Генеральская мануфактура

– Женечка, спасай! Мой с работы придёт, убьёт-т!
– Ну что ты Светик, что такого натворила, что…, – зная панический характер подруги спокойно по мобиле начала Евгения.
– Тут, тут, – прервала подругу, всхлипывая Светлана.
– Иду, – недовольно буркнула Евгения.
Дверь открыла растрёпанная с подтёками краски под глазами в мокром коротеньком полупрозрачном халатике Светлана.
– Женечка спасай! – крикнула она и повисла на Евгении.
– Да что случилось? С Красновым что-то?
– Нет. Хуже. Я, я постирала ЕГО генеральские брюки…
– Ну и что!? – удивилась Евгения.
– Они, они вдоль лампас подкрасились в красный цвет.
– Ну и ну. Нашла проблему. Где они?
Светлана, трясущимися руками развернула мужнины брюки. На штанинах вдоль лампас проступили розовые тени.
– Где у тебя выварка? – выдернув из рук подруги брюки, спросила Евгения.
– Ты, ты что надумала?
– Выварку тащи… Вылечим их, – тряхнула генеральскими брюками Евгения.
Вскоре на плите в выварке бушевала вода. Евгения засыпала в неё полпачки стирального порошка, – тащи уксус, – распорядилась она – и соль прихвати.
– Ты …
– Что, мне самой искать? 
Через мгновение полпузырька уксусной эссенции и ложка поваренной соли дружно бушевали в выварке.
– Теперь можно и штаны, – рассудила Евгения, – половник дай или чего с длинной ручкой… Пусть поварятся в «бесовой ухе».
Когда брюки оказались в выварке, Евгения распорядилась:
 – А теперь подруга – чай, только не жмись, генеральский давай, вечно скряжничаешь.
– Да я что. Ну, было раз. Злопамятная ты, Женечка, – бегая по кухне, лепетала Светлана. – И сахарок жёлтенький не пожалею. Ты же…
– Вот жёлтенький своему подавай, а мне нормальный.
Пока подруги пили чай, в выварке булькало и пахало варево.
– Ой, Женечка, скоро мой при… – взглянув на часы, затараторила Светлана.
– Думаю, готовы, – заглянув в выварку, резюмировала Евгения, – миску большую давай, горячие ведь, ошпаримся.
Когда женщины под холодной водой сполоснули брюки, и Светлана их развернула, ноги у неё подкосились, и она без сознания грохнулась на пол. Брюки были светло-розового цвета и сваренные до состояния «варёнки».
Евгения плеснула на подругу холодной водой.
– Нечего тут разлёживаться, твой должен прийти…
– Женя-я, что я ему скажу? – поднимаясь с пола, промямлила Света.
– Скажи что такая бестолковая генеральская мануфактура. Полковничья была намного лучше…
– Он меня прибьёт…
– Не прибьёт, – успокоила Евгения, – на меня сошлись, хотели как лучше, генеральские ведь, а получилось…
– Он меня прибьёт…
– Ладно, раскисать. Я пошла. – Евгения скрылась за дверью, по пути домой рассуждая: вот теперь отстанет, а то задолбал её этими стирками. Каждый месяц брюки стирать, а ещё эта ежедневная глажка. Подругу жалко. Извелась на его полковничьих, а теперь генеральские. Купит, жмот. Денег, небось, добавили…
Через час в квартире Евгении зазвонил стационарный телефон. 
– Вся во внимании, – поднесла к уху трубку Евгения.
– Евгения Аполинариевна, это я, Краснов. Простите. Вот Светлана утверждает, что генеральская мануфактура плохая…
– Да. При мне стирала. Сколько слёз пролила…
– Спасибо, – буркнул Краснов, с досады кинув на аппарат телефонную трубку.
В плохо положенную им телефонную трубку Евгения услышала: – Прости меня светик мой, солнышко моё. Больше никаких стирок. Брюки новые куплю. Если чего в прачечную будем сдавать… – Затем чмокание и слова подруги: – Ты мне не верил.  – Следом баритон: – Да что ты, любимая, я тебе верю и люблю,  – и обратно чмокание …
– Ну вот… –  пробурчала Евгения, укладывая трубку на антикварный золоченый аппарат…


***