Три пятна

Эта история произошла в 1991 году, и с моей точки зрения, это даже не сбой матрицы, хотя вполне попадает под это определение, а скорее, проба пера, и в конце поста вы поймёте, почему.

В 1990 я чуть больше месяца жила в тогда ещё ФРГ. Перед отъездом в Москву  я получила два предложения остаться в Кёльне. Оба были очень заманчивы. В Москве – продукты по карточкам, магазины стоят пустые. Те, кто не видел этого контраста между магазинами в России времён Перестройки и магазинами в ФРГ, даже представить себе этого не смогут.

27 декабря мы возвращались с продюсером Ольгой из Вупперталя в Кёльн, и она спросила у меня окончательный ответ – остаюсь я или нет. Мы на большой скорости едем по ночному пустынному автобану, я думаю, оставаться, или нет, и в какой–то момент мне кажется, будто машина стала прозрачной, и мы летим в тёмном звёздном небе. Мне приходит чёткое чувство, что нужно вернуться в Москву и креститься. Это чувство было насколько необоснованным с точки зрения логики, настолько же сильным. Я объясняю Ольге, что мне сейчас буквально "небо на голову опустилось", и я решила вернуться. Сама думаю: "Что за бред я несу, она не поймёт". Но Ольгу передёрнуло, как от холода, и она говорит: "У меня сейчас от твоих слов мурашки по телу пошли".

Я вернулась в Москву 30 декабря, "на носу" Новый Год . Раздала подарки родным, смотрела, как мама с глазами голодного ребёнка разбирает огромную коробку с "буржуйскими" продуктами, которую я привезла к праздникам. Она еле­еле в купе поместилась. Дома пустой холодильник, продукты по талонам, купить капусты и засолить – считай огромная удача, а тут немецкий маргарин в красивой баночке с огромным подсолнухом на крышке, который от сливочного масла не отличишь. Кто не помнит, тот не поймёт.

И вот, сижу я вся из себя в шикарном бархатном платье, которое сама же сшила для Рождественского вечера в теннисном клубе города Кёльна, смотрю в древний телевизор отечественного производства на дебаты депутатов о судьбе нашего народа, и в какой­то момент происходит переключение из одной реальности на другую, которую обычно люди не видят физическим зрением. Переключение было резким, словно кто­то нажал особую кнопку в мозгу.

Я перестала видеть предметы в комнате, но габариты вполне осознавала. Всё окружающее пространство стало заполнено словно полупрозрачным серым туманом. Он был плотным и осязаемым. В нём чётко различались три пятна. Одно – чёрное – находилось передо мной на расстоянии метра, справа. Оно было активным и походило на чёрную дыру, воронку, засасывающую всё в себя и развёрнутую раструбом ко мне.

Второе пятно было рыже­коричневым, никаких активных процессов в нём не происходило, оно располагалось чуть дальше и правее, на расстоянии примерно два метра и на высоте сантиметров семьдесят.

Третье пятно находилось сзади меня - небольшое, но очень яркое, сияющее тёплым белым светом, на высоте метра полтора.

Не знаю, сколько времени я была в этом состоянии, но когда меня переключило обратно, я чётко соотнесла расположение этих пятен с "объектами" в комнате. Первое пятно стояло напротив меня, это был мой благоверный. Второе пятно – мама, сидевшая на диване, третье пятно – небольшая икона "Спасителя" 18 века, которую нам отдала наша родственница. Она пыталась её вымыть, но не рассчитала сил, и стёрла половину лица у Иисуса. Поэтому отдала её мне со словами: "Ну, ты отреставрируешь". До реставрации у меня руки так и не дошли.

Если совсем коротко, то ровно на Крещение я действительно крестилась, причём произошло это "случайно" – на тот момент я ничего не знала о православных праздниках, так что о том, что 19 января – это Крещение, узнала задним числом.
А ещё через пару недель я побывала, как принято говорить, "на том свете", и ко мне пришли мои Хранители. После этого случая я постепенно начала видеть тонкий план – то, что не видно физическим зрением.

Поэтому историю с тремя пятнами считаю "пробой пера", которая подготовила меня к тому, что мы далеко не всё видим физическим зрением. То, что мы видим, это только ма­а­аленький спектр возможного.