Пробуждая воспоминания 36

   Два месяца пролетели быстро. Хирурги вернулись из отпусков, и я, наконец, был откомандирован на своё основное место работы - в терапевтическое отделение.
   
   О докторе Рингольде Яновиче Чаксте, заведующем этим отделением, я слышал ещё раньше отзывы рижских врачей, в частности, З.М.Черфаса и Г.А.Звонарёва, как об очень опытном, высококвалифицированном терапевте. Будучи студентом шестого курса, я видел его, когда на заседании Общества терапевтов в Риге он демонстрировал больного септическм эндокардитом, успешно пролеченного антибиотиками. И теперь мне предстояло познакомиться с Рингольдом Яновичем, а затем долго - пятнадцать лет! - работать под его руководством. О своём шефе, первом и последнем, хочу рассказать подробнее.

   Высокий, немного сутулый, сын первого президента независимой Латвии, он, несмотря на своё происхождение, был чрезвычайно прост и демократичен, всегда доступен и приветлив, часто шутил. Весь его облик сразу внушал уважение. В отделении был строгий порядок, который во многом зависел от долгие годы работавшей с Р.Я.Чаксте старшей сестры отделения М.Лиепини.

   Доктор Чаксте приходил на работу ещё до восьми утра, выслушивал рапорт дежурных сестёр, осматривал поступивших вечером и ночью больных, просматривал некоторые истории болезни. К приходу коллег он уже был полностью в курсе того, что произошло в отделении за ночь. Над нашими ошибками, которые он быстро обнаруживал, он подтрунивал, но никогда не делал замечаний, могущих обидеть подчинённого. Однако после слов, сказанных шутливым тоном, ошибку повторять больше не хотелось.

   Во время обхода больных Чаксте был немногословен, соблюдая правила деонтологии - в присутствии больных никаких обсуждений диагноза и методов лечения. Он проводил эти разборы в комнате врачей. Кстати, являясь крайне неприхотливым, он не имел своего кабинета, а сидел за столиком во врачебной комнате, где кроме него и врачей-ординаторов находилась также старшая медсестра. Не знаю, позволительно ли, принимая во внимание разницу в возрасте, знаниях и опыте, говорить о том, что между нами вскоре установились доверительные отношения, но это так.

   Я был молод, горяч и вследствие этого допускал ошибки не только в диагностике, но и в тактике, и в своём поведении. Шеф всегда шутливо указывал на мои промахи, старался быть тактичным, не обижать молодого коллегу. Сам Рингольд Янович был прекрасным диагностом, его интуиция была поразительна. Она слагалась из знаний, опыта и ещё чего-то такого, что трудно сформулировать. Но это "что-то", к сожалению, дано не каждому врачу. Приведу несколько интересных случаев.

   Как-то зимним утром я заканчивал ночное дежурство. В приёмное отделение "Скорой помощью" из села, расположенного на расстоянии тридцати километров от города, была доставлена молодая женщина с диагнозом "невроз" и жалобами на учащённое сердцебиение. Было известно, что три недели назад женщина дома родила здорового ребёнка. Я вомутился: зимой, за 30 км. везти больную с неврозом, в то время как отделение переполнено! Поднявшись во врачебную комнату, я всё это выложил доктору Чаксте. Выслушав мой рассказ, не видя больную, он сказал:
- Родила дома, а сейчас тахикардия? Надо срочно определить уровень гемоглобина!
Оказалось, что у женщины содержание гемоглобина в крови составляло менее половины нормы, так как при домашних родах она потеряла много крови.

Продолжение: http://proza.ru/2022/03/05/1567