Взял бы я бандуру

   Многим не понравится, что я сейчас скажу. Да мне самому это не нравится. Мне очень хочется верить, что Украина бьётся сейчас за свою независимость. За это гибнут  люди и рушатся города.
 И тут главный смысл я вкладываю в слово "Это". Что же оно такое, что заставляет людей идти на смерть? И если мы не знаем, что будет впереди, то самое время оглянуться назад.
  Я сейчас поведу ревизионистскую политику истории. В том понимании, которое сложилась в представлениях многих. Это такой штамп, шаблон, официоз, который якобы разъясняет нам логику сегодняшних событий. Но я навожу свой бинокль на прошлое, и мой взгляд никак не фокусируется на одной картинке с официозом,
  Что-то не так или с официозом, или с моим взглядом,
Но если это даже не так с моей стороны, я, всё-таки, рискну показать вам то, что вижу сквозь окуляры минувшего я.
  А вижу я то, что Украина никогда не была самостоятельным государством. Как только там образовывалось очередное, или параллельное, гетманство, оно сразу искало себе старшего брата. Гетманы семь раз на неделе пирисягали то Турции, то Польше, то России. Они сами рвали свою страну, и от этого потоки беженцев растекались по заграницам, и особенно в Россию. И так продолжалось до времен Петра, включившего Украину, как Малороссию, в состав империи.
То есть, когда укранцев лишили права искать очередного старшего брата, они успокоились.
Началась эпоха процветания Украины. Мало того -Украина сама расползлась по империи, сделав Великороссию почти своей колонией. Из числа украинцев  в России составился цвет элиты. Канцлеры, генералы, митрополиты, писатели - они задавали  общий тон развития России. Украина, по сути, расползлась тогда от Карпат до Курильских островов. На карте России появились города и села с украинским населением и названиями. Чугуевки,Полтавки,Черниговки - они и нынче, в составе России, живут, никем не ущемляемые.
Если бы, в 17-м году, империя не рухнула, нынче и повода не было бы делить нас по национальному признаку.Но империя рухнула, и горячие головы на Украине решили искать нового старшего брата. И началась эпоха Гуляй-Поля. "Украина - це Европа". Националисты и тогда окопались в Мариуполе. Ленин позвонил батьке Махно и посоветовал не брать город, чтобы сохранить армию. Махно ответил : "Вы говорите - Мариуполь неприступен? Да я брал его шестнадцать раз!"
И к вечеру взял в семнадцатый.
 ..Словом, вся эта махновщина прекратилась, когда  в Киеве увидели силу за советской властью, И тут же  радостно влились в семью братских советских народов.
Да не просто влились ! Украинцы оказались в первых рядах строителей коммунизма. Из их числа были Генсеки и генералы, ведущие деятели искусств, писатели и музыканты,
Украина процветала, имея третью экономику в Европе и недосягаемую высоту в космосе. Опять-таки - Советский Союз на добрую часть  был Украиной от Карпат до тех же Курил,
 Под сенью страшего брата в советское время Украине было тепло и уютно.
 И вот Союз лопнул, как перезрелый арбуз. Видя, что страшему брату не до младшего, украинцы тут же занялись привычным делом - поиском старшего брата. Страшего брата нашли за океаном. Но брат оказался странным. Вместо того, чтобы заботиться развитием экономики у младшего брата и поднятием его на космические высоты, он занялся ровно обратным. Ныне Украине не то, чтобы третья экономика Европы - она вообще не экономика. Вытряхнув её, как мелкую рыбешку из сети,  старший брат забрал сети и крупную рыбу, и оставил рыбёшку издыхать на отмели.
  О чём это все говорит?
  О том, что обиды забываются, а раны зарубцовываются. Нынешня война, на мой взгляд - это наше вина  перед  человечеством вообще. Мне кажется, что Господь, глядя на наших Путина и Шойгу, руководствуется библейскими словами: "Бог знает, что конец их бедственен, и потому жалостлив к ним". О нас, русских,  вообще разговор отдельный. Но ясно одно : Украина успокоится, лишь почувствовав рядом старшего брата. Судя по всему - старшим братом опять становится Россия. Для этого мэры украинских городов уже меняют в кабинетах портреты Зеленского на портреты Путина. Это вселяет надежду хоть на какое-то  её будущее.
Будем посмотреть, как говорят лингвисты,