своих дней. Именно это и даёт сапог - уверенность в завтрашнем дне. Сегодня сапог - и завтра он же будет. Чем плохо?

Что до меня, то мне сапог потребен потому, что не до конца ещё усмирил я свою гордыню. Я слишком высоко метил, а надо бы голову пригнуть и шею подставить. В конце концов, наша славная литература увенчана таким количеством великих, признанных имён, что, может, не мешало бы и ничтожных, никчёмных имён к ней приписать? И чем тут моё плохо? Вполне себе.

Как бы там ни было, ещё раз прости, обстоятельства диктуют место нашей встречи: время военное, выходить на улицу опасно. Здесь, на задворках интернета, за гаражами общественного внимания, среди нервного мусора и текстуальных отходов, состоится наше первое свидание. Здесь мы в безопасности, наедине. Склонив головы и почти касаясь друг друга лбами, мы смотрим в потаённый текст. В некотором смысле я тащу тебя за собой в ничтожность. Чем оправдать мне твоё падение ко мне, в эти отверженные глубины? Пожалуй, тем, что здесь тихо и никого нет – крики и желания плоти, страсти и мучения мира не слышны там, где говорят умы. И всё же прости: я заманил тебя в ловушку, в которой плотно сижу сам. Впрочем, ты волен уйти – и скоро уйдёшь, одарив меня своей кратковременной дружбой или вовсе пренебрегши мной. Моя награда – короткий смешок, чуть заметное хмыканье, слабая полуулыбка на твоих губах. Мой дар умещается в горсть слов. Негусто, конечно, но все они твои.   

Таковы мои три извинения, с которых я хочу начать наше знакомство. И чтобы разбить вездесущую тройскую унцию нумерологии добавлю ещё четвертушку извинения: за это предисловие. Сам я предисловий терпеть не могу и никогда их не читаю. Но, с учётом обстоятельств, я решил, что нам с тобой без предисловий не обойтись. И если уж ты волен не читать моих текстов, то уж тем более ты волен не читать и предисловий к ним. Может, ты и не читал ничего. Может, и нет тебя, и всё сказанное – просто моё тихое нытьё в пустоту. Пусть так.

Закончу на этом, остановлюсь на трёх с четвертью извинениях и не стану множить их число, и так уже колени болят. Для перемены тона выражу благодарность сервису Проза.ру за то, что после регистрации предоставляется – и весьма предусмотрительно предоставляется, надо сказать! – отсрочка длиною в сутки для верификации мейла начинающего писателя. Оно и верно: вдруг всё же одумается человек, передумает свои сумасшедшие каракули на публику тащить, осмотрится, отдышится, таблеточки выпьет, оставит мир в покое, да и не станет регистрироваться. Я осмотрелся и отдышался, но таблеток не пил и в намерении своём остался твёрд. Я слишком многого хотел, а надо начинать снизу.

И вот я здесь.

Надеюсь, ты рядом.