Рецензия

«Рецензия»

До сих пор не могу взять в толк, как это всё случилось? То ли от скуки, какая бывает с любым в мои лета зрелые? То ли одни из неугомонных бесенят выхватил у меня из руки стакан и всучил ручку? То ли ещё какая аномалия устроилась в заскорузлом умишке?
Короче говоря, сие мне не ведомо, да уже и не важно.
Ах, да! Совсем забыл представиться! (вот же невежа!) Итак, извольте лицезреть – Пафнутий Акакиевич Скабичевский, собственной персоной! Состою на довольствии в Земской Управе в до селя непонятном мне чине, а по сему могу позволить себе нередко скучать. В наше неспокойное время никого не удивишь подобным положением дел. Революция, НЭП, эпидемия повального кретинизма – довели к 1920-тым годам общество до состояния вялотекущей апатии к происходящему.
Пришедшие к власти, большевики – сперва повыбивали нам, интеллигенции, зубья и распределили по острогам. Весьма скоро, видимо опомнившись, всех вернули взад, разрешив носить прежние сюртуки, но уже без гербовых двуглавых орлов с одной жопой  на петлицах и лацканах. Выписали «пачпарта», установили жалование по ранжиру и для острастки пригрозили пролетарским, значится, перстом – дескать, чтобы не ленились и не баловали на местах «архиважной» службы!
Да и бог с ним! Всё же, лучше, чем хлебать баланду и получать шенкелей по поводу и без от вечно невменяемых тюремных смотрителей. Тем более, что нам, интеллигентам, во все века было не привыкать принимать всё новое – понурив учёные головы, похмурнев лицом и не слишком ерепенясь. В виду же своей начитанности и относительной образованности, интеллигенция  всегда умела найти оправдание собственной мягкотелости и радикальной смене государственного строя. Сие было излюбленной и безобидной забавой, а по сему – любая власть особо не журила представителей образованного слоя общества, сохраняя оных, как диковинных зверушек для общественного развлечения.
И вот же! Быт наладился, как процесс соития с дешёвой институткой – вроде противно и «не комильфо», но нужда заставит – и не в такое болото нырнёшь!


Как-то утром, ближе к скоромному обеду, принялся я за чтение газет. Занятие прескверное, доложу я вам. Однако, чего только не сделаешь ради того, чтобы ничего не делать за казённый оклад в 87 рублей и 60 копеек мелочью!
Пробежавшись тусклым взглядом по первым полосам «Красного Пролетария», я довольно быстро погрузился в изучение надуманных сводок о происшествиях и до тошноты противных рекламных объявлений. Где-то там, между сообщением об изнасиловании племенного быка-производителя инвалидом 1-й Мировой войны пастухом Евграфовым и клятвенными уверениями о надёжности вкладов в рост кооператива братьев Бухеншвалей – я и выхватил приглашение принять участие в конкурсе молодых пролетарских поэтов.
По совести, говоря, к числу художников пера и рифмоплётов я себя и в прежние-то времена не относил. Боже упаси! Разве что, в университетской младости баловался на вечерних раутах по случаю желания выпить и маленько одуреть во хмелю. Но то, на мой взгляд, простительно. Кто из нас не промышлял невинным плагиатом с целью покорения дамского сердца, изнывая от желания проникнуть в самые недра, пока ещё не остервеневшей от замужества слушательницы курсов «Института Благородных Девиц»!
Года те минули стремительно, а при нынешней своей устроенности подобное и вовсе никто за грех не счёл бы. Плюнул-дунул, покурил и… сверстал-таки коротенькое эссе «Русь настоящая». Упаковал надлежащим образом и отправил в редколлегию той самой газеты, которая в этот день оживила мой скудный быт столь изысканным образом.
И что же вы себе думаете? Не прошло и трёх недель, как получил я приглашение посетить редакцию для предоставления своих аргументов рецензионной комиссии!
«Ага! Заметили!» – мелькнула шальная мысль.
После той «благой вести» день заиграл новыми красками оголтелого наива и я, разодевшись как отчаянный пижон, прибыл к назначенному часу, дабы предстать пред очи ясные тех самых почтенных членов.
Оказалось персон оных трое. Один «член» -- весьма хмурый тип с неопрятной шевелюрой и маниакальным взглядом из-под насупившихся бровей. Другой «член» посолиднее – умудрённый жизненным опытом господин с обильной лысиной по натруженному черепу. Третий «член» оказался вовсе не «член», а мадам в божественном соку.
И вот вошёл я, значит, в кабинет, благоухая контрабандными шампунями и одеколоном. Поправил галстук-бабочку и отрекомендовался в своей манере, ожидая что-то подобное в ответ. Однако, «члены» не спешили рассыпаться в любезностях, а рубанули по-пролетарски утончённое:
-- Вы в своём ли уме, батенька? Головкой не хворы ли? Какие препараты принимаете, кроме дезоморфинов?
Я поначалу оторопел и даже весьма, но быстро смекнул – быть может, у них так принято – поэтому бодренько так ответил:
-- Помилуйте, граждане! Я же русский человек! Ни к чему мне всякая дрянь. Водку кушаю по случаю. Без неё русскому человеку никак нельзя!
Хмурый «член» комиссии пиитов похмурнел ещё больше и надменно изрёк:
-- Ну! Что я вам говорил? Всё так и есть! Вот, полюбуйтесь! Всё одно и то же!
Подтекающая уже от «божественных соков», мадам томно поправила своего коллегу:
-- Ну, зачем же так рьяно? По-моему, весьма недурно! Особенно описание природных ландшафтов! Кое-что, конечно же, можно и добавить, но в целом – терпимо и довольно сносно!
Тут в разговор вступил солидный господин:
-- Вы, Даздраперма Кунилинговна, всё верно замечаете. Но, поверьте моему опыту, это же ни в какие ворота не лезет! Да, соглашусь, весьма удачный пример псевдо-русского стихоплётства! Но, помилуйте, дальше-то! Дальше-то! Вы только вчитайтесь, голубушка! Какие-то ряженые казаки и девки! Генералы! И это после издания указа о расказачивании! А следовательно – и восхищаться этими придурками не след! О роли пролетариата, опять же, так же неблаголепно сказано! – и уже в мою сторону – Вы, кстати говоря, кто по национальности?
Я немало оторопел от такого приёма и манер, однако, выдавил пока спокойное:
-- Русский я.
-- Ну, вот! – вклинился голос хмурого «члена» -- Что я вам говорил? Что ни пьянь, то русским себя мнит!
-- Русский? – искренне удивился солидный господин, нервно почёсывая свою лысину – А чем докажете?
-- Чем же подобное можно доказать? – удивляюсь уже я и растерянно продолжаю – Происхождением, разве что? В роду моём испокон века нехристей не было…
-- Ну, предположим. – согласился солидный – И что? Всякий русский, по-вашему, должен любить Русь? Или, как там у вас сказано, Русь-Настоящую?
-- Что же вы так напали-то на него? – вступилась томная дива – Какая нам разница, русский он или просто плохо скрывает свою ориентацию! От него так приятно одеколоном пахнет, что всё простительно! Опять же, пенсне импортное! Это вообще многое делает возможным!
-- Даздраперма Кунилинговна! Оставьте вашу томность в покое! – не сдержался хмурый – Может быть я и предвзят не в меру, но это, так сказать, творение не по мне! Ну, не моё оно! Хоть стреляйте, хоть вешайте! Не алчет душа сего слога!
-- Позвольте! – оживаю я наконец – А что тут у вас вообще происходит? Вы здравы ли? Сейчас весна… Обострения всякие… Так быть может…
-- Никаких «быть может»! – строго отрезал солидный «член» -- Послушайте меня внимательно! Не стоит, особенно в нынешний непростой жизненный момент, воспевать всё русское и козырять своим русским происхождением! Особенно у нас – в России! Тем более, когда вас никто на это не уполномочивал!
-- Но… Разве для того, чтобы любить Русь… Нужны какие-то полномочия? – окончательно падаю я духом.
-- А как же! – усмехнулся солидный – Вам ещё учиться, учиться и ещё раз учиться! Но, коли так неймётся, попробуйте писать о достижениях революции, например, или о героях нашего времени и их подвигах, наконец!
-- Какие уж тут достижения, если русскому человеку не можно искренне, как умеет, любить своё Отечество? – вырвалось их моей груди – Да и толку с тех героев, ежели по итогу в Руси всё русское так возбуждает мятеж и лютость мысли!
-- Эва, куда хватил! А загнул-то как! – накинулся яростным воробышком хмурый «член» -- Ну хочется вам быть русским, так будьте себе на здоровье! Только тихонько так, не выпячиваясь! Вы же в России, батенька!
-- Не батенька я вам! – как-то уж и вовсе неохотно огрызаюсь я , очевидно, что на прощание, но вежливо прошу – Быть может, совет какой дадите? Вы, как я погляжу, господа просвещённые! Куда уж нам, неучам и полукровкам!
-- Идите! Идите и учитесь писать стихи! – надменно итожил хмурый «член».
-- Пишите больше о природе! Пусть даже о русской! – добавила мадам в «соку».
-- А ещё лучше… -- величаво провозгласил «солидный» -- Если можете, то не пишите вовсе!

С тем и покинул я заседание рецензионной комиссии, долго ещё рассуждая с самим собой:
-- А русские ли те мужи, кто так яростно сечёт своими розгами надменной «просвещённости» любые попытки выразить свою любовь к России? Пусть такие же неумёхи, как я! Всё же, младенец, как умеет – любит свою мать и не желает предательства и осквернения  своей любви!


02.03.2022 03:15