Страсти Господни Поэма - глава- XIV

          
                XIV

         
           Христа вести к Пилату, приняв, приказ,
           Стража решила мучить Несчастного подольше,
           Взвалив, на Него всё зло улиц без прикрас,
           Вела всех длинным путём, чтоб было Ему горше.

           Всё, что под руку толпе попадалось:
           Овощи гнилые с рынка, навоз в стойлах, грязь,
           Всё, в Христа с наслаждением швырялось,         
           Радовалась, издеваясь, распоясалась мразь.
          
           Настрой толпы становился преступным,
           Зеленели от ненависти лица у людей,
           Краснели в гневе, казались безумными,
           Сатанея, каждый делался наглей и наглей.

           Среди них, лишь Христос, остался Собой,
           Хоть Он с ног до головы, в грязевых потоках,
           Черты лица шок исказил болевой.
           Всё тело Его в синяках, кровоподтёках.

           Возле арки образовался затор.
           Раздался крик - Иисус!.. - это Илья - пастух,
           Путь к Христу прокладывал во весь напор,
           Вращая, дубинкой, ораву вогнал в испуг.

           Старый и крепкий, как могучий дуб, он,
           Почти, пробился к Агнцу, но, что лава, толпа,
           Вновь, поднажав, выдавила его вон.
           - Учитель!.. Учитель!.. - летели вдаль слова.

           Затягивал храбреца злой водоворот,
           Всё дальше уносил его от Невинного.
           Старик, удерживая, бесовской оплот,
           Рос в душе Искупителя в друга единого.

           Среди этих вопящих людей вокруг,
           Ответ Иисуса не заглушил тот дикий рёв -
           -  Иди!.. Благословляю... тебя!.. – вдруг
           Пронёсся над идущими тихий Христов зов.

           Шествие, начавшееся от Храма,
           К нему и вернулось. Круг - бесполезнейший.
           Только совершён охраной для срама –
           Сделать Иисуса всеобщим посмешищем.

           Издевались над Ним безнаказанно.
           Проявилась тьма подобнейших мерзавцев.
           Из дворца выскочил всадник яростно
           И, размахивая, мечом, грязно клял поганцев

           Накладывал меч на их головы плашмя,
           Вонзал его в спины хулителей до крови.
           Гарцуя, на дыбы поднимал он коня,   
           Тесня, толпу, отбрасывал её вскоре.

           В скоке диком, он, замирая, на миг,
           Взмахивал над оголтелыми грозным мечом,
           Молнией среди нечестивцев возник,
           Встав, за честь Иисуса негасимым огнём.

           И белый арабский конь, чистых кровей,
           Багровая попона, роскошь одежд всадника,
           Усилив, его значимость средь людей,
           Небесного сделали из него посланника.

           Архангелом, пронёсся он сквозь толпу,
           Пользуясь, и копытами коня, и мечом,
           Подъехал поближе к Своему Христу,
           Дружеское, предлагая, и крепкое плечо.

           Белый покров сполз с его головы.
           Перед оком толпы восседал Манаил,
           Друг Христа и придворный Антипы,
           Грозным голосом своим он возопил:
       
           Нечестивые свиньи!.. Пошли прочь!.. Прочь!..
           Здесь владения Тетрарха!.. Не грязните порог!..
           Наклонился к Христу - Как могу я помочь?!
           - Звери!.. Подлые звери!.. О, Мой Бог!.. О, Мой, Бог!..

           - Учитель! – и, прервавшись, вдруг, бьёт мечом
           Самого непримиримого конвоира.
           И слышит слова Христа - Спасибо!.. Но...
           Друг!.. Уходи!.. Да поможет... Бог!.. Душе... мира...

           И, Иисус, насколько это возможно,
           Делает руками благословения жест.
           Стараясь, услышать, все осторожно
           К всаднику подступают, выражая, протест.

           - Пошли вон!.. Ещё не скрылся Манаил,
           Вся свора злобно кинулась на Страдальца,
           Швыряя, в Него камни изо всех сил,
           Мучила сладострастно, Божиего Агнца.

           Поднимающейся в гору улицей,
           Прогретой утренним солнцем, орава с криком
           Поспешала рысью, - Скорей!.. Скорей!..
           Толкалась, рискуя, быть раздавленной мигом.

           Видна впереди Антониева башня,
           Она, как водилось, угрожала громадой.
           Раздался вопль, неожиданный, страшный -
           Кричала женщина, что стало преградой:

           - Спаситель Мой!.. Что же сделали с тобой?! -
           Летело над толпой, - Возьми мою жизнь лучше!..
           Христос обернулся, видя, над Собой,
           Жену Хузы, на балконе, в цветочной гуще.

           Женщина, плача, тянула к Нему руки.
           Ещё совсем недавно Иисус спас её.
           Смерть приближалась - туберкулёз, муки...
           Христос оказался Манной Небес для неё.

           К Иоанне прижались дети с двух сторон.
           Матфей и Мария были в страшном испуге,
           И навзрыд, плача, чувствовали, что балкон
           Не спасёт, как и, стоящие вокруг, слуги.
 
           Женщина к Небу взывала истово.
           Но, видно, Оно не слышало её молитв.
           Христос же, глядя, тепло и пристально,
           И, руки, подняв, благословение творит.

           - Смерть богохульнику!.. – кричала свора,
           - Смерть растлителю, дьяволу!.. Смерть Его друзьям!.. –
           Свист, крик, полетели и камни вскоре.
           Всё швырялось на балкон и на, стоящих, там.

           Слуги, прикрывая женщину с детьми,
           Едва успели ввести их в комнату, сами,
           С риском, готовы были пасть костьми,
           Спасая, любимую хозяйку, пострадали.

           И вновь бесчеловечный подъём в гору.
           Зной, лишь усилил глухую ненависть толпы,
           Наполненная ею, свора, в пору,
           С радостью растерзать Иисуса могла бы.

           Сдерживаемая охраной, шла за Невинным
           Тьма убийц, шла, упиваясь, безнаказанностью,
           В место, ставшее невиданной расправой над Ним,
           Шла, наслаждаясь, своей низменной радостью.