В памяти витая легким ветерком

Ольга стала плохо спать. И вовсе не потому, что там какой-то  особенный  возраст наступил, или проблемы… Нет! Никаких особых проблем не было, да и возраст для крепкого сна самый подходящий , казалось бы…Совсем недавно ей исполнилось двадцать пять лет. И вот после этого события стали по ночам беспокоить непонятные видения. И если бы один раз или разное, тогда понятно, мало ли что может привидится во сне, а то ведь снится всегда одно и то же . Видит  она молодую женщину смуглую черноволосую с раскосыми глазами, хозяйничающую в яранге, с удивительным именем Тыныл. Ольга знает, что это она сама, а рядом с ней её муж-оленевод Алелека, и двое малолетних детей - девочка Омр-ына и мальчик Имрэн. Все они кочуют со стадом  оленей по тундре. Она варит им в огромном котле, который  висит над очагом в центре яранги ,  мясо и шьет одежду из оленьих шкур. Ольга с ужасом просыпается и даже, увидев себя в обычной городской квартире, не сразу успокаивается, а бежит к зеркалу. И вот только теперь она облегченно вздыхает, ибо на нее смотрит оттуда не черноволосая красавица, а белокурое , голубоглазое существо, именно такой себя она привыкла видеть. Сны повторялись и повторялись,  и Ольга решила поделиться со своей близкой подругой Лариской.
–Тебе снится твоя прошлая жизнь, в которой ты была чукчанкой и имела мужа с детьми, –выслушав её, со знанием дела произнесла подруга.
–Как это?
–А так… Ты не веришь разве в то, что жила уже на этой земле много раз?
–Не верю,– пожала плечами Ольга.
–Зря…
–А что мне делать-то? Я не могу больше видеть такие сны!
–Не поняла…,– протянула Лариска,– что в них страшного?
– Я- городская жительница,– промямлила Ольга,– и я вовсе не хочу жить в тундре.
–Ну и не живи. Кто тебя заставляет –то?– разумно заметила подруга. Она наморщила чистый лобик,– а знаешь, ты бы съездила в эту тундру…
–Эт-то зачем?– изумилась Ольга.
–А вдруг та твоя жизнь была совсем недавно и ты сможешь что –то узнать.
–Мне это надо?– начала сердиться Ольга.
–Но интересно же…,– Лариска задумчиво накручивала на палец прядь волос,– и потом…  Возможно, перестанут сниться эти твои сны, которые тебе так не нравятся.
–А тебе бы понравились?
–Не знаю… Наверное… Интересно ведь узнать что-то о своей прошлой жизни. Но мне не снится такое,–она с сожалением вздохнула.
–Ну-у…не знаю,– Ольга задумалась,– вероятно, интересно… Но я не верю, что такое бывает.
–Но ты же видишь во сне почему-то одно и то же всё время, а это знак…
–Думаешь?
Лариска  кивнула .
–Да, а фамилия в твоем сне не звучала?– спохватилась она.
–Фамилия не звучала, но откуда-то я её знаю– Тымнерахтын.
–Вот видишь!– обрадовалась Лариска.– Точно говорю , знак это! Надо тебе ехать.
–Но мне страшно. Да и холодно там очень. Сейчас ведь зима.
–Не замерзнешь! Везде люди живут…
–А если это всё зря, выдумки,–Ольге вовсе не хотелось отправляться в какую-то тьму-таракань, да ещё неизвестно зачем.
–Ну и как хочешь!– Лариска начала злиться.– Только не жалуйся больше.
–Ладно-ладно,– потопала назад пятками Ольга,– поеду… Только , может быть, ты со мной?– неуверенно поинтересовалась она.
–Нет! У меня дела-работа,– отрезала Лариска,– но ты звони мне…

Ольга не любила и боялась летать, поэтому весь полет просидела, сжавшись в комок и дрожа, как заячий хвост, не решаясь даже посмотреть в иллюминатор. Да и зачем смотреть? Всё равно кроме облаков ничего не видно.  И вот самолет, наконец, приземлился. Пассажиры засуетились, задвигались, девушка облегченно вздохнула. Спустившись по трапу, она вдохнула морозный воздух и на мгновение зажмурилась от слепящей, невероятной белизны.  Ей показалось, что вокруг ровное снежное поле. Суетились редкие снежинки, будто радуясь гостям,  мороз сразу же прихватил нос и щеки. Ольга встала в растерянности. Она не знала, что делать и куда идти и тут заметила не очень большое здание аэропорта, а невдалеке разбрелись разноцветные домики. Они казались нарядными цветами среди сплошного  белоснежья.  Девушка направилась за другими пассажирами и вскоре оказалась в теплом помещении зала ожидания.  Она остановилась и тут увидела прелестную смуглолицую девушку с тугими , румяными щечками и бейджиком на груди, гласящем, что зовут её Омр-ына. Она была старше самой Ольги года на три.
–Надо же,– про себя удивилась Ольга,–так во сне звали малышку, которая вроде бы была  моей  дочерью.
Девушка сразу вызвала симпатию и доверие, и Ольга обратилась к ней.
–Мне надо найти одного оленевода, но я не знаю, куда  пойти. Подскажите пожалуйста.
–Вы зайдите в администрацию,– выслушав Ольгу, сказала та,– там скажут , что делать и как найти его. Вы ведь знаете фамилию?–Омр-ына вопросительно посмотрела на Ольгу , которая тут же согласно кивнула.– Если такой , конечно, существует, в нашем краю, – добавила она, мило улыбнувшись,– а еще есть управление оленеводством. Оно рядом с администрацией находится. Там же и гостиница имеется,– опережая следующий вопрос, сообщила Омр-ына.

– Какая милая девушка,– топая к зданию управления,  благодарно думала Ольга,- отзывчивая.

– Есть такой, – когда Ольга назвала имя и фамилию,–  но сейчас он  с сыном в тундре со стадом,– сообщил ей в управлении коренастый, невысокий   человек с очень смуглым лицом. Ольга даже позавидовала. Вот бы так загореть.– Жена его умерла давно, когда ей исполнилось двадцать пять лет,– Ольга вздрогнула, а он продолжил,– а дочь его живет здесь, в поселке. Омр-ына… Хорошая девушка,– и голос его дрогнул.
–Омр-ына,– сердце стукнуло один раз и замерло. Казалось, Ольга перестала дышать. Вдруг это та самая девушка из самолета, но она промолчала. Сначала надо было найти Алелеку.
–А как бы этого оленевода увидеть?– уезжать, ничего не выяснив наверняка, не хотелось. Хоть она и не верила в то, что наговорила Лариска.
Человек удивленно посмотрел на Ольгу , но ничего не спросил.
Девушка облегченно вздохнула. Совсем не хотелось объяснять посторонним людям цель своего визита. Конечно, она придумала правдоподобную версию. И представилась бы журналисткой, но врать без особого повода не хотелось, как и говорить правду. 
–Да, очень просто,– человек мило улыбнулся,– туда сейчас повезут на нартах продукты. Ездили на собаках когда-нибудь?
Ольга помотала головой.
–Ну, вот и покатаетесь,– улыбнулся человек.

Несколько пушистых голубоглазых красавиц, запряженных в длинные , узкие, уже загруженные  сани, называемые нартами,  нетерпеливо переминались  в ожидании дороги. Они любили быстрый бег. Ольге же было жаль собак, вынужденных тащить груз.  Она устроилась за каюром и они , казалось, полетели. Морозец щипал щеки, точно заигрывая с девушкой, колючие снежинки летели навстречу, а ветерок весело играл с выбившейся прядкой волос. Ольга прятала лицо в воротник, уворачиваясь от снежинок и ветра. Каюр то и дело оглядывался на девушку, словно не верил, что такое изнеженное городом  существо сидит рядом,  и ободряюще улыбался.

Вскоре Ольга увидела несколько сооружений, именно таких, какие снились ей в коротких тревожных снах. Она знала, что это яранги. Имели они куполообразную форму. Каркас , сделанный из шестов был покрыт оленьими шкурами. Ольга во все глаза разглядывала невиданные ранее сооружения. Она осторожно сползла с саней  и принялась топтаться не месте.
–Эй! Тебе туда,– показал каюр на одно из жилищ. 
И Ольга , не раздумывая, двинулась к яранге. Дыхание опять сбилось. Ей почему-то стало вдруг страшно. А что, если Лариска права,  и она увидит тех, которые были когда-то её семьей. Тогда получается, что в той жизни она действительно умерла очень рано. 

Остановившись на мгновение, Ольга откинула полог и кашлянула.
–Можно?– чуть охрипшим голосом спросила она.
Крепкий мужчина, стоявший у очага и помешивающий какое-то варево, вздрогнул и резко обернулся. В глазах его застыли удивление, радость и  еще что-то такое, чего Ольга не смогла понять. Но ей вдруг показалось, что он узнал голос… И тут же этот счастливый огонек погас, едва он увидел Ольгу.
–Мама,– шепнул , сидящий на оленьих шкурах и что-то мастеривший, молодой человек, но слово это , будто застряло у него в горле, и он закашлялся.
Да, Алелека действительно  обрадовался и испугался одновременно. Голос был родной, любимый и никак не забываемый. Прошло уже двадцать пять лет, как не стало его Тыныл. Но она продолжала жить в его сердце, в его мыслях.

–О! Проходите, барышня,– спохватился Алелека,– извините, что замешкался. Уж очень ваш голос похож на голос моей умершей жены.
Имрэн согласно кивнул.
–Я– журналистка,–затараторила зачем-то  Ольга,– хочу написать о жизни оленеводов.
Ни Алелека, ни Имрэн не удивились. А чему удивляться, ведь жизнью оленеводов часто интересуются. Они , как зачарованные ,слушали голос, родной, тот самый голос…

Ольга уже не сомневалась в том, что Лариска была права. Она узнавала Алелеку, хоть и видела его молодым в своих снах. Он постарел, конечно… Вон и родинка у него на правой щеке. Точно такая же у Имрэна…  Душа её раздваивалась. Да, вроде бы эти люди были ей родными, но …в то же время совсем чужими… Она еще молода, у нее другая жизнь…

Возвратившись в поселок, она заглянула к Омр-ыне. Девушка оказалась словоохотливой и дружелюбной. Рассказала, что мать свою совсем не помнит, ведь ей было всего два года, а вот Имрэну – целых пять лет.
– Он  рассказывал, какая она была красивая и добрая. А потом… вдруг заболела, и её не стало,– темная тучка набежала на гладкий лоб Омр-ыны. Но она тут же прогнала её и светло улыбнулась.

Ольге было грустно расставаться с людьми, которые  так приветливо к ней отнеслись, и которые стали за несколько дней по-настоящему родными.  Она ничего  не сказала о своем знании. Да и зачем тревожить людей… Но в то же время  она  очень радовалась, ибо  хотелось домой, в привычное окружение, к любимой подруге, хотелось рассказать ей всё и увидеть удивленные глаза, и услышать:
–Я же говорила…
Ольга  окунулась в свою привычную атмосферу. Жизнь закрутила, завертела девушку. Тревожные сны совсем перестали беспокоить, но нет-нет… да в памяти легким перышком пронесутся образы тех, которые были когда-то родными…