Ты мне в душу... 34

                О Paris,  Paris.

     Утром Игорь рано разбудил Алексея Ивановича,-
-Вставай! Пока все дрыхнут, санузлы свободны, соберёмся по-человечески.
Собрались быстро по-армейски. Алексей Иванович спросил,-
- Что лучше надеть- костюм или джинсы?
Игорь задумался,-
- Сейчас поедем в мэрию, там официальная встреча, потом небольшой банкет.
-Так костюм?
- Надевай что больше нравиться, французы носят что хотят, тем более, ты- поэт, богема,  джинсы сойдут.
Игорь пошёл будить подопечных, оставив Алексея Ивановича в раздумьях.
  Из коридора послышался шум и смех, Алексей Иванович выглянул и застал такую картину- с полотенцами на плечах стояли его спутники, немного помятые, заспанные, но весёлые, переговаривающиеся о чём-то. Иногда слышались взрывы смеха. Они разбудили остальных и очередь растянулась. Алексей Иванович вдруг вспомнил ленинградскую коммуналку, где они жили в гостях у родственников Светланы, когда ездили посмотреть на Ленинград. Это воспоминание кольнуло в сердце, он подумал о жене и дочери, ему очень захотелось домой. Он захлопнул дверь и, погружённый в мысли, стал одеваться, не обращая внимания, что  выбирает.
В комнату зашёл Игорь, посмотрел на него, одобрил,-
- Молодец!
Алексей Иванович очнулся и глянул в небольшое зеркало, он натянул джинсы, водолазку, а поверх- пиджак от костюма, вид неформальный и несколько молодёжный,-
- Раз Игорь одобрил, значит сойдёт!
Они спустились вниз к завтраку, быстро проглотили рогалики с джемом, а по-французски – круассаны, выпили отличный крепкий кофе. Вошла Николь, поздоровалась и позвала в автобус.
Алексей Иванович сел рядом с Игорем, прилип носом к стеклу, так ему было интересно посмотреть на Монмартр, который ещё не успел проснуться, но кафе уже открылись и терпеливо ждали посетителей, а из булочных доносился одурманивающий запах свежеиспечённого хлеба.
  Алексей Иванович жадно вглядывался в просыпающийся  такой знакомый неизвестный Париж, дивился его улицам, домам, скамейкам, магазинчикам и людям, а за ним  с не меньшей жадностью наблюдала Николь. Игорь  успел поймать её взгляд, брошенный на Алексея Ивановича. Он смежил веки, казалось, что задремал, но не выпускал Николь из поля зрения.
    Встреча в мэрии прошла успешно, была короткая официальная часть, потом концерт, потом фуршет, потом их повезли обедать в близлежащий ресторанчик, где угощали лягушачьими окорочками и виноградными улитками. Те, кто не раз бывал за границей, ели и похваливали, кто-то из новоприобщённых решил попробовать, но скривился. Алексей Иванович не стал рисковать и заказал себе цыплёнка с шампиньонами. Потом запаниковал до холодного пота,-
- Как этого цыплёнка есть?
  В голове всплыл кадр из «Начала», где героиня Чуриковой говорила, что «птицу можно руками», да и дома они ели цыплаков табака руками, жмурясь от удовольствия и обгладывая нежные косточки, а здесь? Как их едят здесь?
  Аппетит пропал разом. Он сидел и исподтишка посматривал на местных, как они используют при еде приборы. Перед ним поставили тарелку, цыплёнок был без косточек, кусочками, вперемешку с нарезанными грибами и под соусом, рядом лежал листок салата, два кружочка огурца и веточка мяты. У Алексея Ивановича отлегло от души, он быстро расправился с цыпленком, который, впрочем, не удовлетворил его голод.
-Эх, борща бы сейчас домашнего!-
подумал он, дожевывая мяту.
Вышли на улицу. Начало смеркаться. Стали зажигаться фонари и огни реклам. Николь спросила,-
- Выбирайте куда пойдём: в магазин или пешая прогулка по городу?
В магазин не хотелось, пошли прогуляться, прошли Елисейские поля, любуясь по дороге магазинами, аркой, президентским дворцом, потом свернули в боковые улочки и заблудились в кварталах старых домов, впрочем, с Николь это было невозможно, она знала Париж, как свои пять пальцев. Вышли на рю де Понсе и наткнулись на ночной клуб со стриптизом, видя оживлённый интерес, Николь предложила зайти, её предложение приняли практически единогласно, один Алексей Иванович отказался наотрез,-
- Нет, я не пойду! Мне не интересно! Это… это… ,-
он никак не мог подобрать слова, чтобы выразить своё возмущение. Спутники неодобрительно смотрели на него, и уже хотели заклеймить, как штрейкбрехера, идущего поперёк коллектива, но Игорь разрядил напряжённую обстановку,-
- Все, кому интересно, идут со мной на стриптиз, Алексей Иванович и Николь продолжат пешую прогулку. Встречаемся в пансионе.
  Дружной толпой мужчины вошли внутрь во главе с Игорем, Алексей Иванович и Николь остались на улице. Николь взяла его под руку, он немного напрягся, но успокоил себя тем, что у французов так принято. Шли молча, возвращаясь на Елисейские поля. Там было много народа, их разлучили. Николь нехотя отпустила его руку, пошла быстро вперёд, он, не обращая внимания на зазывные витрины, боясь упустить её из виду, бросился следом, они опять свернули в сторону, и она взяла его под руку, хотя тротуар был узкий, и они мешали идущим навстречу, но никто не сделал им замечания.
- Здесь есть небольшое кафе, можем зайти, выпить кофе.
Рассиживаться по кафе и тратить дефицитную валюту не входило в планы Алексея Ивановича, но как отказать женщине, тем более озябшей. Загнав жабу под плинтус, он согласился.
   В кафе были свободные столики, и они выбрали один у окна. Алексей Иванович с любопытством огляделся по сторонам, отметив про себя, что парижане отнюдь не домоседы и что встречи с друзьями в кафе после трудового дня по карману даже некоторым выходцам с африканского континента.
   К ним подошла официантка с меню, Николь спросила,-
- Что Вы будете?
- А что есть?
- Кофе, десерты, вино.
-Кофе и пирожное,-
поспешно сказал Алексей Иванович, ударив по жабьей лапе, протянутой к его горлу,-
- Вы закажите что хотите.
Николь по-французски сделала заказ, официантка улыбнулась, принимая.
Она быстро вернулась с бутылкой вина, тарелкой с чем-то воздушно-кремовым и двумя чашечками кофе. Поставила поднос и с акцентом сказала: «Перестройка, Горбачёв», потом что-то быстро по-французски,  и исчезла. Сидевшие рядом, услышали про перестройку и стали задавать вопросы, Николь только успевала переводить. Все были настроены благожелательно, узнав, что он из Москвы и поэт, жали руку, подходили, выражали дружбу, а один долго тряс руку Алексею Ивановичу, несколько раз повторяя «Сталинград!». Наконец они угомонились и разошлись, Алексей Иванович, смущённый их вниманием и одобрением, маскируя своё смущение, разлил вино в бокалы,-
- За что выпьем? За мир и дружбу? За разрядку?
Николь туманно посмотрела на него,-
-За любовь.
-Хорошо! Выпьем за любовь во всём мире!
   Они выпили, Алексей Иванович взял с тарелки малюсенькое пирожное и захрустел. Пирожное было похоже на миндальное, часто покупаемое в соседней кулинарии, но с кремом. Вино было лёгкое, приятное, чем-то напоминало  чёрную смородину.
 Николь попросила,-
-Почитайте мне Ваши стихи.
Он задумался,-
-Хорошо, я прочту Вам вот это,-
и он прочитал «Молитву».
Николь молчала, он тоже замолчал, не зная, как себя вести,-
- Вдруг я её задел? Вроде бы нечем, всё про нас.
Она подняла голову, посмотрела ему в глаза,-
-Очень сильные стихи! У нас давно так не пишут.
Они сидели за столиком, пили вино, иногда перебрасывались словами, выпили кофе. Совсем стемнело.
- Наверное, нам пора?-
спросил Алексей Иванович,-
- Пожалуйста, попросите принести счёт.
- Я оплачу свою половину.
-Нет, плачу я, -
жаба забилась куда-то далеко и беззвучно плакала.
Счёт оказался очень демократичным, Алексей Иванович выдохнул,-
- А сколько у вас оставляют на чай?
-Пять-десять процентов от счёта.
Алексей Иванович отсчитал валюту, пнув одновременно жабу, помог Николь надеть пальто. Они вышли на улицу, и тут лёгкое вино ударило ему в голову, ноги и голова потяжелели, он жадно хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная из воды на берег,-
- Я, что пьян? Но я же не утратил контроль над мыслями, просто тело не слушается.
Он прижался спиной к стене и сдавленно позвал,-
-Николь, мне нехорошо!
Она посмотрела на его бледное лицо, испугалась,-
-Сейчас поймаю такси!
Алексей Иванович испугался последствий, его начало подташнивать.
   До пансиона доехали быстро, Игорь принял Алексея с рук на руки, отвёл в комнату. Все уже поужинали, сидели вместе, пили коньяк и обсуждали то, что увидели. После третьей решили, что лучше русских женщин нет никого и ни француженки, ни тем паче африканки нашим в подмётки не годятся. Вот такой вот великоросский шовинизм!
   Игорь помог Алексею Ивановичу раздеться, залезть в постель. Того знобило, налицо были все признаки отравления. Игорь решился на крайние меры, принёс воду, ведро и занялся выведением ядов из Алексея Ивановича. После того как организм последнего очистился, он сходил на кухню, заварил крепкий чай, сделал бутерброды с маслом и заставил Алексея всё это принять, после чего тот провалился в тяжёлый сон без сновидений.

-
-






-




-

 


   

-
 

 

   

   
-

-
-