7. 1 Напряжение достигло предела ЧИКА

Влюбляться я начал рано, еще до первого класса. Первая такая любовь случилась в мои 5 лет, в детском летнем лагере, куда меня отправили вместе со старшим братом.

Потом, когда стал учиться в школе, я выбирал самую красивую девочку в своем классе, или в параллельном и втайне пускал сопли, любуясь ею на уроках или провожая домой, отстав на квартал. О том счастье, которое сваливалось на их юные головки, мои избранницы обычно не догадывались, пока меня не выдавали мой лучший друг, или тот же брат, с которыми я имел неосторожность делиться своей тайной.

Ничто не вечно и для меня, но пока прежнее чувство не вытесняло новое, я был однолюбом. И к прежней, как хороша бы она ни была, исчезал интерес, все, связанное с ней, тускнело, уходило в прошлое…
17.
Как я сказал, мои избранницы были красавицами, одна лучше другой – тут я был привередлив, любой изъян в их внешности был недопустим. Но к девятому классу и в этом произошел сбой. У меня еще крутился виртуальный роман с десятиклассницей Людой Башмаковой (которая, как и все другие, об этом не знала), когда я, придя в гости к однокласснику Вовке Чикишеву, увидел у него в комнате девочку, поразившую своей красотой. Какие были у нее глаза! Лицо! Фигурка, подчеркнутая обтягивающим ее трико…

Но это очарование длилось, пока она не повернулась в профиль. Все восхищение у меня сняла ее горбоносость. Нет, у нее был, как потом я, со временем, оценил – прекрасный, изящный носик. Но с горбинкой. То ли врожденной, то ли полученной в результате перелома…

Сейчас я понимаю, что это придавало ей дополнительный шарм. Профиль у нее был древнегреческий. Или, как у Анны Ахматовой (чем та заслуженно гордилась). Но тогда для меня, с моим вкусом, сформированном курносенькими красотками, с идеально овальными кукольными личиками, это был явный дефект…

Тем не менее, мы познакомились, хорошо пообщались, и потом я с удовольствием здоровался с ней в школе. Более того, увидев ее со спины на лестнице, я даже бросался следом за ее соблазнительной фигуркой на тот этаж, где учились восьмиклассники, пока, догоняя, не успевал разглядеть ее знакомый греческий профиль.

Но она все больше заставляла меня задумываться о природе красоты, пока я все больше привыкал к ее индивидуальности. И, возможно, в конце концов, вытеснила бы из архивных уголков моей памяти более старшую «соперницу», как со мной произошел (непростительный, как я тогда считал) конфуз.         

Я возвращался с тренировки со стадиона, который находился чуть дольше дома, где жила Люда Чикишева. Завернув, спрямляя дорогу, в ее квартал, я увидел стайку девчат, с которыми о чем-то девичьем щебетала она. Я не собирался к ним подходить, считая, что недостаточно прилично одет – в тот же «триковый» костюмчик, что и она – только пропахший потом, не высохший еще после тренировочной беготни. Но она, завидев меня, призывно махнула рукой: «Кока, иди к нам!»

И тут я разглядел ее по-настоящему: ее точеную фигурку, выгодно подчеркнутую трико, облегающим ее упругие ягодицы, наполненные энергией крепкие девичьи бедра, плавно уходящие куда-то под низ живота…

И тут я почувствовал, как трикотажная ткань моих спортивных штанов вздыбилась, между ног заныло, всего меня как будто повлекло к соблазнительно изогнутой фигурке… Напряжение во мне достигло предела…

Отметив краем глаза любопытство повернувшихся ко мне девчонок, я резко отвернулся от них и двумя руками попытался незаметно отогнуть то, что призывно торчало в направлении такой теперь желанной горбоносенькой красавицы…

Пробормотав что-то отрицательное, с запылавшими ушами и никак не желающим подчиниться давлению сверху моего второго «Я», с резкого старта перешел на бег в сторону своего дома…

Теперь, когда я выходил из дома в тренировочном трико, я не забывал одеть под них плотные плавки. И, все равно, когда я случайно встречался с ней в школе (сознательных встреч я избегал) мне казалось, что даже брюки из плотного материала не спасали меня. Ее опущенные при встрече глаза, как я подозревал, были направлены на ту предательскую часть моего тела и я старался быстрее разминуться с ней.

Как сейчас я понимаю, зря я это делал…

(Все с любопытством глядели, куда и она)

(Еле успевал добежать до туалета, и то - не всегда!)