Про Боба

   Я проснулся в обед, повалялся в постели, скурил сигарету, допил тёплый виски, оставленный в стакане с вечера. Уже вторую неделю я не вылезаю из постели раньше полудня, сразу после того, как удачно продал свою повесть, которую опубликуют под чужим именем, воздержусь от упоминания, это часть сделки, а ещё часть сделки, что у меня есть талант, а у «имени» есть читатели, у которых есть деньги. И если бы мне давали виски в магазине просто так, за рассказы, то это было бы куда более честной сделкой, потому что после каждой продажи, я пью и лежу в постели.
   Прошёлся по комнате, вискарь ударил в голову, подошёл к окну, во дворе играли дети, ходили кругами, со смартфонами в руках и что-то обсуждали – «Странные игры у детей стали» - подумал я и решил, что надо ещё выпить. Я пошёл на кухню, откопал среди грязной посуды и упаковок от пиццы бутылку крепкого, шестилетнего вискаря, налил в грязный стакан, сделал глоток, подошёл к окну уже на кухне, дети остались сбоку поодаль, а здесь, прям под окном мужчина чистил салон внутри машины. На всё это тошно смотреть! Я вернулся в комнату, сел в кресло, открыл ноутбук, экран ослепил меня белым листом ворда с ровными рядами чёрных букв. Очередная книга о людях, о жизни, о смерти, обо всех нас, да, о нас с вами, а в целом ни о чём, но может мне удастся её удачно продать, и я куплю себе машину и тоже буду чистить салон, вытряхивая половички… От одной мысли меня аж прям передёрнуло, нет, я уж лучше как-нибудь так проживу, выходя из дома только в магазин и сразу обратно.
   В дверь позвонили, в звонок, я его не слышал уже несколько лет, сейчас все пишут в мессенджерах, даже когда подходят к двери. Я проверил, сообщений нет, и звонков пропущенных, это кто-то без предупреждения пришёл, значит он или она, что ничего не меняет не знает, что я дома. Я сделал глоток из стакана, откинулся в кресле, посмотрел на белый потолок и погрузился в ожидание, когда меня оставят наконец все в покое. Звонок продолжал пищать и вот в дверь уже кто-то начал настойчиво колотить.
- Иду! – Крикнул я. – Только оденусь.
   Я нашарил под кроватью шорты, натянул их и отворил дверь. На лестничной площадке стоял Боб, так его мне когда-то представили на вечеринке того самого писателя с именем, по случаю публикации книги, написанной этим самым Бобом. Да, такая вот писательская кухня, кто-то стряпает все эти тексты, как в редакциях их называют, а кто-то продаёт.
- Привет. – Говорит он мне. – Плохо выглядишь.
- Чё припёрся? – Отвечаю.
- Я пиво принёс.
- Тогда заходи.
   Я отошёл от двери, а Боб вошёл, поставил пятилитровую бутылку пива на стол, возле ноутбука, в котором прятались слова, а в словах переживания и смыслы.
- Книгу пишешь? – Он заглянул в монитор.
- Нет, бухаю, а это последствия. Ты по делу или просто выпить?
- Вообще-то по делу. У тебя стаканы есть?
- На кухне.
   Боб ушёл на кухню за стаканами, а я снова подошёл к окну, где дети всё так же лениво бродили и что-то обсуждали – «Да уж» - сказал я вслух – «Сегодня дети вынуждены рано взрослеть, прямо с пелёнок».
- Что ты говоришь? – Спросил Боб, войдя с вымытыми стаканами в руках.
- Это я так, сетую на детей.
- А что с ними не так? – Удивился Боб.
- Они совсем перестали баловаться, хулиганить и шуметь.
- Так это ж хорошо!
- Кому хорошо?
- Всем. И нам не мешают, и сами целы - невредимы.
- Неправильно это. Что-то мы делаем не так!
   Дети ходили, переваливаясь как будто старички, жалкое зрелище и я повернулся к Бобу, тот наливал пиво в стакан, сцеживая по стенке, чтобы было меньше пены.
- Знаешь, а я ведь давно об этом говорю. – Сказал Боб.
- Кому говоришь?
- Всем.
- И что же ты говоришь?
- Я говорю, что надо нам самим начать менять свою жизнь.
- Это ты к тому, что мне пить надо бросить?
- Нет, это тебя не касается.
- Тогда мне и не интересно. – Я опустошил залпом стакан и протянул Бобу. – Налей, а то ты и дети меня в тоску вгоняете.
   Боб взял стакан у меня из рук, посмотрел мне в глаза, вздохнул и сцедил пиво по стенке стакана.
- Так нельзя. – Сказал он. – Ты думаешь только о себе.
- А о ком мне ещё надо думать?
- О людях, о стране, посмотри, что происходит!
- Ты о детях?
- Да и о них тоже.
- А, что с ними не так?
- Ты же сам говорил только, что… А-а-а! Не заговаривай мне зубы, ты ведь прекрасно понимаешь, о чём я. Если мы сейчас ничего не предпримем, то потом будет поздно.
- А следом станет слишком рано, это закономерность. Ничего не надо делать, всё само собой изменится.
- В том-то всё и дело, что нет! – Боб ходил по комнате взад и вперёд. – Ты же умный человек, ты должен понимать.
- Кто умный? Я, что ли?
- Ну да, ты. Пойми если мы и дальше будем молча смотреть на всё что происходит, то будет ещё хуже и ещё сложнее что-то поменять.
- А сейчас разве плохо?
- Посмотри, что творится, куда мы катимся, или ты хочешь сказать, что тебя всё устраивает?
- Конечно нет, но, чтобы ни было, меня ничего не будет устраивать и тебя тоже и всех, потому что всем плевать друг на друга и на детей. Проблема в головах, менять надо головы, но это процесс долгий и на него мы повлиять никак не можем.
- Но пить это не выход.
- Нет, это увлечение. Способ себя чем-то занять пока жду.
- Чего ждёшь? – Боб потупил взгляд.
- Ну, для начала – зачем ты пришёл?
- Да, у меня тут это. – Боб резко сменил тон. – Ты же хорошо пишешь. В общем мне надо статью написать.
- Ну, так сам напиши, я тут причём?
- Статья обо мне, а о себе писать у меня не получается.
- Я не умею хвалить на заказ, ты же знаешь.
- Вот так и напиши, а я в долгу не останусь. Статья к завтрашнему вечеру нужна, до шести. Сможешь?
- Я отправлю тебе на почту, как будет готово.
   Боб ещё немного посидел, рассказал, как живут заграницей, откуда он давеча вернулся и что мы тоже можем так жить, и что должны действовать так же, как и они там – заграницей у себя когда-то действовали. Что без этого никак не стать свободными, правда от чего свободными, я так и не уловил, но понял одно – чем больше у человека есть, тем ещё больше он хочет и готов перейти все границы, чтобы получить желаемое. И каждый день мы переходим эти самые границы, установленные, моралью, совестью, законом в конце концов.
   Боб всё-таки ушёл, гонимый ветром перемен в собственной голове в поисках лучшего мира для своих потребностей. А я… А я налил себе вискарик в грязный стакан, подошёл к окну за которым кружили дети со смартфонами в руках, и даже они понимают, о чём говорил Боб, а я нет, наверное, от этого им не играется, а мне больно смотреть на них.
   Так прошёл день, к вечеру я напился и уснул. Проснулся после полудня с головной болью, красными глазами и взъерошенной душой, прикурил сигарету, налил в грязный стакан вискарь, взял в руки смартфон и прочитал, что началась война. «Наверное, статью я не буду писать» - подумал я – «Никто не захочет читать про Боба».
   Иллюстрация: Юлия Юдина