Явление по имени ийя

В безмятежную, регламентированную жизнь одного из военных городков ворвалось, как неукротимое торнадо, явление по имени Ийя, породившее смуту среди мужской половины населения, зависть и ревность другой…
В воинскую часть по замене из Западной группы войск прибыл офицер, командир 2-го мотострелкового батальона подполковник Ермолаев. Он был среднего роста, с поседевшей коротко стриженой шевелюрой и уставшим взглядом, хотя всегда был в наглаженном обмундировании и блестящей от качественного гуталина обуви. На кителе горделиво поблёскивала орденская колодка с ленточками ордена Красной Звезды и медали «За отвагу». На первый взгляд ему можно было дать 45 и даже более лет, но в действительности это был 36-летний мужчина. В части распространился слух, что офицер проходил службу в составе Ограниченного контингента советских войск в Афганистане, был тяжело ранен, выжил, и что спасла ему жизнь молодая врач-метиска неописуемой красоты, отец которой узбек, а мама русская.
Квартиру им временно предоставили в микрорайоне, расположенном рядом с воинской частью, называемом в народе «Шанхай». В «Шанхае», который получил название от плотности расположения одноэтажных домов, в которых проживали в основном семьи молодых военных, прапорщиков и офицеры-холостяки, призванные на два года, существовали безмятежность и неписаный порядок.
Утром, когда офицеры и прапорщики шли на службу, городок оживал, жизнь била ключом, затем до обеда замирала. Только редкие походы женщин, сновавших как тени, в общественные туалеты, расположенные вдоль забора воинской части, да шум детей, уходящих в школу и возвращающихся из неё. В обед городок снова оживал. Слышались радостные восклицания жён, встречающих мужей, оживлённые разговоры соседей, крики детей. После того как военнослужащие обратно уходили на службу, городок словно вымирал. У кого-то залает ненакормленная собака, кто-то живо пройдёт к колонке, чтобы набрать воды и поспешит с полными вёдрами восвояси, и снова наступала мёртвая тишина.
После восемнадцати военный городок превращался в пчелиный улей. Люди сновали вдоль и поперёк. Мамы звали детей к ужину. Мужчины делились новостями, услышанными за день, пыхтя сигаретами. Кто-то выяснял отношения. К колонкам с водой тянулись вереницы переодетых в спортивные костюмы военных. Затем «броуновское» движение прекращалось, а с двадцати слышны только приглушённые разговоры играющих в домино или карты.  В двадцать один час городок поглощала тишина. В окнах одноэтажных домов горел тусклый свет, иногда до двадцати трёх, а порой и дольше. Кто-то готовился к занятиям, проверял уроки выполненные детьми-учениками, кто-то смотрел сериал или спортивную передачу.
С приездом и поселением в городке нового соседа жизнь утратила свой выработанный годами ритм…
В обед, когда военнослужащие шли на обед, супруга подполковника выходила к колонке набирать воду. Это была не женщина, а обласканное богом диво природы: стройная фигура, красивое восточное лицо, с огромными тёмно-коричневого цвета глазами, тонкими чёрными бровями вразлёт, развивающимися, слегка курчавыми, чёрными, как смола, волосами. На лице, оголённых руках и точёных ногах кожа имела цвет первого нежного загара. Женщина одевалась в почти прозрачный цветастый халатик, длиной немного выше колен, с расстёгнутой нижней пуговицей. Она не шла, а плыла по пути к колонке, затем медленно ставила ведро, включала не на полную силу кран и ждала, пока вода не польётся через края. В это время ветер трепал её халатик, будоража сознание мужчин.
Офицеры, проходя мимо колонки, где набирала воду прелестная незнакомка, останавливались и галантно предлагали ей помощь. Она одаривала их лучезарной улыбкой белоснежных зубов и благодарила за оказанное внимание. Иногда офицеры заводили с ней длинные разговоры. Доходило до того, что некоторых офицеров от колонки к обеденному столу забирали их жёны.
Женщина была не только красива, но умна и эрудирована. Она могла поддержать разговор на любую предложенную собеседником тему. Вечером в ожидании мужа она прогуливалась по дороге, ведущей к проходной в воинскую часть, встречала его, и они, безмятежно беседуя, следовали к своей калитке.
С появлением женщины нереальной красоты некоторые офицеры-холостяки обеденное время проводили у окон, наслаждаясь «явлением» природы. Во многих семьях начались скандалы на почве ревности к восточной красавице.
Тем не менее, она своим поведением не намеревалась давать повод к ревности. После Ташкента и шумных городов Восточной Германии «Шанхай» казался ей местом заточения. Она, женщина, воспитанная на Востоке не понимала слов «измена мужу», она его любила, понимала, но, тем не менее, ей не хватало общения. Жёны офицеров и прапорщиков городка её сторонились, поэтому она искала предлог, как скоротать время, и нашла его, выходя перед обедом к колонке. Красавице и в голову не приходило, что соблазняет чужих мужей, она была девственно чиста в своих помыслах.
В городке её причудливое имя Ийя стало звучать как нарицательное, ругательное. Вскоре она подружилась с неуживчивой с окружающими её людьми соседкой, научила её готовить вкусные блюда восточной кухни, делать красивые причёски. Ийя привела в порядок и всегда держала в чистоте свой маленький дворик, не обращая внимания на осуждающие взгляды соседей. Потом начала убирать площадку, где дети гоняли мяч. Многим она оказывала помощь как квалифицированный врач. Однако люди к ней относились с подозрительностью. И всё же, по прошествию некоторого времени, жители городка начали убирать свои дворики и улицу возле дома, а вскоре из временщиков превращаться в хозяев. В утреннее время после проводов мужей на работу и детей в школу женщины начали выходить на улицу. Слышен был смех и громкие радостные разговоры.
День рождения Ийи пришёлся на знойный июль. В очередной воскресный день муж по восточной традиции оборудовал огромный длинный стол, оказал помощь супруге и её подруге в сервировке праздничного стола. На столе стояли в вазах яркие розовые гладиолусы, как потом оказалось – любимые цветы Ийи, сухое и креплёное вино, с ресторанной сервировкой блюда европейской и восточной кухни, приготовленные умелыми руками хозяйки. На праздник пригласили всех жителей «Шанхая». Некоторые женщины, из очень ревнивых, не пошли сами и не отпустили своих мужей. Тем не менее, за столом собрались почти все жители небольшого городка.
Во время застолья муж рассказал о своей супруге, таинственной восточной красавице. Из повествования следовало, что он после тяжёлого ранения в пограничном состоянии поступил в военный госпиталь, дислоцированный в Ташкенте. Супруга, узнав о состоянии его здоровья, ушла к другому, здоровому гражданскому мужчине. К счастью, детей у них не было. Сам Ермолаев вырос в детдоме и родственников не имел.
Врачи не ожидали его выздоровления. И только она, молодой лечащий врач Ийя, верила в него, проводила у его койки всё своё время и выходила безнадёжного больного. Они полюбили друг друга, хотя разница в возрасте была в одиннадцать лет. Родители Ийи были против их брака, брака красавицы и калеки. Влюблённые зарегистрировали брак тайком от родителей. После выздоровления его распределили для дальнейшего прохождения службы в Западную группу войск. И она, молодая, не знавшая суматошной жизни военных, с частой сменой гарнизонов и неустроенностью быта, поехала вместе с ним. В Германии они прожили пять счастливых лет…
Он долго с нежностью в голосе рассказывал о любви к своей супруге, а затем она своим ангельским голосом повествовала о взаимной и вечной любви к своему мужу.
После праздника в городке люди с уважением и почтением начали относиться к женщине нереальной красоты по имени Ийя, воплощению преданности, верности и гимна любви. Вскоре у четы Ермолаевых родился мальчик. Праздновали рождение всем «Шанхаем».
В городке снова воцарился мир и порядок, но не тот, который был до приезда Ийи. Женщины, ранее наряжавшиеся в спортивные костюмы своих мужей или старые платья, а иногда и мужской бушлат, передвигавшиеся по городку в мужских ботинках или сапогах, с копной непричёсанных волос на голове, вдруг начали перед выходом из дома или квартиры приводить в порядок причёску, наряжаться в красивые платья или халаты, даже подкрашивать губы и подводить глаза. На улицах городка появились не постные, с уставшим видом, прозаичные домохозяйки, а интересные девушки и женщины. Подтянулись в стиле одежды, поведения и общего вида мужчины. И это всё произошло как–то неприметно, без команды, обыденно. Люди при встречах начали улыбаться, приветствовать друг друга и радоваться жизни...